Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


История изучения творческого наследия В.В. Маяковского



2015-11-07 949 Обсуждений (0)
История изучения творческого наследия В.В. Маяковского 0.00 из 5.00 0 оценок




Содержание

 

Введение. 2

Глава I Фольклорная традиция и дожанровые образования в литературе: постановка вопроса. 6

Глава II История изучения творческого наследия В.В. Маяковского.. 12

Глава III Творчество В.В. Маяковского в культурологическом аспекте ..17

Глава IV История изучения творческого наследия С.А. Есенина…….22

Заключение. 25

Список использованной литературы.. Ошибка! Закладка не определена.27

 

 

Введение

Проблема фольклорной традиции в литературе – одна из сложнейших проблем филологической науки. Во-первых, это связано с взаимодействием двух систем, а так же собственно авторским началом, мировосприятием художника слова народного, фольклорного начала, а во-вторых, эта проблема лежит между литературоведческой областью знания и другими смежными науками (фольклористика, этнография, музыковедение и т.д.). Итак, прежде чем говорить о фольклоризме в творчестве того или иного писателя, необходимо, на наш взгляд, обратиться непосредственно к некоторым проблемам фольклористики. В исследовательском литературоведческом сознании относительно проблемы фольклорной традиции в литературе не возникает вопроса о взгляде на явление фольклора, об объеме понятия "фольклор", которое, надо заметить, многим бы изменило ход литературоведческой мысли. Исследователи, занимаясь разработкой данной проблемы, зачастую обращаются к фактам фольклора описательно, идя эмпирическим путем, в то время как в фольклористике сложилось на этот счет несколько серьезных концепций. Кажется необходимым остановиться на разборе этих концепций, на выявлении субстанциональной природы духовной народной культуры, которую мы часто обозначаем одним словом "фольклор". Ведь именно это будет определять ход нашего филологического исследования и тот терминологический аппарат, который так же прояснит методологию, подход к формам и принципам фольклоризма, проявленным в творчестве заявленных в исследовании авторов – С.А. Есенина и В.В. Маяковского. Итак, в науке сложились следующие точки зрения на понимание "фольклора": филологическая, искусствоведческая, культурологическая. Можно было бы, конечно, не распространяться о каждой из концепций, однако, возникновение этого теоретического материала в нашей работе, продиктовано во многом творчеством Есенина. В трактате «Ключи Марии» мы обнаружим остыл и к вышивке (орнамент), и к музыке, и к резьбе («коньки на крышах...», устройство всей крестьянской избы) – вцелом, к прикладному искусству, что для фольклориста уже составляет область этнографии. Здесь и возникает вопрос о восприятии литературоведением фактов фольклора и одна из труднейших задач – выработка подхода к пониманию форм фольклора, взаимодействия их с поэтикой изучаемого автора. Ни одна из сложившихся концепций – филологическая, искусствоведческая, культурологическая – не может в полной мере удовлетворить исследователя, нацеленного выявить разные формы проявления традиций фольклора в литературе. При филологическом понимании мы ограничиваем себя исключительно текстами фольклора, ведь при этом подходе "фольклор" – искусство слова, а за рамками исследования остаются так называемые дожанровые образования – ритуал, обряд, «формулы, простираются далеко вглубь времен», по определению А.Н. Веселовского. По мнению фольклористов, разрабатывающих данную проблему в пространстве литературы XIX – ХХ века, писатели нередко обращаются не к устоявшимся фольклорным жанрам, а к «дожанровым образованиям», извлекая таящуюся в них эстетическую энергию. По существу, происходит своеобразный «спор» с фольклором, его диалектическое «отрицание», разумеется, с элементами «снятия», то есть продуктивного усвоения тех потенциальных возможностей, которые таятся в фольклоре»[1]. При искусствоведческом подходе мы делаем акцент на формах фольклора, связанных с музыкой, однако, здесь возможен отход от текстов. При культурологическом подходе, безусловно расширяющем представления о фольклоре, мы обращаемся к формам предшествующим словесной системе – "формулам", на которые нечасто обращают внимание литературоведы, однако анализ исключительно таких форм – обрядовой, ритуальной действительности, может увести исследователя к ложным интерпретациям, ибо сами эти формы сложны для восприятия и их необходимо «подкреплять» собственно текстами фольклора. Такая связь дает представление о фольклоре, как системе (синтетического характера) духовных ценностей народа, заключенных и в ритуале, и в обряде, в этом древнем сознании, мировосприятие, выразившемся в последствии в текстах, создаваемых народом, а также произведениях народной культуры, отразившись в себе те же древние представления о Космосе (что у Есенина и Клюева названо космогонией избы). В фольклористике эта проблема получила название комплексного подхода к изучению народной культуры. Так, В.