Печенеги и торки (Огузы)
Одним из сильных тюркских союзов племен, обитавших в Восточной Европе и Средней Азии в 1Х-Х1 вв., были печенеги (этноним их звучал как «беченек» по-тюркски и как «.баджанак/баджнак» в восточ- ных, «пачинакин» в латинских и «печенег» в русских источниках (Дробинский 1948: 119-124; Щербак 1959: 362 и ел.; МогсксыЪ. 1958 II: 247-249; РгИза/с 1981а). Происхождение печенегов связано с территорией Южного Приаралья и средним течением Сырдарьи, где в середине I тыс. н.э. локализуется страна Канга и этносоциальная группа кангар (канга/капглы) (Кляшторнып 1964: 177), ставшая господствующим кланом печенежского союза племен, что можно заключить из слов Константина Багрянородного: «Должно сказать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трех фем: Иавдиирти, Ку-арцицур и Хавуксингшга, как более мужественные и благородные, чем прочие, ибо это и означает прозвище кангар» (Константин Багрянородный: 159). Во второй половине IX в. эти племена, под натиском гузов (огузов), двигавшихся в Восточную Европу, отошли в Заволжье, где стали соседями Хазарского каганата (Артамонов 1962: 336 и ел.; Плетнева 1986: 66-68; Новосельцев 1990: 219 и ел.). Стремясь обезопасить свои границы, хазары заключили договор с венграми (мадьярами), которые, однако, были побеждены печенегами и отступили в Днепро-Днестровское междуречье (КгаЮ 1996: 107-138). Стремясь ослабить давление печенегов, хазары заключили договор с огузами. Разбитые огузами, печенеги неудержимо хлынули в степи Восточной Европы. Разорив земли каганата, печенеги утвердились в Северном Причерноморье от Подунавья до Подонья (МогсксзгЪ. 1958 1: 87; Плетнева 1958: 214; 1990: 11-13; Расовский 1933: 3). Вторжение печенегов вызвало в конце IX - середине X вв. массовое переселение болгар (барсилы, сувары, баранджары и т.д.) Из Подонья в Предкавказье и Среднее Поволжье. В Восточной Европе Печенеги в 898 г. нанесли поражение венграм (мадьярам), вытеснив их в Дунайскую котловину и Паннонию (Ваг(па 1975; КгЫо 1996: 138-158). Преследуя венгров, печенеги столкнулись с Русью и в 915 г. заключили первый договор (Расовский 1933; РгНза/с 1981а; Плетнева 1990: 9-23). В период расселения в Северном Причерноморье печенеги были разделены на два крыла (части), которые включали ряд племен: западное - пула/гила, харавой/харабои, иртим/иавдиертим, хопон/гиази-хопон и восточное - цур/куарцицур, кулпей/сирукалпеп, талмат/вороталмат, цопон/вулацопон (Константин Багрянородный: 155; об этимологии этих этнонимов см.: Баскаков 1969: 49-56). Правили печенегами ханы, опиравшиеся на собственные военные дружины и племенные ополчения. В середине XI в. gеченеги были объединены
под властью одного хана - Тираха. В период борьбы с горками выдвинулся новый ханКеген. Он пытался безуспешно свергнуть власть Тираха, потерпел поражение и отступил к границам Византии. Судя по данным Константина Багрянородного, власть ханов не была наследственной: «После их (т.е. ханов. —Д.И., И.И.} смерти должно было избрать или их двоюродного брата, или сыновей двоюродных братьев, чтобы достоинство не оставалось постоянно в одной ветви рода, но чтобы честь наследовали и получали также и родичи по боковой линии. Из постороннего никто не становится архонтом» (Константин Багрянородный: 155). Основным занятием печенегов являлось полукочевое скотоводство. О религиозных воззрениях печенегов известно мало, но, скорее всего, они были язычниками и шаманистами, имея пантеон, близкий тюркеко-му. Погребальный обряд их, как показывают археологические материалы, включал подкурганные захоронения, с западной ориентировкой умершего, в могилу которого укладывали также шкуру кон» (с головой и ногами), а также определенный набор вещей: оружие, украшения, конское снаряжение, предметы быта и т.д. Основная масса связываемых с печенегами археологических памятников IX—X вв. обнаружена в бассейне Дона (Плетнева 1958: 153-154; Федоров-Давыдов 1966; 134-142; Плетнева 1990: 9-22). Печенеги всегда находились в тесном взаимодействии с волжскими булгарами. Кроме отмеченных в письменных источниках политических (Алмыш был женат на сестре или дочери огузского вождя Этрека) и военных (набеги на Булгар, поход торков в союзе с Русью на булгар<в 985 г.) контактов (Агаджанов 1969: 79-84), есть археологические данные об инфильтрации в среду булгар печенегов, о чем могут в определенной степени свидетельствовать элементы южной культуры на булгарс-ких памятниках (Казаков 1991; 1999: 70-71). В период наивысшего могущества печенеги играли значительную роль в политике Восточной Европы и Западного Причерноморья; Печенеги неоднократно воевали с Русью (915,944 и 968 гг.), в союзе срусски-ми князьями воевали с Византией (943-944 гг.) и Хазарией (965 г.). Но чаще они находились в союзе с Византией и нападали на ее врагов. Так печенеги в 971 г. напали на Святослава с частью дружины и уничтожили ее, убив князя. Опасность набегов печенегов на Русь (993, 996 гг.) была настолько велика, что князь Владимир создал даже целую систему обороны на южных границах Руси. В 1015-1019 гг. печенеги участвовали в междоусобной войне на Руси на стороне князя
