Начало войны в Желудке

Евреи местчка Желудок

«Хотелось бы всех поименно назвать..» А. Ахматова

Имя человека.Оно дается ему при рождении, с ним он живет всю жизнь – его произносят потомки после смерти. С этим именем люди связывют воспомнинаия и впечателния об этом человеке.

Авнер Шалев, председатель совета директоров Яд Вашем сказал: «Нацисты хотели не просто уничтожить евреев, но и стереть память о них. Одна из главных целей Яд Вашем – это дать имя и лицо каждой жертве Холокоста, вернуть каждому из погибших его личность».

В этой статье, наряду с описанием событий расстрела и послевоенных встреч переживших Холокост, я попытаюсь представить и описать жизнь нескольких конкретных людей – жителей Желудка, о существовании которых мы узнали в процессе встреч с местным населением поселка в рамках полевой школы в июле 2012 года.

Уничтожение евреев во время Второй Мировой войны должно было, по замыслу нацистов, привести не только к полному исчезновению самих этих людей, а и самой памяти о них.

На территории Рейха и на оккупированных территориях уничтожение велось в лагерях смерти, там убитых учитывали и записывали. На основании этих записей сегодня можно проследить ужасную судьбу этих людей.

На территории Белорусии «акции» - расстрелы евреев, проводились непосредственно в местечках, где уничтожение было массовым, имена и фамилии убитых не записывались с такой скрупулезностью, как это было в лагерях.

После войны на местах расстрелов евреев - на братских могилах - в Белоруссии были поставлены памятники с указанием количества убитых « мирных советских граждан»- без упоминания «еврей», без имен. В «Книгах памяти», опубликованных после войны, можно найти эти списки с именами.

Сегодня в открытом социальном пространстве местечка Желудок – на улицах, на здании бывшей синагоги, в школе – ничто не напоминает о бывших жителях Желудка, они не являются участниками сегодняшней жизни местечка., точнее, поселка – поскольку местечко, его составляющие - синагога, хедер, миква, кладбище, дома – существуют физически, как разрозненные элементы, осколки некогда общей картины, системы, все части который были свяязаны между собой и взаимодействовали друг с другом. Лишенные своего функционального предназначения, они остается неузнаннными, «не прочитанными» и не идентифицированными и современными жителями поселка, и – тем блоее – большинством его посетителей. Путешественники, гости поселка, не посвященные в его историю, нигде не найдут свидетельств о ней.

Само местечко перестало существовать в этом социальном и историческом смысле, нет главного - его жителей, которые наполняли смыслом и использовали по изначальному предназанчению этот физический контекст – молились, учились, очищались, поминали умерших, строили дома и жили в них.

Но они – были. И составляли большинство жителей поселка, и создали поселок в том виде, в котором он существует сегодня. В домах, (п)оставленных евреями, живут сегодняшние жители поселка. В рассказах о жизни в Желдуке они упоминают одни и те же имена бывших жителей местечка, и истории, связанные с ними. Так из свидетельств разных людей складывается портрет человека – иногда и целой семьи или клана.Они помнят своих соседей, знают об их семьях – и их судьбе, рассказывают о немногих живших после войны в Желудке евреях. Разные люди рассказали нам об Эйшеле (Грише) Деревянском, Льве Колтуне, Зелике Рубинштейне, Абраме Святом, Хоне, семье Казаревских, Березовских, Давыдовских, семье Токеров, Асе, Мироне Мордуховиче.

Именно благодаря Мирону Владимировичу Мордуховичу, его книге восопоминаний о Желудке с рисунками и фотографиями и стали известны некоторые имена и истории евреев Желудка, события военной истории местечка, материалы и свидтельства других оставшихся в живых евреев - Песи Левит, Моше Бира, Нахума Шифмановича.

9 мая 2012 года исполнилось 70 лет со дня уничтожения евреев местечка Желудок и Орля Щучинского района Гродненской области. В этот день состоялся ежегодный митинг с участием председателя поссовета Желудка Геннадия Ивановича Цивинского, который во время разговора с нами подчеркнул, что в связи с печальной годовщиной, поссовет постарался организовать митинг на хорошем техническом уровне – были включены микрофоны и специальное освещение, подчеркивая таким образом серьезность и важность события для поселковых властей. Присутствовавшие на митинге родственники погибших отметили, что такую организацию митинга они видят впервые. Таким образом, возможно, впервые за все послевоенное время, началось «официальное» осмысление трагедии евреев Желудка на местном уровне, и открыто, в присутствии жителей, поссовет высказал свою позицию в отношении жертв Холокоста.

На проходившей после митинга встрече в зале Дома Культуры, в бывшей синагоге, родственники погибших поговорили с жителями Желудка.[1]Одна из жительниц Желудка, живущая на Краснопаризанской улице, 29, рассказала, что к ней после митинга заходила женщина , и сказала, что она выросла в этом доме.

