Переход через душевную пустыню

Пришло время снова поговорить о душевной пище. Мы остановились на том, что, поступающие в монастырь намерены сразу же бросить все то, чем питали свою душу в миру, и начать жить совсем другими интересами – духовными. Но не тут-то было! Новоначальный, как правило, не отдает себе отчета, что с ним будет происходить, когда он лишится привычной душевной пищи.

В монастыре в изобилии предлагается насельникам пища духовная (молитва во всех ее видах, Священное Писание, свято-отеческие книги) и душевно- духовная: клиросное чтение и пение, монастырская библиотека, различные послушания, иерархические и христианские отношения с ближними. Однако новоначальному трудно ее усвоить, как младенцу – твердую пищу. У него начинается самый настоящий голод, томление, тоска по тому, чем он питал свою душу в миру. Не понимая, что с ним происходит, он пытается инстинктивно восполнить потерю, построить свою жизнь в монастыре по мирскому образцу. Он ищет друга, с которым можно было бы поговорить «по душам», охотно беседует с прихожанами, взрослыми и детьми, как на праздник идет в магазин за покупками, с жадностью читает попадающиеся ему в руки обрывки газет, потихоньку слушает в келье радио и плэйер. Во время благословных отлучек из монастыря навещает старых друзей, не считает зазорным выпить с ними бутылочку пива и посмотреть телепередачу. Как тут не вспомнить израильтянина, которому приелась манна, мечтающего о египетских котлах с мясом, о пахучем луке и чесноке?

Но долго в монастыре так жить невозможно. Монастырская жизнь предназначена для приведения человека к духовному бытию и нарочно так построена, чтобы душевная пища была ограничена, а мирская душевная пища вовсе исключена, подобно мясу из монашеской трапезы. Это заложено уставом и всем укладом монастырской жизни. Зажатый снаружи монастырской дисциплиной, а изнутри томимый душевным голодом, человек, наконец, решает, что в данном монастыре, наверное, нет Благодати. Это одна из самых распространенных ошибок современных насельников монастырей: чувство душевного голода они принимают за отсутствие Благодати. Часто именно это является причиной перехода из монастыря в монастырь послушников, ищущих, где бы им пришлось «по душе».

Во всех аскетических книгах мы читаем, что для обретения духовной жизни надо ограничить, истощить жизнь тела, что достигается телесным постом. Подобным же образом надо ограничить и жизнь душевную до необходимого минимума, что называется постом душевным. Другого пути к духовной жизни нет. Второй пост, душевный, намного труднее первого, телесного. Состояние, в которое попадает душа, лишенная привычной пищи, не сразу сменяется духовной жизнью. Это состояние надо терпеть годами, что можно уподобить переходу через пустыню, где путешественник терпит голод и жажду. Человеку трудно решиться перейти через незнакомую пустыню: кто знает, где у нее конец, сможет ли он хотя бы вернуться назад, если кончатся силы, или умрет среди песков? Такие мысли посещают человека перед путешествием по пустыне натуральной. В нашем же случае, как только неподготовленный предварительно человек почувствует «вкус» душевной пустыни, он сразу теряет желание углубляться в нее дальше, ему становится жутко. Как же можно так жить: без планов на будущее, без своего дома и без собственности, без друзей и родственников, без удовольствий и развлечений, отказавшись от своей воли выполнять чужую? В такое положение попадают мирские люди, которые идут в монастырь потому, что им больше некуда податься. Оттого они в монастыре долго и не задерживаются, хотя здесь есть пропитание и жилище.

Как в телесном посте невозможно после невоздержного угождения чреву сразу сесть на сухоядение, так и в душевном посте неизбежна постепенность в преуспеянии. Следует помнить о слабости веры и произволения, и бедственном внутреннем состоянии приходящих в наше время в монастыри. Поэтому в современных обителях для кандидатов в братию и послушников допускается такая душевная пища, как видеофильмы православного содержания, паломнические поездки, уход за канарейками, попугайчиками, аквариумными рыбками, слушание записей духовной музыки, игра на некоторых музыкальных инструментах, собирание грибов и ягод, рыбалка, катание на санях, на лодке, исполнение кантов и рождественских песнопений. Конечно, все это умеренно и в должных рамках. Хорошо, если в монастыре есть иконописные мастерские, регентские классы, резьба по дереву, изготовление свечей, выпечка просфор, куличей и монастырского хлеба, обучение различным монастырским послушаниям. Облегчает душевную жизнь также смена послушаний и келий.