Святополка, но потерпелипоражение. В 1036 г. киевский князь Ярослав Мудрый нанес им крупное поражение в битве под Киевом (Расовскип 1933: 1-66; Плетнева 1990: 15-22; Толочко 1999: 53-79). В 1040-е гг. в степи Подонья и Северного Причерноморья вторглись тюрки-Огузы («торки» русских летописей) - тюркское племя, жившее в Приаралье, где они создали государство, а также оседлые поселения и города. В XI в. сельджуки и огузы начали движение на запад в двух направлениях: сельджуки в Среднюю Азию, Иран и Малую Азию, а огузы - в Восточную Европу (Агаджапов 1991: 19-26). В 50-х гг. XI в. торки практически завоевали степи Северного Причерноморья и начали набеги на Русь, но в 1055 г. были побеждены русскими князьями и отошли в степи (Плетнева 1990:22-25). В конце XI в. огузы были разбиты двигавшимися вслед за ними кыпчаками, которые частично завоевали, частично изгнали прежнее население степей. Печенеги, отброшенные тюрками-огузами в Нижнее По-дунавье и гонимые кыпчаками, вторглись на Балканы (1048 г.), где вступили в непрерывные войны с Византией (1040-1090 гг.), которая смогла разгромить их, только заключив союз с кыпчаками. Вожди днепровского объединения кыпчаков ханы Боняк и Тугоркан во главе с сорокатысячного войска разбили и уничтожили в союзе с византийцами основные силы печенегов под Константинополем (29 апреля 1091 г.). По словам очевидицы этих событий императрицы Анны Комнины:« в тот день произошло необычайное: погиб целый народ вместе с женщинами и детьми, народ, численность которого составляла не десять тысяч человека, а выражалась в огромных цифрах» (Анна Комнина, 1996: 233-237). После такого разгрома печенеги перестали играть самостоятельную роль В истории Восточной Европы, растворившись в среде кыпчаков. Часть же кланов печенегов отступила к границам оседлых стран, став пограничным населением-войском в Болгарии, Венгрии и на Руси («черные клобуки», в составе которых они последний раз упомянуты в русской летописи под 1169 г.). Волжская Булгария
Образование Булгарского эмирата: от союза племен до страны «классического» ислама. Болгарские (булгарские) племена, возможно, возглавлявшиеся котрогоми, обитавшими по правобережью Среднего Дона, переселившись в Поволжье в конце VII в., оказались в окружении этнически близкого тюркского населения. Есть основания полагать, что территория Среднего Поволжья была освоена тюрко-огурскими племенами ранее, возможно, уже в У-У1 вв. (Генинг 1989: 13: Казаков 1999). По данным арабских авторов, кроме булгар среди них отмечаются этнические группы берсула (барсил), эсегел, сувар (савир), баранджар, т.е. население Волжской Булгарии кроме собственно булгар включало ала-но-хазарский (баранджары), тюрко-огурский (савиры/сувары), централь-ноазиатский (эсегели/эсгюш или чигили) компоненты (СоЫеп 1980: 86-89). Археологическими свидетельствами переселения булгар в Волго-Камье являются Бураковское П01ребение, пофебения Шиловского, Брусянского и Новинковского могильников, имеющих аналогии в памятниках Северного Причерноморья (Малая Перещепина) и Болгарии (Мада-ра) (Багаутдинов и др. 1998:150-164). Первоначально булгары заняли территорию вдоль Волги от Самарской Луки до устья Камы, вытеснив балто-славянские племена (носителей так называемой именьковской культуры) кии ассимилировав их в своей среде. Несколько восточнее в Восточном Закамье и Западном Приуралье распространяются угорские племена (носители кушнаренковско-караякуповской культуры) {Генинг, Халиков 1964: 129 и ел.; Халиков 1989: 71-87). В степном Заволжье и Южном Урале исследователи локализуют легендарную прародину венгров - «Ма^па Нип§апа» / «Великую Венгрию» (Халикова 1975: 1976; Седов 1987; Кт1о 1996: 31-41, 85-95). Постепенно все эти племена начинают консолидироваться вокруг булгар (Казаков 1992: 255-272, 298-330). В процессе складывания государства наиболее сильным оказалось этнополитическое объединение (союз племен) булгар (возможно, «серебряные булгары» русских источников) во главе с Алмышем (Ал-мушем) (Ибн- Фадлан: 131-139), создавшее в910-70-егг. двавладения (эмирата) - Болгарский и Суварский (видимо, во главе с племенем сувар). Разгром Хазарского каганата привел к усилению булгар, около 980 г. объединившихся в единое Булгарское государство. С X в. в состав населения Булгарии постоянно включались отдельные группы огузо-печенежских и кыпчакских племен, а также иных соседних народов (бур-тасы, маджары/мадьяры), которые активно ассимилировались булгарами. О достаточно тесных контактах булгар с огузами свидетельствуют, например, родственные связи между главным военачальником огузов Этреком и правителем булгар Алмышем. Обращают на себя внимание также такие названия городов государства, как Торцк («Торцьский городок» русских летописей), явно имеющее отношение к горкам ( т .е. огузам)
и Тухчин, которое, возможно, происходит или от этнонима «тух-чи», или, что более вероятно, от кыпчакского этнонима токсоба (токе/ тукз+оба). Русские летописи фиксируют ряд названий булгар. В описании пог хода 1183 г. в Ипатьевской летописи отмечается, что русские войска «по-идоша на конех в землю Болгарьску к Великому городу серьбреных болгар» (ПСРЛ11: 625). Еще ранее «сребрсныя Болгары» упомянуты в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иакова мниха среди народов, с которыми воевал Владимир Святославич (Память и похвала...: 290; Богуславский 1925). Вопрос о том, что из себя представляло объединение серебряных булгар, достаточно сложен. Возможно, оно являлось ядром формировавшегося в X в. Булгаре кого государства с центром в городе Биляр (Ха-ликов 1989: 78, 79). Однако, для XII в. говорить о племенном делении булгар вряд ли возможно, учитывая уровень их социального развития. Вполне вероятно, что под Серебряной Булгарией надо понимать какую-то центральную историческую область или какое-то наследственное владение булгарских эмиров в центре страны. Под этим же годом в ряде русских летописей фиксируется интересное сообщение, несомненно, восходящее к владимирскому своду 1189 г. (Лимонов 1967: 91), но наиболее полно сохранившееся в Лаврентьевс-кой и Ипатьевской летописях. По этим сведениям, булгарское войско, собранное из разных областей страны для отпора русскому вторжению, состояло из ополчения «из города Собекуля и из Челмата» (ПСРЛ I: 390), которое «совокупишася со иными Болгары зовемими Темтюзи» (ПСРЛ II: 625, 626), а также пришедшей им на помощь коннице из «Торцьского города» (ПСРЛ I: 390). Некоторые историки склонны видеть в них локальные племена булгар (Фахрутдинов 1984: 18; Алишев 1985:110). Как бы то ни было, следует особо отметить, что летописец в рассказе об этом событии везде четко акцентирует внимание на то, что все эти названия относятся именно к городам - «окольнии же городе Болгарьским», «болгаре же из города...» (ПСРЛ I: 390; II: 625, 626). Скорее всего, здесь речь идет о городских или территориальных феодальных ополчениях, выступивших на помощь своему сюзерену. Недаром летописец подчеркивает, что все они «болгаре», только из разных областей или княжений (эмиратов), хотя при этом нельзя исключать, что названия эти восходят еще и к родоплеменным этнонимам (Халиков, Хакшаянов 1997). В целом же все эти сообщения только подтверждают мысль, что для русских все население Булгарии было
единым этнополитическим организмом, что особенно четко фиксируется для конца XII -начала XIII вв. (Измайлов 1999). Кроме того, некоторые историки пытаются сконструировать некую общность «нукратских» булгар, название которых якобы восходит к этнониму «берсула» и является переводом наименования «серебряных» болгар («нокра» по-персидски «серебро»). Данная гипотеза, возникшая под воздействием «яфетической» теории Н.Я. Мара и его теории, что ' все слова евразийских языков восходят к четырем слогам, привела к отождествлению этнонима «берсула» с «нохратскими или серебряными бул- : тарами» («Бер»-«берсула», «сер»-«серебро») (Греков, Калинин 1948: 107). Подобная невиданная конструкция весьма уязвима для критики и с точки зрения филологии (происхождение татарского названия гидронима Вятка - Нукрат суы - никак не связано ни с серебром, ни с булга- " рами и восходит к названию Новгорода - Нукрат, которому принадлежали Вятские земли (Добродомов 1995), и с точки зрения истории, поскольку ни в одном средневековом источнике не фиксируется. Попытки ' же реконструкции названия неких «нукратских/серебряных булгар» и дать им локализацию на реальной карте (Фахрутдинов 1984:15) и тем : более видеть в них славяно-русское население, якобы жившее в Булгарии по Вятке и Каме (Макаров 1997: 298), несостоятельны и ненаучны, поскольку в русских источниках «серебряные