Массовый расстрел евреев Желудка и Орли состоялся 9 мая 1942 года.Около 2000 евреев были расстреляны в этот день на окраине поселка, и там же погребены. Общее население поселка на 1940 год составляло 2436 человек, 1708 были евреи (70 %). Это значит, что большая часть жителей местечка в течение 2 часов перестала существовать, оставив после себя не только домашний скарб и сами дома, но и оставшихся в живых жителей поселка – одну треть, осиротевшую в одночасье.

Начало войны в Желудке

По свидетельству Мирона Мордуховича, уроженца Желудка, на следующий день после начала войны, 23 июня 1941 года, в Желудке началась эвакуация. Старики, не хотевшие оставлять свои дома и верившие в цивилизованность немцев, не хотели уходить. Нахум Щифманович, 1922 г.р. свидетельсвтует: «Местечко находилось недалеко от границы и ходили слухи о преследовании евреев, о расстрелах не знали, говорили, что такой культурный народ, как немцы не способен на уничтожение невинных людей»[2]
Отец Мирона (Меера), Вольф Мордухович, был неверующим евреем и активным коммунистом, депутатом Поссовета, членом «Бунда».Он знал, что ему как коммунисту, и его семье «под немцем» будет плохо, и сам с утра 23 июня пошел записываться добровольцем в военкомат.

Для эвакуации жителей Желудка прислали 3 машины «полуторки». В первую машину посадили жен летчиков Желудокского аэородрома, с детьми. Во второй машине были девушки - комсомолки – их тоже вывозили первыми в связи с их членством в комсомоле. На площади у девушек проверили комсомольские билеты. Старшую сестру Меера, Перл, 1922 г.р. тоже посадили в «полуторку», вместе с другими 20 девушками – все они были еврейки. Директор школы, небольшого роста мужчина, тоже сел в грузовик, чтобы спастись. Матери и провожающие подняли крик – как это возможно, что мужчина поедет в одном грузовике с комсомолками, и ему пришлось выйти из машины. На третьей машине уехали все управленцы Желудка – поссосвет, военкомат и милиция, так что Желудок до прихода немецев остался без власти.

Сам Меер и его мать, Рахиль, в этот же день ушли без вещей в лес, пробирались на восток, в Россию, и, преодолев все препятствия, оказались в Пензенской области. Отец тоже ушел из Желудка в этот же день, 23 июня, и встретился с семьей в 1943 году в России. Семья Мордуховичей, по свидетелству Мирона Мордуховича, оказалась единственной целиком оставшейся в живых семьей – сын Меер, дочь Перл, мать Рахиль и отец Велв.

Немцы пришли в Желудок через несколько дней, 27 июня 1941 года. Они находились в имении Святополк –Четвертинских, и пришли в местечко с запада. Они не рассчитытвали на встречу с Красной Армией, поскольку фронт уже дошел к этому времени до Минска. Недалеко от Желудка в лесу оказались красноармейцы, которые искали дорогу на восток, пытаясь выйти из окружения. Их было всего несколько человек, и они вышли на дорогу, где их заметили немцы. Тогда немцы из огнемета открыли огонь по местечку, и здания на рыночной площади загорелись, в результате сгорело почти все местечко, огонь остановился за пару домов от дома Мирона Мордуховича, на Орлянской (Краснопартизанской) улице, 27.

Мирон Мордухович в своей неопубликованной книге о Желудке приводит «План местечка Желудок на 1939 год». На этом плане Мирон Мордухович указывает стрелкой свой дом N27 на Орлянской улице, он находится на левой стороне улицы. Сравнивая план, составленный Мироном Мордуховичем, и план современного Желудка становится ясно, что нумерация домов, и стороны улицы – четная и нечетная – поменялись местами, так что современный дом 27 на Краснопартизанской улице не является его домом. По свидетельству Мирона Мордуховича, его дом сохранился до сегодняшнего дня. Номер мобильного телефона Мирона Владимировича неслучайно содержит несколько повоторяющихся комбинаций этого числа - число «27», номер своего родного дома в Желудке, Мирон Владимирович считает всю жизнь своим талисманом.

В июле 1941 года евреям Желудка было приказано выбрать Юденрат, в который вошли 4 человека. В ноябре 1941 года было официально установлено гетто, оно находилось на Орлянской улице. Никаких заграждений вокруг гетто не было.[3]Синагога была отдана еврейской общиной еще в 1939 году, по свидетельству Мирона Мордуховича, по собственному желанию группы нерелигиозных евреев при Советах под Дом Красной Армии, в период гетто она тоже служила жилым помещением.