САМОБЫТНЫЕ ЧЕРТЫ ТВОРЧЕСТВА ПСКОВСКИХ КАМЕНЩИКОВ ПО ПОСТРОЙКАМ XIV—XVII ВЕКОВ

2015-11-09

1205

Обсуждений (0)

0.00 из 5.00 0 оценок

⇐ Предыдущая 1 23

Архитектурное творчество до XVIII века на Руси и, в частности, в Пскове находилось в руках мастеров-строителей, представителей широких масс трудового народа. Ремесла каменщика, плотника и другие строительные профессии были в те времена на Руси уделом только «низших» сословий. Искусству архитектуры этих мастеров не учили. Ему они научились на опыте работ поколений предшествовавших им таких же строителей и на собственном опыте. Псковские каменщики уже к XV веку достигли очень высокого технического и архитектурного мастерства и не теряли его до XVIII века.

Псковские каменщики XVII века получили в наследство от псковских мастеров XV—XVI веков не только совершенную технику постройки из камня на известковом растворе, прекрасное знание растворов, правильные способы кладки и перевязки, превосходное уменье строить своды и устраивать связи и представление о работе их, умение обрабатывать известковый камень, разбираться в его свойствах и использовать их, но также и уверенное владение архитектурно-художественными приемами, навыки образования архитектурных форм и декоративного убранства из псковских материалов.

Достижения предшествующей эпохи древнепсковского зодчества, основанные на творчестве таких же мастеров-каменщиков, хорошо понятные и близкие каменщикам XVII века, вооружили их испытанными архитектурными приемами, дали им уверенность в работе и опору для дальнейшего творчества. Их мышление как каменщиков все еще оставалось «каменщицким», но мы видим, как в творчестве эти «каменшицкие» черты не проявляют уже себя с такой смелостью и свежестью, как в XV—XVI веках.

В XV—XVI веках таким очень выигрышным приемом было решение барабана, сводов храма, различные системы плана храма, столбов и сводов, где творчество каменщиков развернулось с особой широтой и силой. XVII век не дал для каменщиков таких широких и, главное, свежих задач. Полет их воображения был более связан, поле деятельности, на которое они могли развернуться, сужено. Было запрещено коренным образом изменять и развивать типы церковной архитектуры. Сказалось и влияние купцов на городскую архитектуру XVII века. Однако гражданская архитектура Пскова продолжает развиваться и в XVII веке.

Коренные особенности творчества псковских зодчих определялись, с одной стороны, их социальным положением как представителе народных масс, обладавших свойственным простым трудовым людям образом мышления, а с другой стороны — содержанием и условиями их профессиональной деятельности.

Подход к архитектурному творчеству псковских зодчих не мог соответствовать и не соответствовал воззрениям и стремлениям господствующих эксплуататорских классов. Однако цельным законченным ясным взглядам русских каменщиков и плотников на архитектуру в то время, т. е. до конца XVII —начала XVIII веков, ни феодальная знать, ни духовенство, ни купечество не могли противопоставить вполне законченное свое собственное понимание архитектуры и ее задач.
При всей, казалось бы. достаточно большой возможности влиять на мастеров заказчики были в то время ограничены в их требованиях кругом тех известных им приемов и форм архитектуры, которые были выработаны русскими каменщиками и плотниками. До тех пор. пока заказчики не обращались прямо к примерам зарубежной архитектуры или к иноземным зодчим, границы этого круга могли раздвигаться лишь в результате творчества мастеров. Пользуясь трудом зодчих — людей чуждых им низших классов, привилегированные классы Руси не умели еще превращать их только в исполнителей продиктованной им воли и не были в состоянии создать своих приказчиков от архитектуры из представителей своего социального круга или выучеников, которым был бы привит соответствующий сознанию правящих классов образ мыслей.
Не следует, конечно, преувеличивать возможности самостоятельного творчества, предоставлявшиеся мастерам-строителям. Творчество их было чрезвычайно стеснено условиями социального заказа той эпохи, гнетом эксплуататоров, который не позволял народу развивать в полную силу его таланты. Социальный заказ направлял усилие мастеров на разрешение определенных задач и тем предопределял путь развития зодчества. Сталкиваясь с различными требованими заказчиков, мастера в общем были вынуждены выполнять их независимо от своего отношения к этим требованиям. И, тем не менее, каждая из построек, созданных русскими народными зодчими, являлась памятником их творчества, подлинным произведением народного искусства.