булгары» отмечаются толь- '• ко под этим названием и только в районе Биляра («Великого города» ' русских летописей). Таким образом, можно сделать вывод, что для иностранных наблюдателей булгары были единым народом. Различные наименования бул- ' гар носили, очевидно, не родоплеменной, а региональный (историко-традиционный) характер Волжская Булгария в XII в. в период рацвета занимала территорию от Окско-Свияжского междуречья на западе до Южного Урала на восто-ке, от Посурья и Самарской Луки на юге до Предкамья на севере. Здесь археологически известны городища (около 180), среди которых, судя по данным письменных источников, выделяются остатки крупных городов (Болгарское, Билярское, Суварское, Богдашкинское, Алексеевское, Валын-ское («Муромский городок»), Юловское и др.) и небольшие городища (замки), а также селища (более 800). Столицей государства в описываемое время был город Биляр, который действительно выделялся своими размерами (почти 800 га) и численностью населения (до 50-60 тыс.). На этой территории открыты могильники (Новинковский, Больше-тарханский, Танкеевский, Большетиганский и др.), относящиеся к концу
VII - второй половине X в. - с языческим погребальным культом (погребения с вещами, культ коня, курганные захоронения и т.д.), а начиная с первой половины X в. — с мусульманской обрядностью (обычно захоронение в гробах; ориентация покойного по кыбле: головой на запад, тело чуть повернуто на правый бок, лицо обращено в сторону Мекки; как правило, отсутствие вешей и т.д.). На поселениях изучены наземные жилища, полуземлянки и землянки, кирпичные и белокаменные общественные здания (мечети, бани и др.) и мавзолеи, хозяйственные постройки (гончарные и металлургические горны, производственные помещения и т.д.), на городищах открыты остатки укреплений в виде валов со следами деревянных стен различной конструкции. Основу хозяйства булгар составляли земледелие в форме степного перелога, полуоседлое и стойловое скотоводство, рыболовство, промыслы (охота на пушного зверя, бортничество и пр.), разнообразные ремесла (металлургия железа и бронзы, гончарство, стеклоделие, деревообработка, косторезное, ювелирное, оружейное дело и т. д.) и участие в региональной и мировой торговле (волго-балтийский и поволжско-среднеазиатский пути) (Фахрутдинов 1984; Халиков 1989; 7.1топу1 1990; Хузин 1997). Булгарское государство имело развитую социальную структуру. Источники (в том числе и нумизматические) сообщают о существовании династии булгарских правителей, которые в начале X в. носили титул «эльтебер», а с конца X в. — «эмир» (Фахрутдинов 1984: 20-25). Иерархия социальных верхов общества реконструируется по письменным источникам недостаточно четко, но явно выделяются беки («князья») — правители отдельных земель и городов, военно-служилая знать («йори/ чури») (Измайлов 1997:144-147) и представители духовенства. Огромное значение в консолидации булгарского этноса сыграло официальное, на государственном уровне, принятие ислама (920-е гг), становление своего историописания, а также расширение политических, экономических и культурных связей с внешним миром (исламские страны Востока, Хазария, Русь). Уже в начале X в. арабо-персидская историко-географическая традиция (Ибн-Русте, Истахри, Марвази, Гардизи и др.) фиксировала, что у булгар два основных города: Болгар и Сувар; в обоих городах - деревянные строения, соборная мечеть, живут там мусульмане по 10 тысяч человек в каждом городе; они сражаются с неверными (Заходер 1967: 36). Характерно относящееся к этой традиции указание на то, что булгары воюют с неверными. Обстоятельства этих войн неизвестны, но важ- но общее мнение о строгом следовании булгар предписаниям ислама и борьбе с неверными. Например, персидский источник «Худуд ал-алам»/ «Пределы мира» (982/983 гг.) пишет: «Булгар - город с небольшой областью, расположенный на берегу Итиля. В нем все жители мусульмане; из него выходит до 20 000 всадников. Со всяким войском кафиров, сколько бы его ни было, они сражаются и побеждают» (Бартольд 1973:545). Булгары пытались распространить ислам и на Русь. В 985 г. после похода на Булгарию Владимира I, был заключен мирный договор (ПВЛ, 4.1: 59). В «Повести временных лет» (ПВЛ) сохранился рассказ о выборе веры под 986 г., когда булгары пытались обратить Владимира в ислам. Там же изложены основные, на взгляд летописца, характерные черты ислама как религии, когда на вопрос Владимира: «Какая есть вера ваша?», булгары отвечали: «веруем богу; а Бохмит ны учить, глаголя: обрезати уды срамные, а в свиныне не ясти, и вина не нити; и по смерти же ... с