Российский авторитаризм: ужас ужасом не перешибёшь

Исторический, а тем более поли­тический процесс развивается по объективным законам собст­венной вегетации. Реформаторский период, который переживает Россия, четко распадается на три семилетних цикла. Первый, с 1985-го по 1991-й, был посвящен разрушению той обще­ственно-политической системы, той идеологии, при которых мы жили. Вто­рой, с 1991-го по 1998-й, стал апофео­зом разрушения социально-экономи­ческой системы социализма, его пла­новой, централизованной экономики. Августовский, 1998 г., дефолт и после­довавший вскоре за ним уход Б. Ельци­на с президентского поста ознаменова­ли начало третьего семилетнего цикла, выпавшего на долю В. Путина.

Конкретный политический смысл этого цикла очень сложен. До пере­ходного периода еще далеко. От раз­рухи к созидательному строительству сразу не перейдешь. Нет для этого под рукой ни кадров, ни техники. Остается только одно – имитировать бурную деятельность.

Тот авторитаризм, который сегодня совершенно безосновательно вменяют В. Путину в вину, носит, как и все, что происходит в выпавшее на его долю время, имитационный характер. Его, этого псевдоавторитаризма, вполне хватает, чтобы принять то или иное по­литическое или законодательное ре­шение. Но нет сил и ресурсов, чтобы это решение с умом и позитивным ре­зультатом реализовать.

Чуть раньше, до монополизации Го­сударственной думы «Единой Росси­ей», В. Путину, чтобы собрать необхо­димое число голосов, иногда приходи­лось приспосабливаться, бросая поощ­рительные взгляды и делая побуждаю­щие жесты по адресу тех или иных сил: в какой-то момент – правых, в какой-то – левых, в какой-то – «Яблока», в какой-то – «жириновцев», в какой-то – «рогозинцев». В результате необхо­димый для принятия решения «кво­рум» обязательно обеспечивался.

В конечном итоге от имитационного разнообразия партий, имитационного разделения властей родилось имитационное единство с имитационным президентом во главе.

Могу, конечно, ошибаться, но мне представляется, что внутренне В. Пу­тин крайне встревожен всем тем, что происходит в стране и вокруг нее. Во всяком случае, на меня его обраще­ние, с которым он выступил 4 сентяб­ря, сразу после поездки в Беслан, про­извело именно такое впечатление. Скажу больше, на мой взгляд, в неко­торых словах и действиях В. Путина угадывались признаки смятения. Уж слишком тщательно, слишком наро­чито, слишком явно в обращении про­ступала жесткость не только по отно­шению к террористам, но и вообще к оценке ситуации. А вот необходимой доброты и сочувствия к соотечествен­никам, к их душевному состоянию проявить не удалось.

В ключевом месте своего выступле­ния президент даже пригрозил: тех, кто поддастся на провокации террори­стов, кто под предлогом поиска вино­ватых за совершенные теракты и их на­казания будет совершать действия, способные дестабилизировать полити­ческую обстановку в стране, россий­ская власть будет рассматривать как пособников террористов.

Не с угрозами надо в таких ситуаци­ях выходить к людям. Ужас ужасом, страх страхом не перешибешь. В кри­тические моменты люди ждут от своих руководителей глубокого понимания ситуации, правды и искренности в оценке причин происходящего, энер­гичных мер, действительно ведущих если не к предотвращению повторных бед, то хотя бы к ликвидации причин, способствовавших их свершению.

В своем обращении В. Путин сказал об этом вскользь. Мол, «в ближайшее время будет подготовлен комплекс мер, направленных на укрепление единства страны». Те, о которых на второй или третий день действительно было сообщено, убедительными никак не назовешь. Речь идет лишь о косме­тическом ремонте государственного здания, ничего капитального предла­гаемые меры не затрагивают, на осно­вы не посягают. А посягать пора.

Надо наконец перестать стесняться, тем более извиняться за то, что объек­тивные обстоятельства вынуждают прибегать к авторитарным методам уп­равления страной. В условиях имита­ционного семилетнего цикла, выпав­шего на долю В. Путина, этот способ управления страной единственно воз­можный. Причем авторитарный не в смысле предоставления максимума полномочий одному лицу, конкретно В. Путину, стоящему во главе государства, а авторитарный по сути, по обязательному применению по всей вертикали власти.