К душевной пище относится и действие по страстям. Если страсти в нас живут, они настойчиво, как голодный кот, требуют от нас своей пищи, и нам приходится их питать. Конечно пища эта – греховная, но пока мы не достигли безстрастия, мы вынуждены, как невольники, кормить их. Понимающий свое пленение делает это с отвращением, а не понимающий – даже с удовольствием, иногда – с большим удовольствием, полагая, что кормит самого себя. Думается, в притче о блудном сыне под свиньями изображены страсти, а под рожками – удовлетворение страстей.

Страсть – постоянно действующее в душе расположение ко греху. В славянском языке словом «страсть» обозначается также страдание, к примеру, в выражениях «страсти Христовы», «Страстная седмица», но об этом смысле мы сейчас говорить не будем. Страсти – следствие первородного греха и передаются вместе с ним по наследству. Нет человека, в котором бы страсти не действовали. Даже дети, как бы хорошо мы их ни воспитывали, ни ограждали от дурных влияний, уже в дошкольном возрасте обнаруживают в себе действие страстей.

Святые Отцы насчитывают восемь главных греховных страстей: чревоугодие, гнев, блуд, сребролюбие, уныние, печаль, гордость и тщеславие. Состояние освобождения от страстей в христианстве называется безстрастием. При этом человек остается открытым для добрых чувств, проистекающих от добродетелей. Христианское безстрастие есть исправление греховной поврежденности человека, в то время как в восточных религиозных практиках, основанных на индуизме и буддизме, безстрастием называют безчувствие, избавление от всех чувств, как злых, так и добрых. Такое «безстрастие» представляет собой не добродетель, а дополнительное повреждение человеческой природы. Подробнее о страстях будет сказано далее.

Кошки

Они являются непременными обитателями современных монастырей. Их можно увидеть на территории, в трапезной, в покоях настоятелей и кельях насельников. Что же заставляет человека завести кота? Обычно говорят, что он ловит мышей, но на самом деле мышей он чаще всего не ловит, с этим делом гораздо лучше справляется мышеловка. Привлекателен кот другим: его можно погладить, вид его успокаивает, когда мы в раздражении и плохом настроении, за ним интересно наблюдать, с ним можно поиграть, его можно наказать и побранить, он нуждается в нашей заботе, трется о наши ноги, довольно мурлычет, забирается на кровать, с ним в келье как-то уютнее и не так одиноко. Все это и есть душевная пища, которой нам в монастыре так не хватает. Душевный голод есть та неосознаваемая нами сила, безотчетный позыв завести домашнее животное. Иногда к этому примешивается жалость, когда мы видим тварь Божию на пороге своего жилища в безпомощном положении.

Но необходимо напомнить и о трудностях, которые доставляет это ласковое домашнее животное своему хозяину. Кот не имеет благоговения к святыне, которая всегда есть в келье монастырского жителя, и может распорядиться ею по-своему. Мне известен случай, когда кот вырвал страницу из раскрытого Евангелия и растерзал ее на мелкие кусочки, другой нагадил за аналоем в святом углу, а однажды кота, запущенного в храм для ловли мышей, нашли лежащим на жертвеннике. Нередко кошки опрокидывают иконы, грызут просфоры. При исполнении келейного правила кот непременно подойдет и будет мешать, поэтому на время молитвы его приходится куда-то запирать или выставлять из кельи. Он болеет, у него бывают блохи, которые распространяются по комнате, глисты, лишаи, клещи, раны от схваток с другими котами, старость. Его надо лечить, иногда в ветеринарной клиннике. Ест он неаккуратно, обязательно вытащит свою трапезу из тарелки и оставит на полу остатки пищи. Он линяет, оставляя повсюду шерсть, его надо вычесывать и иногда купать. Для него придется поставить и ящик с песком. Являясь мелким хищником, кот питается, в основном, пищей животного происхождения: рыбой, мясом, молочными продуктами, что насельнику монастыря трудно достать в посты, когда все подобное исчезает из монастырской трапезной. Приходится во время постов специально, кота ради, ходить в магазин, искать холодильник для хранения покупок. Не верьте, когда вам говорят, что кота можно приучить питаться кашей, картошкой и солеными огурцами - это является лишь подкормкой, а не основной его пищей. Если же у вас не кот, а кошка, возникает еще одна проблема: что делать с котятами?