женами похоть творити блудную». Этот же рассказ содержится с теми или иными дополнениями и сокращениями практически во в;сех редакциях ПВЛ (ПСРЛ, 1 84; 111(1999): 132: II: 71-72). Далее в, рассказе об «испытании вер» (под 987 г.) с разной степенью полноты описывается религиозная практика булгар глазами русских: «ходихом въ Болгары, смотрихом како ся гюкланяють въ храме, рекше в ропати: стояще бес пояса, поклонився сядеть и глядить семо и овамо, яко бешен, и не веселья в них, но печаль и смрад велик, не добр закон их» (ПСРЛ I: 108). В противовес этим «нечестивым» обрядам, далее в ПВЛ подробно описывается православная византийская служба, чья пышность и богатство произвели огромное впечатление на послов, что якобы и заставило Вла-дим ира принять христианство восточного толка. В этом рассказе выразительно описано знакомство русских с мусульманской Булгарией, которая стала в конце X в. одним из важнейших государств Восточной Европы. Проявляла активность Булгария и в контактах со странами ислама. В «Тарих-и Бейхак» Бейхаки есть сообщение о посылке правителем Булгара эмиром Абу Исхаком Ибрахимом ибн Мухаммадом ибн Б.л.т.варом в 415 г. х. (1024/1025 г.) в Бейхак, область Нишапура денег для строительства двух мечетей в Себзеваре и Хосровджерде. По словам Бейхаки, эмир булгар «послал много денег, послал удивительные дары для государя Хорасана, каких никто не видал...» по причине боговдохновленного сна, «что мол, следует направить некоторые деньги в Бейхак». «В то время -добавляет он - те деньги потратили на построение этих двух мечетей» (Заходер 1967: 46). Понятно, что какие бы не были причины отправки посольства эмира булгар в Хорасан, факт этот сам по себе замечателен. Он указывает на регулярные религиозно-политические и культурные связи между Булгарией и государством Саманидов (Измайлов, 20016: 116-127). В том, что это было, если и уникальное событие, то только по своим масштабам, но не по направленности. Связи официально-дипломатические и культурно-религиозные Булгарии со странами Ближнего и Переднего Востока становились регулярными. Например, в 1041/1042 (433 г.х.) «...человек из булгар - один из больших людей того народа- со свитой из пятидесяти человек, направляясь совершить хадж» посетил Багдад. Показательно, что этого булгарского аристократа сопровождал человек Йа'ла ибн Исхак ал-Хорезми, по прозвищу или должности «Кади»/«Судья», который вел переговоры в халифском Диване (государственной канцелярии) (Халидов 1998: 82). Все эти источники указывают, что уже к концу X в. Булгария на международной арене выступала как мусульманская страна, которая была связана множеством торговых, культурных и политических нитей со странами Средней и Передней Азии, Ближнего Востока. К сожалению, о внутренней жизни и степени распространения ислама среди населения Булгарии сведений в письменных источниках чрезвычайно мало. В некоторой степени этот недостаток могут восполнить данные археологии. Например, для булгарских археологических памятников X—XIII вв. характерно практически полное отсутствие костей свиньи. Среди остеологических материалов из Билярского городища за время раскопок 1967-1971 гг. (всего обнаружено 9606 костей) их вообще не выявлено, нет костей свиньи и на других памятниках (Петренко 1976: 228-239; Петренко 1979:124-138). Редкие исключения только подтверждают общее правило. Так, при раскопках Билярского городища (1974-1977 гг.) обнаружены отдельные кости свиньи, которые концентрируются близ усадьбы русского ремесленника (Петренко 1984: 66-69). Высокая статистически представительная выборка материалов и ее поразительная стерильность в отношении костей свиньи, как среди материалов городских, так и сельских поселений, учитывая факт широкого распространения свиноводства в более ранний исторический период и в соседних с Булгарией регионах, позволяет сделать вывод о повсеместном и строгом следовании булгарами предписаний и запретов ислама. Еще более выразительно о распространении и характере ислама позволяют судить могильники волжских булгар, погребения которых совершены по мусульманскому погребальному обряду. Булгарские могильники, как археологический источник, были скрупулезно и все-
