Глава 31. В объятиях страха

 

«Вы когда-нибудь любили? Правда, ужасно? Это делает вас уязвимым. Вскрывает грудь и сердце, а значит, кто-то может туда забраться и напакостить. Вы возводите все эти оборонительные бастионы, надеваете броню, так чтобы ничто не могло вам навредить, а потом один идиот, ничем не отличающийся от всех других идиотов, забредает в вашу идиотскую жизнь... Вы ему отдаете кусочек самого себя. Он об этом даже не просил. В один прекрасный день он просто совершил глупый поступок, например, поцеловал вас или улыбнулся, но после этого ваша жизнь уже вам не принадлежит. Любовь берет заложников. Она проникает в вас». –Нил Гейман («Песочный человек»).

 

Проигрывая в голове слова Фреда, Изабелла почувствовала, как потоком кровь хлынула от ее лица, а внутри все перевернулось от неумолимо накативших волн тошноты.

 

Питер Уитлок.

 

Блядь.

 

Питер Уитлок стоял внизу, ожидая приглашения в ее гребаную квартиру - в квартиру, в которой она сейчас стояла полуголой в компании точно такого же раздетого Эдварда Каллена, кузена вышеупомянутого гостя, ее студента и условно освобожденного зэка.

 

Дважды блядь.

 

Ее широко распахнутые глаза и бледное как полотно лицо, должно быть, дали понять Каллену, что случилось нечто серьезное, и он двумя шагами пересек комнату, направляясь к ней: с великолепной голой грудью и заспанными глазами. Когда Изабелла открыла было рот, намереваясь выдавить из себя новость, он, нахмурившись, с беспокойством поглядел на нее.

 

Изо рта у нее не вырвалось ни звука.

 

Он осторожно коснулся ее локтя.

 

- Белла?

 

В ту же секунду Изабелла поняла, что случилось неизбежное. С момента, когда она приняла решение быть с Калленом, и теперь, осознав, что любит его, она знала, что с Питером нужно что-то поделать.

 

В детстве, да и сейчас, когда они оба стали взрослыми мужчинами, он мог быть отвратным куском дерьма по отношению к Каллену, но ей необходимо напрямую с ним поговорить. Так будет честнее по отношению к каждому из них. Питер, конечно, был без ума от нее, а она же теперь испытывала к нему лишь гнев и безразличие. Ей следует попросить его отступить, оставить ее в покое, но сказать это стоит, не показывая, что сердце ее принадлежит исключительно Каллену.

 

Затея была неприятной. Совсем.

 

Как бы ни хотелось ей пройтись тупой бритвой по вкрадчивой, трусливой, запугивающей мошонке Питера, вести ей себя придется пристойно - в общем, беспристрастно отнестись к ситуации. В этом ебаном стечении обстоятельств такое решение оставалось единственно верным. Как ранее предположил Каллен, Питер мог воспользоваться ей, чтобы заполучить желаемое - деньги Каллена. И Изабелла понимала, что она не выживет, случись такое на самом деле.

 

Нет. Хотя возникнут серьезные проблемы и, без сомнения, эпическая словесная война с Калленом, но она обязана с глазу на глаз поговорить с Питером. Она не может отдать победу в руки этому ублюдку, который, несомненно, ради собственной выгоды воспользовался бы ситуацией. Она обязана защитить любимого мужчину. Он для нее – все, что имеет значение.

 

Пока Каллен рассматривал ее своими темно-зелеными взволнованными глазами, а Фред болтал нечто непонятное на другом конце телефона, Изабелла приняла решение. Ее сердце разрывалось на части от того, что придется нарушить данное ею обещание, но она знала, что в долгосрочной перспективе это станет лучшим вариантом.

 

- Спасибо, Фред, - вдруг тихо сказала она, продолжая смотреть на Каллена. – Передайте мистеру Уитлоку, чтобы он ждал меня в кофейне «Тео». Расскажите ему, как туда пройти, и передайте, что я появлюсь через пятнадцать минут.

 

- Конечно, мисс Свон.

 

- Спасибо.

 

Продолжая держать телефон возле уха и звуками коротких гудков стараясь унять бешеный ритм сердца, Изабелла медленно положила трубку и выпрямилась, смотря на Каллена, сцепив руки в замок и в отчаянии понимая, что ниже талии до сих пор была обнаженной.

 

Каллен опасно молчал. Любой не знающий его человек предположил бы, что тот просто спокоен. Но Изабелла отлично его знала и по сжатой челюсти, раздувающимся ноздрям и потемневшим глазам поняла все, что следовало: он в ярости.

