Формирование рынка земли в России

2.1История аграрного вопроса в России
В связи с особенностями развития российской цивилизации одним из ключевых вопросов, вокруг которых концентрировалась экономическая мысль, стало рассмотрение аграрного вопроса и способов его решения. Именно здесь лежало понимание альтернативности общественного прогресса, во многом так и не реализованного в российских условиях.

Сказалось здесь и типичное для классической политической экономии механическое наложение на сельское хозяйство свойств сугубо индустриального этапа развития экономики, воспринятое и многими последователями, включая марксизм.

Бурные дискуссии об аграрном вопросе и судьбах России, восходящие еще к А.И. Герцену, развернулись после отмены крепостного права. В них, прямо или косвенно, оказались втянутыми все ведущие экономисты страны. Но среди них важно выделить ключевые, знаковые фигуры, вошедшие в российскую школу экономической мысли.

В конце 70-х годов такой фигурой был князь А.И. Васильчиков, выпустивший в 1876 г. Книгу «Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах» в 1881г., она вышла вторым изданием. В ней была дана крупномасштабная постановка аграрного вопроса и предложены рассуждения о перспективах пореформенного развития страны. В работе была дана резкая критика западноевропейского капитализма, неслыханного роста богатств на фоне обнищания низших классов, их пролетаризации. Чтобы не идти подобным пагубным путем, Россия должна выбрать альтернативный вариант, поскольку в ней «исторический процесс имеет иную закономерность, чем на Западе».

В ответ на резкую критику обвинявших его в проповеди социализма А.И. Васильчиков ответил, что он действительно заимствовал у социалистов критические оценки капитализма. Но сам он пришел к противоположным выводам: рабочие борются не за уничтожение всякой частной собственности, а «ищут собственности, оседлости, хозяйства», готовы поменять все политические свободы «на клочок земли, на кол и двор». Он писал: «основное положение, которое я проводил в своей книге, заключается в том, что без собственности человек не свободен и в общественном смысле только раб».

Выдающимся представителем поиска альтернативного варианта развития России был В.П. Воронцов. Он говорил: «Наша особенность состоит в том, что мы после других вступили на путь прогресса, и эту особенность со всеми последствиями разделяют с нами и многие другие славянские и неславянские народы». При всей ограниченности, а порой и наивности своих суждений, неоднократно подвергавшихся заслуженной критике его современниками, В.П. Воронцов высказывал мысли, которые легко узнаются в современных процессах становления многоукладной и социально-ориентированной экономики. Он требовал самостоятельности производителя, преодоления его отчуждения от средств производства, максимальной пользы производства для рабочего населения. По сегодняшним реалиям мы видим его предупреждения об опасности «эксплуатации массы народа в интересах небольшого кружка счастливчиков» и о «хищническом направлении общества».

К концу XIX в. стало ясно, что положительный потенциал реформ 1861 г. частично исчерпан, частично выхолощен реваншем консерваторов после убийства Александра II в 1881 г. Необходим был новый цикл реформ.
Попытка уйти от них с помощью войны с Японией не только не удалась, но, напротив, стимулировала первую русскую революцию. И если эта революция не закончилась крахом самодержавия, то причина в том, что возле царя оказались такие выдающиеся люди, как П.А. Столыпин.
П.А. Столыпин считал, что перемены в политическом строе не главные, и, тем более, не условия реформ экономических. Перемены нужны, но в той мере и там, где они необходимы для экономической реформы. Пока нет экономически свободного хозяина — нет базы и для других форм свободы.

Столыпин был убежден, что начинать надо с аграрной реформы. И по политическим соображениям: без крестьянства никакая революция в России не возможна. И по сугубо экономическим — без нормального аграрного фундамента, без процветающего сельского хозяйства, без дешевых продуктов питания, и, соответственно, дешевой рабочей силы, без выплескивания из села на рынок труда миллионов бывших крестьян — промышленность России будет обречена на чахлую жизнь под зонтиком протекционизма «на игле» постоянной подкормки в виде казенных заказов.

Столыпинская реформа включала ряд взаимосвязанных проблем. Но через все решения проходит красная нить: упор не на общину, а на крестьянина. И не просто на крестьянина, а крестьянина состоятельного, богатого, способного вести свое частное хозяйство.

Это был полный разрыв с идеологией реформы 1861 г., когда упор был сделан именно на крестьянскую общину как главную базу для сохранения самодержавия и, соответственно, российской государственности и цельности российской империи. Конкретные меры реформы Столыпина достаточно известны. Крестьянин получал право выходить из общины и, став собственником своей доли земли, поступал с ней свободно: мог выделиться в хутор, образовать единый массив своей земли в виде отруба, даже продать свою землю. Для поддержки частного крестьянского хозяйства вводились ссуды под залог земли. При этом процент на кредит для единоличного хозяйства был вдвое ниже, чем по кредитам в общине.

