Которое с тех пор в каждом из нас

«… Кришна и Арджуна, возвышаясь в огромной колеснице, влекомой белыми лошадьми, протрубили в свои божественные раковины… Все затрубили в свои раковины и звуки их слились в сплошной рев, сотрясающий небо и землю… Арджуна, сын Панду, восседающий в своей колеснице под флагом с изображением Ханумана, взял свой лук и приготовился выпустить стрелу… Глядя на сыновей Дхритараштры, приближающихся строем, Арджуна сказал Кришне такие слова: «О Ты, непогрешимый, прошу тебя, выведи мою колесницу между двумя армиями, чтобы я мог видеть находящихся здесь – тех, кто жаждет боя, и с кем я должен биться в этом великом сражении. Дай мне посмотреть на тех, кто пришли сюда сражаться, желая угодить злонамеренному сыну Дхритараштры». Господь Кришна по просьбе Арджуны вывел и поставил свою великолепную колесницу между двумя армиями. Перед Бхишмой, Дроной и всеми другими правителями мира Господь сказал Арджуне: «Смотри же, Партха, на всех собравшихся здесь…» И Арджуна увидел в обеих армиях своих отцов, дедов, учителей, дядей по матери, братьев, сыновей, внуков, друзей, а так же тестей и благожелателей. Когда Арджуна, сын Кунти, увидел своих друзей и родственников, сердце его преисполнилось состраданием, и он сказал: «Мой дорогой Кришна, видя перед собой своих друзей и близких в таком воинственном духе, я чувствую, как члены мои дрожат, и во рту у меня пересыхает… Что может принести мне эта битва, где погибнут все мои сородичи? Такой ценой, о Кришна, как я могу желать победы в ней, надеяться на царство и радости, которые оно мне принесет? Зачем нам царства, счастье и даже сама жизнь, если те, ради кого мы могли бы этого желать, выстроены сейчас против нас в боевом порядке на этом поле?.. О Ты, поддерживающий жизнь во всех Твоих созданиях, я не готов сражаться с ними, даже в обмен на все три мира, не то что за эту землю. Какую радость принесет нам убийство сыновей Дхритараштры? Грех падет на нас за убийство сыновей Дхритараштры и наших друзей, пусть даже они и злодеи; мы не должны этого делать… Пусть эти люди, ослепленные жадностью, не видят никакого греха в том, чтобы убивать членов своей семьи или враждовать с друзьями, но почему же мы, осознающие, что уничтожение семьи есть преступление, должны вовлекаться в подобный грех?.. Увы, как странно, что мы готовимся совершить великий грех; движимые желанием насладиться радостями царствования, мы полны решимости убить… Лучше бы мне, безоружному, быть убитым сыновьями Дхритараштры, не сопротивляясь». Произнеся эти слова, Арджуна отбросил в сторону лук и стрелы и сел в колеснице, преисполненный горя. Увидев подавленное состояние и полные слез глаза Арджуны, преисполненного сострадания, Кришна сказал такие слова: «Мой дорогой Арджуна, как могла эта скверна одолеть тебя. Это не подобает человеку, знающему, какова истинная ценность жизни… О сын Притхи, не поддавайся унизительному малодушию, оно не подобает тебе. Вырви из сердца эту недостойную жалость и воспрянь… Никогда не было так, чтобы не существовал Я, или Ты, или все эти цари; и никогда не будет так, чтобы кто-то из нас прекратил свое существование. И тот, кто думает, что живое существо может убить, и тот, кто думает, что оно может быть убито, заблуждается… Знай же, что то, что пронизывает все тело, неразрушимо. Никто не может уничтожить это Я. Это Я неразрушимо, неизмеримо и вечно. Для него не существует ни рождения, ни смерти; оно никогда не возникало, не возникает и не возникнет. Оно не разрушается, когда погибает тело. Его нельзя рассечь на куски никаким оружием, сжечь огнем, смочить водой, иссушить ветром. Лишь тело, в котором оно воплощается, подвержено гибели. И тот, кто думает, что живое существо может убить, и тот, кто думает, что живое существо может быть убито, заблуждается, так как это Я не может убить или быть убитым. Поэтому сражайся, о потомок Бхараты…»

Бхагават-Гита.