 

Казалось, они молчали вечность, уставившись друг на друга; никто из них, видимо, не желал заговорить первым. Атмосфера вокруг накалилась до предела, но совсем иначе, чем до этого. Теперь о страсти и нечего было говорить - лишь о гневе и, в случае Изабеллы, решимости. Она осознавала, насколько трудно будет Каллену понять ее, но верила, что это все же произойдет. Он должен понимать, как ей дорог, и что она сделает ради него всё – ради их общего блага.

 

Она медленно сделала к нему шаг и попыталась скрыть боль, что полоснула ее по сердцу, когда Каллен шагнул от нее подальше. Она откашлялась, стараясь избавиться от тех чувств, что готовы были обрушиться на нее. Она не имеет права сдаваться. Она и не сдастся.

 

- Питер ждет внизу, - ровным и как можно более спокойным тоном сказала она.

 

Каллен даже не моргнул.

 

- Зачем?

 

Изабелла покачала головой.

 

- Понятия не имею, - искренне ответила она.

 

Каллен заскрежетал зубами.

 

- Не знаешь?

 

Изабелла нахмурилась.

 

- Нет, разумеется, нет.

 

Каллен сглотнул. Изабелла увидела движения его адамова яблока и изо всех чертовых сил пожалела, что не может покрыть его поцелуями.

 

- Что ему нужно?

 

Изабелла тут же пожала плечами.

 

- Не знаю…

 

- Тогда какого хуя ты согласилась спуститься и поговорить с этим недоноском! – Голос Каллена становился выше на каждом слове, пока не отразился эхом по помещению, одновременно с тем испугав Изабеллу и послав мурашки по ее спине.

 

Изабелла увлажнила губы, глубоко вздохнула и уверенно посмотрела на Каллена.

 

- Я должна сходить и…

 

- Хуева срань, - перебил Каллен, сжав кулаки. Он взволнованно ткнул пальцем в телефон. – Позвони Фреду и вели сказать этому сукину сыну, чтобы он шел нахуй.

 

- Я не могу этого сделать, - хладнокровно заявила Изабелла.

 

- Да, можешь, - возразил Каллен. – Или лучше спущусь я и встречусь с ним сам.

 

Ни за что. Питеру нельзя видеть Каллена в таком состоянии, не говоря уже о том, чтобы встреча эта состоялась субботним днем в квартире Беллы.

 

- Я не могу, - прошептала она, умоляя его понять.

 

- Да, можешь, и ты, блядь, так и сделаешь, Белла. Я тебе приказываю.

 

Каллен подошел к Изабелле и, когда пространство между ними заняло всего несколько дюймов, сверкнул очами таким пламенным гневом, что она удивилась, как ее кожа не загорелась. Он был великолепен в гневе, но вместе с тем и не прав. Уладить ситуацию должна была она.

 

Изабелла провела взглядом по лицу Каллена, напрасно отыскивая спокойного, нежного и чувственного мужчину, что отнес ее в постель, занялся с ней любовью и обнимал всю ночь, но гнев, который он ощущал, был слишком неистовым, упрямым и немеркнущим.

 

- Ты не имеешь права приказывать мне, Каллен, - наконец ответила она.

 

Она пыталась говорить как можно мягче и заставила себя пройти мимо него к своим джинсам и трусикам, которые до сих пор валялись на диване. В ту же секунду ее остановила рука Каллена, схватившая ее за запястье. Хватка его была сильной и крепкой, и на один краткий миг, уставившись на лицо Каллена, покрытое порезами и синяками, Изабелла ощутила приступ боли и страха.

 

- Какого хрена ты должна ему, а? Почему ты, твою мать, так поступаешь? – Его глаза были широко вытаращены на нее, а зубы сжаты так крепко, что, наверное, смогли бы прокусить стекло.

 

- Я ничего ему не должна, - ответила Изабелла, чувствуя, как кончается ее терпение. – Я делаю это не ради него.

 

Я делаю это ради тебя, потому что тебя я люблю и до смерти напугана тем, что Питер может забрать тебя у меня.

 

- Ох ты, - насмешливо фыркнул Каллен, отпустив ее руку и хлопнув ладонями по бедрам. – А по-моему, ты делаешь это ради себя. Дабы очистить собственную совесть.

 

Рыча и шепотом изрыгая проклятия, он рванул от нее, топая к своей футболке, лежавшей возле трусиков Изабеллы.

 

- Мою совесть? – непонимающе спросила Изабелла, возводя ладони к потолку. Она понятия не имела, о чем он, черт его дери, говорил.

 

- Угу, - прошипел Каллен тоном, которого Изабелла прежде никогда от него не слышала. – Он довольно четко дал понять, что ты та еще вертихвостка, потому тебе остается только принести извинения и все забудется, верно?

 

У Изабеллы опять все перевернулось внутри, а сердце в груди сжалось.

 

- Что? – переспросила она тихим голосом, противоречащим абсолютному безумству, что накатило на нее.

