Понятие гражданского общества и дискуссии о его содержании

Понятие «гражданское общество» (civil society), как и большинство понятий, которыми сегодня привычно оперируют обществоведы («человечество», «культура», «нация», «общество», «религия», «цивилизация», «идеология»), появилось и укоренилось в общественном сознании в эпоху Просвещения.

Концепция гражданского общества рождается в XVII в. У ее истоков стояли Томас Гоббс и автор англоязычного выражения «civil society» («гражданское общество») Джон Локк. Создание гражданского общества рассматривалось ими как переход от борьбы всех против всех к упорядоченному культурному сообществу, которое дисциплинируется властью государства.

Конечно, истоки гражданского общества мы встречаем уже в античном мире, где в городских земельных общинах (полисах) Греции и Рима укореняется соотношение прав и обязанностей гражданина с размером его личного богатства и личных достоинств и появляются сами термины «civis» («гражданин»), «civitas» («общество как совокупность граждан»), «civitis» («гражданский», «цивилизованный», «культурный», «обходительный»).

Не случайно и совпадение понятий «гражданин» и «горожанин», «гражданский» и «городской» не только в латинском или русском, но и в большинстве других европейских языков: именно в среде горожан формируется носитель новых отношений, новой культуры, новой цивилизации. Так, в Риме гражданин обладал личной свободой, имел гражданские права (участие в народных собраниях), привилегии (его нельзя было предать позорной казни путем распятия) и обязанности (служба в армии). Все это отличало его от рабов, варваров и провинциалов.

Интересную мысль высказал известный советский философ Мераб Мамардашвили: слово «буржуа» у нас понимают как «капиталист». В действительности оно произошло от немецкого «бюргер» - «горожанин». Буржуазное общество – это городская демократия, лишенная добуржуазных (феодальных, патриархальных и проч.) привилегий[1].

Следует отметить,чтов современном обществе характер классового распределения общества проявлялся не только в экономическом или политическом господстве над средствами, процессом и продуктом труда, но и во влиянии преобладающего класса на общую культурно-политическую ментальность.

Известный писатель Борис Васильев писал, что при советской власти формально были уравнены пролетариат и крестьянство. Однако деревня не знала и, главное, не понимала смысла истории, эта дворянская наука была абсолютно чужда ее упрощенно-практическому мировоззрению. Отсутствие исторической памяти, считает он, связано прежде всего с однообразием и повторяемостью процессов аграрного труда. Численное доминирование крестьянства сделало широко распространенным неисторизм советского менталитета[2].

В мире существуют два принципиально разных представления на перспективу общественного самоуправления и государственности.

Согласно первому представлению в исторической перспективе государство и его институты станут ненужными, уступят свое место системе общественного самоуправления. Освободившись от оков государственного принуждения, общество приобретает возможность оптимальной самореализации. В программных установках различных течений коммунизма, социализма и анархизма настойчиво прокламируется тезис о желательности изживания или даже насильственной отмене государства, воспринимаемого исключительно как паразитический нарост на теле общества, вызванный к жизни в основном своекорыстными потребностями эксплуататорского меньшинства, угнетающего большинство. Отсюда и обостренный интерес и сочувствие ко всякого рода деструктивным социальным движениям, направленным на ослабление и разрушение государства, всей политической системы, поскольку это якобы высвобождает творческую энергию масс, способных установить более совершенный социальный строй. Последним ярким примером этого является движение антиглобалистов.

Более сдержаны в оценке возможностей отмирания государства либеральные идеологии, исходящие из доктрины минархизма («государство – ночной сторож»): не отрицая необходимость государства, они всячески стремятся минимизировать его воздействие на личность и общество. Сторонниками такого подхода были Герберт Спенсер, Людвиг фон Мизес, Фридрих фон Хайек, Милтон Фридмен и другие классики научной мысли.

Согласно второму представлению общество отнюдь не является саморегулирующейся системой, а потому и нуждается в государстве и законодательстве как необходимых механизмах управления и принуждения. Разрушение же и ликвидация этих механизмов равнозначны социальной катастрофе, ибо, потеряв в этом случае свою цельность, общество с неизбежностью подвергнется распаду на отдельные, лишенные связи элементы. Социум деградирует с потерей общих, интегрирующих его связей, что приведет к самоизоляции отдельных общественных ячеек с их собственными эгоистическими интересами. Вакуум власти, образуемый в результате различного рода социальных катастроф, с неизбежностью заполнится путем установления государственной системы управления и контроля, обладающей значительно большими деспотическими потенциями, поскольку возрожденной системе необходимо восстанавливать в кратчайшие сроки жизнедеятельность всех общественных сфер, реконструировать сложнейшую систему связей и отношений. Эти позиции отстаивали сторонники консервативной идеологии, а в нашей стране были одной из фундаментальных основ Советского государства.

