ВЕРСИЯ ЗВЕЗДНОГО МАЛЬЧИКА 2 страница

Поначалу Эльза решила, что Айван помогает Петру с его рыбацким каноэ, но вскоре ей стало понятно, что здесь что-то другое. Теперь-то она знает, что на оплату этого маленького дома, где она так счастливо хозяйничает, идут деньги, вырученные с продажи ганджи. И на покупку напитков, особой еды и лекарств, в которых нуждается мальчик. Как-то Ман-Ая пришлось срочно доставить в больницу и сделать переАйвание крови. Если бы не деньги с ганджи - на что была бы похожа его жизнь? Болезненная и короткая. Она и подумать об этом боялась.

Когда Эльза обо всем узнала, она серьезно обеспокоилась тем, что Айван добывает средства к существованию противозаконно, за счет ганджи, "чертовой травки", как утверждали послушники в Молитвенном доме, - многие назвали бы его преступником. Да, она согласилась бы с ними до комнаты в коммунальной квартире, и записи пластинки, и этих дней, когда она стирала ноги в кровь под палящим солнцем, выпрашивая работу у богатых женщин, отдыхавших на своих верандах и смотревших на нее так, словно ока воровка или того хуже. Возможно, все дело в Рас Петре. Было в нем что-то такое, чему она доверилась. Он никогда не мог, просто не способен был причинить близким ему людям боль. Рас Петр говорил, что трава - это то, что Джа дал черному человеку, чтобы он нашел отдохновение в период угнетения. Это, говорил он, единственная хорошая вещь, которая есть у черного человека и на которую еще не посягнули белые, - хотя уже и начали жадно на нее поглядывать...

Но не все они, конечно, такие. Взять, к примеру, этого высокого черного по имени Жозе,.. Что-то есть в нем такое, что ей отвратительно, что-то в нем сильно ее пугает, слишком уж он хвастливый. Айван как раз посередине между ним и Рас Петром. Она так надеется, что Айван не будет подражать Жозе. Да, еще ведь и полиция - вот что беспокоит ее в этой торговле.

Стоит только увидеть полицию, у нее сердце в пятки уходит и она чувствует себя в чем-то виноватой.

Если бы речь шла только о больших деньгах и хорошей жизни, она, наверное, чувствовала бы себя грешницей. Но все совершенно не так. На самом деле после уплаты денег за дом, еду, лекарства и "хонду", которую Петр с Айваном взяли напрокат, на руках у них ничего не остается.

Айван деньги не копит, да и вряд ли ему нужны все эти броские одежды звезды-бвая, которые он так любит - по примеру Жозе, как она считает. И не то, чтобы он выглядит в них по-ду-рацки, но все это не более чем пустая экстравагантность. Как сказал однажды Рас Петр: "Брат наш молод, дочь моя, ему надо еще испытать этот мир. А раз он молол и дух его горяч, Вавилон Великий кажется ему хорошим. Пусть он идет своим путем, скоро он угомонится, дочь моя". Рас Петр глянул на нее с хитрой улыбкой: "Быть может, когда ты подаришь ему сына, его дух охладится".

Ладно, забудем про мотоцикл и одежды, главное - есть крыша над головой и еда, а этим в городке лачуг наделены далеко не все. Она почувствовала себя невероятно счастливой.

Услышав, что кто-то ходит по дому, Эльза вскочила с кровати и пошла разжигать огонь.

-Петр, доброе утро! Как Ман-Ай?

-Хвала Богу, дочка, спал всю ночь хорошо - ему уже не нужны лекарства.

-Надеюсь, он скоро поправится. Я молюсь за него, - сказала она.

Рас Петр просиял улыбкой благодарности и кивнул на дверь, откуда она вышла.

-Брат наш все еще спит?

-Да, он пришел далеко за полночь, - ответила она.

-Ничего, Эльза, просто парень дух свой разгоняет, долго так продолжаться не будет. Пока у меня не было Ман-Ая и волосы свои я не посвятил любии Джа, я был точно такой же. Но это всего лишь на один сезон.

