Институциональная модель

Последней теоретической моделью, которую мы рассмотрим, будет институциональная модель. Впервые мы ввели эту модель при обсуждении организационной структуры. Лучше всего ее оценить, рассмотрев, каким и способам и модель старается объяснить, почему организации принимают или иные формы. Основная часть исследований была произведена в бесприбыльных организациях, не специализирующихся на определенных технологиях. DiMaggio и Powell(1983) пытаются доказать, что "институциональный изоморфизм" теперь является основной причиной, по которой организации принимают или иные формы. Согласно ДиМаджио и Пауэллу, изначальный анализ Вебером (1952, 1968) движущей силы в сторону рационализации и бюрократизации основывался на капиталистической рыночной экономике с "железной клеткой" бюрократии, к которой было привязано человечество, поскольку процесс бюрократизации является необратимым.

Ди Маджио и Пауэпп считают, что крупные социальные изменения повлияли на ситуацию в столь высокой степени, что появилась необходимость в альтернативном объяснении. Их анализ основывается на предположении того, что организации существуют в "полях" других, сходных с ними организаций. Они определяют организационную область следующим образом:

Под организационным полем мы понимаем те организации, которые, в совокупности, составляют узнаваемую сферу институциональной жизни, это-основные поставщики, потребители ресурсов и продукции, регулятивные учреждения и другие организации, которые производят подобные услуги или товары. Достоинством данного раздела анализа является тот факт, что он направляет наше внимание не просто на конкурирующие фирмы, как это делается в популяционном подходе Ханнана и Фримана (19776), или на сеть взаимодействующих организаций, как это делается Лауманном и др. (1978) в межорганизационном сетевом подходе, но к общей совокупности существенных действующих лиц (с. 148).

Согласно этой точке зрения, организации внутри полей становятся все более и более однородными. Так, государственные университеты становятся единообразными, также как и универмаги, авиалинии, профессиональные футбольные команды, автомобильные бюро и т. д. Ди Маджио и Пауэпп приводят три причины такого изоморфизма среди организаций в одном поле. Во-первых, принудительные силы со стороны окружающей среды, такие как правительственные постановления и культурные предпосылки, могут влиять на стандартизацию организаций. Правительственные постановления, например, заставляют рестораны (я надеюсь) придерживаться минимальных стандартов здравоохранения. Организации принимают формы, которые устоялись и разрешены законодательством государства (Меуег и Rowan, 1977).

Во-вторых, Ди Маджио и Пауэпп отмечают, что организации подражают друг другу или моделируют друг друга. Это происходит, когда организации сталкиваются с трудностями и ищут выходы из этих трудных ситуаций теми же способами, которыми искали их другие организации их поля, сталкиваясь со сходными трудностями. Государственные школы могут или добавлять или уменьшать количество административных должностей, чтобы достичь изоморфизма, где в их институциональном окружении преобладают нормы, ценности и технические знания (Rowan, 1982). Ди Маджио и Пауэлл утверждают, что крупные организации обычно используют незначительное количество консалтинговых компаний, которые, "подобно John Appieseeds, распространяют несколько организационных моделей по всей земле" (с.152). Конкретным примером, отмеченным Ди Маджио и Пауэллом, служит Япония, где в конце девятнадцатого века происходило сознательное моделирование судопроизводства, почтовой системы, вооруженных сил, банковского дела и программ художественного обучения по западной модели.

В статье в New York Times сообщается, что коммерческие компании учреждают официальные информационные отделы, чтобы следить за конкурентами внутри страны и за границей. В одном процитированном источнике говорится, что "понимание положения ваших конкурентов итого, как они могут измениться, является сутью стратегической игры" (Prokesh, 1985). В концептуализации Ди Маджио и Пауэлла эта область представляет собой нечто большее, чем просто конкурентов. Учреждение информационных отделов отражает сильные подражательные тенденции внутри организаций.

В-третьих, нормативное давление двигает организации в сторону изоморфизма, по мере того как рабочая сила, особенно руководство, становится более профессиональной. И профессиональное обучение, и рост и совершенствование профессиональных сетей внутри организаций ведут к такой ситуации, когда руководящий персонал в организациях одной и той же области мало отличается друг от друга. Поскольку люди участвуют в торговле и профессиональных объединениях, их представления приобретают сходство.

Так, с институциональной точки зрения устройство организаций рассматривается не как рациональный процесс, но как одновременно и внешнее и внутреннее давление, которое приводит к тому, что организации одной области со временем становятся похожи друг на друга. С этой точки зрения стратегические выборы или попытки контроля над членами рассматривались бы как исходящие из институционального порядка, в который входит организация.

Институциональная теория также значительное внимание уделяет символам. Мы получили значительный символ значения институциональной теории, когда Administrative Science Quarterly разместило теоретический обзор институциональной теории Scott (1987b) в качестве передовой статьи. Это размещение символично и вряд ли случайно.В трудах Ди Маджио и Пауэлла (DiMaggio и Powell, 1983;Powel, 1985; DiMaggio, 1988; DiMaggio и Powell, 7997) подчеркивается, какими способами институциональные практики привносятся в организации. Как уже мы отмечали, организации одной области развивают изоморфизм по мере того, как они обмениваются профессиональными специалистами и сталкиваются с обычными трудностями, такими как правительственная политика.