Е. Гусев в своем докладе с характерным названием «Комплексное (междисциплинарное) изучение фольклора», обосновывая важность именно такого подхода к явлениям фольклора, говорит о формировании ученого филолога-фольклориста нового типа, а именно, человека, обладающего иным набором знаний, простирающихся от филологический литературоведческой и лингвистической области до собственно фольклористики, этнографии: «Реальные результаты комплексные исследования дают в тех случаях, когда сам предмет исследования обязывает к сотрудничеству фольклористов-филологов и музыковедов (песенные жанры), фольклористов разных специальностей и этнографов (обрядовый фольклор) <…> В России образуется новый тип фольклориста, совмещающего в своей работе знания разных форм художественного творчества, обладающего эрудицией в области этнологии и социальной психологии, владеющего методикой смежных наук»[2]. Мы в своем исследовании ставим цель не только проанализировать поэтику Есенина и Маяковского с позиций трансформации фольклорных традиций в их творчестве, но и комплексно рассмотреть отбираемые для проведения типологических параллелей единицы фольклора. Таким образом, перед нами возникает ряд задач, с одной стороны, связанных со сложностью трансформации фольклорной традиции в поэтике заявленных авторов, а с другой – с рассмотрением параллельно текстов фольклора (былин, быличек, сказок, пьес народного театра) в контексте дожанровых образований. Такой «двойной» анализ, который может показаться черновым или излишним для литературоведа, позволит избежать ложных интерпретаций художественного текста, так как логически подведет исследователя и к выявлению архетипических моделей и мифопоэтических элементов, а это уже образует новую связь, известную триаду миф - фольклор - литература, к которой бы всё равно вышел исследователь, но происходит это чаще всего эмпирически. Неслучайно в большинстве работ, написанных на данную тему, построение материала говорит о жестком разведении мифопоэтики и фольклорной традиции, что значительно обедняет исследование и лишает его установления генетических связей и типологий. Здесь также приходится говорить о «теории мифа», о разных концепциях, связанных не только с мифологической школой еще XIX века, трудами А.Н. Веселовского, Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, но и об особенностях взаимодействия мифа и обряда, фольклорной системы и литературной в контексте разных точек зрения – соотношения мифа и ритуала, особенностях функционального подхода к этим явлениям; мифологии, как некой системы взглядов и концепции архетипов. «По мнению Ф.И. Буслаева, мифический архетип не реализуется самостоятельно, но намеренно вызывается народом из его «доисторических преданий», и при этом образ, который лишь «смутно носился в воображении» и «мерещился», получает определенность и пластическую форму»[3] – одна из точек зрения, которая близка к категории «художественное бессознательное» – если переходить к проблеме взаимодействия фольклорной и литературной систем. А.Н. Афанасьев в своих трудах определяет к «какому мифу восходит тот или иной образ»[4], что также перемещает исследователя в плоскость миф – фольклор и выводи к архетипическим моделям сознания, культуры, действующим в фольклорных и художественных текстах. В известной работе «От мифа к литературе» Е.М. Мелетинский пишет о тесной связи мифа и литературы,где миф, в свою очередь, связан с обрядом. Таким образом, в литературе заложена парадигма «миф – ритуал», в которой синтезируются религиозные и донаучные представления, формы музыки, танца, театра, поэзии[5]. Поэтому для нас основополагающими в этом вопросе будут выступать работы таких видных исследователей филологов-фольклористов, как Д.Н. Медриша, А. Горелова, И.П. Смирнова, А.М. Панченко (относительно фольклорной традиции в литературе, проявленной в творчестве конкретных авторов) и теоретические работы, посвященные разным подходам к явлениям фольклора и теории мифа – фундаментальные работы А.Н. Веселовского, Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, В.Е. Гусева, С.Н. Азбелева, А.Л. Топоркова, Е.М. Мелетинского и других ученых фольклористов, этнографов, ученых смежных наук. Эти исследователи комплексно подходят к фольклору, что отразилось и на их литературоведческом анализе. Особенно показательна в этом отношении статья И.П. Смирнова о стихотворении Маяковского «Вот так я сделался собакой», в которой литературный текст включен в разные ассоциативные ряды.