-Вот что, - сказала Эльза, меняя предмет разговора. - Сходи-ка и принеси хвороста, а я вынесу во двор жаровню и что-нибудь приготовлю. Пусть Ман-Ай поест яиц...

 

 

ВЕРСИЯ РИГAHA

 

Да, Жозе этот действительно все знает. Он прав оказался насчет песни. Читает все, как по книге. Около двух недель, не больше, песня была на радио, ман. В тот первый день на Параде, когда я услышал ее у входа в музыкальный магазин, моя песня и мой голос всю улицу заполнили, и какой-то мальчишка танцевал на тротуаре и на меня показал, когда меня заметил. Да, какое-то время она была везде, куда ни глянь. Люди ее пели. По радио крутили, в клубах исполняли. А потом тишина. Ее не было даже в передаче по заявкам, где можно заказывать старые песни. Никаких заявок. Тишина...

Как-то ночью они с Богартом продвигались по Западному Кингстону в поисках исправного телефона, набрали номер ди-джея, который называл себя "Нумеро Уно, кайфовый и клевый, с живой изюминкой" и попросили поставить "Меч их да внидет в сердца их", эту "айрэй-айрэй песню крутого парня по имени Айван". Но после того как обольстительный голос заверил их, что это сильная-сильная песня, что на нее то и дело поступают заявки и что им не следует выключать свои приемники, потому что скоро они ее услышат, ни сама песня, ни их просьба в эфир не попали. А вскоре запись исчезла вдруг с прилавков магазинов. Но Хилтон не стал утруждать себя музыкальными проигрывателями, стоящими в барах по всему городу, и время от времени песня, подобно насмешливому эху, достигала ушей Айвана, когда они с Жозе спешили по делам. Не то чтобы он слишком убивался из-за этого. Вовсе нет, но все случилось так неожиданно, словно языком пробуешь разбитый зуб и, несмотря на возрастающую боль, не можешь остановиться. Иногда он даже ставил ее послушать для себя.

Но Айван все меньше и меньше об этом думал, поскольку Жозе завалил его работой и он находился в сплошных разъездах. Эльза была счастлива, взяв на себя заботу о Ман-Ае, а сам Айван чувствовал себя свободнее и счастливее, чем когда бы то ни было. Они отлично справлялись со своими делами. Поэтому, услышав свою песню в баре, он воспринимал ее как неожиданный сюрприз, что-то из далекого прошлого, подобно боли, которую чувствуют иногда на месте ампутированной конечности, и только. Он создал ее. Его злая шутка будет разить Хилтона, пастора Рамсая и "всех и вся", кто пытался угнетать его.

Йеее, пусть они теперь посмотрят на него. Он разъезжает на "хонде", груженной ласковой-ласковой горной готшит-ганджа, с деньгами в кармане, и перед ним - открытая дорога. "Я сделал все как надо, - напевал он, мчась на мотоцикле и легко объезжая стоящие и движущиеся препятствия. - Этот паренек выжил, да. И поднимается вверх!"

И имя его тоже зазвучало. Люди показывают на него - вон он, тот парнишка с плохой песней, которую запретил Вавилон. Друг Плохого Жозе. Человек, который порезал Длиньшу, как сало. Парень, к которому лучше не приставать. Одевается всегда стильно, и денежки в кармане имеются. Даже если Жозе и кинул его в ту первую ночь, а Айван в этом теперь не сомневался, он все отбил сполна - и даже с лихвой.

Айван вез с собой мешок отличной травы. По крайней мере, сам он так думал, но очень хотел услышать, что про нее скажет Педро. Ни у одного из торговцев не было такого чутья на траву, как у Педро. Он разглядывал ее цвет, нюхал, растирал пальцами, пробовал на вкус, а потом говорил, где она растет, как долго ее культивировали, рано или, наоборот, слишком поздно собрали урожай, и объяснял, как ее следует резать и как курить. Вот почему дела у них идут так хорошо. Серьезные курильщики - а кто в Тренчтауне не был серьезным курильщиком? - знали, что если Рас Петр приложил руку к траве, сам ее выбрал и сам порезал, то качество гарантировано. "Педро не продаст буш".