Противоположность классовых интересов, вражда господствующих к «низшим» сословиям, коренное различие в образе жизни, в воззрениях — все это прививало эксплуататорским классам России по мере того, как они все более укреплялись, враждебное отношение к народному творчеству и его проявлениям. Этот процесс, распространяясь на архитектуру, с железной неумолимостью приводил высшие слои русского общества к концу XVII в, На путь заимствования внешних форм архитектуры, созданной западноевропейской дворянской и буржуазной культурой, так как никакого другого практически возможного разрешения этого положения не существовало.
Заимствование культуры Запада становится открытым. Немецкие шкафы, стулья, часы, картины, заморская посуда и т. п. начинают проникать в дома богатых купцов. Наконец, среди богатейших купцов появляются такие, которые хотят, чтобы их палаты походили на постройки западноевропейских зодчих.

Однако памятники древнерусской архитектуры конца XVII века убедительно говорят о том, что даже в тех случаях, когда заказчик требовал от мастеров применения форм зарубежной архитектуры, русские каменщики до тех пор, пока они еще не были превращены в безгласных исполнителей архитектурных чертежей, всегда исполняли заимствованные из-за рубежа формы так, что они приобретали совершенно новый характер.
Русское зодчество и до XVIII века не было изолировано от архитектуры других народов, но было замкнуто. В гражданском зодчестве Пскова, например, можно найти черты, общие с гражданской архитектурой Западной Европы. Повалуши напоминают общие залы европейских домов. Такие приемы, как деревянные крытые галереи и балконы, деревянные тамбуры и междуэтажные лестницы, заключенные в деревянные перегородки и расположенные в залах или комнатах, устройство окон в нишах со скамьями по сторонам окна — общи и для Пскова и для Запада.

Черепичные покрытия гражданских зданий и устройство черепицы, применявшейся для этой цели в Пскове в XVII веке, подобны западным. Но русские мастера не стремились к заимствованию внешних форм, и все. что выходило из их рук, принимало ярко-выраженный местный русский характер. В XVIII веке правящие классы России поставили перед собою именно задачу перенесения форм.
Феодальное русское государство XVII в. приносило купечеству неисчислимые убытки, беспощадно ограничивало и подрывало рост его доходов и внушало ему постоянную тревогу. Купечество, не смея открыто бороться с феодальным государством, все же высказывало свое недовольство.
Критическое отношение к существующему общественному устройству Руси проникло и в среду феодалов. Представители высших феодальных кругов начали осознавать, что для того, чтобы не отстать от западноевропейских стран, необходимо поддерживать торговый капитал и промышленное предпринимательство, создавать широкие возможности для их развития. Такие идеи должны были находить особенно благоприятную почву в высших слоях купечества, так как они наиболее отвечали его интересам и соответствовали его тайным мечтам. Возможность исполнения этих тайных мечтаний связывалась с перенесением на русскую почву элементов западноевропейского общественного устройства, западноевропейской культуры.

Литература, описывающая другие страны, иной быт и нравы, все более и более распространяется среди купечества к концу XVII века. В скудных купеческих библиотеках к этому времени появляется переводная литература, а вместе с ней и русская сатирическая литература, которая иногда подвергала осмеянию феодальные порядки современной ей Руси.
Растущая любознательность и критическое отношение к собственному общественному устройству и культуре все глубже и крепче проникает в купеческую среду. Этому способствуют влияние и других слоев общества.

Отрицание идей официального церковного благочестия, аскетизма, обуздания плоти и постничества находит в среде купечества вполне благоприятную почву и с укреплением благосостояния купечества во второй половине XVII века и относительным упрочнением его положения в этой среде все более растет откровенная любовь к мирским «греховным» радостям и удовольствиям, к увеселениям, праздничным пирам и затейливым церемониям.
Интересы господствующих классов требовали теперь, чтобы архитектура не только прикрашивала действительность, но чтобы она представляла ее в совершенно извращенном виде, чтобы она служила средством подавления масс. Сказывалось стремление к своей особой культуре «для избранных», потребность отгородиться от народа, поставить себя «выше» народа, стремление скрыть от глаз народа свою подлинную сущность, свою истинную природу, перерядившись для этого в пышное маскарадное обличье. Все это требовало не тех архитекторов, которыми были русские каменщики, правдиво отражавшие в своих творениях все стороны и действительные условия жизни. Характер их творчества был не только чужд идеологии правящих классов, но и прямо противоречил их коренным классовым интересам и потребностям. Этим самым судьба этого творчества была предрешена. Возможность создавать архитектуру с начала XVIII века была окончательно отнята от представителей трудового народа и передана в руки привилегированных архитекторов.

