Дерри/Позже в тот же самый день

Стеклянный коридор между детской и взрослой библиотекой взорвался в 10.30 утра. В 10.33 дождь прекратился. Он не ослабевал, а перестал сразу, будто кто-то наверху закрыл кран. И сразу же начал ослабевать ветер; он так быстро терял силу, что люди останавливались и смотрели друг на друга с подозрением и удивлением. Выглядело это так, как если бы 747 работающих моторов прекратили свою работу, припарковавшись у ворот. Солнце выглянуло в первый раз в 10.47. А к полудню облака полностью исчезли, и пришёл день, ясный и жаркий.

К 3.30 дня ртутный столбик на градуснике на входных дверях «Секондхэнд Роуз, Секондхэнд Клоуз» показывал 83 – самая высокая температура для этого времени года. Люди ходили по улицам, как зомби, почти не разговаривая. Выражение на их лицах было удивительно одинаковым: что-то типа тупого изумления, что было бы само по себе смешно, если бы не было так откровенно жалко. К вечеру в Дерри собрались репортёры из Эй-Би-Си и Си-Би-Эс, из Эн-Би-Си и Си-Эн-Эн, и скоро они выдадут какую-нибудь новую версию правды, донесут её до большинства людей; они сделают её реальной… хотя некоторые предполагают, что правдивости меньше всего можно доверять, она так же надёжна, как кусок холста, разрисованный полосами, как паутиной…

На следующее утро в Дерри прибудут Брайант Гамбл и Биллиард Скотт из «Сегодня». Во время программы Гамбл будет интервьюировать Эндрю Кина. Эндрю сказал: «Вся водонапорная башня развалилась на части и покатилась с горы. Это было – брррр! Вы понимаете, что я имею в виду? А я всегда думал, когда смотрел на вас по телевизору, что вы гораздо больше». Когда увидишь себя и своих соседей по телевизору – вот это сделает всё реальным. Это даст им возможность осмыслить эту ужасную, непостижимую вещь. Это был СТРАННЫЙ УРАГАН. Число погибших, ЧИСЛО ПОГИБШИХ перейдёт в ПРОБУЖДЕНИЕ УРАГАНА-УБИЙЦЫ. Это был, конечно, САМЫЙ СТРАШНЫЙ ВЕСЕННИЙ УРАГАН В ИСТОРИИ ШТАТА МЭН. Все эти заголовки, как бы они ни были ужасны, были и полезны – они помогали приглушить всю странность того, что произошло… наверное, всё-таки странность слишком мягкое слово. Безумие было бы лучше. Глядя на себя в телевизоре, они увидят это более привычным, не таким безумным. Но прежде чем всё это было показано по телевидению, люди из Дерри ходили по своим разрушенным, грязным улицам с выражением неверия на лицах. Почти не разговаривая, они ходили и подбирали какие-то вещи, а потом снова выбрасывали их, стараясь понять, что произошло за последние семь или восемь часов. Мужчины стояли на Канзас-стрит и курили, глядя на дома, поверженные, лежащие в Барренсе. Другие мужчины и женщины стояли у заградительного барьера, глядя на чёрную дыру, которая была окраиной их города ещё до 10.00 утра. Шапка в воскресной газете гласила:

«МЫ ВОССТАНОВИМ ДЕРРИ, КЛЯНУСЬ ВАМ». – ГОВОРИТ МЭР ДЕРРИ» – и, наверное, они так и сделают. Но в последующие недели, когда на заседаниях Городского совета решалось, как начать восстановительные работы, огромный кратер, который оказался на месте бывшей окраины Дерри, стал расширяться, невидимо, постепенно, но неуклонно. Через четыре дня после урагана главное здание Управления Бангорской Гидроэлектростанции провалилось в дыру. Три дня спустя Дом Летящей Собаки, где продавали лучшие в восточной части Мэна немецкие сосиски, упал туда же. Канализация в отдельных домах, в квартирах и деловых зданиях периодически засорялась. На Олд-Кейпе она так плохо работала, что люди постепенно начали съезжать. 10 июня были первые скачки в Бассей-парке. Первая скачка по расписанию была в 8.00 вечера, и, казалось, это немного подняло настроение у всех. Но когда рысаки уже возвращались в свои конюшни, несколько секций на открытой трибуне провалилось, и человек шесть пострадало. Одним из них был Фокси Фоксвос, который управлял кинотеатром «Аладдин» до 1973 года. Фокси провёл в больнице две недели, страдая от боли в сломанной ноге. Когда его выписали, он решил переехать к своей сестре в Самерсвес, штат Нью-Гемпшир.

Он был неодинок. Дерри стал разваливаться на части.