Они подъезжали к Уотерворкс, где обычно дежурит постовой. Вид полицейского, как всегда, привел Айвана в оцепенение. До сих пор он не чувствовал в себе легкости, разъезжая по Вавилону с мешком травы, как если бы это были плоды хлебного дерева для продажи на рынке. Но Педро ничем не выдавал беспокойства.

-Рас Петр-ман, ты разве не видишь, Вавилон там стоит?

-Расслабься, ман. Наслаждайся ездой, - протянул Педро так, словно эти слова его развлекли.

-Он что, не может нас остановить, брат?

-Виновный бежит даже тогда, когда его не преследуют, - засмеялся Педро и помахал постовому офицеру.

-Подожди, он что тоже в организации?

-Не задавай лишних вопросов. Я лжи не скажу, - объяснил Педро. - Тебе довольно знать следующее: если его нет, или он не помахал тебе, тогда жди беды.

-Какой беды?

-Армейской проверки на дорогах. Или патруля. В этом случае сверни с дороги или развернись и сбрось мешок в заросли. Только как следует запомни то место, где спрятал траву. Как- то мы с моей королевой спрятали целый мешок, бвай, да так и не нашли его. Я обыскал все тростниковые поля от Кайманас до города. До сего дня колли так и не нашлось.

И все-таки Айван не мог расслабиться. А что, если на посту стоит другой Вавилон? Тот, что ничего не знает про соглашение? Айван помахал, полицейский улыбнулся и отдал ему честь. Это было частью общей игры. Но раньше они никогда не были так близки к тому, что их остановят. Все-таки он знал, что случилось с женой Педро, помнил слова Педро про то, как все может обернуться, но это только разжигало его азарт.

Педро заметил это и постоянно предостерегал Айвана, чтобы тот напрасно не рисковал. Сам он не был подвержен чувству гнева, и, казалось, ничто не могло заставить его совершить безрассудный поступок. "Оставь это, - говорил он, - уходи от этого, брат. Как пес возвращается к своей блевотине, так и дурак к своей глупости. Мудрый человек знает страх и воздерживается от гнева; только сердце дурака гневливо". По каким-то причинам торговцы прислушивались к Педро с уважением, граничившим с любовью. Они принимали его упреки и выговоры с благодарностью, которую не проявляли ни к кому, включая Жозе. Всегда вызывающий и резкий на слово Жозе тушевался перед аскетичным Растаманом с его вкрадчивым голосом.

Айван завернул во двор и выключил мотор. Эльза и Ман-Ай выбежали из-за дома.

-Что ты, интересно, нам привез? - крикнула она.

-"Нам"? - спросил он. - Кто это "мы"? Это для Педро, это для Ман-Ая, если он будет принимать свои лекарства, как примерный мальчик. А что касается Эльзы, то Эльзе придется подождать.

-Чо, надоели твои грубости, Айван!

-Бвай, ты слушался сегодня мисс Эльзу? - спросил Айван строго. Мальчик печально закивал, а потом расцвел в той улыбке, которая отличала его отца. - Ты все свои таблетки проглотил?

-Очень горькие были и язык мне сожгли, - серьезным голосом проговорил Ман-Ай, с таким совершенством копируя папу, что все рассмеялись, а Айван протянул ему пирожное.

Педро появился чуть позже, шагая медленно и скрывая свою радость за показным безразличием.

-Ага - ты уже здесь. Слава Богу! А что ты мне привез? Надеюсь, не потратил все деньги на буш?

-Буш, Джа? Не говори так. Цвет травы! - похвастался Айван.

-Ну что ж, надо посмотреть. Ман-Ай, принеси-ка папин нож. - Педро открыл мешок и запустил туда ладонь, ощупывая траву. - Гм-м, кажется, придется продать буш тем туристам, - пробормотал он, словно размышляя вслух.