В отличие от многих моих коллег я не считаю, что постановка вопроса о необходимости перехода к авторитар­ной системе управления неизбежно приведет к ограничению демократии, ущемлению прав и свобод граждан. Ничего подобного! Демократия – это не только процедура. Ее суть в реаль­ной защите интересов людей. И ниче­го, что способствует этой защите, отме­нено быть просто не может.

Нынешние теракты, как уже было сказано, «черная метка» российским властям, а если быть максимально конкретным, лично В. Путину. Кроме него, другой власти в России на сего­дняшний день нет. База, на которой зиждется президентская власть, крайне слабая.

Протестный потенциал общества стремительно растет. Голосование «против всех» достигло запредельного уровня. Репутация российского бизнеса, а следовательно, и всего оте­чественного предпринимательского сообщества чрезвычайно низкая. Я, например, склонен считать, что шкур­ническая природа новорожденного российского капитализма по своей жестокости и цинизму ни в чем не ус­тупает антироссийскому терроризму. А кое в чем и превосходит его. Обще­ство деморализовано, миллионы ум­ных, образованных, квалифициро­ванных людей остаются невостребо­ванными. Это очень опасно для любо­го государства. В таких условиях по­верхностными, тем более имитацион­ными способами и мерами дело не по­правишь. Здесь надо действовать ра­дикально, направляя усилия на созда­ние действительно фундаментальных основ деятельности государства.

Понятно, что новые управленче­ские структуры, новая система выбо­ров губернаторов и депутатов, возро­ждение однажды уже являвшейся на свет Общественной палаты задач соз­дания таких фундаментальных основ не решают. Для этого необходимо со­здавать систему, способную компен­сировать генетические пороки рос­сийской власти.

Ведь это закономерно, что наибо­лее успешные, во всяком случае оста­вившие глубокий след в истории пе­риоды, когда Россия добивалась весо­мых результатов, приходились на те времена, когда, с одной стороны, на­лицо было стремление к крепкой, единоличной централизованной вла­сти во главе с царем-самодержцем, а с другой – народная вольница, склон­ность к бунту, восстанию, мятежу. Так было при Иване Грозном, Петре I, Екатерине Великой. Самый яркий рывок, когда Россия ворвалась в чис­ло мировых держав, вообще пришел­ся на годы революционных волнений 1905–1912 гг.

По некоторым признакам, хотя и достаточно робким, приход к власти В. Путина позволяет надеяться, что он знаменует собой возвращение России на диалектические «круги своя». То есть в режим существования самодер­жавия и борьбы с ним. И в этом смыс­ле террористические атаки на Россию не столько помеха, сколько стимул. Бывают, оказывается, парадоксы и та­кого трагического свойства.

Для того чтобы эти «признаки» пре­вратились в реальный механизм упра­вления, необходимо произвести не­сколько обязательных действий, дале­ко выходящих за пределы предприни­маемых Кремлем в последнее время имитационных косметических мер.

Во-первых, необходимо восстано­вить самодержавие по сути. Для этого следует оставить выборным только один государственный пост – прези­дентский. Все остальные государствен­ные должности должны заполняться за счет назначения или на конкурсной основе. За исключением органов мест­ного самоуправления. Здесь принцип выборности может быть сохранен.

Одновременно с этим должны быть не секвестированы, как предполагает­ся, а полностью отменены выборы гу­бернаторов. Еще в момент принятия соответствующего ельцинского указа я был категорическим противником превращения губернаторов в удельных князьков. Критиков у меня тогда было по всей стране не счесть. Сегодня все убедились: самостоятельность губерна­торов не только раздирает страну на части, но и лишает российскую власть самодержавного стержня. Но около де­сяти лет оказалось уже потеряно. Без лишения губернаторов конституцион­ных полномочий, превышающих в гра­ницах своих властных угодий прези­дентские, порядка в стране не навести.

Во-вторых, необходимо упразд­нить парламент, давно исчерпавший свое функциональное предназначе­ние. Парламент и депутатство – сур­рогат, своего рода посредническая структура между народом и властью, которая в нынешних условиях рабо­тает исключительно на самовоспро­изводство, на собственное кормле­ние. Из всех атрибутов демократии парламент, применительно к России, самый бессмысленный и бесполез­ный. Влияние парламентов в богатых западных странах практически сведе­но к нулю. Их там содержат, как со­держат двор английской королевы или охрану швейцарских гвардейцев при персоне Папы Римского. Богатые страны могут себе это позволить. Де­мократия – привилегия богатых. Странам, испытывающим нужду, нужно пользоваться механизмами управления, которые им по карману.