Они посмотрели, как хлопали задние двери «скорой помощи», а потом пошли к пассажирскому сиденью. «Скорая помощь» двигалась в сторону больницы Дерри. Ричи с опасностью для жизни и конечностей остановил её и настоял, чтобы разгневанный шофёр разрешил положить Одру, хотя шофёр уверял, что места нет вообще. Дело кончилось тем, что они положили Одру на полу.

– Что теперь? – спросил Бен. У него под глазами были огромные коричневые круги и серое кольцо грязи вокруг шеи.

– Я возвращаюсь в гостиницу, – сказал Билл. – Собираюсь поспать часов шестнадцать.

– Я за тобой, – сказал Ричи. Он с надеждой посмотрел на Бев. – У вас не осталось сигарет, милая леди?

– Нет, – сказала Беверли. – Я думаю, что опять брошу.

– Очень заманчивая идея.

Они начали медленно подниматься на холм, четверо – бок о бок.

– Всё пппозади, – сказал Билл. Бен кивнул.

– Мы сделали это. Ты сделал это, Билл.

– Мы всё это сделали, – сказала Беверли. – Хорошо бы принести Эдди сюда. Я хочу этого больше всего на свете.

Они дошли до угла Аппер-Мейн и Пойнт-стрит. Малыш в красном дождевике и зелёных резиновых сапожках пускал бумажную лодочку в ручье, которые сейчас текли везде. Он взглянул вверх, увидел, что они смотрят на него, и вежливо помахал. Билл вспомнил, что это был мальчик со скейтбордом – тот самый, чей друг видел в Канале Челюсти.

Он улыбнулся и пошёл к мальчику.

– Сейчас всё в порядке, – сказал он. Мальчик недоверчиво изучал его, потом улыбнулся. Улыбка была солнечной и излучала надежду.

– Да, – сказал он. – Думаю, что так.

– Клянусь твоей задницей. Мальчик засмеялся.

– Тебе надо бббыть пппоосторожнее со скейтбордом.

– Нет уж, – сказал мальчик, и на этот раз засмеялся Билл. Он сдержался, чтобы не взъерошить волосы мальчугана – это возможно обидело бы его, – и вернулся к остальным.

– Кто это был? – спросил Ричи.

– Друг, – сказал Билл. Он засунул руки в карман.

– Помните, как мы выбирались отсюда тогда? Беверли кивнула.

– Эдди привёл нас назад в Барренс. Только мы вылезли на другом конце Кендускеага. Со стороны Олд-Кейпа.

– Ты и Соломенная Голова столкнули крышку люка с одной из этих насосных станций, – сказал Ричи Биллу, – потому что вы были самые тяжёлые.

– Да, – сказал Бен. – Это были мы. Солнце село, но было ещё светло.

– Да, – сказал Билл. – И мы все были там.

– Ничто не длится вечно, – сказал Ричи. Он посмотрел вниз под гору, по которой они только что взошли, и вздохнул. – Посмотрите сюда, например.

Он протянул свою руку. Тоненькие шрамы на ладони исчезли. Беверли посмотрела на свою руку, Бен сделал то же самое, Билл – на свою. Все руки были грязные, но отметины исчезли.

– Ничего не длится вечно, – повторил Ричи. Он посмотрел на Билла, и Билл увидел дорожки слёз на грязных щеках Ричи.

– За исключением, может быть любви, – сказал Бен.

– И желания, – сказала Беверли.

– А что вы скажете о друзьях? – спросил Билл и улыбнулся. – Что ты думаешь, Трепач?

– Хорошо, – сказал Ричи, улыбаясь и вытирая глаза. – Я хочу сказать: спасибо вам за это, мальчики; я говорю, я хочу сказать – спасибо за это.

Билл протянул руку, и они положили свои руки на его и постояли так какое-то время, семеро, которые уменьшились до четырёх, но всё равно смогли образовать кружок. Они посмотрели друг на друга. Бен сейчас тоже плакал, слёзы прямо лились из его глаз, но он улыбался.

– Я так люблю вас, ребята, – сказал он и сжал руки Бев и Ричи сильно-сильно, а потом отпустил. – А сейчас надо посмотреть, нет ли в этом местечке чего-нибудь похожего на завтрак? И нам надо позвонить Майку. Сказать, что у нас всё в порядке.

– Хорошая идея, сеньор, – сказал Ричи. – Ты всегда можешь сделать всё хорошо, я думаю. А ты что думаешь, Большой Билл?

– Я думаю, шёл бы ты подальше, – сказал Билл. И они пошли к гостинице, смеясь, и когда Билл толкнул стеклянную дверь, Беверли поймала взглядом что-то такое, чего она никогда не забудет, но о чём никому не скажет. На один момент она увидела их отражения в стекле – только их было шесть, не четыре, потому что Эдди стоял позади Ричи, а Стэн – позади Билла, слегка улыбаясь.