Принимая на жительство кота, мы принимаем на себя обязательства и ответственность за животное перед своей совестью. Если оно нам надоест или станет в тягость, совесть не даст нам просто выгнать его на улицу. Мы должны будем его куда-то устраивать, что тоже не просто. Практически все котовладельцы устраивают конфликты в братской трапезной, пытаясь унести для своих любимцев то, что предназначено для людей, раздражают поваров, требуя от них не выбрасывать, а откладывать то, что им нужно.

Подводя итог, можно сказать, что насельнику общежительного монастыря, особенно новоначальному, держать кота в келье не следует. Это требует слишком много забот, времени и внимания, некоторых денежных средств и даже выходов из монастыря, служит источником кофликтов с другими насельниками. С благословения наместника кот может жить при трапезной, при игуменском доме или на скотном дворе. В этом случае надо назначить конкретного человека для ухода за ним.

 

Чревоугодие

 

Питание – важнейшая сторона человеческой жизни. В монастырях оно освящается молитвой и чтением св. Отцов, и совершается в монастырской трапезной, которую иногда устраивают в притворе храма. Трапезу даже называют продолжением богослужения. Кушать мы должны воздержно, не более того, сколько требуется для поддержания телесного здоровья и исполнения возложенных на нас обязанностей. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», - просим мы в молитве Господней, считая получение необходимого для жизни делом Промысла Божия. Грехи, связанные с питанием тела, относятся к страсти чревоугодия. Рассмотрим их.

Объядение, обжорство – пресыщение до тяжести в утробе, затрудненного дыхания и плохого самочувствия. «Страдание безсонницею, и холера, и резь в животе бывают у человека ненасытного»,- говорит Писание (Сирах. 31, 23).

Лакомство, называемое также гортаннобесием – это услаждение не количеством, а вкусом пищи, и усиленные заботы о приобретении и приготовлении пищи изысканной и вкусной.

Безвременное ядение – прием пищи в неустановленное распорядком время. В церковной среде не принято также есть ночью и утром перед Литургией, кроме исключительных случаев и болезни.

Тайноядение – прием пищи украдкой, тайком от других.

Употребление табака, алкоголя сверх меры, наркотиков. Привыкание к ним до зависимости.

Нарушение постов, установленных Церковью. Хотя посты касаются в первую очередь тела, они имеют духовные цели: напоминают о самой первой Божьей заповеди, нарушенной Адамом в раю, помогают бороться со страстями, оживляют жизнь духа, укрепляют волю христианина в послушании Богу и Церкви. Подобно древнему монашеству, в настоящее время афонские и российские монахи исключают из пищи мясо. Надобно заметить, что вследствие этого через несколько лет снижается содержание гемоглобина в крови. В этом нет ничего страшного: организм к этому привыкает и обычно в лечении не нуждается. Некоторые усердные постники из новоначальных пытаются исключить из питания также рыбу и молоко. Это им удается обычно в течение первых пяти лет, пока организм имеет внутренние запасы, а затем все-таки приходится вернуться к употреблению рыбы или молока в непостные дни. Сейчас в монастырях люди со здоровым желудком встречаются редко, у большинства -- гастриты, язвы желудка и двенадцатиперстной, нездоровая печень или поджелудочная железа, диабет. Больным насельникам в посты, по благословению духовника и монастырского начальства, допускаются различные послабления, особенно если начинаются боли и головокружение. Лучше ослабить пост, насколько этого требует болезнь, чем слечь в постель и оставить послушание, которое придется нести другим, или попасть во время поста в больницу, где подвижник лишится богослужения и вынужден будет есть все, что дадут. А может остаться и без Пасхальной службы.

Необходимо сказать несколько слов о современном голодании и вегетарианстве. Эти явления – не христианские по своим целям. Они не имеют свидетельств о своей богоугодности в Священном Писании и пропагандируются обычно нехристианскими авторами.