 

Глава I

Фольклорная традиция и дожанровые образования в литературе:

Постановка вопроса

В трудах известных фольклористов, обращавшихся к явлениям фольклора в их ретроспекции, мы обнаружим именно комплексный подход, который привел к новым результатам относительно понимания многих важных фактов народной культуры. Так, Д.М. Балашов, Л.М. Ивлева связывают фольклорный театр, прежде всего, с обрядоворитуальными практиками, древним комплексом знаний, который обуславливал духовную жизнь человека: «Драматическое действие родилось из народного, обрядового»[6]. Народный (фольклорный) театр возник на основе «обрядового театра», как отмечает Н.Н. Евреинов[7]. Игру на гуслях, музыку и вышивку А.М. Панченко связывает со значением топики, то есть соединение реальной действительности с космической[8], именно на этом срезе и возникает художественное произведение: «Культура обладает запасом устойчивых форм, которые актуальны на всём её протяжении. Эта тема наиболее основательно разработана на материале сюжетов и мотивов, или «функций». Но топика (как факт искусства и как предмет изучения), подобно всему на свете, эволюционирует. Поэтому один и тот же сюжет в разных эстетических системах обретает специфический смысл»[9].

Обозначив круг вопросов, связанных с пониманием термина «фольклор», кажется необходимым вслед за этим обозначить и более контурно проблему фольклоризма в литературе и ее понимание на разных этапах филологической науки. Понимая то, что творчество каждого писателя требует особого подхода, что в творчестве каждого связь с фольклором проявилась по-разному (или не проявилась вообще – здесь ставим вопрос), принимаем во внимание следующее положение о нескольких типах фольклоризма – явном и скрытом, который проявился в поэтике на имплицитном уровне. А.А. Горелов выделил два типа: «регистрирующий» и «стилистический» фольклоризм, при котором исследователь, читатель сталкивается с символами и образами, особой системой, потенциально готовой «к художественному развёртыванию, и в словесном искусстве (фольклоре, литературе) это происходит непрерывно. <…> Движение не любых, а именно символических персонажей сквозь литературу предстаёт как беспрерывное воскрешение и обновление знакомых ситуаций»[10]. И здесь снова возвращаемся к положению о связи литературы и мифа. Н.А. Хренов в своей книге «Воля к сакральному» пишет о связи художественного и мифологического сознания, что позволяет говорить о мимесисе, как сакральном припоминании и художнике слова, как человеке, приобщенном к «мировым далям», способном проникать в культурное прошлое[11]. Как еще отмечал А.А. Блок: «Художник видит не один только первый план мира, но и то, что скрыто за ним, ту неизвестную даль, которая для обыкновенного взора заслонена действительностью наивной»[12]. Творчество любого автора (вне зависимости от того на сколько глубоко проявилась фольклорная традиция в его поэтике) попытаемся рассмотреть в контексте дожанровых образований, то есть обратиться к мифу и обряду, как источнику фольклора, а потом непосредственно к фольклорным текстам. Для более продуктивного анализа, с точки зрения методологии, разводим «обряд» и «фольклор», исходя из положения С.Ю. Неклюдова о присутствии в фольклоре обряда, ритуала, архаических форм, из которых во многом, и выросла словесная система[13] (постановка вопроса и значения выражения «происходить из обряда»). Итак, некоторые замечания.