Айван надеялся, что это шутка, но взгляд Педро, обнюхивающего шишечку, был совершенно серьезный. Он отломил от нее кусочек и попробовал на вкус. Ничто не отразилось на его лице. Нахмурившись, то ли от сосредоточенности, то ли выражая отчаяние, он вынул зернышко, оценил его размеры, цвет и полноту, а потом раздавил в руке.

-Так вот на что мой партнер потратил наши деньги? - проговорил он, покачивая головой и заглядывая в мешок.

-Да ведь это цветущая трава! - настаивал Айван. - И цена хорошая. Я пробовал ее, прежде чем купить. Что в ней плохого? - закончил он в нетерпении.

Рас Петр не ответил. Он сложил нож и медленно поднял глаза. Меланхоличное выражение его лица сменилось широкой улыбкой.

-А разве я сказал о ней что-нибудь плохое? - Он засмеялся.

Педро разложил и рассортировал траву, опытной рукой мешая листья и шишечки, и принялся ее нарезать. Айван складывал кучки в маленькие

коричневые кульки. Скоро нужно будет развозить траву по барам, клубам и кафе в их районе, собирая заодно выручку прошлой недели. Как всегда, Педро оставил долю Жозе. Потом отложил деньги на следующую покупку и спрятал их в руль мотоцикла. Все было распределено поровну.

-Неплохо, - сказал он, - совсем неплохо.

-Эй, Педро!

-Хайле, ман.

-Все остальные торговцы, они тоже платят Жозе так много?

-Некоторые еще и больше.

-Тогда почему же Жозе не стал богачом?

-Постой, ты разве не ухватываешь ход вещей? Деньги у Жозе долго не задерживаются.

-А кто их в таком случае берет?

-Ты опять задаешь много вопросов, ман. У нас плохо идут дела?

-Нет, но понимаешь...

-А остальное нас не касается, - его ответ был краток.

-Сдается мне, - настаивал Айван, - что Вавилон кое-что с этого имеет, и все-таки...

-Слушай, брат. Я ничего ке знаю да и знать не хочу. Можешь мне приплатить, а я все равно ничего узнавать не буду. Если хочешь сотрудничать и дальше, отучись задавать глупые вопросы.

Айван был удивлен и больно задет тоном Педро. Тот никогда не повышал голос и не ругался и всегда заботился о чувствах товарищей.

-Хорошо, - расстроенно пробубнил Айван.

-Надо попробовать твою траву, - сказал Педро более дружелюбным голосом.

Кафе "Одинокая звезда" было тем местом, где Жозе еженедельно собирал выручку. Там собирались все торговцы. Выстроенные в ряд "хонды" были серьезной наводкой, если бы кто-то ими заинтересовался. Эти мотоциклы являлись своеобразной торговой маркой, а также знаком благосостояния элитной группы ганджа-предпринимателей. В глубине кафе находилась комната, куда допускались только торговцы. Когда Айван и Педро вошли туда, там сидели трое: Сидни, высохший маленький паренек с бегающими глазками, толстый хриплый парень по прозвищу Ночной Ковбой и его партнер Даффус.

Они тепло поприветствовали Рас Петра и Айва-на. Рас Петр, прежде чем заняться травой, снял шапку, обнажив свои впечатляющие дредлоки. Набивая бамбуковую водяную трубку, он объяснял:

-Это выбор моего партнера, братья. Мы готовы выслушать ваши мнения. - Он сделал несколько глубоких затяжек, чтобы разжечь трубку, и сказал: - Как говорит Джа, вот, я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле.

-Селаах! - хором провозгласила группа.

-Как радостно и славно для нас, братья, пребывать в единстве.

-Блажен муж, - ответили ему, - иже не иде по пути грешных, на седалище мучителей не седе и на месте развратителей не ста.

Айвана согрели их восхваления и рассудительные отзывы о траве, пока чалис передавали по кругу. Вскоре их всех понесло на волне теплого дружелюбия. В комнате стало бурлескно. Ночной Ковбой, сидевший рядом с Айваном, внимательно смотрел на него.