Своеобразие культуры средневекового Пскова коренилось в тех чертах его общественного уклада, которые в полной мере установились лишь в XIV веке. В образовании этого уклада важнейшую роль сыграли не только раннее развитие ремесленного производства и сравнительная слабость боярского землевладения в псковской земле, но и высокие моральные качества простых псковичей — их твердость и отвага, единение перед лицом врагов и верность родине.
Псков не знал столь резких имущественных контрастов, какие были характерны для других городов Руси, в частности и для его «старшего брата» — Господина Великого Новгорода. Это имело важное значение и отразилось на характере псковской культуры. Труд многих поколений древних псковичей дал такие результаты, которые не смогли стереть с лица земли ни стихийные бедствия, ни ломки, ни перестройки, ни последствия коренных изменений во вкусах горожан.
К середине XIX века, то есть к той поре, когда русская старина начала привлекать к себе внимание ученых, от архитектуры древнего Пскова на поверхности земли сохранилась лишь незначительная часть древних сооружений, которыми пользовались новые поколения псковичей, приспособлявшие их к своим новым потребностям и вкусам. Удивляясь теперь прочности все еще существующих древних псковских зданий, нужно в то же время отдавать себе достаточно ясный отчет в том, что они утратили свой первоначальный вид и разгадать его бывает порой очень трудно.

Представить себе, как меняется из века в век облик древних псковских храмов, можно на примере церкви Николы на Усохе в разные периоды ее существования с XVI по XX век. Разницу между первоначальным состоянием древнепсковского гражданского здания и его видом в начале XX века видно по чертежам Вторых палат Меншиковых. Столь разительные изменения — отнюдь не исключение, наоборот, они характерны для памятников Пскова, а церковь Николы на Усохе и Вторые палаты Меншиковых всегда признавались наиболее сохранившимися зданиями.
Однако, как это ни удивительно на первый взгляд, исследователи Пскова, восторгавшиеся остатками псковской старины, очарованные тем ощущением древности, которое вызывают эти памятники, никогда в должной степени не догадывались, насколько в действительности искажены эти древние сооружения. И даже теперь представление об архитектуре и искусстве древнего Пскова все еще продолжает строиться во многом на тех впечатлениях, которые дают остатки древностей в их нынешнем состоянии.

Такое положение отразилось и на широких обобщениях, относящихся к архитектуре древнего Пскова. Переделки псковских храмов, продолжавшиеся на протяжении нескольких столетий, в конце концов придали разновременным и разнотипным зданиям почти одинаковый облик, уничтожили или скрыли многие из тех особенностей, которые позволили бы судить о развитии древнепсковской церковной архитектуры. Это способствовало неверной датировке многих памятников и утверждению несправедливого мнения о якобы крайне медленном и весьма ограниченном развитии, почти неподвижности псковской архитектуры с XIV по XVIII век. Наибольшую ценность в памятниках Пскова представляют не наносные черты, а то подлинное, что было заложено в них первоначальными создателями.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ…

Заложенная в архитектуре древнего Пскова вековая мудрость народа-строителя ярко выразилось в ее самобытности форм, связанных более со свойствами материалов и особенностями процесса строительного труда, чем с «изображением форм» — как самоцелью, в глубоком чутком понимании красоты русской природы, любви к контрастам и использовании их при решении архитектуры.
Веками опираясь на опыт многих поколений, вырабатывал народ свое представление о красоте, свои понятия о соотношении искусства и жизни и сумел воплотить их в произведениях своих рук с необычайной талантливостью.
Что представляет собой любое из самых прекраснейших произведений древнепсковского зодчества?
Небольшую постройку из бутовой плиты, немного подтесанной и сложенной на известковом растворе. Отделка ее выполнена из самых дешевых подручных материалов, наиболее экономными способами. Но с каким великим искусством найдены ее формы и линии, ее силуэт!
Псковская архитектура с особенной наглядностью и убедительностью свидетельствует о том, что эстетическая ценность архитектуры достигается не затратами больших средств, не употреблением дорогих материалов, не величиной сооружений, не богатством отделки, и даже не размахом фантазии зодчего, а лишь его искусством, его художественным чутьем. Творчество древнепсковских зодчих — пример мудрости в решении таких очень важных в наше время и сложных вопросов, как вопрос соотношения художественных приемов и форм архитектуры с ее технической и практической стороной, с требованиями гигиены и быта.