сторонне проанализированы исследователями, что позволяет опираться на эти выводы по этой проблеме. Они позволяют сделать вывод о начале распространения ислама в Булгарии в конце IX - начале X вв., о полной и окончательной победе мусульманской погребальной обрядности в среде горожан в первой половине X в., а в отдельных регионах во второй половине XI в. (Халикова 1986'. 137-152). При этом особо следует подчеркнуть, что с рубежа Х-Х1 вв. языческие могильники на территории Булгарии уже не известны. В настоящее время открыто примерно 59 могильников по всей территории Булгарии (Предволжье, Пред-камье, Западное и Центральное Закамье и бассейн р. Малый Черемшан), на которых вскрыто более 970 погребений, совершенных по мусульманскому обряду и при этом не обнаружено ни одного не только могильника, но даже и единственного языческого погребения. Все эти факты весьма ярко и недвусмысленно свидетельствуют о повсеместном распространении ислама и глубине его проникновения в народную культуру. Важность этих материалов в том, что они позволяют оценить реальность выраженных в исторической традиции представлений. По сути дела полное господство ислама и исчезновение разнообразных языческих культов, распространенных в предшествующий период, а также строгое следование мусульманским запретам (отсутствие костей свиньи и т.д.) свидетельствует о растворении различных этнокультурных и племенных традиций в общемусульманской среде, формировании новой этнокультурной общности. Уникальным свидетельством распространения ислама в городах булгар следует признать открытие единственной в домонтольской Булгарии деревянной и белокаменной мечети на Билярском городище древнем городе Биляре (Халиков, Шарифуллин 1979: 21-45). Особое внимание комплекс мечети привлекает как своими размерами (деревянная — 44/48x30 м и белокаменная — 42x26 м), которые в этот период были характерны для больших городских храмовых построек, поскольку обычные квартальные мечети и церкви были гораздо меньше (Якобсон 1985:60-61). Парадный характер здания подтверждают расположение в центре города, а также нахождение близ него кирпичной бани (Халиков 1979: 11-20) и большого городского кладбища с уникальной для Булгарии X в. семейной усыпальницей или мавзолеем с двумя погребенными (Шарифуллин 1984: 69-73) по типу надземной усыпальницы (мак бара) или полуподземного родового склепа (сагана). Учитывая дату этого комплекса - первая половина - середина X в., он является важнейшим свидетельством не только распространения исла-
ма, но и становления регулярных исламских институтов, включая мечети, кладбища и соответствующих служителей веры. Сама организация мусульманской общины в Булгарии плохо известна, но факт ее существования, суда по данным восточных источников, не вызывает сомнений. Уже в начале X в. а булгарских городах и поселениях, фиксируются муэдзины и имамы (Хвольсон 1869:23). Есть некоторые сведения о существования в стране булгар института судей — городских кади (Путешествие ап-Гар.ча-ти: 31), входивших в высшую элиту общества и участвовавших в дипломатических контактах. Косвенные сведения о структуре улама у булгар можно почерпнуть у ал-Гарнати, который, описывая население Саксина, отмечал, что живущие там булгары и сувары имеют своих эмиров и соборные мечети, где они совершают пятничную молитву, у них также есть «кадии, факихи, и хатибы: и все толка Абу Ханифы» (Путешествие...: 27). Это сообщение также подтверждает мысль, что, очевидно, ханифитс-кий мазхаб был традиционным для булгар не только в начале X в., как об этом писал Ибн-Фадлан, но и гораздо позднее. С внедрением ислама среди булгар стало распространяться восточное просвещение и грамотность. Уже в начале X в. в булгарских городах и поселениях, как писал Ибн Русте, существовали «мечети и начальные училища с муэдзинами и имамами» (Хвольсон 1869: 23). Судя по историческим и археологическим данным, уже с конца X в. Булгария стала страной «классического ислама», где жили и творили многие крупные ученые и богословы. Внутри страны во всех крупных общинах были школы и медресе, а в больших городах развивалась система высшего духовного образования, о чем с удивлением сообщали восточные авторы, и система мусульманского правосудия. Утверждение на всей территории страны унифицированной культуры мусульманского типа способствовало формированию основных черт этнополитической булгарской общности (Халикова 1986: 43-106; Ха-ликов 1989: 103-117; 2топуг 1990; Хузин 1997: 39-47). В антропологическом отношении все население Волжской Булгарии было довольно однородным. Оно характеризуется сублапононд-ньш (субуральским) типом (т.е. смешанным европеоидным и монголо-идным), происхождение которого разные исследователи видят в местном восточнофинском или прикамском населении (т.