Вегетарианцам можно указать на то, что Иисус Христос и Апостолы ели рыбу, а «голодарям» – на слова молитвы «хлеб наш насущный подавай нам на каждый день» (Лк. 11, 2), и на указание египетских св. Отцов, что для духовной жизни лучше всего есть один раз в день не досыта. Сорокадневные же посты Господа и духоносных отцов правильнее считать свидетельством их святости, а не путем к ней. Примеры из жизни говорят о том же. Мне встречались люди, голодавшие до 30 – 40 дней. Все они имели большие проблемы со смирением, которое является фундаментом христианской духовности. Не все в порядке у таких людей и с пониманием православного вероучения, по многим вопросам которого они придерживаются своих мнений. Во время длительного голодания человек находится в особом внутреннем состоянии и неадекватно реагирует на окружающее. Он не способен должным образом исполнять порученные послушания и ведет себя чаще всего необычно, даже если сам и утверждает, что у него все в порядке. Поэтому без благословения многодневное голодание в монастыре недопустимо. Кто голодает без благословения, считая это своим личным делом, или с возмущением защищает свое право на голодание, в ультимативной форме требуя, чтобы его благословили, тот, как показывает практика, непригоден к монастырской жизни. Во всяком случае, голодание более трех дней -- занятие не для новоначальных.

Большой подвиг – удержаться от чревоугодия за праздничным столом, когда на нас действует не только внутреннее искушение, но и окружающие считают своим долгом следить за нашей тарелкой и рюмкой. Они решительно пресекают все наши попытки есть и пить умеренно, и даже считают наше поведение неприличным. Кто смог устоять, не испортив в то же время праздничного настроения ближних и добрых отношений с ними, да возблагодарит Бога, а остальным оставлено покаяние. Да радуется тот, кто имеет возможность встречать праздники в скромной обстановке, перенося центр тяжести праздничного торжества на богослужение и Причащение.

 

Гнев

Когда мы встречаем препятствия в исполнении желаний, терпим неудачи в делах, когда ущемляется наше самолюбие и чувство собственного достоинства, мы чувствуем в себе движение гнева. Гнев может быть направлен на людей, животных, обстоятельства, на неодушевленные предметы и даже на самого себя, когда мы, что говорится, «дали маху». Мы знаем на собственном опыте, что такое раздражение, гнев и, наконец, «багровая» ярость, когда человек теряет над собой контроль и одержим одним желанием: стереть в порошок, уничтожить, разорвать на клочки своего недруга. Существуют и скрытые, тлеющие формы гнева: недовольство, ропот, злопамятство, мстительность, ненависть, - которые могут жить внутри человека неделями, месяцами, годами, иногда вспыхивать и переходить в открытые формы.

Очень часто недовольство и ропот направлены против начальства, так как начальники по необходимости смиряют нашу гордость, препятствуют желаниям, поступают, с нашей точки зрения, неправильно и несправедливо.

Гнев – страсть разрушительная, стремящаяся ударить, уколоть, сделать больно, причинить вред, зло, поэтому ее называют также злобой.

Бывает и праведный гнев, когда он направлен против врагов Божиих - демонов и сознательных служителей сатаны, хулителей веры, а также против греха как врага человеческого спасения. «И воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою» (Мк. 3, 5). Праведный гнев правильнее назвать возмущением духа и ревностью по Богу, так как по внутреннему состоянию он не похож на состояние гнева как страсти.

Если не бороться со страстью гнева, то человек все чаще впадает в состояние ярости. Он устраивает конфликтные ситуации, ссоры и скандалы по ничтожным причинам, испытывает приступы безпричинного гнева и злобы, которые мучат его изнутри и вызывают желание «сорвать» их хоть на каком-нибудь человеке или домашнем животном, или, на худой конец, на неодушевленном предмете. После такой разрядки человек испытывает чувство облегчения. Психология объясняет это тем, что человек сбросил с себя «негатив», но на самом деле, он удовлетворил страсть гнева. Мы уже говорили о том, что страсти требуют себе пищи. Получив очередную порцию, они ненадолго затихают. Можно наблюдать, как импульс гнева, вышедший, например, от начальника, ходит по коллективу, подобно эстафетной палочке: никто не хочет погасить его молитвой, но предпочитает срывать его на ближнем, и, таким образом, передавать дальше.

 

Блуд

«Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт. 1, 28), – заповедал Бог первым людям. Брак и супружеская жизнь, освященные Церковью, грехом не являются. Блудные грехи есть извращение установленных и благословенных Богом отношений между мужчиной и женщиной. Достаточно полно грехи эти перечислены в Библии (Левит, 18 и 20) и в толкованиях седьмой Заповеди у разных авторов, поэтому не будем на этом задерживаться.