В-третьих, вокруг президента долж­ны быть сформированы структуры, действительно способные обеспечи­вать прочность власти и порядок в го­сударстве. Первой из таких ключевых властных опор должна стать «Боярская Дума» (терминология условна), в кото­рую бы вошли люди, доказавшие свою силу и возможности оказывать реаль­ное воздействие на развитие социаль­но-экономических и общественно-по­литических процессов в стране.

На следующей ступени – двухпа­латный Государственный совет. Пер­вая палата – Нормативный приказ, вторая – Федеральная управа. «Бояр­ская Дума» вместе с президентом раз­рабатывает и принимает концептуаль­ные стратегические решения, опреде­ляет главные цели и магистральные направления развития. Нормативный приказ разрабатывает и внедряет «правила игры», следит за строгим их соблюдением. Федеральная управа обеспечивает достижение намеченных целей, следит за соблюдением порядка в стране с помощью подчиненных ей административных органов и структур.

«Боярскую Думу», понятно, форми­руют по признакам реального влия­ния, а не личной преданности, земля­чества или кумовства. Нормативный приказ – на конкурсной основе, с уче­том профессиональной квалификации и практического опыта работы, прежде всего в сферах юриспруденции, эконо­мики, социологии, управления, науки.

Федеральную управу комплектуют строго по назначению президента. В нее входят необязательно губернато­ры. Скорее на членов управы следует возложить обязанности президент­ских полпредов. Управа должна рабо­тать на регулярной основе. Не исклю­чаю, что практически ее следует фор­мировать не по территориальному, а по функционально-отраслевому при­знаку. Сколько будет в управе таких «полпредов», определяет президент. Кабинет министров в нынешнем виде упраздняется. Функции, полномочия и состав Совета безопасности, наобо­рот, расширяются с приданием ему статуса президентского.

Таковы, на мой взгляд, непремен­ная схема наведения порядка в Рос­сии, маршрут нашего возвращения на благотворную и продуктивную, хотя и вовсе не благостную стезю самодер­жавия. Но еще раз повторю, эта мо­дель начнет эффективно работать только в том случае, если на власть будет оказываться взбадривающее, стимулирующее воздействие. Но не с Запада, как сейчас, иначе пойдет по­пятный процесс, а изнутри. Для этого в России должна появиться внесис­темная гражданская оппозиция ново­го типа, основанная на идеологии на­родной воли, которая учит бороться не только за власть, но прежде всего с самой властью.

Движение в этом направлении уже началось. Наиболее ярким проявле­нием этого процесса служит, на мой взгляд, стремительно растущее голо­сование «против всех». Я бы на месте президента не перекрывал этот канал давления на власть, упраздняя выбо­ры по одномандатным округам, а, на­оборот, стимулировал его. В нынеш­ней ситуации этот вид голосования не помеха, а подспорье президенту. Одна из задач третьего, имитационного, ци­кла российских преобразований, при­шедшаяся на время правления В. Пу­тина, – это полная смена политиче­ских элит. Голосование «против всех» способно провести «зачистку» россий­ского политического пространства быстро и эффективно, без ненужных эксцессов и истерик.

Выборы же представительных ор­ганов власти по пропорциональной системе, к чему склоняется прези­дент, абсолютно неприемлемы. Не потому, что вредны, а потому, что не­своевременны. Власть в России всегда была и по сей день остается персони­фицированной. Обезличить власть пропорциональным представительст­вом – значит уронить власть в глазах людей ниже некуда.

Конечно, нейтрализовать возмож­ные протестные демонстрации и мани­фестации, вызванные провокационны­ми действиями террористов, про­граммными выступлениями о корен­ном преобразовании системы управле­ния страной, быть может, и не удастся. Но вот оказать позитивное воздейст­вие на ситуацию и настроения людей поможет наверняка. Да и на улице с людьми будет о чем говорить.

«Политический журнал»,

№38, 18.10.2004.

ПОСТНАЯ ПОБЕДА.