Андрей шел по улице в школу. Впереди шли второклашки и смеялись. Больше на улице никого не было – второклашки, как и Андрей, опаздывали… До школы оставалось несколько сот метров. Андрею уже не было страшно, хотя от страха он не спал всю ночь. Теперь все было предельно ясно. Ясность осознания каждого момента поражала мальчика. Возможно, впервые за долгие годы он обратил внимание на то, как прекрасна жизнь. Запах цветущих садов в воздухе весеннего утра и шарканье камней под ногами, смех второклашек и черный тяжелый пистолет, заткнутый сзади за ремень брюк и прикрытый свисающей с плеч спортивной кофтой… Ему даже захотелось улыбнуться, и он сделал это. Все было прекрасным, и даже этот пистолет, который он тайком взял из тумбочки охранников, охранявших особняк отца.

«Странно, не правда ли?» – думал мальчик. – «Почему мне так хорошо? Наверное, я псих или маньяк…»

У каменного забора школы он остановился. Он смотрел, как второклашки завернули за угол.

«Пусть войдут в здание», - подумал он. – «Не нужно им видеть все это».

Достав из кармана пачку Элэма, он вынул сигарету и закурил, удивляясь уверенности и спокойствию своих движений… На руках еще оставались нарисованные ручкой мужские половые органы и пошлые надписи. Он посмотрел на них, затем расстегнул ворот куртки и рубашку и принялся разглядывать всякие подобные рисунки у себя на груди. Он не стал их смывать. Ему теперь было все равно, он ни о чем не думал, просто жил.

Выкинув сигарету, он вошел в школьные ворота. Возле здания школы, с торца его стояла группа старшеклассников. Они курили и смеялись. Там было пятеро парней и две девушки. Одна из них – высокая, стройная, с каштановыми волосами и глазами индианки– это была Венера. Это в ее присутствии эти пятеро вчера разрисовали его ручкой, когда Миша, привозивший проституток, рассказал им про его похождения. Андрей вспомнил, как он яростно сопротивлялся, но они избили его, а потом несколько человек держали, а двое разрисовывали… Венера их упрашивала, чтобы они не делали этого, а потом просто убежала и позвала физрука… Похоже, они на нее не обиделись…

Андрей направился к ним. Вскоре они это заметили. Самый маленький из них – Леха, кивнул на приближающегося Андрея и сказал:

- Смотрите, каратист идет.

Все повернулись в его сторону. На лицах одних читалась усмешка, другие улыбались плотоядно. Никто из них даже не догадывался, что эта весна – последняя, что этот день последний в их жизни, и что зеленые травинки под ногами и лучи утреннего солнышка – все это они видят последние пять минут.

«Если бы вы думали о смерти почаще, вы бы научились ценить все это» – произнес про себя Андрей, доставая пистолет. Он подходил к старшеклассникам с пистолетом в руке…

- Ни … себе, у него ствол. – сказал Леха.

Это было последнее, что он сказал. Андрей спокойно посмотрел ему в глаза, поднял руку… Он думал, что будет очень тяжело нажимать на курок, но он ошибался. Все произошло как-то легко… Он нажал, прогремел выстрел. Леху отбросило к стене, а его свитер будто лопнул – там появилась дырка, вокруг которой сразу же образовалось темное пятно… Андрей навел пистолет на Женьку, и выстрелил в него, потом в Родиона… Девчонки завизжали, и бросились ко входу в здание… Андрей толкнул сложившегося пополам Родиона, и тот упал… Олег и Саркис испугались и тоже бросились бежать – Саркис за школу, Олег – в само здание, наверное, к своему отцу. Андрей выстрелил в бегущего Саркиса, тот схватился за ногу и упал… Андрей медленно подошел к нему и, несмотря на мольбу о пощаде и плач, выстрелил ему в грудь… Затем он направился в школу.

«Никогда еще в моей жизни не было такого мерзкого и такого честного дня». – подумал он, вспоминая заплаканные глаза Саркиса. Он вдруг заметил, что по его детским щекам тоже бегут слезы...

Андрей ходил по ненавистным коридорам, и расстреливал обойму за обоймой, которые он доставал из висевшей на плече сумки. Он стрелял в потолок, в вазы с цветами, в картины в рамках, в окна и в двери классов. Везде и всюду он видел мертвое воображение своего отца, и он стрелял в это. Учащиеся визжали и спасались бегством – кто в окна, кто под парты, кто запирался в классах. Андрей ногой открывал двери в классы, заходил, и крича, расстреливал мебель, пугая учителей и школьников. Несколько старшеклассников пытались его остановить, но он просто убил одного из них, ранил другого, ранил физрука… После этого, а так же после того, как он застрелил директора и его сына у всех на глазах, всякие попытки обезвредить его прекратились – все поняли, что он «псих, отмороженный на всю голову»…

Вскоре в коридорах воцарилась полная тишина. Никого не было. Все разбежались или попрятались. Андрей зашел в женский туалет на первом этаже. Там было несколько испуганных девчонок, они закричали, как только он вошел. Там была и она. Она не кричала, просто, застыв на месте, стояла и смотрела на него. Ее глаза были полны страха, она просто стояла и смотрела. Андрей стоял и смотрел на нее. Остальные девчонки тихо прошмыгнули у него за спиной, но он этого даже не заметил… Он смотрел на нее.

- Ты ненормальный придурок. – сказала она.

Разглядывая Андрея, она заметила, как он изменился. Изменился за несколько минут. Еще десять минут назад, когда она видела его входящим во двор школы, Андрей был совершенно другим… Он сильно изменился за эти десять минут… Она и не думала, что он способен на такое… Хотя, конечно, она всегда знала, что это необычный парень. А он, оказывается, вообще, безбашенный… Как «Брат»…

- Че ты сказала? - спросил он.

- Ты псих.

Андрей усмехнулся. Потом он посмотрел ей прямо в глаза. Смело, не смущаясь, как раньше… В его взгляде не было ничего, что могло бы отпугнуть и оттолкнуть. Это были ласковые, с легкой усмешкой, глаза. Давно она не видела такого. Так на нее смотрел только… отец…

Они стояли и смотрели друг на друга несколько минут… Потом в коридоре послышался шум. По паркету стучали ботинки – взрослые военные ботинки, как у охраны его отца. Бегущих было несколько. Было слышно, как они останавливались и после небольшой паузы выбивали двери в классы ногами, забегали туда… Потом выбегали, и к новой двери… Андрей подумал, что наступили последние минуты в его жизни. Сдаваться он не собирался. За эту жуткую ночь он полностью смирился с тем, что завтра ему придется умереть… Он развернулся лицом к двери, приготовившись обороняться… Шаги были уже совсем рядом… И тут…

Венера подошла и распахнула дверцу одного из сортиров. Потом она затолкала туда Андрея и сказала шепотом:

- Залезь с ногами на унитаз, чтобы из под дверцы не было видно.

Она захлопнула дверцу и отошла к окну – прямо напротив входа. Она едва успела встать на место, когда входная дверь почти вылетела от страшного удара. Она зажмурилась от ужаса и даже прикрыла лицо руками. Потом, приоткрыв один глаз, она увидела нескольких мужчин в камуфляже. Те разглядывали ее, но не входили…

- Там еще кто есть? - спросил один омоновец.

- Н-нет, - пробормотала Венера. – Никого нет, только я.

- Не знаешь, куда этот отморозок с пистолетом пошел?

Она посмотрела омоновцу в свирепые глаза, и ей почему-то захотелось заметить: «Кто бы говорил про отморозков», но женская интуиция подсказала, что лучше этого не делать. Вместо этого она пожала плечами и сказала:

- Не знаю, наверное, на второй этаж.

- Как он хоть выглядит? – спросил другой.

- Такой… такой высокий. – сказала Венера.

- Как я, что ли? – спросил омоновец со свирепыми, как у бультерьера, глазами.

- Нет, ниже.

Омоновец хмыкнул. Потом он повернулся к остальным и сказал:

- Пойдем, братва.

Еще раз окинув Венеру взглядом он медленно пошел по коридору вслед за другими. Было слышно, как он говорил:

- Вот акселератки пошли, а? Вот сколько ей лет? То ли пятнадцать, то ли двадцать… Вот ты бы, Димон, трахнул ее?

Некто, кого он назвал Димоном, молчал. Были слышны молчание и все удаляющиеся шаги. Потом омоновец повторил свой вопрос, но Димон прошипел «да пошел ты…» на весь коридор… А затем все стихло…

- Эй, - прошептала Венера, и хотела было открыть дверцу, но та оказалась запертой изнутри. Было слышно, как парень плачет. Он плакал, как дитя…

- Эй, успокойся, - прошептала Венера. – Успокойся и открой мне дверь. Я тебе помогу…

Но он не открывал, только плакал… Не зная, что делать, девочка отошла к окну…

Через некоторое время в коридоре снова послышались шаги. В туалет зашли омоновцы.

- Ну-ка, проверьте каждое очко – сказал старший, и двое принялись выполнять команду. Они открыли первые две двери, толкнули дверь, за которой сидел Андрей…

- Эй, кто там, открывай! – крикнул омоновец, нацелив автомат на дверь. – Открывай, милиция!

Он вышиб дверь ногой… Она с размаху открылась, громко ударив о стену. Омоновец посмотрел, потом и сопровождающие его заглянули туда.

- Пойдем отсюда, - сказал старший, и они направились к выходу…

Когда они вышли, удивленная Венера заглянула в помещение, в которое несколько минут назад запихнула парня… Там никого не было…