е. тоже в довольно метисированных европеоидно-монголоидных группах), что позволило сделать вывод о сложности формирования антропологического типа средневековых булгар, испытавшего процессы смешения и консолидации в Х-Х1Н вв. (Герасимова и др. 1987:84-141; Ефимова 1991). Одно- временно в Булгарии в антропологическом плане выделены группы городского мусульманского населения (Билярский IV могильник) (Хапи-кова 1975; Шарифуллич. 1984), отличающегося повышенной степенью монголоидности (Фаттахов 1979). Учитывая положение могильника в центре столичного города Биляра близ мечети и наличие на нем единственных зафиксированных в домонгольской Булгарии мавзолеев, его можно трактовать как погребение собственно булгарской знати - клана аристократов, сохранявших, очевидно, эндогамность внутри правящего рода. Возможно, именно эта дисперсная группа булгарской знати была носителем «булгарского» языка. В условиях развитого средневекового государства шло становление и развитие городов, формировалась культура городского типа, вырабатывались наддиалектное городское койне (скорее всего, на основе тюркского языка кыпчако-огузского типа) и нормативный литературный язык. Проблема языка волжских булгар до сих пор остается дискуссионной. Наиболее аргументированно мнение о том, что в этот период на территории Булгарии функционировало два языка. Один, собственно «бул-гарский», был огурского типа (тюркский язык с ротацизмом, ламбдаиз-мом и др. архаичными чертами (СоЫеп 1980:47-48), который использовался какой-то часть булгарской аристократии, возможно, в ритуальных (сакральных) целях (о чем свидетельствуют надгробные эпитафии XIII-XIV вв. с территории Булгарии с текстами, написанными на этом языке арабской графикой (Хакимзянов 1978; Зарубежная тюркология: 18-23). Окончательное исчезновение этою языка произошло лишь в период Золотой Орды (вторая половина XIV в.). причем под воздействием гак этнических процессов, так и экстрал ингвистнческих факторов - эпидемии чумы (5сНатИо§1и 1991: 157-163). Другой - булгарс-кыпчакс-кий (огузо-кыпчакского типа) был наиболее распространен среди рядового населения страны (о различных диалектах в среде булгарских племен см. сведения Ибн - Фадлана) и стал основой общегородского надци-алектного койне (об этом, в частности, свидетельствует целый ряд исто-рико-лингвистических фактов (подробнее см.: Хакимзянов. Измайлов 2006: 621-628; Халиков 1988), на базе которого под влиянием среднеазиатских (караханидских) традиций сформировался булгарский литературного язык (Хакимзянов 1987:5-12). Самыйранний из сохранившихся литературных памятников старотатарской (булгарской) литературы - поэма Кул Гали «Кыйсса-и Йусуфе»/ «Сказание о Йусуфе» (1236 г.): Средневековые булгары: этнополитическая этноконфессиональная общность. Процессы-становления государственности, утверждения
ислама и развития торгово-хозяйственных связей внутри страны и с другими странами и народами способствовали формированию нового средневекового этноса и выработке особого самосознания. Во всех деталях его реконструировать довольно сложно, но основные элементы, важнейшие символы и этнокультурные границы можно очертить используя весь комплекс имеющихся в нашем распоряжении источников. В силу ряда обстоятельств цельные исторические хроники булгар до нас не дошли. Однако некоторые фрагменты именно об этом эпизоде «начала истории» сохранились в булгарской исторической традиции и в поздних устных и письменных исторических преданиях татар, что позволяет в определенной мере реконструировать представления самих булгар о происхождении своего государства, народа и правящей династии и своей исторической миссии. Начало своей истории булгары, определенно, связывали с деяниями Александра Македонского (Искандера Зул-Карнайна). Об этом свидетельствует в своих записках Абу Хамид ал-Гарнати, который, рассказывая о посещении им Булгарии, отметил: «Как говорят, через Булгар шел Зул-Карнайн на Йаджудж и Маджудж» (Путешествие ал-Гарнати: 59). Более развернутое повествование об этом содержится в сочинении ал-Омари (XIV в.), который, ссылаясь на рассказ шейха ибн ан-Номана ал-Хорезми, пишет, «что Искандер, проходя мимо крайних ближайших к населенным местам предгорий «Мраков», увидел там людей Тюркского племени, весьма похожих на зверей; никто не понимает языка их.... Он (Искандер. - Д.И., И.И.) прошел мимо их и не тронул их» (Тизенгаузен 1884: 241). Он же писал и о существующей якобы на краю обитаемого мира, близ границ Булгарии, «большой башни, построенной на образец (т.е. по типу. -Д.И, И.И.) высокого маяка» (Тизенгаузен 1884: 240). В этом сюжете о башне, что в средневековом сознании соответствует понятию «укрепления», следует, видимо, усматривать отголосок представлений о знаменитой «стене Искандера», которая должна была защищать обитаемый мир от нашествия варваров-язычников (Йаджудж и Маджудж). При всей распространенности подобных легенд в различных частях исламского мира, они, обычно, маркировали именно отдаленные и пограничные страны, очерчивая как бы границы ойкумены. О распространении легенд об Искандере в среде булгар доказывает, в частности, то, что она была упомянута в русской летописи, где указывалось, что город Ошель построен еще Александром Македонским (ПСРЛ XV: 331). Этот факт, видимо, отражает проникновение на страницы летописи булгарских