Многие ученые, начиная с А.Н. Веселовского, так или иначе, с разных аспектов обращались к данной проблеме, анализируя творчество отдельных авторов или создавая концепции, описывающие (в теоретическом аспекте) уровни взаимодействия двух систем. В этом массиве работ можно выделить несколько точек зрения на явление фольклоризма в литературе, одна из которых, при чем самая распространенная и закрепившаяся в науке, как академическая, связана с тем, что ученые, исследуя фольклорную традицию в творчестве того или иного писателя, обращаются только к тем фактам из фольклора, которые были известны автору. Так, Н.П. Андреев следующим образом понимает фольклоризм писателя: «<…>необходимо установить, какой именно материал…берет из фольклора данный автор; необходимо выяснить далее, как он обращается с данным материалом»[14]. Из этого положения видно, что ученый при анализе делает акцент на «знаниях» самого писателя, на его осознанном выборе, но «взаимодействие литературы и фольклора не односторонний процесс, которым, к сожалению, часто ограничиваются исследователи этого вопроса, используя лишь «фольклорные мотивы», образы и приемы»[15]. Так и другие специалисты, например И.А. Осовецкий, вкладывает в понятие фольклоризм использование художником слова «структурно-художественных элементов, восходящих или к сюжетам фольклора, или к образной системе, или к его поэтике, или к лексике и поэтической фразеологии»[16]. При этом, несколько «позитивистском» взгляде на само явление фольклора, теряется при анализе тот глубинный смысл, как фольклора, так и произведения, о котором писал В.В. Кожинов – по поводу космической природы стиха: «Поэзия есть органическое единство внешнего и внутреннего, в котором и осуществлены живая жизнь и живой смысл явления, уходящие корнями в бесконечность Вселенной»[17] (и шире – искусства, здесь интересны для внимания замечания Вл. Соловьева: «Истинный источник поэзии, как и всякого художества, – не во внешних явлениях, и также не в субъективном уме художника, а в самобытном мире вечных идей, или первообразов»[18]), да и сами поэты понимали искусство, его законы в космическом плане. Исследуется лишь структура, механизмы взаимодействия, «сцепления» текстов двух словесных систем, но опускается ценность фольклора как такового, не рассматриваются его истоки – обряд, ритуал, архаические формы, которые существовали до словесной системы. Только при учете последнего, можно избежать в анализе ограниченности лишь заимствованием, о чем писал еще В.П. Аникин: «<…> для изучения любого литературного творчества, стоящего в связи с фольклором, важно раздвигать границы, в которых изучают непосредственно заимствования из фольклора»[19]. Если же обратиться к теоретическим работам фольклористов, например, к статье С.Ю. Неклюдова «К вопросу о фольклоре и обряде», то мы увидим, что ученые все чаще рассматривают явления фольклора в их ретроспективе[20], исходя из дожанровых образований (еще работы О.М. Фрейденберг говорят нам об этом – существование литературы в тесной связи с древними формами: мифом, ритуалом, мистерией, как неотъемлемой, на первых стадиях становления жанра, частью драмы[21]), а отсюда и известная триада миф – фольклор – литература. В статьях А.М. Панченко и И.П. Смирнова, в которых раскрываются «законы» художественного творчества и мышления, обращение писателя к культуре, как источнику сакральных знаний (здесь так же можно поставить вопрос об энтелехии) находим: «В искусстве… всегда присутствует элемент соревнования: соревнуются не только современники между собой; младшее поколение стремится превзойти старшее. При этом ему… бывает легче опереться не на вчерашний, а на позавчерашний день»[22]. Здесь, конечно, можно встретить противостояние с позиций некоторых подходов, утвержденных академической наукой, следующего порядка: возможна вольная интерпретация, свободное прочтение через архетипическую модель любого текста, но, в противовес этому, мы можем предложить учитывать следующие моменты при анализе:

1)Если автор, чье творчество исследуется, знал фольклор, есть факт обращения к нему, или даже был знаком с народной культурой по трудам ученых, фольклорным сборникам и т.п. (как, например, в случае с Есениным, Гоголем, Пушкиным), то, конечно, это нужно учитывать, но при этом анализ не должен ограничиваться только учетом фольклорных источников для данного автора и сводиться к заимствованию, то есть поверхностному внешнему обращению писателя к фольклору.

2)Если писатель знаком с народным творчеством, но оно не выразилось открыто в его поэтике, на первый взгляд мы вообще не можем обнаружить никаких следов фольклорной традиции в его творчестве (как в случае с Чеховым, а к этому ряду Л.И. Емельянов относит еще и Бунина с Куприным[23]), то необходимо провести типологические параллели, о которых писал Д.Н. Медриш в своей книге «Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики» и обратиться к антропологическому анализу[24], уделяя внимание специфике фольклорных единиц, отобранных для сопоставления с текстом художественного произведения, а именно, дожанровым образованиям – в этом случае важно опосредованное обращение писателя к фольклору.