Слова Божии «плодитесь и размножайтесь» глубоко вошли в естество человека, и проявляют себя как инстинкт продолжения рода. На нем и паразитирует блудная страсть, беспокоя человека с отрочества и до самой смерти. Даже когда тело уже увядает от старости и болезней, она «достает» человека помыслами, чувствами, сновидениями и беззаконными желаниями. И у монаха борьба с блудным бесом продолжается до конца земной жизни. Обет безбрачия не избавляет его от внешних и внутренних искушений сей страсти, скорее наоборот, они усиливаются.

От чего бывали блудные искушения с древними монахами? В Патериках, повествующих об их жизни, говорится о некоторых причинах подобных искушений. Это чревоугодие, винопитие, многоспание, выходы из монастыря, принятие блудных помыслов. Для современных подвижников этот список требуется значительно расширить. К указанным выше причинам прибавились сомнительные шутки и анекдоты, кинофильмы, неразборчивое чтение светских книг, газет и журналов, последствия прежней распущенной жизни и неисповеданность в блудных грехах, свободное общение с противоположным полом, смотрение безстыдных изображений, которые заполнили все пространство вокруг нас, от экрана телевизора и оберток на товарах до шокирующих летних нарядов на улице.

Блудные помыслы и даже блудная брань нередко берут начало от взаимных телесных прикосновений, поэтому Отцами монашества строго указывалось хранить осязание «до такой степени, что отнюдь не брать брата за руку»[12] (См. об этом же в «Правилах общежития», 28). Воспитанному человеку полезно знать также о существовании «личного пространства», вторжение в которое без веской причины или согласия воспринимается личностью как агрессия. В разных культурах она различна: от 1 метра в русской культуре до трех в японской. Думаю, каждый почувствует безпокойство и дискомфорт, если в полупустом храме незнакомец подойдет и станет с ним рядом ближе 1 метра. В то же время, в переполненном храме это смущения не вызовет.

Про святых часто пишут, что они были чисты душою и телом. Под телесной чистотой в этом случае имеется в виду чистота не от грязи вещественной, а от грехов, совершаемых телом, и в первую очередь - от грехов блудных.

 

Сребролюбие

Правильнее назвать эту страсть любостяжанием, потому что она не ограничивается только деньгами, но любит собирать все вещи, нужные и ненужные: монеты, марки, открытки, книги, картины, иконы, антикварные вещицы. Вожделенная цель, светлый идеал любостяжания – богатство. Сначала человек стремится к богатству и деньгам, чтобы купить на них все необходимое и исполнить свои скромные желания, упрочить положение в обществе. Но по мере того, как им овладевает страсть сребролюбия, разумные цели и пределы накопительства и стяжания исчезают. В жертву обогащению приносятся все прочие ценности: совесть, честность, добрые отношения с людьми, порой даже здоровье. Вместо них появляется безсердечие, обман, расчет, скупость, жадность и безпредельное накопительство. Выгода и прибыль полагаются в основание всех дел и отношений с людьми. Через это человек обретает в душе своей новое божество – Мамону, золотого тельца, поклонение которому прикрывается теплейшим почитанием богатства и денег.

Впрочем, справедливо замечено, что страсть -- не в самом богатстве, а в отношении к богатству. Утвержденный в добродетели человек может пользоваться богатством себе во спасение, употребив его для пользы Отечества, народа и ближнего, чему и в Библейской истории, и в истории России можно найти достаточно много примеров.

В общежительном монастыре, среди простой братии сребролюбие не может найти себе обширных пажитей и вырождается в келейное мшелоимство. Только начальствующие, которые распоряжаются средствами обители, подвергаются серьезной опасности.

 

Уныние

Расслабление, охлаждение духовной жизни, общий упадок душевных сил – признаки того, что нас постигло уныние. Ум поражен тупостью, сердце – нечувствием, воля – нежеланием что-либо делать. Окружающие люди и обстановка кажутся отвратительными, появляется чувство богооставленности. Возникают навязчивые мысли о смене монастыря. «Из всех осьми предводителей зла дух уныния есть самый тягчайший»[13]. Это состояние знакомо и мирским людям, непричастным к вере. У них оно называется депрессией, сердечной тоской и служит для людей сигналом, что они живут неправильно. Нередко этим Бог призывает их к вере.