Так как выделение в отдельное хозяйство обычно не давало участка, достаточного для эффективной работы, и даже кредиты дело существенно не меняли, Столыпин взял курс на переселение крестьян на свободные государственные земли. При этом не только были устранены все препятствия, но, напротив, создан серьезный стимул для переселения за Урал (бесплатный проезд, специальные по конструкции «столыпинские» вагоны, позволявшие вести с собой скот и т.д.). Что же дала России столыпинская реформа?
Во-первых, реформа дала возможность выйти из общины тем, кто этого хотел, и оставила открытой дверь для выхода из общины тем, кто пожелает это сделать в будущем.

Во-вторых, реформа расширила гражданские права крестьян.
В-третьих, реформа способствовала повышению культуры производства, развитию производительных сил сельского хозяйства, прогрессивным изменениям в формах хозяйствования и структуре производства.
В четвертых, реформа привела к интенсивному землеобороту, создала благоприятные условия для рынка земли и через посредство крестьянского банка к концентрации земли в руках умелых землевладельцев.
В-пятых, реформа привела к большей упорядоченности в землеустройстве, сокращению чересполосицы и дальнеземелья.

В-шестых, она вела к смягчению малоземельной российской деревни, к освоению земель в восточных районах страны.

За 300 лет, до 1900 г., за Урал переселились 5 млн. Русских. За время реформы — 3 млн. Удельный вес славянского населения на востоке вырос до 85 %. С 1905 по 1913 год объем ежегодных закупок сельхозтехники вырос в 2-3 раза. Производство зерна в России в 1913 г. превышало на 1/3 объем производства зерновых в США, Канаде и Аргентине вместе взятых. Российский экспорт зерна достиг в 1912 г. 15 млн тонн в год. В Англию масла вывозились на сумму, вдвое большую чем стоимость всей ежегодной добычи золота в Сибири. Избыток хлеба в 1916 г. составлял в стране 1 млрд пудов.
И все же главную задачу — сделать Россию страной фермеров — решить не удалось. Большинство крестьян продолжали жить в общине, что предопределило развитие событий в 1917г.

Столыпинская реформа не была чем-то неожиданным. И в аппарате государства, и среди политических партий, и в кругах экономистов, и в обществе аграрные проблемы обсуждались очень активно.

Школа общинников — Воронцов, Карышев, Посников — отрицала какие-либо перспективы для частной собственности в русской деревне. Она продолжила линию крестьянского социализма Н.Г. Чернышевского и разных групп народников. В России будет не капитализм, а народные формы производства. В селе аграрное дело будет сочетаться с кустарными промыслами. Соответственно, в политическом плане будет народовластие. Разумеется, общинники критиковали Столыпина за то, что он чужд российской традиции, что он пытается насадить в России то, что привезено из Европы.

Школа либералов — Георгиевский и другие — защищала частную собственность. Она выступала за европейский путь развития России. Но на первое место либералы ставили политические преобразования и развитие промышленности. Первые создадут условия для аграрной реформы, а второе даст селу машины. Словом: сначала создать демократию — затем займемся экономикой. А в экономике — сначала проведем индустриализацию, затем займемся селом. При этом либералы игнорировали тот факт, что демократическая власть без экономической базы невозможна. Игнорировали и то, что развивать промышленность изолировано от сельского хозяйства удавалось только странам типа Англии, где был приток капиталов из колоний и где был внешний рынок в этих же колониях.

Сегодня для нас, переживших и предварительное — до экономической базы — создание советской власти, и индустриализацию промышленности — до подъема села — многое в подходе либералов звучит спорно. Но тогда они были «на коне» и третировали Столыпина, который на первое место ставил экономические реформы именно на селе.

Школа умеренных реформаторов. Наиболее яркими ее представителями были Чупров, Каблуков, Мануйлов. Эта школа опиралась на экономистов московского университета. В стратегическом плане они были согласны со Столыпиным. А дальше шли разногласия. Во-первых, в вопросе о темпе реформ Чупров отстаивал идею не быстрого, резкого, революционного, а постепенного преобразования общины. Во-вторых, не путем насилия со стороны власти, а в ходе внутреннего развития самой общины. В-третьих, умеренные реформаторы сомневались в том, что в условиях российского села возможно только чисто фермерское хозяйство. Они писали об артелях, кооперативах и других коллективных структурах.

Итак, наиболее близки Столыпину были либералы. Но в целом среди экономистов Столыпин не нашел ни значительной поддержки, ни авторитетных защитников своей реформы.