Эти идейные расхождения трансформировались в три основных подхода к концепции гражданского общества:

а) гражданское общество — это венец развития любого нормального политического сообщества;

б) гражданское общество — это состояние общества, существующее всегда и везде в различных пропорциях;

в) гражданское общество — это уникальный продукт западной цивилизации, мало применимый для других стран.

Нам кажется более правильным сочетание двух первых подходов. Гражданское общество как продукт кооперации частных некоммерческих интересов свободных людей появляется тогда, когда появляется достаточное количество подобных индивидуумов. А такое состояние мы можем найти и в античное время, и в эпоху феодализма, и тем более в наше время.

Среди социологов и политологов нет единодушия и в том, какие организации можно считать структурами гражданского общества. Споры вызывает принадлежность к гражданскому обществу политических партий, корпоративных структур, средств массовой информации, этнических и конфессиональных объединений, партикулярных (семья) и асоциальных (мафия) групп, национал-экстремистских объединений (типа российских скинхедов или американского «Ку-клукс-клана»), этно-трайбалистских образований (каст, тейпов и т. п.). Ряд исследователей делает вывод о том, что на начальных этапах становления гражданского общества его отдельные элементы выполняют реакционную роль (роль антиинститутов).

Для асоциальных институтов Лоуренс Уайтхед вводит понятие «негражданственное пространство[3].

Американский социолог Эндрю Арато полагает, что партии, не принадлежа однозначно к государству, также не могут считаться и институтами гражданского общества, и поэтому для них он конструирует особую совокупность «политического общества»[4]. Его соотечественник Уильям Райсингер исключает из гражданского общества частный сектор («рынок») и политическое сообщество (партии и группы по интересам)[5].

Сходные позиции занимают российские исследователи Валерий Коновалов, определяющий гражданское общество как индивидуализированную форму существования социальности в ее противопоставлении политическому и Виталий Куренной, прямо указывающий, что «гражданское общество – нечто автономное по отношению к государству, а также рынку и хозяйственной жизни»[6]

Мы полагаем возможным согласиться с Сергеем Перегудовым, который считает, что вышеназванные институты — субъекты пересекающихся сфер, пограничные (маргинальные) структуры различных секторов общества.

Существуют масса определений того, что подразумевается под выражением «гражданское общество» - от формулы Алексиса Токвилля («гражданские ассоциации»), трансформированной Робертом Патнэмем («горизонтальная сеть гражданского участия») до оценки нашей современницы Екатерины Догадайло («совокупность человеческих общностей, объединенных каким-либо связующим элементом»[7]).

Константин Холодковский понимает под гражданским обществом совокупность горизонтальных социальных связей, автономных от государства институтов и объединений, созданных свободными и ответственными индивидами для защиты своих интересов[8] Герман Дилигенский определяет гражданское общество как совокупность социальных отношений и институтов, функционирующих независимо от политической власти и способных на нее воздействовать, общество автономных индивидов и автономных социальных субъектов[9]. Леонид Радзиховский считает, гражданское общество это все негосударственные и некоммерческие объединения граждан[10].

Из десятков определений гражданского общества нам кажется наиболее адекватным следующая формулировка: гражданское общество – это система свободных частных отношений граждан и вырастающих из них общественных институтов, созданных гражданами добровольно для реализации на самодеятельной основе разнообразных интересов, способностей и потребностей.

Отличительными чертами гражданского общества является негосударственный, в основном неполитический и некоммерческий, добровольный и самодеятельный характер создания и функционирования.

Экономической основой гражданского общества является частная собственность и вырастающая из нее экономическая свобода человека как необходимое условие реализации его свободы во всех сферах жизни.

Нормативной базой гражданского общества следует считать как правовые акты государства, регулирующие деятельность добровольных ассоциаций граждан, так и нормы самих этих институтов.

Социальной базой гражданского общества является свободный человек.

Контрольные вопросы и задания:

1. Как вы понимаете выражение «гражданское общество»?

2. Что является основными признаками принадлежности объединения к гражданскому обществу

2. Вспомните, какие институты гражданского общества есть в вашем городе