Благодать Божия ограждает христианина от чрезмерного уныния. Нападение уныния обыкновенно связано с отступлением хранящей Благодати. За что же попускается уныние верующему человеку, а особенно монастырскому жителю? Наиболее часто – за лень, безделие, многоспание, осуждение, свободное обращение с ближними, излишнее пустословие, смехотворство, принятие блудных помыслов, пропуски молитвенного правила и богослужений, долгое непричащение, неисповеданность. Одним словом, началом служит произвольное нерадение к духовной жизни. Подобным поведением мы сами открываем унынию дверь в свою душу и приглашаем посетить нас. Почувствовав в душе появление этой гостьи, надо покаяться в согрешении, и с самопринуждением взяться за молитвенное правило, исправить поведение, восстановить посещение богослужений, попросить молитв духовника. Придется потерпеть несколько дней, иногда и неделю, пока к нам вернется прежнее самочувствие. Такое воспитательное оставление и возвращение Благодати обучает каждого спасающегося правильному поведению и образу жизни.

Бывает, однако, что уныние приходит, хотя мы и не подавали к этому повода. Если нам неизвестна причина его появления, правильнее всего будет потерпеть это как испытание, как Крест свой, принуждая себя заниматься своими обычными делами. И в данном случае уныние, обычно, продолжается недолго.

Если же мы не боремся, а уступаем первым позывам уныния, еще более предаемся нерадению, развлекаемся посещением знакомых и пустыми разговорами с ними, оно усиливается настолько, что мы уже не можем сопротивляться, даже если бы и захотели. В этом случае наше бедственное внутреннее состояние может продолжаться неделями, до тех пор, пока Господь не помилует и избавит нас туне, видя, что мы сами уже ни на что не способны. От нас требуется хотя бы считать себя грешником, не терять надежды на милость Божию, не делать безрассудных поступков и просить окружающих помолиться о нас. Многодневное состояние уныния часто исчезает за несколько секунд, во время лобызания иконы, мощей, помазывания св. елеем, что говорит о бесовской подоплеке уныния.

Во время богослужения бес уныния наводит на молящегося отвлекающие помыслы и сонное состояние, которое проходит сразу же по окончании службы.

Знакомые всем состояния тупости ума, душевного безчувствия и безволия могут происходить как от уныния, так и от истощения душевных сил вследствие усталости или болезни. Душевные силы у человека ограничены и способны истощаться так же, как и физические. Причем бывает так, что физические силы еще есть, а душевные уже иссякли. Восстанавливаются душевные силы молитвой, отдыхом, сном, сменой занятий.

Те, кому приходится много общаться с людьми, сталкиваются с ограниченностью душевных сил при общении. Казалось бы, что трудного побеседовать с человеком, выслушать его, ответить? Но после десятого посетителя оказывается, что с одиннадцатым разговор становится невозможным, деятельность ума и чувств совершенно останавливается, и приходится делать перерыв для отдыха. Иногда же встречается такой тяжелый собеседник, что после него сразу наступает эффект «отжатого лимона». В подобном «выжатом» состоянии бывает невозможно сразу ответить на вопрос, принять решение, благословить, трудно выдавить из себя простейшую эмоциональную реакцию. Со стороны такое поведение может показаться даже странным.

Уныние следует отличать от усталости, душевного голода, телесной болезни, недомогания. Болезнь и усталость тоже ослабляют душевные силы, но после отдыха и выздоровления хорошее самочувствие восстанавливается. Душевный голод обычно называют скукой, и он тоже проходит, если дать душе то, что ей приятно.

При унынии же отдых и развлечения не помогают. Уныние поражает самый дух человека и, в первую очередь, молитву, и «становится он неспособным ни к какому духовному деланию»[14]. Молитва вообще служит индикатором духовной жизни, все отрицательные процессы отражаются на ней в первую очередь. Поэтому древние подвижники при встрече спрашивали друг друга не «как здоровье, как дела?», а «как молитва?»

В реальной жизни чаще всего демон уныния присоединяет свое действие к какому-то из вышеуказанных состояний, похожих на уныние. Эти состояния облегчают ему вход и помогают оставаться незамеченным.