-Говори, брат, - потребовал Айван,

-Это тебя зовут Риган?

-Правда.

-Значит, ты новичок здесь.

-Ну да.

-Тебе нужна защита.

-Какая защита?

Ночной Ковбой выпрямился и полез в свой мешок. Он вынул оттуда что-то завернутое в ткань, которую медленно и благоговейно развернул.

-Вот такая, - сказал он нежно.

Айван почувствовал, что у него перехватило дыхание.

-Отличная пара, - прошептал Ночной Ковбой. - Тридцать второй калибр.

Револьверы лежали на мягкой ткани, как жертва на алтаре, мерцая в полусвете. Рукоятки с тщательно выбитым рельефом были из кремового перламутра, коварно изогнутые. Казалось, металл существует какой-то собственной жизнью. Айван сглотнул слюну и осторожно прикоснулся к револьверам. Вид оружия открыл в нем что-то такое, чего раньше он никогда в себе не замечал.

-Давай, Риган, - настаивал Ковбой, - почувствуй баланс, мам. Из них не промахнешься.

-Да? - пробормотал он, осторожно взвешивая револьверы. - А они заряжены?

-Главное, не спускай курок, - сказал Ковбой, и кто-то засмеялся.

Как удобно они ложатся в руку, подумал Айван. Как будто неизвестный оружейный мастер сделал их специально для меня. Револьверы разместились в его ладонях, словно естественное завершение рук.

-В какую цену? - спросил он и почувствовал вдруг, что во рту у него пересохло.

-Пятьдесят долларов пара - вместе с патронами.

-Дорого, - пробормотал Айван. Но сколько еще они могут стоить? Такие шедевры.

-Дешевле, чем твоя жизнь, - сказал Ковбой. Даффус сопроводил его слова смехом.

-Что скажешь, Педро? - обратился к нему Айван.

-Кого ты собираешься убивать, брат мой? - спросил Педро. - Ты готов пустить кровь человека?

- Никого. Никого не собираюсь, - сказал Айван, защищая себя и немного устыдившись отчаянного желания, вскружившего ему голову.

-Тогда оставь их, Джа. Брось их, Айван. Мудрость лучше, чем оружие и война, - сказал Педро. - Один дурак разрушил как-то целый город, - закончил он, глядя на Ночного Ковбоя.

-Эй, брат-ман, они дешевле, чем твоя жизнь, - повторил Ковбой.

Айван снова взвесил на руках револьверы, почувствовав баланс и изумляясь тому, как естественно расположились они в его ладонях. Он пошевелил запястьями, чтобы посмотреть, как яркий свет играет на стволах. В стиле вестернов он, просунув указательный палец в отверстие для спускового крючка, крутанул оба револьвера назад и остался доволен тем, как они снова легли в его ладони.

-Гром и молния! - вымолвил Ковбой. - Настоящий стрелок, черт возьми. Вот он - бвай- звезда!

- Невежество. Грубая сила и невежество, - огрызнулся Рас Петр.

Заботливо, но с большой неохотой Айван положил оружие на развернутую ткань. Он не мог отвести взгляд от гипнотизирующего сияния металла.

Ночной Ковбой не прикасался к ним.

-Они подходят тебе, - сказал он. - Не видел еще, чтобы пара револьверов так подходила человеку.

-Пусть там и лежат, - сказал Рас Петр. - Они не принесут тебе даже святой травы Джа.

Ковбой удивленно покачал головой.

-Они подходят ему, - повторил он.

-Айван, завидую тебе, ибо ты не мучитель, - убеждал его Рас Петр, - и не идешь ни по одному из его путей. Это дела Вавилона - грубая сила и разрушение. Пойдем отсюда, слышишь меня? - Внезапно он встал. - Ты идешь, Айван?

- Дешевле, чем твоя жизнь, - сказал Ковбой. Они проехали уже полпути, прежде чем Педро заговорил задумчивым и грустным голосом:

- Скажи мне честно, ты хочешь их купить?