Интенсивное каменное строительство в России началось в первой половине 18 века.
Началось строительство соборов , дворцов, монументальных общественных и государственных зданий.
Вначале для кладки стен широко применялись потиловские, волховские и тосненские плитчатые известняки. Для архитектурных целей использовался гатчинский известняк и ревельский мрамор.
Применение гранита поначалу было очень ограниченным из-за отсутствия навыков обработки твердого камня. Расцвет гранитных работ начинается в последней четверти 18 в. Со строительства Мраморного дворца. Тогда же проводятся огромные по тому времени работы по облицовке гранитом набережных Невы протяженностью более 65 км и стен Петропавловской крепости. Венцом каменного зодчества этого периода является Исаакиевский собор – одного из величайших архитектурных сооружений в мире. Высота его 101,5 м, диаметр Главного купола более 25 м. Площадь, занимаемая зданием, превышает 1 га.

Петровский период был переломным этапом в русской архитектуре. Ведушими типами сооружений в архитектуре этого периода становятся общественные здания, городские и загородные дворцово-парковые ансамбли.
Во второй половине 19 века происходит упадок архитектурного стиля. Фасады зданий отягощены множеством рельефных деталей. Облицовка не применяется, широкое распространение получает штукатурка. И только наиболее значительные здания одеваются камнем,главным образом эстонским известняком и немецким песчаником. Гранит в это время идет в основном на строительство мостов, набережных и цоколи крупных зданий.
Для облицовки применяют гранит с различными фактурами, но особенно широкое развитие получила поверхность «скалы». Не редко из гранита выполнялись орнаментальные и скульптурные детали.

Применение камня в московском строительстве было иного характера. Декоративные и строительные особенности подмосковных известняков позволили использовать их для лицевой кладки зданий, профильных и орнаментальных деталей.
В Подмосковье издавна добывались светлые известняки, из которых строилась белокаменная Москва. Много веков стоят белокаменные сооружения Владимиро-Суздальского княжества. Они простояли 7-9 в в условиях сурового климата под дождями, ветрами и морозами и не подверглись разрушению, сохранив свою первозданную прелесть.
Белокаменное зодчество и архитектура московского барокко нашли свое выражение главным образом в церквях и соборах. В период русского классицизма (первая треть 19в.) камень широко использовали для облицовки фасадов. Части зданий, более всего разрушившиеся, подпорные стены, ступени, нижние ряды камня в цоколях, базы колонн – выполнялись из плотных, довольно погодостойких песчаников; цоколи и архитектурные детали фасадов, колонны, карнизы, пояса и кронштейны выполнялись из более декоративных известняков.
Важным фактором, оказавшим влияние на развитие архитектуры, явилась потребность в строительстве новых типов зданий (крупных корпусов фабрик и заводов, больших доходных домов). И с упадком архитектуры во второй половине 19 в и отходом от традиций русского классицизма применение местного камня резко сократилось. Новая эпоха в каменной архитектуре Москвы начинается с реконструкции столицы по генеральному плану 1935 г. Москва становится главным потребителем декоративного камня.
Для облицовки административных и жилых зданий, строительства новых мостов и набережных, благоустройства городских парков и скверов за 20 оет ушло несколько сот тысяч квадратных метров гранитов.
Архитектурные сооружения часто называют каменными страницами истории. В самом деле, дома, дворцы, соборы, мосты, набережные, стадионы и другие сооружения могут рассказать о времени х создания, о событиях и вкусах разных эпох и народов не менее выразительно, чем живопись, музыка или литература. Кстати, зодчество древнее своих сестер по искусству – оно родилось сразу после того, как человек в руки каменный топор, чтобы строить жилище.
История развития человеческого общества на всех этапах мировой цивилизации отражалась в памятниках архитектуры. Архитектурные сооружения являются наиболее крупными и доступными для обозрения памятниками эпохи.
Красота, прочность и способность камня длительное время противостоять выветриванию сделали его в скульптуре и строительстве надежным и ни с чем несравнимым декоративным материалом.
Архитектура – это строительное искусство, вид творчества, формирующего действительность о законам красоты.

CПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