Св. Отцы указывают следующие безошибочные признаки заражения страстью уныния: вошедшая в привычку лень к молитве и труду, шатание по монастырям. Главное средство борьбы с унынием – молиться и трудиться с самопринуждением. Надо быть бдительным и не уступать в самом начале нападения, не давать унынию развиться. Тогда оно быстро проходит.

 

Печаль

Печаль постигает нас при потере близких людей, ценных вещей, имущества, неприятностях по работе. Она может быть вызвана поведением окружающих, плохим прогнозом болезни, безнадежностью ситуации, непоправимой ошибкой, крушением надежд, неисполнением желаний. Печаль всегда вызывается каким-то внешним событием в отличие от уныния, у которого причины внутренние (нерадение, осуждение и подобные). Печаль - то же, что и горе, а состояние горя всем нам знакомо. Оно сопровождается слезами, необщительностью, нежеланием чем-либо заниматься, своеобразным параличом воли и всех телесных, душевных и духовных сил. Мы не лишены этих сил, но они скованы печалью, в отличие от уныния, при котором духовных и душевных сил нет в наличии. Если дерзко задеть глубоко опечаленного человека, он может вдруг выйти из своего оцепенения и «взорваться» сильнейшим гневом.

Печаль способна привести человека к отчаянию и безрассудным поступкам до самоубийства включительно. Однако до некоторой степени печалиться при тяжелых внешних несчастьях человеку свойственно, и это не осуждается ни Божиим Законом, ни человеческим. Но печаль христиан не должна быть безмерной и доводить их до отчаяния. Поскорбели, отдали дань немощи человеческого естества, и нужно возвращаться к жизни, вспомнить, что мы верим в безсмертие души и Воскресение.

Человек чувствует облегчение в печали, если кто-то ему сопереживает, соболезнует. Выражение сочувствия человеку в этом случае является одной из форм душевной милостыни, к которой призывает нас Апостол словами: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12, 15). Однако если сам человек не борется с состоянием печали, оно приходит к нему все чаще по маловажным поводам и, наконец, становится страстью. Такие люди постоянно жалуются и ищут сочувствия, уподобляясь нищим, которые могли бы и трудиться, но сделали выпрашивание милостыни своей профессией. Таковым надо не столько сочувствовать, сколько увещевать бороться со своей страстью. Борьба же с печалью заключается в терпении скорбей как своего жизненного Креста, вере в Промысл Божий. Надо не привязываться к земному и не предаваться страстным желаниям. Насколько победим страсти - настолько наши печали уменьшатся.

Вышесказанное относится к печали мирской, которую следует отличать от печали по Богу. «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7, 10). Печаль по Богу, производящая спасительное покаяние, есть печаль о своих грехах и грехах ближних.

 

Тщеславие

 

Тщеславие – это желание земной, человеческой славы. Оно любит похвалы, аплодисменты, признание заслуг, уважение, а еще лучше – почитание, а если оного нет, то не брезгует похвалить и самого себя. В собрании тщеславие любит выделиться чем-нибудь среди собравшихся. Это может быть острый ум, широкие познания, красота речи, заслуги, внешность, манеры поведения, богатство. Тщеславие заставляет своих рабов делать карьеру, изучать науки, овладевать искусствами, заниматься спортом, участвовать в различных состязаниях, показывать храбрость на людях, оригинальничать и даже совершать внешние подвиги благочестия. Нередко, поступив в монастырь, человек уже не может совершать тех подвигов, которые нес в миру, если они держались на тщеславии, и очень переживает, думая, что лишился Благодати.

Перед другими тщеславный скрывает свои недостатки, проступки, низкие мотивы своего поведения, и желает казаться лучше, чем он есть на самом деле (даже на Исповеди перед духовником). Поэтому с тщеславием неразлучны лицемерие, двоедушие, ложь и самооправдание. Некоторые достигают в этом такого мастерства, что им удается обманывать не только других, но и самих себя. Однако надо отметить, что ложь в обществе, где царствует грех, иногда вызывается и другими причинами, достойными снисхождения.

Особенностью тщеславия является способность сочетаться с любой добродетелью, в том числе и со смирением, и обезценивать их перед Богом. «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою» (Мф. 6, 2). Это же можно сказать не только о милостыне, но и о любой другой добродетели. Потщеславился ею перед людьми? – уже получил награду свою. Иногда по этой причине богобоязненные люди не хотят браться за доброе дело, чтобы не впасть в тщеславие. Однако, такой подход ошибочен: не следует отказываться от доброго дела потому только, что оно может послужить поводом к тщеславию. Дело надо делать, а с тщеславием – бороться.