 

- Ты слышала меня, - ответил Каллен, не поворачиваясь к ней и натягивая через голову футболку, закрыв от ее взора огромный синяк на боку.

 

- Так вот что ты думаешь? – неверующе спросила Изабелла. – Думаешь, я хочу извиниться перед ним и… что… трахнуться с ним?

 

Каллен зажег сигарету и, окруженный облаком дыма, что струйкой вырвался из его носа, повернулся к ней. Он был похож на злого, разъяренного дракона, готового растерзать ублюдка-кузена.

 

- Ну а какого хрена ты хочешь поболтать с этим куском дерьма, когда я лично просил тебя не делать этого? Навряд ли это обмен гребаными рецептами.

 

Терпение Изабеллы кончилось, в то время как боль и гнев усилились в разы.

 

- Да, - саркастично выплюнула она. – Конечно. Ты четко просек мои намерения, да? Я ведь трахаюсь со всем, что движется.

 

Она поспешила к своим джинсам и нижнему белью, натягивая их на себя как можно быстрее и желая, чтобы слезы, покалывающие ее глаза, все-таки не пролились. Она даже не подпрыгнула, услышав, как он в ярости пнул стол.

 

Как он посмел сказать ей такое? Он верил в это? Такой он ее и видел – легкодоступной финтифлюшкой?

 

- Ты знаешь, как я его ненавижу, Белла, - выплюнул он в ответ. – Блядь, я рассказал тебе, что он сделал со мной в детстве, что он продолжает делать сейчас и, тем не менее, вот, ты бежишь к нему сразу, как мудоеб щелкает своими ебучими пальцами.

 

Он мрачно засмеялся, затягиваясь сигаретой.

 

- Урод походу обладает охуенными навыками в постели, раз ты так охералистично скоро к нему рванула.

 

Изабелла быстро выпрямилась, завела руку назад и с силой ударила его по щеке, не потрудившись подумать о том, бьет ли она его по уже имеющимся синякам или нет. Ей просто хотелось, чтобы ему было так же больно, как и ей, поскольку слова его больно ранили. Боже, она едва могла дышать.

 

- Чертов ты ублюдок, - выкрикнула она, по ее правой щеке скатилась слеза. – Да как ты только посмел!

 

На лице Каллена ни один мускул не дрогнул, когда он повернулся к ней, но на мгновение в глазах его вспыхнуло оскорбление.

 

- Как я посмел? – недоверчиво повторил он. – Матерь Божья, это ведь ты к нему собралась, Белла. Он наплетет тебе всякой хуйни обо мне, предложит хрен знает что, а ты будешь слушать его вранье и тратить на него время, которое должна провести здесь… со мной.

 

На сей раз к концу предложения голос Каллена стал тише. Его плечи чуть опустились, а подбородок еле заметно расслабился.

 

- Считаешь, я поверю в любое сказанное им слово или приму его предложение? – еле шевеля губами, спросила Изабелла. – После всего, что… - Совершенно опустошенная, она кротко взмахнула руками в разделяющем их пространстве.

 

Неужели он не понимал, какую обиду нанес ей этими словами?

 

- Это ни хрена не имеет значения, Белла, - ответил Каллен, и лицо его опять приняло упрямое и презрительное выражение. – Я его знаю.

 

Изабелла горько ухмыльнулась, смахнув слезы.

 

- Какая жалость, что ты не знаешь меня.

 

Она повернулась и схватила куртку и сумочку, свисавшие со спинки кожаного кресла. Подойдя к дверям квартиры, подхватила ключи и бумажник. Голос Каллена остановил ее прежде, чем рука коснулась дверной ручки.

 

- Белла, если ты выйдешь за дверь, - предупредил он, - то, вернувшись, меня здесь уже не застанешь.

 

Изабелла опустила подбородок к груди и подавила панические рыдания, угрожающие сокрушить ее от скрытого намека в его словах.

 

Она повернулась и кивнула.

 

- Каллен, это твое решение, - прошептала она. – И твоя потеря.

 

Она открыла дверь и вышла в коридор, радуясь тому, что звук захлопнувшейся за ней двери перекрыл бесспорный треск ее разбившегося сердца.

 

=PoF=

 

Питер сидел в кофейне «Тео» возле окна. Изабелла заметила его первой, чему была крайне рада. Она прошла пешком два квартала, выплакав слезы от причиненной боли и неверия в происходящее, и, зайдя в туалет кофейни, удостоверилась, что лицо ее не покрыто пятнами, после чего подошла к нему.

 

Он улыбнулся и встал, завидев ее.

 

- Изабелла.

 

Изабелла мгновенно почувствовала пробегающие по спине мурашки от дискомфорта при произнесенном вслух ее имени. Оно прозвучало грубо и неприятно. Оно так отличалось от легкости «Беллы» или «Персика».

 

Она выдавила из себя улыбку.

 

- Здравствуй, Питер.

 

Когда он наклонился вперед и коснулся нежным поцелуем ее щеки, она немного отпрянула назад. Удивление на ее лице быстро сменилось беспокойством, что она вся пропахла ароматом Каллена. Но Питер, похоже, ничего не заметил, и она сделала глубокий успокаивающий вздох.

 

- Рад тебя видеть, - улыбнувшись еще раз, поприветствовал он. – Заказать тебе кофе?

 

Изабелла покачала головой и села на выдвинутый им для нее стул.

 

- Нет, не нужно.

 

Питер тоже уселся и поправил стоявшую перед ним на столике чашку.

 

- Отлично выглядишь, - заметил он, вежливо указывая на нее.

 

Изабелла мысленно ухмыльнулась. Мысль о том, что она выглядит великолепно, показалась ей смехотворной.

 

- Спасибо, - ответила она, подворачивая волосы за уши.

 

Питер откашлялся и скрестил лодыжки под стулом.

 

- Извини, что появился без предупреждения и в субботний день. Надеюсь, не порушил твои планы.

 

Изабелла уставилась на него, чувствуя, как ее опасения одерживают верх.

 

Ей нужно успокоиться, хрен собачий. Но сказать легче, чем сделать, учитывая обстоятельства.

 

Каллен. Эдвард.

 

Как он мог так о ней думать? Она хотела орать, кричать, пинаться, бить его кулачками при выплюнутых ей в лицо словах. Она хотела заплакать, засмеяться, обнять его и поцеловать, пока каждая унция боли, что она испытывала, не исчезла бы вовек.

 

Она места себе не находила и молилась, как никогда прежде, чтобы он понял, для чего она делает это дерьмо. Она должна была сделать это. Бесило это Каллена или нет, но она поступила так ради него. Ради них обоих.

 

Она задалась вопросом, ушел ли он уже из ее квартиры, и потерла рукой живот, чувствуя, как переворачивается все внутри.

 

- Должна признаться, удивлена твоему визиту, - наконец вымолвила она, сложив на груди руки и обернув их вокруг себя в надежде, что не развалится перед ним.

 

- Да, - кивнул Питер. – Был неподалеку и… - Он опустил взгляд на стол. – Я давненько не получал от тебя никаких известий. Я волновался. Мы все волновались.

 

Изабелла продолжала молчать. Она знала, кого он имел в виду, говоря «мы»: Элис, Джаспер, ее мать. «Отлично, - подумала она, - как будто чувства вины мне не хватало. Только это мне, блядь, и нужно». Но бесполезно. Сохраняя молчание, она не позволила себе поддаться этому чувству. Не она была виновата.

 

Она не собиралась утешать сидящего перед ней мужчину. Единственные слова, которые она могла ему сказать, нельзя было произносить в переполненной кофейне, где люди наслаждались полуденным субботним кофе.

 

Вместо того она торжественно кивнула и облизала губы.

 

- Понимаю, что ты была занята, но я думал о тебе, - добавил он, обводя пальцем край чашки. – Я часто о тебе вспоминал.

 

- Правда? – Так вот, что было таким срочным? Она еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза и не показать ему язык, не выпалив чего-нибудь глупого, но честного.

 

- Да, - быстро ответил Питер. Он нервно рассмеялся, в свою очередь заставив Изабеллу нервно заерзать на стуле. – Знаю, что у нас с тобой… ну, ничего официального не было. Мы никогда не…

 

- Я знаю.

 

- Но я всегда надеялся, что мы сможем. – Он замолчал, после чего снова рассмеялся и провел по волосам рукой. – В этом вопросе я полный профан, - признался он. – Старомодный я, понимаешь?

 

Изабелла улыбнулась, несмотря на свое состояние, но быстро потерла ладонями щеки, когда лицо Каллена и его едкие слова завертелись у нее в голове и перед глазами.

 

- Питер, - вздохнула она.

 

- Ой, - шутливо произнес он. – Звучит не очень многообещающе.

 

Изабелла наклонилась вперед, держа себя в узде, но голос ее был твердым и уверенным.

 

- Я отлично провела время, но… есть множество причин, почему я не могу заводить с тобой отношения.

 

Самая главная из них – ты запугивающий, манипулирующий ублюдок.

 

Задумавшись, Питер опустил подбородок вниз, потирая его подушечкой большого пальца. Когда его взгляд упал на Изабеллу, она вздрогнула. Он был обличительным, лютым, сердитым и полным гнева. Он напомнил ей взгляд Каллена до того, как она покинула квартиру.

 

- И одна из причин – мой кузен, не так ли? – пробурчал он.

 

Изабелла отсчитала в уме одну долю секунды, соблюдая тишину, а потом, сощурившись, посмотрела на мужчину.

 

- Извини?

 

Питер улыбнулся, но улыбка вышла не теплой и искренней, как раньше, и это напугало Изабеллу и привело ее в бешенство. Она была уверена, что, испробуй он на ней свои манипуляторные ебучие приемы, его эспрессо за пять долларов окажется в итоге на его же пиджаке за двести баксов.

 

- Когда я виделся с ним в последний раз, он казался слишком… увлеченным тобой. Слишком… - Он возвел взгляд к потолку, словно вдохновляясь, и добавил: - Слишком тебе покровительствовал.

 

Изабелла откинулась назад. Она чувствовала, как горят от раздражения ее щеки, но и чувствовала, как пропустило сердце удар при мысли о том, что Каллен старался встать на ее защиту. Она опустила обернутые вокруг себя руки и грузно положила их на стол.

 

- Ну, - решительно начала она, - даже вообразить себе не могу, почему.

 

Питер ухмыльнулся. Во всем его облике читалась снисходительность.

 

- Неужели? – спросил он? – Точно?

 

Взгляд Изабеллы даже не дрогнул, и она качнула головой.

 

- Нет, - ответила она. – Я его учитель. На том наши отношения исчерпывают себя.

 

Слова показались ей безвкусными и грубыми, но ей было все равно. Если это нечто вроде испытания, то Изабелла полна решимости одержать верх над этим козлом.

 

Питер расслабился, видимо, заметив гнев, горячей струей исходивший от Изабеллы.

 

- Могу поспорить на зарплату, что он хочет большего.

 

- Откровенно говоря, Питер, мне наплевать, на что ты хочешь поспорить, - прорычала Изабелла.

 

Питер непрерывно заморгал. Он выглядел удивленным и несколько раскаивающимся.

 

- Извини, - пробормотал он, искоса на нее глядя. – Я что-то упустил?

 

- Ты говоришь о своем кузене, - прямо заявила она. – И о своем начальнике, даже если намерения и цели у тебя иные. Тебе не кажется, что ты должен проявить немного уважения?

 

Изабелла увидела, как волна понимания бледностью покрыла лицо Питера. Он сжал вокруг чашки пальцы и принял позу, которой раньше в зале заседаний запугивал не согласных идти на компромисс клиентов.

 

- Ага, - выдохнул он. – Он тебе рассказал.

 

- Да, - изогнув кверху бровь, ответила Изабелла. – Рассказал.

 

- Интересные темы студент подбирает для разговора с учителем, - задумался Питер.

 

Мимо Изабеллы не прошел его резковатый тон, но будь она проклята, если он ее припугнет.

 

- На самом деле не так, - ответила она. – Не тогда, когда мой студент является на занятие, готовый оторвать любому попавшемуся на его пути голову, потому что кузен вывел его из себя. – Она сделала паузу и показала на себя. – Включая меня.

 

Питер округлил глаза.

 

- Он что-то тебе сделал?

 

Изабелла не сдержалась и фыркнула.

 

- Безусловно, нет, - ответила она.

 

Я сделала ему минет, чтобы он успокоился.

 

- Он никогда бы не навредил мне.

 

По иронии, именно эти слова ножом резанули по груди, больно сжав сердце и легкие.

 

Он причинил ей очень сильную боль. Он сомневался в ней и пригрозил уйти.

 

- Он преступник, Изабелла, - энергично заговорил Питер. – Никогда не верь ему. Ты понятия не имеешь, на что он способен. Тебе стоит быть осторожнее наедине с ним, бдительнее. Я в курсе, что твои друзья и семья до ужаса взволнованы. Я тоже взволнован.

 

Услышав в его словах столь очевидное предупреждение, Изабелла не смогла удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Неужто он всерьез верит в подобное дерьмо?

 

- Ну, а я не взволнована. Вы все слишком предвзяты по отношению к нему, - с презрением выплюнула она. – Может, если бы ты и твоя семья относились к нему как к человеку, то у вас было бы больше шансов поладить с ним.

 

Питер улыбнулся, будто владел страшной тайной. Он покачал головой и, изогнув губы, выдул воздух.

 

- Черт возьми, он уже успел задурить тебе голову, верно?

 

- Я не дура, Питер, - быстро отрезала в ответ она, удостоверяясь, чтобы он услышал двойное значение ее заявления.

 

- Знаю, Изабелла, - кивнув, ответил он. Из его взгляда пропал легкий намек на раболепство, и он, озадаченный, но не удивленный ее тоном, сделал глубокий вдох. – Прости, если расстроил тебя.

 

- Отнюдь.

 

Только ее резкий ответ повис грузом вокруг них, как они оба поняли, что это абсолютная ложь. Но Изабелле было уже почти все равно. Она примет обвинения и придирки Питера, потому что они ничто по сравнению с тем чрезмерным опустошением, которое накапливалось у нее внутри при мысли о том, что Каллен ненавидит ее за то, где она сейчас находится.

 

Как он смог подумать, что она так легко откажется от того, что они нашли друг в друге, что она так легко падёт в объятия Питера? Каллен смотрел на нее с таким презрением, что ее затошнило. Он ненавидел ее. Ненавидел так сильно, что, вполне возможно, она больше никогда его не увидит.

 

Нет. Она сглотнула желчь, начинавшую подниматься по горлу при мысли об этом. Она не сможет без него. Она не выживет. Она не справится с повторной его потерей после того, как только что обрела снова.

 

Проклятье, как же больно. Сердце словно оказалось в тисках, которые какой-то садист-ублюдок сжимал раз за разом. Ей нужно вернуться домой, освежить голову и тщательно обдумать следующие свои действия.

 

- Слушай, Питер, - спокойно заявила она. – Последние несколько недель были сущим адом. Судя по всему, ты в курсе произошедшего от Элис и моей матери, учитывая, что и от меня тоже кое-что утаил.

 

Питер кивнул, но продолжал молчать, совершенно четко сконфуженный ее упоминанием о том, как он утаил свою связь с Калленом.

 

- С этой работой и прочими проблемами… Питер… я просто… вымотана. – Внезапно Изабелла поразила правдивость тех слов. Она устала – и физически, и эмоционально. Тело ныло, а голова и сердце износились и подверглись побоям.

 

- Я не могу предложить тебе того, что ты хочешь, - уверенно продолжила она. – Единственное, что я могу даровать тебе, - это честность. – Она посмотрела на него и наклонила голову вбок. – И, кстати, - строго сверкнув глазами, добавила она, - я оценила бы, увидев ту же честность и с твоей стороны.

 

- Знаю, - признался Питер. – Я должен был рассказать тебе о… обо всем, Изабелла, и, если это имело значение, то мне жаль.

 

- Ты обязан был рассказать, - прошептала она, игнорируя его извинения. – По крайней мере, Каллену хватило мужества честно признаться мне.

 

- Да, он всегда был излишне многословен, - прокомментировал Питер, и Изабелла в защиту резко выпрямилась.

 

- Многословный или нет, - коротко резанула она, - но он был честен. – Изабелла бросила на Питера испепеляющий взгляд. – Как бы смешно ни звучало, но из всех моих друзей и близких самый надежный человек – «преступник».

 

Питер поморщился и приподнял брови, увидев, как Изабелла пальцами в воздухе поставила кавычки.

 

- Интересно, что ты ставишь его на одну планку со своими друзьями и близкими, несмотря на то, что вы всего лишь учитель и студент.

 

- Игра слов, - возразила Изабелла, не собираясь поддаваться на его уловки. – И мне не очень приятно, что ты все время вставляешь намеки на мои отношения с Калленом. Помимо того, что это никого не касается, так эти заявления могут накликать на мою голову большие проблемы. Я тружусь, не покладая рук, и мне не нравится, что ты говоришь о моей работе так, что она кажется несерьезной и дешевой. Как не нравятся мне и предположения, что мое поведение выходит за рамки профессионального.

 

Хотя последнее ее заявление находилось в опасной близости к фактической реальности, не было ничего несерьезного и дешевого в чувствах Изабеллы к Каллену. Не было ничего несерьезного и дешевого в осколках ее сердца, ноющих за него, и ничего несерьезного и дешевого в том, что она сидела и беседовала с человеком, которого не любила, которому не доверяла – лишь бы защитить любимого мужчину.

 

- Изабелла, это не входило в мои намерения, - быстро ответил Питер. Он вздохнул и прикусил губу. – Уверен, ты осведомлена, что мы с Эдвардом никогда не ладили. В лучшем случае наши отношения можно охарактеризовать как напряженные, а в случае бизнеса и контракта и… ладно, мне не следовало поддаваться ревности. Извини меня.

 

Изабелла попыталась не дать его словам повлиять на нее, но его равнодушное отношение к Каллену заставило ее сжать кулаки. Он обязан знать, как его детские запугивания Каллена отразились на его личности. Они были ужасающе жестокими и совершенно излишними.

 

- Я нелегко дарую прощение, - коротко резанула Изабелла.

 

- Я ценю это, Изабелла, - кивнув, искренне сказал Питер. – Но, если позволишь, я хотел бы заработать твое прощение.

 

Изабелла вздохнула и опустила глаза на руки. Мысленно она закричала на него: нет, нет и нет! Оставь меня в покое. Я люблю Каллена. Я люблю его. Но она не могла произнести ни слова, что обжигали ей горло. Она не могла сказать ему: запихни свои извинения туда, куда солнышко не заглядывает. Но, черт его дери, как же хотелось.

 

- Мне нечего тебе ответить, Питер, - рассудительно сказала она. – Ревность или нет, но твои сегодняшние комментарии не вдохновляют меня верить или доверять твои извинениям. Откуда мне знать, что ты не солжешь снова? Откуда мне знать, что ты не утаиваешь от меня еще один огромный секрет, который в итоге я раскрою и снова стану похожей на совершенную гребаную идиотку?

 

- Я не позволю такому случиться, - пылко заверил Питер.

 

Изабелла сухо улыбнулась.

 

- Ты уже позволил, Питер. Я пока даже свою лучшую подругу не простила, а ведь знаю ее много лет. – Она пожала плечами. – Почему же ты считаешь, что я прощу тебя?

 

Питер так и осел на стуле при ее словах и провел ладонью по лицу.

 

- Изабелла, я понимаю, я все понимаю. Понимаю, что не заслуживаю ни твоего времени, ни прощения или понимания, но мне нужно, чтобы ты знала: насчет всего остального, о чем говорил тебе или поступал, - это было правдой.

 

Изабелла выдохнула через нос и с пониманием приподняла брови. Они хорошо провели время. И да, было время, когда он нравился ей больше, чем сейчас. Но теперь казалось, что с тех пор минуло миллион лет. Многое изменилось.

 

Безусловно, Питер Уитлок оставался тем же очаровательным, учтивым джентльменом, с которым она познакомилась в баре Сохо, но слова его и намерения теперь исказились массивным облаком жадности и злобы. Он был для нее незнакомцем. Она совсем его не знала. Возможно, даже никогда.

 

Питер наклонился вперед и провел ладонями по столу. Изабелла была уверена, что он намеревался коснуться ее, и ощутила, как напрягается каждый дюйм ее тела, но он не сделал этого.

 

- Надеюсь, в будущем мы сможем стать друзьями, - мягко сказал он.

 

Изабелла покачала головой от его настойчивости. Что, черт возьми, ей сказать в ответ? «Пошел ты нахуй, мудак» - не совсем хорошая идея, несмотря на то, что эти слова рвались из нее.

 

- Посмотрим, - уклончиво пробормотала она, и ее охватило настойчивое желание убежать от него как можно подальше.

 

Он улыбнулся.

 

- Этого мне хватит.

 

=PoF =

 

Спустя двадцать минут Изабелла медленно вошла в свою квартиру, изо всех хреновых сил пытаясь удержать надежду, которая грела ей сердце. Тишина, встретившая ее после того, как она закрыла за собой дверь, оглушала.

 

Его здесь нет. Он ушел.

 

Сумка Изабеллы упала на пол вместе с пролившимся потоком слез, которые ей удалось сдерживать после того, как она оставила Питера в кафе и поплелась домой.

 

Словно в тумане, Изабелла понуро пошла к дивану, заметив все так же стоявшую на журнальном столике кружку с Губкой Бобом, полную окурков Каллена. Их кружки, вместе с антибактериальным кремом, которым она обрабатывала его раны, стояли там же, где они оставили их во время утренней дискуссии о том, кто же лучший Бэтмен: Майкл Китон или Кристиан Бейл, а полотенце, которым он шлепнул ее по заднице, когда они мыли посуду, по-прежнему бесцельно свисало со стойки для завтраков.

 

Признаки его присутствия остались во всей ее проклятой квартире. Обычно пустующая половина кровати теперь была мятой и на ней остались очертания тела Каллена. В гостиной стоял запах его сигарет, а в ванной – геля для душа. Все это душило Изабеллу, пока она не ударилась спиной о самую дальнюю стену в ее спальне и не сползла на пол. Уткнувшись носом в колени, она всхлипнула, обернув вокруг себя руки, и зарыдала, учуяв его аромат в своих волосах, окутывающих ее лицо.

 

Почему он не понял ее? Почему не понял, что она должна была поговорить с Питером? Она обязана была заставить его отступить, обязана защитить того, кого любит. Как Каллен смог так ужасно о ней подумать? После того, чем они поделились друг с другом, что разделили и прошли вместе, как он мог подумать, что она захочет кого-то вроде Питера, когда у нее был он?

 

Был он.

 

Каллен у нее «был», а теперь он ушел. Она простонала, и легкие неумолимо сжались в ее груди.

 

Наконец с отяжелевшими плечами Изабелла опустилась на холодный ламинат, прижавшись к нему щекой, и скрутилась в клубочек, желая и нуждаясь лишь в могучих руках Калленах. Желая, чтобы он обнял ее и поцелуями мягких губ заставил уйти все плохое.

 

=PoF =

 

Когда Изабелла вновь открыла глаза, вокруг стояла темнота. Она продрогла до мозга костей, а шейные мышцы ныли от той позы, в которой она лежала. Но ей было все равно. Едва она пришла в сознание, как на один краткий, но возвышенный миг на нее пало забвение о той кутерьме, что происходила последние несколько часов. Но вскоре это ощущение поглотилось смертоносным цунами, обрушившимся на нее в полную мощь.

 

Она глубоко вздохнула, почувствовав, как из груди вырвался нежданный хрип. Медленно приняв сидячее положение, она откинула волосы назад, потерла влажное лицо, осмотрелась в почти кромешной тьме и, в конечном счете, сумела подняться на ноги. Чуть покачнувшись, она в качестве опоры прислонилась к стене, после чего поплелась в ванную и вошла внутрь. Горячая ванна утихомирит физические страдания, но как, черт возьми, унять душевные? Она ведать не ведала.

 

Изабелла никогда не испытывала ничего похожего.

 

Факт того, что она не в силах функционировать как нормальный человек, привел ее в невероятное бешенство. Она была сильной независимой женщиной, а могла сейчас только плакать. Пустота странным образом сокрушала ее, и, как бы она ни пыталась, но мысли ее постоянно, с каким-то мазохистским рвением и без обратного пути, возвращались к Каллену.

 

Казалось, Каллену без посторонней помощи удалось вырвать страницу о феминизме из личной энциклопедии Изабеллы. Но все равно она не могла возненавидеть его за это.

 

Как только ванна наполнилась и покрылась пузырьками с персиковым ароматом, Изабелла разделась и аккуратно вошла в обжигающую горячую воду. Едва ее тело привыкло к температуре, она опустила голову и лицо под воду, позволив тишине окутать ее полностью. На целых две минуты ее одолело спокойствие, после чего тишина прервалась капающим краном и гулким биением ее измочаленного сердца.

 

Кал-лен, - шептал каждый ритмичный удар. – Кал-лен. Кал-лен. Кал-лен.

 

Тяжело дыша, она вынырнула из воды с громким криком разочарования, боли и возмущения, отозвавшимся эхом от плитки. Ее кулаки обрушились в воду, заставляя ту выплеснуться за бортики ванной, прямо на пол.

 

Почему же он такой охуенски упрямый и твердолобый? Христа ради, он обязан знать, что дорог ей, любим ею. Неужели он так, черт возьми, слеп? Серьезно?

 

- Все хорошо, - пробормотала себе под нос Изабелла, прикладывая к глазам полотенце и усаживаясь поудобнее, дабы успокоиться. – Гнев полезен.

 

Лучше уж гнев, чем слезы и пустота, но Изабелла понимала, что будет совершенно наивна, если посчитает, что эта поебень исчезнет по мановению волшебной палочки. Она любила его слишком сильно, чтобы такое стало возможным. Поднимавшиеся в ней раздражение и враждебность, тем не менее, моментально сдулись под натиском других эмоций, и в последние минуты приема ванных процедур она расслаблено окунулась в них.

 

Изабелла стояла на кухне, наливая себе в большую кружку ромашковый чай, когда вдруг ее сотовый телефон подал сигналы о жизни. Сощурившись, она посмотрела на эту чертову вещицу, светящуюся и шумно вибрирующую на журнальном столике. Оставив в кружке ложку и чайный пакетик, Изабелла подошла к телефону, взяв его в руки. Номер был ей незнаком, отчего голова вдруг закружилась, а спина неестественно выпрямилась.

 

Что, если звонят из-за дурных вестей? Каллен не стал бы делать что-нибудь глупое, так?

 

Изабелла громко сглотнула и нажала кнопку приема вызова. Осторожно поднесла трубку к уху.

 

- Алло?

 

На заднем плане играла музыка – громкая, яростно бьющая по ушам музыка, но собеседник молчал.

 

- Алло? – повторила Изабелла, возвращаясь на кухню. По-прежнему молчок.

 

- Алло?

 

Она уперла руку в бок, фыркнув от того, что вербальное молчание и не думало прекращаться.

 

- Слушай, приятель, кем бы ты ни был: у меня дел полно, так что если говорить не хочешь, я кладу трубку.

 

Она услышала на другом конце затяжной вдох, как будто кто-то затягивался сигаретой. Кто бы это ни был, но он курил.

 

Сердце Изабеллы встрепенулось, а во рту в ту же секунду пересохло. Ей был знаком только один курящий человек.

 

- Каллен? – прошептала она, но в ответ не раздалось ни звука.

 

- Каллен, - повторила она более громким голосом, на который была возможна. – Это ты?

 

Ответа так и не последовало, но сквозь музыку раздался голос женщины – рад