Альтернативный институциональный подход связан с работами Мейера, Скотта и Цукера (Меуеги Scott, 1983; Scott, 19876;Zucker, 1988). В этом подходе в значительной мере учитываются внешние условия, но в своей основе он уводит наше внимание намного глубже. Основное внимание уделяется тому, какими способами оценивается установленный порядок, и как легитимизируются способы и структуры взаимодействия. В широком обобщении точки зрения Бергера и Лукмана (Berger и Luckman, 1967) реальность рассматривается как социально конструируемая. В антологии Цукера (1988) представлена интеллектуально потрясающая панорама организаций с институциональной точки зрения. В этом собрании документов отдельные действующие лица обладают чувствами и намерениями. Они не узколобые технократические лица, принимающие решения. Организации оформляются не безличными силами технологий или потребностями безжалостной окружающей среды.

Несмотря на привлекательность институциональных формулировок, я вижу очертания четырех проблем, которые могут представить серьезную угрозу институциональной теории (Hall, 1992; также смотри: Hirsh, 1997).

Первую проблему представляет потенциальная тавтологическая аргументация. Эта форма аргументации послужила основной причиной гибели функциональной теории внутри социологии. "Тавтология - это порочная система аргументации, в которой переменные определяются друг через друга, тем самым затемняя причины и результаты и усложняя их достижение" (Turner и Mariansky, 1979: с. 124; также смотри: Turner, 1979). Эта проблема мелькает в анализе Ди Маджио (1988), когда он отмечает:

Попросту говоря, доказательство этого раздела заключается в том, что институционализация является продуктом политических действий со стороны действующих лиц для достижения их целей, успех предполагаемой институционализации и форма, которую в результате примет учреждение, зависят от сравнительного могущества действующих лиц, которые поддерживают, противостоят или так или иначе стараются оказать на него влияние. Я ссылаюсь на политику институционализации как на структуральную, поскольку она следует внутренней логике противоречия, состоящей в том, что успех процесса институционализации создает новые группы узаконенных действующих лиц, которые, преследуя различные интересы, стараются лишить законного статуса и отменить учреждение аспектов организационной формы, которой они обязаны собственной автономией и законностью. Центральным в этой цепочке доказательств является очевидный парадокс, происходящий из-за двусмысленности термина институционализация. Институционализация как результат располагает организационные структуры и практики за пределами досягаемости интересов и политики. Наоборот, институционализация как процесс по своей сути политична и отражает относительную власть организованных интересов и действующих лиц, мобилизиванных вокруг них (с. 13; курсив в оригинале).

Если это и не тавтологическая аргументация, то очень близкая к ней. В процитированном отрывке также заложены семена проблемы, о которой будет сказано позже - тенденции наклеивать на все организационные явления институциональный ярлык. Эта проблема также касается функционалистов.

Вторую проблему представляет тот факт, что институциональная теория почти не учитывает, что именно подлежит институционализации, а что нет. Это можно увидеть на примере работ Тапкота Парсонса. Пирсоне достаточно много писал об организациях и даже выделил институциональный уровень анализа (Parsons, 1960). Это не упоминается в работах Scott (19876), DiMaggio (1988), или Zucker(1988), хотя имя Парсонса появляется вновь у Скотта (1995). Я отнюдь не призываю вернуться к Парсонсу, но просто привожу эмпирическое доказательство того, что не все, что считается институциональным, институциализировано.

Это важная проблема. Существует тенденция применять институциональную теорию постфактум. Это может быть сделано почти мистическим образом. Идеи и практики приходят и уходят без всякой причины, кроме институционализации. В действительности может случиться, что в оценке успеха определенной практики применяются критерии действия. Позже я докажу, что принятие структур или практик намного больше, чем институциональный каприз.

Третья проблема по существу онтологическая. Первоначальная процентная ставка и изменения в ней важны для ссудных организаций; количество восемнадцатилетних очень важно для руководителей колледжей; а количество тех, кому уже есть двадцать один год - для производителей пива. С этой точки зрения институциональная теория очень полезна. По поводу значения этих реальностей возникли индивидуальные и коллективные организационные мифы. Этот пункт был хорошо проиллюстрирован. Опасность, однако, заключается в том, чтобы реальность, которая послужила источником мифа, сама не превратилась в миф.

Четвертой проблемой является чрезмерность. Существует тенденция, как было отмечено выше, применять институциональную теорию к широкой массе ситуаций и организаций. Ди Маджио и Пауэлл (1983) весьма осторожно выдвигали гипотезу, что институциональные результаты наиболее вероятны в ситуациях с неопределенными технологиями и неоднозначными целями.

Институциональную теорию критикуют и по другим пунктам. Она рассматривается как игнорирующая процессы деинституционализации. Некоторые идеи отвергаются, другие заменяются (Oliver, 1992). Существует сильная тенденция к пересмотру или принижению значения таких пунктов, как эффективность (Abbot, 1992). Институциональная теория значительно завладела организационной теорией в 1990-х годах. Она сама сделалась "институциональной" (Tolbert и Zucker, 1996). Таким образом, она стала почти "авторитарной", захватив наш теоретический ландшафт (Hirsch, 1977). Несомненно, появится новая точка зрения, которая отодвинет институциональный подход в сторону, хотя пока она еще не появилась. Хотя новой захватывающей воображение модели пока не видно, существуют попытки соединить вместе только что рассматриваемые нами теории.