Тщеславие бывает не только внешнее, но и внутреннее. Мы и без посторонних можем хвалить себя в душе не только за добрые поступки, но и за успешное исполнение любого дела, за свой ум, ловкость, щедрость, красоту, аккуратность и прочие свои «замечательные» качества, и услаждаться этим. Так как любые внешние проявления тщеславия начинаются с мыслей, чувств и желаний, то важно научиться замечать внутреннее тщеславие и бороться с ним.

Как же действовать, чтобы побороть тщеславие?

– Приписывать свои успехи и достижения Божественной помощи. «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин.15, 5). Помнить, что, присваивая успехи, мы становимся похитителями славы Божией, со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому за всякое удачное дело говори: «слава Тебе, Господи!»

– Помнить, что, хвалясь дарами Создателя как своими, мы можем быть лишены их для вразумления. Так нередко и лишают себя даров Божьих верующие, над спасением которых особо бдит Божественный Промысл.

– Если мы молились о ком-то, и человек получил просимое, не приписывать это своим молитвам, но милости Божией, вере человека, молитвам других людей.

– Укорять себя за замеченное в себе тщеславие. Как это делается? Надо ругать себя, как воспитатели ругают подопечных за проступки, причем выбирать выражения хотя и пристойные, но крепкие. Самоукорение – универсальное средство против различных грехов.

– И, конечно же, чаще прибегать к Таинству Исповеди.

Как относиться к похвалам? Не как к удовольствию, а как к искушению, с которым надо бороться. Варианты поведения:

– Пропустить похвалу мимо ушей, как будто мы ее не слышали.

– Сослаться на помощь Божию или ближних.

– Если уместно, в ответ похвалить хвалящего так, чтобы все обратить в шутку.

– Вспомнить, а можно даже и сказать вслух, поговорку: «В глаза хвалят только дураков».

– Понимающему человеку допустимо сделать прямое замечание.

И так далее. Вода, постоянно капающая, пробивает и камень, стало быть от источника постоянных похвал, если не удается его прикрыть, лучше держаться подальше. Тщеславие св. Отцы считают не самостоятельной страстью, а ответвлением гордости. «Между сими страстями такое же различие, какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом; ибо тщеславие есть начало, а гордость - конец»[15].

 

Гордость

Гордость – начальница всех страстей, которая питает и поддерживает прочие страсти, являясь их надежной опорой. Именно гордость была причиной падения херувима, поэтому самые могущественные бесы являются носителями гордости. Из их числа – бесы богохульства, безбожия, ересей. Неуемная гордость привела сатану к самообожествлению, а он прельстил ею Еву и Адама: «Будете как боги». Вслед за своими прародителями этой страстью прельщаются и все их потомки: гордость в самой своей основе есть самообожествление. Некоторые древние правители, не встречая естественных преград своей гордыне, прямо требовали воздавать себе божественные почести.

Мистические учения Востока (индуизм, различные виды йоги) считают человека единосущным с Богом и пытаются раскрыть в себе Божество, слиться с ним в единое целое, повторяя: «Я – Атман, я – Брахман». Развивая в себе высшую степень гордости - самообожествление, они нашли самый короткий путь к общению с падшими ангелами.

В христианстве же человек приобщается к Божественной Жизни через Сына Божия Иисуса Христа. Называя Бога своим Отцом, христианин в то же время продолжает считать себя творением Божиим, поэтому чужд самообожествления. Слова псалмопевца Давида: «Аз рех бози есте, и сынове Вышняго вси» (Пс.81, 6) также означают сыновство по Благодати, а не по естеству.

Гордость, как никакая другая страсть, многообразна в своих проявлениях. Первыми производными от нее являются эгоизм, болезненное самолюбие, высокая самооценка. Скажем немного о каждой из них.

Эгоизм или эгоцентризм – мировоззрение со своим «я» в центре, вокруг которого все должно вращаться и служить ему. Такой взгляд на вещи порождает и соответственное жизненное правило: кроме себя и своих интересов, обычно грубых, материальных и безнравственных, на всё и на всех - дунуть и плюнуть.

Самолюбие – очень болезненная и чувствительная любовь к самому себе. Оно не терпит не тол<