3)Если автор создает свой миф или обращается к конкретным мифам, минуя фольклор (ярким примером мифотворчества является поэзия Серебряного века, поэзия символистов, хотя в лекциях по русской античности Г.С. Кнабе и отмечал, что русская литература этого периода пошла по пути разрушения «классицистической псевдоантичности»[25]), то необходимо учитывать и это, но при этом избежать соблазна внешнего сопоставления, что уводит исследователя от сложности проблематики, взаимодействия мифа – фольклора – литературы и самого мифа, его семантической значимости в творчестве писателя (в теоретическом плане проблема решалась в работах О.М. Фрейденберг). Здесь и важна постановка вопроса о разных видах мимесиса. Понятие мимесиса требует некоторых разъяснений, связанных с несколькими теориями. Вопрос о мимесисе внешнем, идущем от «классической теории подражания, восходящей к «Поэтике» Аристотеля»[26], и мимесисе внутрипроизведенческом или межпроизведенческом. Первый связан с внутренней структурой текста, «произведение активно отражает в себе действия внешнего мира, но только в той степени, в какой способно их воссоздать, присвоить и развить до уровня коммуникативных стратегий»[27], то есть подражательная черта в той мере, в какой она выражена в первом типе мимесиса, отсутствует (если говорить о фольклоризме в литературе, то этот тип мимесиса и будет отображать «внутренний» фольклоризм в поэтике, так как автор отбирает и осмысляет явления фольклора, как, например, в случае с трактатом С.А. Есенина «Ключи Марии», а не просто их заимствует). Второй тип мимесиса связан с отношениями, «в которые вступают произведения между собой»[28], он отображает, относительно нашей проблемы, взаимодействие двух систем – словесной и несловесной – например, вышивка, резьба, орнамент и здесь же проблема «ризомного текста»[29], мерцающего множеством смыслов. В отношении к обращению к фольклорной традиции это проявляется на уровне взаимодействия разных систем в семантическом плане.

Таким образом, подводя итог всему сказанному, можем отметить то, что в исследованиях, посвященных данной проблеме, по существу выделяются две точки зрения на «фольклоризм» в литературе: первая и самая распространенная – изучение фольклорных элементов текста на уровне стилизаций, разного рода заимствований, внешних обращений писателя к устному народному творчеству и вторая, более продуктивная (работы Медриша, Горелова, Грякаловой) связана с «внутренним» фольклоризмом, с другим взглядом на сам фольклор, как таковой, с обращением к дожанровым формам. Второй метод позволяет более детально разобраться и в фольклоре, и в художественном тексте. В связи с этим нас будет интересовать выявление не только фольклорных единиц в творчестве, Есенина, Маяковского, но прежде всего возникновение обрядовой, ритуальной реальности, синтез фольклора и его архаических форм, предшествующих ему, в их поэтике (где выявление фольклорной системы во многом, как следствие), а вольных интерпретаций позволит избежать синтетический анализ фольклорной системы и дожанровых образований, где это возможно, а также проведение типологий, где это необходимо для подтверждения присутствия той или иной традиции в литературе или сравнения системы архаических формул в самом фольклоре. Для этого мы вводим такие понятия, как агон, мимесис, энтелехия, связанные с приобщением героя к сакральным знаниям и выходом из лиминальности и понятие топики (А.М. Панченко), особой действительности, возникающей в ритуальной ситуации, когда культурным героем обретается центр мира и, как отмечает В.Н. Топоров, в этот момент профанная длительность, бездуховное и безблагодатное время разрывается – «время останавливается и возникает то что было в начале, в творящий первый раз»[30].

Рассмотрев подробно теоретическую сторону вопроса, необходимо так же обратиться непосредственно к работам собственно литературоведческим, посвященным изучению фольклорной традиции в творчестве Маяковского и Есенина, что и будет подробно освещено в двух последующих главах.

 

 

Глава II

История изучения творческого наследия В.В. Маяковского



2015-11-07 949 Обсуждений (0)
История изучения творческого наследия В.В. Маяковского 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: История изучения творческого наследия В.В. Маяковского

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Генезис конфликтологии как науки в древней Греции: Для уяснения предыстории конфликтологии существенное значение имеет обращение к античной...
Как вы ведете себя при стрессе?: Вы можете самостоятельно управлять стрессом! Каждый из нас имеет право и возможность уменьшить его воздействие на нас...



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (949)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.014 сек.)