Неолиберальная оценка международных отношений

В 70-е гг. XX в. внимание научных кругов привлекла работа под редакцией преподавателей Гарвардского университета Р. Кохэна и Дж. Ная «Транснационализм и мировая политика». Здесь впервые в концентрированном виде был очерчен метод анализа мировой взаимосвязи в сфере экономики, политики, в социальной области, выдвинут тезис о том, что государства перестают быть единственными субъектами международных отношений. Их в этом качестве теснят транснациональные компании, неправительственные организации, наконец, отдельные влиятельные «граждане мира». Из этой посылки следует вывод о том, что на смену межгосударственным отношениям идет мировая политика как механизм более демократического и космополитичного взаимодействия качествен­но нового сообщества. Эти тезисы Кохэн и Най развили в своей следую­щей работе «Сила и взаимозависимость». Здесь они выдвинули тезис о том, что привычными, определяющими становятся не столько индивиду­альные действия государств, сколько логика развития институтов миро­вой политики - международных глобальных и региональных организа­ций, договоров, неофициальных договоренностей и пониманий, режимов, опирающихся на международное право и общественное мнение. Один из видных представителей неореализма Дж. Грекале соглашается с такой позицией, считая, что государства реально способны остановить деятель­ность всех остальных акторов на международной арене, если они почув­ствуют, что это необходимо в целях собственной безопасности.

Тем не менее в 90-е гг. XX в. и в начале XXI в. школа неолиберализ­ма развивается. Часть исследователей высказывается в поддержку вильсоновской концепции «гармонии». Так, профессор Гарвардского универ­ситета С. Хоффманн обоснованно говорит о бесперспективности «кресто­вого похода за демократию» как средства перестройки мирового порядка в соответствии с западными, особенно американскими, стандартами. Он исходит из убеждения в том, что в условиях кризиса государственности, при отсутствии единой мировой идеологии необходимо пересмотреть в целом философию международных отношений. По мнению другого американца, известного историка С. Коэна, США не следует навязывать дру­гим, особенно странам СНГ, образ мирового порядка, основанный ис­ключительно на собственном идеале социального устройства. Это, по его мнению, ничего хорошего не даст и способно вызвать только негативную реакцию. Почему? Российский исследователь Н. Симония отвечает на этот вопрос так: «Запад навязывает свою модель потому, что она не под­ходит для условий СНГ и для успешных по­пыток его "догнать", для достижения экономического равенства (не иден­тичности, а именно равенства при сохранении национальной специфики). В рамках западной модели США и другие страны всегда будут сохранять свое преимущество. И как раз на это направлены все основные рекомен­дации МБРР и МВФ. Они фактически блокируют догоняющее развитие стран СНГ и способствуют сохранению асимметричной интеграции. Вот почему они увязывают официальную помощь с развитием стран СНГ к демократии, вопреки очевидной неготовности к ней абсолютного большинства».

Либерально-идеалистическая парадигма международно-политической науки, замороженная в период биполярного противостояния, после оконча­ния «холодной войны» вновь уверенно заявляет о себе в самых различных формах. Например, Дж. Най подчеркивает, что главное в международных отношениях — не силовой фактор, а создание институтов безопасности на коллективных принципах. Поэтому окончание «холодной войны» Най рас­сматривает не как перераспределение силы в международных отношениях, а как результат создания европейской структуры безопасности.

Неолиберализм обычно воспринимается как главный соперник нео­реализма. Действительно, эта школа охватывает многие различные, даже противоречивые подходы. Неолиберализм, подобно идеализму, особо акцентирует внимание на ценностях индивидуальной свободы, демокра­тии, управления, социального капитализма, власти закона, международ­ных режимов и организаций и подчеркивает перспективы прогресса, мира и процветания. В отличие от неореализма он придает особое значение условиям, составляющим основание для роста и углубления международ­ного сотрудничества (между государствами, но также и вне государст­венных границ), мира и стабильности.

В зависимости от того, каким факторам придается значение ключевого условия прогресса и изменения, можно в общих чертах описать точные подходы в рамках неолиберальной школы. Ее институционализм сегодня является, возможно, наиболее признанным из них. Он отстаивает тезис о том, что государства в основном заинтересованы в абсолютной выгоде (главным образом, экономической) международного сотрудничества. Оно служит для пользы каждого, гарантирует подчинение государств общим правилам и лучше достигается с помощью создания международных ин­ститутов. Общая заинтересованность становится фундаментом мира и, та­ким образом, служит гарантией безопасности. Но многие сторонники не­олибералов соглашаются и с тем, что поскольку в мировом обществе до сих пор присутствует сила, постольку международная система и сегодня оста­ется анархичной. Однако, как считает английский исследователь А. Вендт, первичность идей и уступчивость в интересах означают, что «анархия - это то, что из нее делают государства». Более того, анархичность международ­ных отношений уже не может рассматриваться в качестве основной харак­теристики. Так, например, по мнению американского аналитика И. Фергюсона, несмотря на утверждения неореалистов о господстве анархии в сфере международных отношений, гораздо более правдоподобным является об­ратное. С беззаконием и насилием чаще всего сталкиваются во внутриго­родских трущобах, в действиях организованной преступности, в этниче­ских конфликтах, в беспорядочном терроризме и гражданских войнах. В странах, подобных Перу и Колумбии, в целых провинциях фактически дей­ствуют не государственные законы, а «законы» преступного мира. И на­оборот, межгосударственные войны сегодня редкий случай, и многие сфе­ры транснациональных отношений являются мирными и рационально предсказуемыми. Формальные и неформальные правила игры ограничива­ют степень анархии в различных зонах риска, в результате чего наблюдает­ся значительная регулярность встреч и, как правило, деловых отношений.