преданий. В татарском фольклоре сохранились также предания об основании им городов Болгар и Биляр (Давлетшин 1991: 63). Широко, видимо, бытовал среди булгар также сюжет о происхождении их народа и правящей династии от Искандера Зул-Карнайна, отголоски которого нашли отражение в произведениях восточных авторов. XII в. Наджипа ал-Хамадани и Низами Гянджеви и сохранились в татарском фольклоре (Предания...: 164). Иными словами, образ Зу-л-Кар-найна в булгарской интерпретации носит, несомненно, мифологический характер, причем имеющий лишь формальное отношение к эллинистическому роману. Это переосмысление именно коранического сюжета о направляемом Аллахом Зу-л-Карнайне, который карал неверных и облагодетельствовал праведников, а также построил стену, защитив мир от враждебных людям народов Йаджудж и Маджудж. В булгарском сюжете он также приобрел черты не только строителя городов, но и основателя династии, которая, таким образом, получала легитимность от одного из героев ислама, воителя против «неверных». «Приближение» булгарских правителей к пантеону Корана и получение ими от него страны и городов в наследство, как бы уже в «облагороженном», обустроенном виде, делало правящую династию и соответственно весь народ, в его собственных глазах, не просто равным самым древним «царственным» народам, но и в значительной мере наследниками его славы; и обширной империи. Особенно это, видимо, касалось той части его мифологических деяний, как борьба с язычниками, расширение границ «праведного мира» и его обустройства. Одновременно с этими представлениями в исторической традиции булгар развивается сюжет о древней связи булгарской правящей династии с мусульманскими праведниками - святыми или первыми последователями пророка Мухаммада. Сведения о ней сохранились в трудах арабских авторов и ее можно было бы принять за изложение представлений абарских авторов о неведомой и легендарной стране, если бы не свидетельства самих арабских путешественников, побывавших в Булга-рии. Так, ал-Гарнати, дважды лично побывавший в Булгарии в середине XII в., приводит в одном из своих сочинений рассказ о начале Булгарского государства и первых его правителях. При этом надо подчеркнуть, что он передает не просто услышанную им легенду, а пересказывает отрывок из прочитанной им книги «История Булгарии», написанной булгар-ским столичным кади Йагкубом ибн Нугманом (Путешествие ал-Гарнати: 31), т.е., видимо, официальную историографическую традицию. Учитывая же, что эта легенда сопоставляется с целым рядом других источников,
можно полагать, что он действительно излагает аутентичною версию истории Булгарии, как она представлялась самим булгарским историкам того времени. «...А смысл слова булгар, — пишет арабский путешественник, - ученый человек. Дело в том, что один человек из мусульманских купцов приехал к ним из Бухары, а был он факихом, хорошо знавшим медицин)'. И заболела жена царя, и заболел царь тяжелой болезнью. И лечили их лекарствами, которые у них приняты. И усилился их недуг, так что стали они оба опасаться смерти. И сказал им этот мусульманин: «Если я стану лечить вас и вы поправитесь, то примете мою веру?». Оба они сказали: «Да!». Он их лечил, и они поправились и пришли ислам, и принял ислам народ их страны. И пришел к ним царь хазар во главе большого войска, и сражался с ними, и сказал им: «Зачем принял эту веру без моего приказа?». И сказал им мусульманин: «Не бойтесь, кричите: «Аллах велик!». И они стали кричать: «Аллах велик!...» — и сразились с этим царем, и обратили его войско в бегство, так что этот царь заключил с ними мир и приня<
Популярное: Почему человек чувствует себя несчастным?: Для начала определим, что такое несчастье. Несчастьем мы будем считать психологическое состояние... Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней... Как распознать напряжение: Говоря о мышечном напряжении, мы в первую очередь имеем в виду мускулы, прикрепленные к костям ... ©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (752)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |