Из жития преподобного Маркелла

 

Божественный Маркелл, родом из Апамии, пришел в так называемый монастырь Неусыпающих (его насельники день и ночь непрерывно славословили Господа), был принят, и через некоторое время игумен Александр облачил его в монашеское одеяние, но еще раньше до него был пострижен некий Яков, его давний знакомый. Так вот этот Яков ходил на уроки к Александру и был первым среди его учеников. Но довольно скоро Маркелл превзошел подвигами и добродетелями не только всех братьев, но и самого Якова, за что игумен весьма ценил его.

Очистив свой ум (от грехов), Маркелл стал провидцем. Он заранее был извещен о кончине своего наставника и о том что ему предназначено стать новым настоятелем, и опасался этого. Как это так, ему, еще совсем юному, придется начальствовать над старцами? А скорее всего из-за того, что он сам не хотел расставаться с любимым послушанием, которое доставляло ему большую радость, так как Маркелл был на удивление смиренномудр, он тайно, чтобы никто не заметил, покинул монастырь. Вскоре святой Александр умер, и все стали говорить, что игуменом нужно избрать только Маркелла. Но, ко всеобщему огорчению, его не было в монастыре, и никто не знал, куда он скрылся, и поэтому игуменом избрали Иоанна, человека почтенного и годами, и мудростью. Когда Маркелл узнал, что выборы прошли, то явился в монастырь и стал помощником Иоанна. Он был его правой рукой, делая очень много для правильного управления монастырем.

Как-то Маркелл уехал из монастыря, и на него стали наговаривать Иоанну. Некоторые заслуженные монахи удивлялись многому в этом человеке: и что он начальствовать отказался, и что на игуменский престол не покушался. Самые нерадивые из монахов, которые вовсе не понимали величия души Маркелла, начали говорить, что он избежал славы по своему тщеславию. Дескать, знал, что выберут Иоанна, и не хотел оказаться на выборах вторым, поэтому и ушел из монастыря.

Когда Иоанн услышал такие рассуждения, то решил преподать монахам урок, что не следует так легкомысленно судить о человеке, а заодно решил показать им необычайную высоту смиренномудрия, которой достиг Маркелл. Он сказал:

-Чада, мы должны судить людей по делам.

И ничего более не добавив, решил про себя: когда Маркелл вернется, поручить ему самое низкое из монастырских служений - присматривать за ослом. И как только тот вернулся, наставник в присутствии всех дал ему это послушание, которое казалось унизительным. Но Маркелл сразу показал все свое смиренномудрие: не только принял это поручение с радостью, но стал трудиться с ликованием и весело, и так тщательно исполнял свое служение, что считал его благодеянием для себя. Маркелл даже попросил письменно подтвердить, что впредь его не лишат этого послушания. Он ничего не говорил, но постоянно проявлял ревностное отношение к этому делу и настолько горячо исполнял его, что монахам пришлось долго и настоятельно просить Маркелла вернуться к прежним обязанностям ради братии и оставить этот тяжелый труд. Ведь нелепо было, чтобы столь великий муж, достойный начальствовать над умной паствой и премного ей благодетельствовать, оставался на самой скромной работе, которую может выполнить кто угодно.

 

Из Отечника

 

Об авве Памве говорили, что он три года просил Бога: «Не прославляй меня на земле». Но Бог прославил его так, что никто не мог смотреть ему в лицо - такую славу оно несло на себе и так ярко сияло. Столь же благодатный дар получили авва Сисой и авва Силуан.

2. Авва Иоанн Колов рассказывал: «Один духоносный старец ушел в затвор. А он был очень знаменит в городе, и слава его была велика. Однажды ему сообщили, что некий святой умирает и нужно успеть попрощаться с ним. Старец подумал: «Если я выйду из затвора днем, сбегутся люди, начнут меня прославлять и больше не будет мне покоя. Пойду поздно ночью, в темноте, чтобы никто меня не заметил». Поздно вечером он вышел из кельи, надеясь, что никто его не увидит. Но тут от Бога были посланы два ангела с фонарями, чтобы освещать ему путь. Весь город сбежался, чтобы посмотреть на столь великую славу, которой достиг этот человек. И тот, кто думал избежать славы, еще больше прославился. Так исполнилось сказанное в Писании: Кто возвышает себя, тот унижен бу. дет, а кто унижает себя, тот возвысится (Мф 23,12).

3. Авва Исаак сказал: «Когда я был молод, то жил у аввы Кро- ния, и никогда он мне не говорил, чтобы я сделал что-нибудь, хотя был стар и весь трясся. Он сам вставал и приносил мне стакан воды, как и другим. Потом я жил у аввы Феодора Фермийского и он мне тоже не говорил, что нужно делать, но сам накрывал на стол со словами: «Брат, если хочешь, иди поешь». А я говорил в ответ: «Авва, я пришел к тебе, чтобы получить пользу, что же ты мне не велишь что-нибудь сделать?» Но старец молчал.

Я пошел и рассказал об этом другим старцам. Те пришли и упрекнули его:

-Авва, брат пришел, чтобы от твоей святости получить пользу, почему же ты не говоришь ему, что нужно делать?

Старец им ответил:

-Но я не начальник монастыря, чтобы командовать. Да я ему ничего не говорю. Но он же видит, что я делаю, и если хочет, то может работать вместе со мной.

С тех пор я внимательно следил за тем, что он делал, и вместе с ним брался за работу. А он работал всегда молча. Этому и меня научил - всегда молчать за работой».

4. Авва Петр говорил, что авва Макарий отличался незлобием в отношениях со всеми братьями. Люди спрашивали:

-Почему ты позволяешь так обращаться с собой?

-Двенадцать летя работал Господу моему, - отвечал он, - чтобы Он даровал мне этот дар, а вы советуете отказаться от него?

5. Авва Пимен сказал, что, если человек себя уничижает, то обретает успокоение, в каком бы месте он ни жил.

6. Об авве Петре и авве Епимахии рассказывали, что они были сподвижниками в Раифе (православная обитель на Синайском полуострове). Как-то раз, когда они сели обедать в церкви, им велели пересесть за стол старцев. После долгих уговоров согласился только авва Петр. Но когда он встал, авва Епимахий спросил его:

-Как же ты дерзнул пойти за стол к старцам?

-Если б я остался, - ответил он, - то братия попросила бы меня как старца первым делом благословить трапезу и считала бы меня первым среди вас. А там, среди старцев, я все же буду меньшим и в помыслах самым смиренным.

7. Петр, пресвитер Дийского монастыря, когда молился с кем-то, то хотя по своему священному сану мог стоять впереди, но по смирению всегда становился позади всех исповедующихся, о чем написано в житии аввы Антония. Он поступал так, чтобы никого не обидеть.

8. Старец сказал: «Бегая, бегай от людей, или смеясь, смейся над миром и становись, как безумный».

 

Из аввы Кассиана

 

Один богатый и славный юноша, сын известных родителей и к тому же еще и хорошо образованный, жил в миру. Он оставил отца и всю мирскую славу и предпочел монашескую жизнь. Авва, чтобы испытать его веру и смирение, велел ему взять десять плетеных торб и продать в своем родном городе, и не все сразу, а только по одной. Юноша исполнил поручение терпеливо и смиренно: взвалил торбы на плечи и продал их одну за другой. Он не задумывался над тем, что порученное ему дело презренно, потому что он знатного рода, не испугался презренного занятия торговлей, ибо старался стать подражателем смирения Христова.

2. Мы знаем и другого отца, авву Пинуфрия, мужа, украшенного всяческими добродетелями. Он был священником и аввой в великой киновии в Египте, неподалеку от города Па- нефо . Его прославляли и чтили и за образ жизни, с которым он сроднился, и за почтенные лета, и за должность игумена Он понял, что из-за славы не может упражняться в делах смиренномудрия, которым предавался прежде по любви к послушанию, тайно бежал из монастыря и удалился в самую дальнюю часть Фиваиды. Сняв с себя монашескую одежду и надев мирскую, авва пришел в киновию к тавеннцам. Он рассчитывал на то, что тут никто его не узнает: братия была многочисленной, и обитель располагалась слишком далеко от его монастыря. п

Много дней Пинуфрий просил принять его в братию. Наконец, авва монастыря согласился, оценив его превеликое смирение и терпение. Но поскольку Пинуфрий был старик, которому не поручишь тяжелую работу, то велел ему ухаживать за садом под началом монаха. Пинуфрий, став послушником брата, обрел, наконец, вожделенное смирение и послушание. Он не ограничивался своим служением, но охотно выполнял работы, от которых братья отказывались как от слишком нудных.

Так в тайне он пробыл в монастыре три года. Его ученики искали своего старца по всему Египту, и один из них, прибыв в Тавеннский монастырь, узнал его. Черты лица старца при первой же встрече показались ему знакомыми; но чтобы проверить, не ошибся ли он, ученик решил поговорить с Пинуфрием. Он не мог полагаться только на внешний вид аввы: перед ним был почтенный старец, державший в руках тяпку и рыхливший землю, носивший навоз в корзине на плечах и половший грядки.

Когда ученик услышал его голос, то понял, кто перед ним, й бросился ему в ноги, что изумило всех, кто в это время оказался в саду. Ведь он совершил поклон перед человеком, который для них был новоначальным и считался самым меньшим среди братьев, как оставивший мир совсем недавно. Они изумились еще больше, когда узнали его имя. Ведь монастырские братья были наслышаны о Пинуфрии, как о великом человеке. Тут же стали просить прощения у него, что они, мол, даже не подозревали, кто он такой, и поставили его на последнее место. Братья долго упрашивали Пинуфрия остаться, но тот против своей воли вынужден был вернуться в свой монастырь: ведь на новом месте он уже не мог больше наслаждаться дорогим его сердцу послушанием.

Некоторое время смиренный старец прожил в своем монастыре, но вновь загорелся желанием смирения и послушания. Выждав удобный момент, он снова бежал ночью, но уже не в Фиваиду, а в другую страну, где его никто не знал. Сев на корабль, беглец добрался до берегов Палестины, надеясь, что там ему уже ничто грозить не может. Прибыв в монастырь, стоявший неподалеку от пещеры, где Владыка Христос родился от Девы, он был принят. Как раз тогда и я жил в этом монастыре. Но и тут ему не удалось таиться продолжительное время. Как сказал Господь: Не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф 5,4).

А было это так. Братья из Египта прибыли поклониться Святым местам и узнали своего авву. Они стали со слезами просить и умолять его вернуться и, в конце концов, увезли обратно в монастырь. В Египте мне довелось одно время жить в одной обители с этим славным мужем. Я слышал, как он при мне наставлял одного брата, о чем расскажу, чтобы вы поняли, сколь великого ведения удостоился он от Бога и как он на опыте до предела осуществил образ подвижнического жития.

Далее писатель излагает назидания святого. Кто хочет познакомиться с ними, пусть откроет книгу аввы Кассиана и прочитав, изумится.

 

Из аввы Исаака

 

Умаляйся во всем перед людьми и будешь выше правителей века сего. Смиряйся и увидишь славу Божию в себе, ибо где прорастает смирение, там изливается слава Божия. Если ты действительно подвизаешься в смирении, Бог прославит тебя перед всеми людьми. Если в сердце твоем будет смирение, то и в твоем сердце Бог явит Свою славу. Откажись от своих притязаний, научись их презирать и удостоишься чести от Бога. Возненавидь славу, чтобы удостоиться уважения. Когда человек гонится за почестями, они бегут от него. А кто бежит от почестей, за тем почести сами гоняются, и он становится провозвестником смирения. Если презираешь себя, чтобы Бог тебя почтил, Бог явит тебя всем. Если ты поистине вменяешь себя ни во что ради Бога, Бог повелит всем Своим творениям хвалить тебя. Перед тобой откроется дверь славы Твоего Создателя, и творения восславят тебя. Ибо ты теперь живешь по образу и подобию Божию. Если человек просиял добродетелями, то пусть он невзрачен с виду, но жизнь его светла, ведение премудро, а помысел мирен. Но видел ли кто-нибудь такого человека?

 

Из Отечника

 

Брат спросил старца:

-Может ли человек стать безумным ради Господа?

-В одном монастыре, - ответил старец, - был весьма юный послушник. Его отдали в послушание опытному старцу, чтобы тот растил его и учил страху Божию. Старец сказал ему:

«Чадо, если кто-нибудь оскорбит тебя, благослови его. Если сядешь за трапезу, не бери лучшие куски. Если придется выбирать одежду, то предпочти плохую, а не хорошую».

«Разве я безумный, что ты велишь мне так поступать?» - спросил юноша.

-Я потому велю тебе поступать так, чтобы ты стал безум ным ради Господа, дабы Он умудрил тебя», - назидательно сказал старец, тем самым показав ему, что именно должен делать человек, чтобы стать безумным ради Господа.

2. Авва Даниил рассказывал об авве Дуле, что первые сорок лет тот провел в киновии, затем безмолвствовал в Скиту. Почитаемый среди великих отцов, Дула позднее говорил, что, испытав различные способы подвижничества, обнаружил, что в киновиях монахи гораздо лучше и быстрее отшельников преуспевают в добродетельных трудах, если смиряются с чистым сердцем.

В одной киновии был брат, внешне скромный и презираемый, но на деле одаренный великим и благородным умом. Все оскорбляли его, издевались над ним и часто ни за что били, но он мужественно все переносил и ни на кого не обижался.

Среди монахов оказался брат, который по внушению дьавола украл священные сосуды из храма. Когда пропажа обнаружилась, стали обвинять скромного брата и лишь по одному подозрению ему вынесли приговор - совершение святотатства. И хотя он говорил, что не знает, о чем идет речь, по настоянию братии игумен велел снять с него монашескую одежду, заковать в железо и передать эконому лавры для дознания. Эконом стегал его воловьими жилами и подверг другим пыткам. Но тот продолжал говорить, что ничего не знает. Тогда его отослали к правителю страны, чтобы он вынес ему более суровое наказание.

Правитель приказал подвергнуть его разным пыткам - беднягу жгли раскаленным железом, много дней продержали без еды в душной темнице. Но поскольку он по-прежнему твердо отрицал свое участие в краже, с согласия игумена и братии его осудили на смерть в соответствии с законом, по которому за такое преступление полагалась смерть через отсечение головы. И невинного повели на плаху.

Когда укравший сосуды увидел, что невинного ведут на казнь, у него заныла душа. Он пришел к настоятелю и сказал:

-Мне сказали, что нашлись священные сосуды. Позаботься, чтобы брата не обезглавили.

Авва сообщил об этом правителю, заключенного освободили, и он вернулся в киновию, но прожил всего три дня и умер, предав Богу душу, стоя на коленях во время молитвы. Когда братья пришли и увидели, что он скончался во время покаяния, взяли его тело, понесли и положили в церкви.

Тотчас ударили в било, и собралась вся лавра. Монахи устремились к мощам, чтобы взять себе хотя бы клочок волос или частичку одежды мученика как святыню. Авва испугался, что мощи могут растащить по кусочку, велел положить покойного в святилище и запер дверь на ключ до прихода лаврского аввы.

А когда святилище открыли, тела там не оказалось - только одежда и обувь. Все изумились и со слезами на глазах прославлять Бога за совершенное чудо.

-Видите, братья, - изумлялись они, - сколько благ может принести нам великодушие и смирение? Будем и мы бороться за то, чтобы терпеть искушение и унижение ради Господа, и будем прославлены и почтены и мы Господом, соцарствуя Ему во веки.

3. У некоего Павла, носившего титул иллюстрия (звание которое присваивалось выдающимся деятелям а Римской империи), была жена, дети, и несметные богатства. И вот он решил стать монахом, позвал жену, детей и сказал им о своем намерении. Оказалось, что они тоже страстно любят монашескую жизнь. Он сказал им:

-Если вы действительно пожелали пользы себе, то я вас продам в монастыри как рабов, - и они с радостью согласились.

Павел взял жену, одел ее в простое платье и, отделив причитавшуюся ей часть имущества, отправился вместе с ней в женский монастырь и отдал ее игуменье в рабство вместе с имуществом. Детей отвел в другой монастырь, вручив игумену как рабов тоже вместе с имуществом. Наконец, и сам с собой поступил точно так же, отдав себя в рабство монастырю. Павел обратился к авве с просьбой:

-Если позволишь, мне хотелось бы одному побыть в церкви.

Тот разрешил. Когда он вошел, и двери заперли, он простер руки к небу и громко воскликнул:

-Боже, ты знаешь, что от всего сердца я пришел к Тебе.

И услышал Глас свыше:

-Я знаю это и всем Своим сердцем принял тебя.

Павел жил в монастыре долго и, как раб, выполнял самую черную работу. Став ниже всех, он был возвышен Богом за смирение. После смерти его гробница источала миро, и на ней совершалось множество знамений и чудес.

 

О поваре Ефросине

 

В одном монастыре был юный брат по имени Ефросин. Он трудился на кухне. И так как его лицо постоянно было в золе и саже, никто на него не обращал внимания, и блеск его добродетелей оставался для них незаметным. Он появлялся из кухонного чада, всегда запачканный сажей, и легкомысленные братья насмехались и подшучивали над ним, а некоторые ругали и оскорбляли за то, что одежда его была слишком убога, а на лице читалась кротость и незлобивость. Юноша почти всегда молчал, и его безопасно было унижать и издеваться над ним, а иногда даже бить. А он, хотя всякий час слышал и претерпевал такое от братьев, мужественно переносил унижения. Ефросин никогда никому не возражал, никого не упрекал и не обижался, когда его незаслуженно оскорбляли и били.

Между тем настоятеля этого монастыря, который во всех своих делах руководствовался Божией волей и тем обрел великое дерзновение пред Богом, смущал помысел: как узнать наверняка, кто в обители и вообще среди его духовных чад превышает добродетелью всех прочих братьев и стоит в верности Божией воле над всеми? Этот помысел его не оставлял. Он стал молиться Богу, чтобы его желание сбылось, и ему было открыто, кто из братьев первый в добродетели.

Как-то ночью настоятель молился в одиночестве и пришел в исступление. Он был восхищен в область неизреченной услады и блаженства. Повсюду распространялось дивное благоухание и росли разного рода прекрасные деревья. Их плоды не походили на наши и сильно отличались красотой и величиной, что человеческий язык даже не в состоянии описать. Среди деревьев журчал прозрачнейший ручей. Словом, красота природы вызывала изумление.

Настоятель воздал благодарение Богу, Причине всех благ, и чувствовал блаженство, удостоившись столь великой чести. Затем, устремив взор на дивные плоды, он протянул руку, чтобы сорвать один. Но не смог, ибо ветки поднялись высоко, маня его недоступным очарованием. Он пытался подпрыгнуть, подойти к другим деревьям, но рука его не могла дотянуться до ветки. Тут он увидел своего юного брата Ефросина. Он шел впереди по этому благоуханному раю и наслаждался плодами, какие там только были. Ветки деревьев сами склонялись к нему, и он вволю ел плоды, которые сами падали ему в руки.

Изумившись этому непонятному чуду, игумен воскликнул:

-Чадо Ефросин, кто тебя сюда привел и позволил ходить среди деревьев?

Тот только улыбнулся и сказал в ответ:

-Отче, вкушать все эти блага и владеть ими вверил мне Один-единственный Человеколюбец

Игумен спросил:

-А не можешь ли ты и мне нарвать каких-нибудь плодов?

-Отче, - ответил юноша, - да бери, какие тебе угодны.

-Не могу, чадо. Я много раз пытался, но у меня ничего не получилось.

Тогда Ефросин решительно подошел к дереву, сорвал три яблока дивной красоты и аромата и протянул игумену, тот с радостью взял подарок... и проснулся. Видение исчезло, но в его руке были три яблока. Затрепетав от волнения, он велел ударить в било. Только после утреннего песнопения он успокоился, но никому ничего не сказал о чудесном подарке. Когда началась Литургия, и он служил вместе с братьями в храме, то после Таинства он в облачении вышел из алтаря и велел позвать брата Ефросина.

Несколько братьев сходили на кухню и привели к игумену повара, чумазого и пропахшего кухонной гарью.

Игумен спросил:

-Где ты был этой ночью?

Ефросин уставился в землю и ничего не отвечал. Игумен повторил вопрос и стал принуждать его ответить. Тут юный монах расплакался и кротко и тихо ответил:

-Разве ты не знаешь, отче, где мы оба были?

Тут игумен затрясся от страха. Он вынул из-за пазухи три яблока и спросил:

-Узнаешь?

-Да, отче, - ответил Ефросин. - Помнишь, ты же сам мне велел, вот я и дал их тебе.

-Блажен ты, чадо Ефросин! - при всех воскликнул игумен, - что удостоился таких благ. Поэтому прошу тебя стать заступником и моей убогой души.

И рассказал братьям о том, какое ему было видение этой ночью. Закончив рассказ, он поклонился в ноги Ефросину, чем сильно смутил юношу, который пытался поднять его с колен - видеть это ему было сущей мукой. Он не мог принять такую честь и громко зарыдал.

Настоятель взял его за руку, ввел в алтарь. Разрезав три яблока на священном блюдце, он раздал частицы всем братьям.

А юный Ефросин, не вынося славы и чести, которые стали оказывать ему братия, тайно покинул монастырь и пропал. Он знал, что людская похвала хуже хулы, ибо наносит большой вред душе. Поэтому он предпочел лучше держаться подальше от этого, думая о своем спасении.