Еще больше критики существует и в отношении второй стороны анархичности. С точки зрения сторонников либеральной парадигмы, от­ношения между развитыми демократическими странами Азии, Северной Америки, Океании и Западной Европы трудно характеризовать как отно­шения типа «помоги себе сам». Многие неизбежные последствия анархии были преодолены с помощью институтов, которые управляют межгосу­дарственными отношениями и обеспечивают механизмы принятия реше­ний. Эти институты свидетельствуют о наличии межгосударственного консенсуса и вместе с тем помогают поддерживать его благодаря взаим­ным консультациям и компромиссам, смягчающим последствия фактиче­ского неравенства государств. Более того, некоторые из неолибералов полагают, что наступил момент для нового витка развития мирового со­общества, для прекращения борьбы Запада с Востоком и Югом, что наконец-то стало возможным развитие международных отношений на основе идеалистических концепций. Идеи сотрудничества, по их мнению, имеют больше шансов на успех, чем классические взгляды реалистов на кон­фликт и игры с нулевой и ненулевой суммой.

Другие представители либеральной парадигмы не так оптимистичны в своих оценках. Так, Д. Розенау подчеркивает, что в рамках возникающей сегодня новой «постмеждународной политики» контакты между различными структурами и акторами осуществляются принципиально по-новому. Рож­дающийся на наших глазах новый, «полицентричный мир международных отношений» характеризуется хаотичностью и непредсказуемостью, искаже­нием идентичностей, переориентацией связей авторитета и лояльностей, которые соединяли индивидов прежде. При этом базовые структуры «постме­ждународных отношений» как бы «расщепляются» между этатистским и полицентрическим мирами, которые взаимно влияют друг на друга, но никак не могут найти подлинного примирения.

В свою очередь, представитель швейцарской школы социологии ме­ждународных отношений Б. Броди убежден, что мир международных от­ношений не «раздваивается», как считает Д. Розенау, а «расщепляется» на три мира, находящихся в состоянии взаимного антагонизма: 1) мир госу­дарств с характерной для него гражданской лояльностью индивидов и политическим представительством; 2) мир транснациональных предпри­нимателей со свойственной ему утилитарной лояльностью и функцио­нальным представительством; 3) мир социокультурных, конфессиональ­ных, этнических и иных принадлежностей, который отличается лояльно­стью и коммунитарным представительством. Таким образом, с одной стороны, природа международных отношений необычайно усложняется: они становятся менее стабильными, менее предсказуемыми и менее управляемыми (во всяком случае, прежними, этатистскими методами). С другой стороны, многообразные процессы глобализации мира ведут к постепенному стиранию граней между внутренней и внешней политикой, внутриобшественными и международными отношениями. В результате последние все более заметно утрачивают присущую им прежде специфи­ку, перестают быть «особым родом» общественных отношений.

Есть попытки примирить неореалистов и идеалистов. В частности, следует обратить внимание на точку зрения уже упоминавшегося Д. Ная. Он отмечает резкое усиление в международных отношениях таких инсти­тутов, как ЕС и НАТО. Нестабильность в восточно-европейском регионе Най обосновывает отсутствием или несовершенством там системы меж­дународных институтов. Заслуживают внимания его пять альтернатив распределения силы в ближайшей перспективе, которые Най предлагает изучающим международные отношения: 1. Возвращение состояния биполярности. 2. Мультиполярность. 3. Триполярная экономическая блоковость. 4. Однополярность. 5. Многосторонняя взаимозависимость.

Позицию Ная разделяют немецкие исследователи К. Риттер и К. Кайзер, считающие, что, поскольку мультиполярность, или полицентризм обретают пространственные формы, постольку ядерное оружие «оказыва­ет свое воздействие на международные отношения умозрительно, как средство устрашения, а не как средство действительного применения».

Оценивая позиции сторонников неолиберальной парадигмы, необхо­димо отметить, что в целом это течение по многим позициям (анархизм международных отношений, роль государства, значение силового факто­ра и др.) стало ближе к неореализму, чем к своему праотцу - классиче­скому идеализму. И, тем не менее, «либеральная» школа считает, что из­менения в мировой политике носят глубинный и системный характер, сообщество становится качественно более взаимозависимым, а отноше­ния в нем с появлением новых- негосударственных участников и новой повесткой дня взламывают классическую Вестфальскую систему. Не го­воря об этом прямо, «либералы» подводят к мысли, что в конце XX - на­чале XXI в. вызревают условия для постепенной реализации идеи Канта относительно общемирового контракта о мирном взаимодействии. Воз­росшая коммуникативность людей в мире, усиление роли межправитель­ственных и неправительственных организаций в регулировании между­народных отношений - при всей противоречивости, относительности и не­удовлетворительности результатов - усиливают регулятивные возможности международного права, механизмов коллективной безопасности и, таким образом, как бы расширяют поле для сотрудничества на мировой арене.