- Ну, видишь ли, - попробовал увильнуть от ответа Айван, - пока не знаю... быть может. - Но он прекрасно знал, что врет. Как он мог объяснить Рас Петру отчаянное желание, посетившее его в тот самый момент, когда он их увидел. Такое чувство, что нашел наконец то, что так долго искал. Оставшуюся часть пути между ними висела натянутая тишина.

 

 

Глава 16

ДВОЙНАЯ ОТДАЧА

Умножающий знания умножает скорбь.

Рас Петр

"Время пришло... сейчас или никогда". Эти слова прозвучали в его голове, и Айван кивнул в знак согласия. Его посетило ясное и сильное чувство: наконец-то время пришло. Замысел давно уже подступал к нему, но поначалу Айван принял его без всякой теплоты. И тем не менее стал безотчетно делать какие-то приготовления, не сознаваясь себе в том, что все уже продумал. И наконец в какой-то момент понял: пора. Он встал с кровати и начал собираться, вот и все.

Конечно, не совсем так - в его холщовом мешке из-под ганджи уже лежали доказательства его намерений: голубая шелковая ковбойская рубашка, почти такая же, как и на нем, пара затемненных мотоциклетных очков, которые здесь называли "будь хладнокровнее" или "Ма-катас" по имени знаменитого американского генерала, женские ручные часы из светлого золота, на тридцати восьми (как клялся Ковбой) камнях, стоившие того, чтобы отдать за них пятнадцать долларов. И книга для Маас Натти - "Философия и суждения Маркуса Гарви", которую Айвану рекомендовал продавец, "очень сознательный" молодой браток из Университета. Только одно забыл взять - собственную пластинку. А ведь специально хранил ее для этой поездки...

Бессознательно Айван уже все спланировал, кроме точного дня отъезда, но все откладывал последний шаг, пока не встал как-то утром с кровати и не прислушался к утренним звукам. Солнце только-только вставало, и рассвет забрезжил над горой Дьябло.

Мотоцикл рычал, фыркал выхлопными газами, и колеса несли его вверх в гору. Воздух был бодрящим и свежим и, когда туман начал рассеиваться под солнечными лучами, стал на удивление прозрачным. Пора дождей недавно миновала, сверкавшая на солнце обновленная листва была изумительно зеленого цвета. Омытый свежестью сельский пейзаж блистал на утреннем солнце. Настроение Айвана было приподнятым, и вовсе не от ганджи. Ветер дул ему в лицо, донося запахи промокшей от дождя земли, которые властно напоминали ему о бабушкиных посадках ямса. Сейчас, после пролетевшего как один миг времени, после всех этих проволочек и отговорок, внезапная жажда оказаться в деревне заставляла его трепетать от страстного нетерпения.

С этим возбуждением нелегко было справиться. Забыв про опасность, Айван продолжал набирать скорость. Он хотел прокричать в долину и услышать оттуда эхо: "Риган едет домой! Раасклаат, едет домой бвай!" - но сдержал свое желание. Солнечный свет, играя на роскошных листьях, был слишком резким. Словно находясь под ганджой, Айван видел, как листва вибрирует и переливается всеми оттенками зеленого, голубого и даже пурпурного. Это опьяняло его. Прилив энергии не убывал. У него в кармане лежали деньги, и ехал он на новом мотоцикле. На нем была красивая одежда, он вез с собой подарки. Он был настоящим артистом, хотя и забыл взять с собой главное доказательство. Айван с небывалой ясностью видел все: дом Маас Нат-ти, кафе мисс Иды, возможно, Дадус чинит лодку своего отца в бухте, и они смогут сплавать на ней к рифам. Айее, в деревне еще долго будут судачить о его возвращении домой. Может быть, удастся провести там несколько дней и снова проплыть по большой реке, величаво текущей мимо зеленых молчаливых холмов.

Сгорая от нетерпения, Айван отодвинулся назад и вытянулся к рулю, почти распластавшись на бензобаке. Он поддал газу, и "хонда"рывком вписалась в крутой поворот. Громкий повелительный рев заглушил звуки его мотоцикла. Иисусе, если это Кули Ман, я уже мертвый, подумал Айван и прижался поближе к краю узкой дороги. Он направил переднее колесо на узкую полоску травы между асфальтом и горным склоном. Испуская черный мазутный дым и отбрасывая гравий из-под колес, рядом с ним промчался огромный грузовик, обдав его порывом ветра. Айван не терял контроль над мотоциклом.

- Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, - радостно сказал он себе и сбавил скорость.

Ему показалось, будто кузов грузовика слегка погладил его по плечу, и Айван понял, что пора немного себя охладить и расслабиться. В конце концов, к чему такая спешка? В деревне ничего не изменилось, и никто его там не ждет. Полегче, ман. Радуйся дороге. Открывай для себя, как вольно и славно раскинулась земля Отца нашего. В его голове прозвучал голос Рас Петра. Дорога шла вдоль горного кряжа рядом с глубокой долиной, тесной, с крутыми склонами. У края дороги остановилась машина, и водитель что-то фотографировал. Айван тоже притормозил и посмотрел вниз. Там, на дне ущелья, виднелась мутная речка с липким илом - каким-то маслянистым веществом светло-красного неестественно-химического оттенка, медленно взбиравшимся, казалось, по склонам долины.

Айван решил, что у него начались галлюцинации. Но все было совершенно реально: неестественное присутствие чего-то диссонансом врывающегося в эти зеленые склоны.

-Вы знаете, что это такое, сэр? - спросил он мужчину.

-Да, знаю.

Айван подождал. Водитель, казалось, не обращал на него никакого внимания.

-Пожалуйста, сэр, расскажите, что это? - робко спросил он, стараясь скрыть свое разочарование.

-Это прогресс, - ответил мужчина, не глядя на него. - Промышленные отходы с фабрики бокситов. - Жесткая манера, в которой он ему ответил, отметала дальнейшие вопросы.

Айван поехал дальше, углубившись в свои мысли. Когда было возможно, он то и дело бросал взгляды в долину и видел все ту же смертоносную речку, что текла внизу вдоль дороги. Он думал, как долго еще будет тянуться этот кровавый поток из сердца его страны. В конце концов он остановился и выкурил сплифф, уставившись на красноватую маслянистую поверхность и гадая, откуда все это тут взялось и что оно вообще означает.

Довольно быстро Айван достиг вершины горы. Все то же бескрайнее поле раскинулось перед

ним, напомнив о том времени, когда он видел его из автобуса Кули Мана. Сейчас нанесенные земле рубцы казались зловещими. Путешествие, только что казавшееся бесконечным, получилось совсем коротким. До Голубого Залива оставался лишь час езды. Все эти годы он был совсем недалеко оттуда - далеко он был только мысленно. В это трудно было поверить. Ощущение близости дома снова взбодрило его. Долго сдерживаемые воспоминания хлынули, не подчиняясь никакому порядку или контролю. Лица, места, звуки, голоса, запахи - все в сумасшедшей одурманивающей последовательности. Холмик у входа в дом мисс Аманды, дерево безумца Изика, раскачивающееся в лунном свете, злато-зубая улыбка мисс Иды, глаза марунов Мирри-ам, коралловый риф - все какими он их когда-то знал.

Дорога тянулась теперь по побережью, и Айван чувствовал, что вот-вот будет поворот на холмы. Первое, что он сделает, - подарит Маас Натти книгу и посидит рядом с ним. Теперь уже у самого Айвана есть истории, которые надо рассказать. От него он и узнает все про Дадуса и Мирриам. Потом поищет Дадуса - где же ему быть, как не на пляже? После этого он не знает еще...

"Ну-ка подожди! Но ведь... это уже Голубой Залив за поворотом? Не может быть! Как же я мог проскочить поворот? Невероятно, ман. Это уже город. Но ведь прямо здесь был рыболовецкий причал. А что это за стена и большие крыши? Неужели рыбацкий берег? Может быть, это не Голубой Залив? Я еще до него не доехал, а это другой городок? Бвай, неужели я ничего не помню? Какие-то ворота приближаются. Что там написано?"

ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ КОНДОМИНИУМЫ СОЛНЕЧНОЙ БУХТЫ

попрошайничать запрещено

Ворота были закрыты, но за ними он увидел подъездную дорогу из белого гравия, подстриженные газоны и выбеленные виллы, притаившиеся за изгородями цветущих кустов. Айван совсем растерялся. Ничто не соответствовало его воспоминаниям. Это ведь рыбацкий берег! Какая, к черту, частная собственность? Айван был разгневан и вместе с тем подавлен, и все никак не мог понять, в тот ли городок попал. Он поехал медленнее, глядя по сторонам, в надежде узнать что-то знакомое и собраться с мыслями. Он был совершенно сбит с толку. Ладно, надо бы зайти в кафе. Оно было там, за углом. Айван уже заметил очертания пней кокосовых деревьев. Там должны быть люди, которых он знает. Они объяснят ему, что означает эта стена. Он дал газ и свернул за угол.

Маленькое кафе по-прежнему стояло на узком мысу. Черт возьми! Что стало с деревьями и с берегом, кто его так вымостил? Бамбо! Все выглядело так, словно гигантское мачете откуда-то с неба срубило верхушки деревьев, оставив только высокие пни, выглядевшие как бесполезные издевательские стражи. Кафе осталось неизменным, за исключением того, что вместо песчаного берега здесь был кафельный пол, обнесенный низкой стеной. На этом месте группа белых людей раскинулась в шезлонгах. Они лежали в темных очках, в купальниках и загорали на солнце. Айван затормозил, стиснул зубы и в полном непонимании уставился на них. Единственным черным был официант в белой жилетке, который вышел из кафе с подносом. Надо спросить его про мисс Иду. Но почему-то Айван уже знал, что здесь ее нет.

Все головы повернулись на звук мотора. Официант энергично кивнул головой мужчине, которого обслуживал, и направился в кафе. Потом появился с той стороны кафе, что выходила на дорогу, и дождался, пока подъедет Айван. Он был не старше Айвана и не знаком ему. Когда их взгляды встретились, официант никак его не поприветствовал. Айван медленно подъехал к зданию и остановился.

-Чего-хочешь-приятель? - спросил официант, не делая промежутков между словами и гнусавя в нос. - Это частный клуб, меен.

Меены - вот кто теперь здесь хозяйничает! Айван сразу понял, что этот гнусавый голос был старательной копией акцента янки - голоса его господина.

-Повтори, что ты сказал? - потребовал Айван.

-Частный клуб, приятель, вход только членам, врубаешься?

-Врубаюсь, - протянул Айван и присел, с закипающей яростью глядя на парня. - Скажи-ка мне теперь, ты знаешь леди по имени мисс Ида?

-Ида? Нет, дэдио, точно нет. - Официант повернулся и двинулся прочь. - Мне по делам надо, меен, врубаешься?

-Врубаюсь, - сказал Айван. - Будь повежливее, бвай, я с тобой разговариваю.

Было что-то такое в голосе Айвана, что заставило официанта остановиться.

-Что ты еще хочешь спросить? - сказал он нелюбезно.

-Так-то лучше, бвай. Ты знаешь парня по имени Дадус? - Официант покачал головой. - Дадус Томас? Его отца зовут Маас Барт.

-Ты имеешь в виду Батча? Он работает здесь официантом.

-Где он живет?

-В Голубом Заливе.

-Где в Голубом Заливе?

-По соседству с Общественными работами. - Официант направился в здание.

Айван настиг его у дверей, схватил за ворот, развернул и, прижав к стене, уставился в его ошеломленные глаза.

-Ты, жопа гнусная! Здесь я родился и вырос, понял? Говоришь о частном клубе? Ты меня знаешь?