Глава 22: О том, какова мера бесстрастия, какие его отличительные свойства и отчего оно возникает в человеке

 

Из Отечника

 

Старец прожил пятьдесят лет без хлеба и вина и сказал:

- Я покончил со страстями блуда, сребролюбия и тщеславия.

Когда авва Авраам услышал, что старец так говорил, пришел к нему и спросил:

- Правда, что ты так сказал?

- Правда.

Тогда авва Авраам задал ему вопрос:

- Представь, ты вошел к себе в келью и увидел на циновке женщину. Сможешь ли ты не думать о ней, как о женщине?

- Нет, но я буду бороться с помыслом, чтобы к ней не прикасаться.

- Ты, - сделал вывод авва Авраам, - не убил страсть, она в тебе живет, хотя и связана. И еще: ты идешь по дороге, видишь камни и черепки, а посреди золото. Может ли твой разум одинаково отнестись к золоту и черепкам?

- Нет, но я буду сражаться с помыслом, чтобы не взять золото.

- И эта страсть осталась в тебе, хотя и связана, - сказал Авраам. И еще спросил: - Ты услышал о двух братьях, что один любит тебя, а другой ненавидит и злословит тебя. Если они придут, будешь ли ты одинаково смотреть на обоих?

- Нет, но я буду сражаться с помыслом и начну благотворить ненавидящему меня.

- Так что и эта страсть живет в тебе, хотя связана, как и другие, - сказал в заключение авва Авраам. - Страсти остаются жить даже после того, как подвижники их связали.

2. Сказал старец: «Не может человек стать хорошим, даже если захочет и даже если очень постарается, если Бог не вселится в него. <i>Никто не благ, как только один Бог</i> (Мк 10,18).

3. Сказал старец: «Если для тебя унижение то же, что и похвала, бедность - что богатство, нужда - что изобилие, ты не погибнешь. Нельзя представить, чтобы человек, добившийся такого отношения к вещам, впал в нечистоту страстей или бесовское заблуждение».

4. Авва Лонгин сказал авве Акакию: «Женщина тогда понимает, что она зачала, когда прекращается кровотечение. Так и душа тогда понимает, что зачала Духа Святого, когда прекращается истечение из нее низких страстей. А пока она оскверняет себя страстями, может ли она похваляться своим бесстрастием. Отдай кровь и прими Дух».

5. Один монах, встретив инокинь, сошел с дороги. Игуменья, видя, как поступил брат, взглянула на него и сказала:

- Правильно ты поступил, чадо, потому что еще немощен. Но если бы ты был совершенным монахом, то даже не заметил бы, что мы женщины.

 

Из аввы Исаии

 

Как сказал авва Исайя, если вы совершаете богослужение, а после страсть все равно действует у вас в сердце, все ваши труды напрасны - Бог не принимает их.

2. Кто-то из отцов спросил его:

- Но разве страсти не стучатся извне, отче?

- Когда идет дождь, - ответил авва, - то семя в земле прорастает, а если семян нет, земля так и остается голой. Таков и подвижник, если исторгнет противоестественное из своего сердца, страсти уже не будут действовать в нем.

3. Бог хочет, чтобы человек был Ему подобен во всем. Поэтому Он и пришел к нам и пострадал за нас, чтобы низложить нашу неуступчивую природу, пресечь наши желания и упразднить ложное знание, овладевшее нашим сердцем. Только бессловесные животные не могут изменить собственной природы, а человек может.

4. Когда Бог сотворил человека, то поместил его в Раю - и чувства человека были цельными и обоснованными природой. Но когда человек послушался обманщика, все его чувства повернулись к противоестественному, и человек лишился своей прежней силы.

5. Господь наш проявил Свою милость к нашему роду. Возлюбив нас, неблагодарных, великой любовью, Он вочеловечился и изменил противоестественное на естественное в Своем святом Теле. Когда мы причащается Его Тела на литургии, то снова возвращаемся в рай. Для возвращения в рай Он дал нам святые заповеди, следуя которым мы можем победить всех, кто пытается выбить нас из нашей славы. Исполняя заповеди, мы возвращаемся к природному состоянию, в котором мы и пребывали изначально.

6. Существует вожделение, отвечающее требованиям природы. Это вожделение высшего, без которого невозможна любовь к Богу. По этой причине Даниил и был назван мужем вожделений. Бог превратил это природное вожделение в постыдное, стремящееся ко всякой нечистоте.

7. Ум обладает естественной ревностью, без которой нельзя преуспеть в Боге. Как писал апостол: <i>Ревнуйте о дарованиях больших</i> (1 Кор 12, 31). Враг превратил эту ревность о Боге в противоестественную ревность, из-за которой мы завидуем друг другу, соперничаем и говорим ложь друг про друга.

В уме существует естественный гнев. Без этого гнева человек не достигнет чистоты - ему нужно гневаться на все, внушаемое дьяволом. Но враг превратил этот гнев в раздражение против ближнего по совершенно безсмысленным поводам.

В уме существует и естественная ненависть - ненависть к вражде, без которой душе не будет оказан почет. Но враг изменил эту ненависть на противоестественную к ближнему, так что человек начинает совершать гнусные поступки по отношению к ближнему и из-за этого лишается всех прочих добродетелей.

В уме есть и естественное высокоумие, превозносящееся над враждой, благодаря которому человек не слушает врага и считает для себя зазорным раболепствовать перед низменными страстями. Но враг превратил это высокоумие в превозношение над другими людьми, в оправдание себя перед ближним, из-за чего мы стали врагами Богу и унизили себя перед нашим врагом. Итак, все эти свойства были изначально у сотворенного человека, но когда он вкусил преслушания, они превратились в противоестественные - из-за этого человек стал рабом самых постыдных страстей.

Кто хочет вернуться к естественному основанию своего существования, должен отсечь все свои плотские желания и совершать подвиг до тех пор, пока не восстановит себя в естественном состоянии. Тогда человека можно будет без лукавства назвать бесстрастным. Такой муж уже унаследовал Царство Божие. Как сказал Спаситель: <i>И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть</i> (Лк 17, 21).

8. Бывает, что люди говорят о Царстве, но не работают для него, а некоторые совершают дела Царства, но не обладают ведением и не проявляют осторожности. Мало людей, к которым подходит слово Спасителя: <i>Царствие Божие внутрь вас есть</i>, и трудно их найти. В этих людей вселился Святой дух Божий, и они поистине <i>от Бога родились</i> (Ин 1, 13), по слову апостола Иоанна. Они отринули свой <i>перстный образ и носят образ небесный</i> (1 Кор 15,49), преображаясь от славы к славе, и стяжали Христа в них живущего в вере.

Их дух, душа и тело непорочно пришли к единству благодаря действию Духа и так пребывают невинно и непостижимо для сознания. Мирный порядок Божий торжествует в их сердцах, и поэтому враги никак не могут им повредить.

Если ум достигнет созерцания сладости Божества, стрелы врагов не смогут вонзиться в него. Ведь он облекся в броню добродетелей, то есть хранит и защищает себя и не позволяет себе возмущаться чем-либо, но лишь всецело погружается в созерцание.

9. На пути добродетелей бывают падения и исправления: ведь изменение требует борьбы, в которой бывают отступления и нападения. Вожделение сменяется радостью, труд - отдыхом, насилие - успехом. Так человек продвигается вперед по дороге, пока не достигнет пристанища.

10. Бесстрастие отдаляет от перипетий борьбы и не нуждается ни в чем, ибо пребывает в Боге, и Бог пребывает в нем. Оно не знает вражды, ни падений, не страдает безверием, не требует труда для его сохранения, не боится страстей, не испытывает вожделения к какой-либо материальной вещи и не страдает от вражды. Велики и бесчисленны славные достижения бесстрастия.

Пока человек боится какой-либо страсти, он далек от бесстрастия. Пока его сердце осуждает, он чужд бесстрастия. Пока он творит что-либо недолжное, грех в нем еще не умер, и даже работая добродетелям, он еще не живет в мире с ними. В Писании сказано: <i>Кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности</i> (Рим 6,16).

11. Итак, мы видим два пути: путь жизни и путь смерти. Кто идет путем жизни, не пойдет дорогой смерти, а кто попытается ходить сразу двумя путями, ни от одного не получит благословения и не сможет отличать один путь от другого, чтобы избегать одного и любить другой.

Ведь если человек познал сладость славы Божией, он познал и горечь от врага. Если он познал Царство, то познал и нечистоту зловонных грехов. Если познал плод добродетели, то познал и плод зла. Познав добро и зло, человек начинает отличать одно от другого.

Как можно понять, что сребролюбие - безумие, если не вкусить покоя божественной нищеты? Как познать горечь гневливости, если не стяжать тишины кротости? Как познать мятежность гнева, если не стяжать мира долготерпения? Как познать бесстыдство превозношения, если не стяжать спокойного смиренномудрия. Как познать беспокойство уныния, если не упорядочить свои чувства и не разглядеть Божий свет?

И прочие страсти человек может распознать, только если стяжает добродетели, этим страстям враждебные и их упраздняющие. Не различая эти страсти, многие простецы думают, что они достигли бесстрастия, хотя их душа еще преисполнена страстей и тело не очистилось от них.

12. Он же сказал, что вся трудность в том, что бесстрастие у нас только на устах, а в сердце - зло и беззаконие.

13. Он же сказал: «Если человек не совершает подвиг до смерти ради того, чтобы сделать свое тело таким, как у возлюбленного Иисуса, то он не может с радостью встретить Его, избежав унылого рабства».

14. Он же сказал: «Не обретший помощи в час битвы не поверит, что будет мир».

 

Из аввы Марка

 

Кто хочет пересечь умное море, тот смиряется, долготер- пит, бодрствует и воздерживается. Без этих четырех добродетелей, сколько бы он себя ни понуждал, он только сердце смутит, но море не пересечет.

2. Исихия полезна, когда упраздняет зло. Если человек воспримет названные четыре добродетели в молитве, то они станут самой решающей помощью ему в достижении безстрастия.

3. Ум не может безмолвствовать без тела, ни преодолеть эту преграду без молитвы и безмолвия.

4. <i>Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти</i> (Гал 5,17). Те же, кто живут в Духе, не исполняют желаний плоти.

 

Из святого Диадоха

 

Бесстрастие в том, чтобы не поддаваться бесам, поэтому <i>надлежало бы вам выйти из мира сего</i>, по слову апостола (1 Кор 5, 10). И пока бесы нападают, отражайте их налеты. Так воины, закованные в латы, становятся мишенью врага: постоянно слышат и видят летящие на них стрелы, но не получают ран, потому что их латы непробиваемы.

2. Те люди благодаря железу необоримы во время битвы. А мы, взяв всеоружие света Святого Духа, надев шлем спасения и облекшись в броню праведности (Еф 6, 13-17), разгромим злобные полки бесов. Для чистоты души требуется не только воздержание от зла, но и усердие в совершении добрых дел, чтобы силой отбросить зло.

 

5. Из святого Исаака

 

Вопрос: Откуда человек может знать, достиг ли он чистоты сердца, и что такое чистота сердца?

Ответ: Человек, истинно чистый сердцем, видит во всех людях только добродетели и не замечает в них ничего пошлого и мерзкого. По искреннему чувству и сердечному расположению он <i>почитает другого высшим себя</i>, по совету апостола (Флп 2, 3). На нем исполняется слово пророка: <i>Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния</i> (Авв. 1,13).

Чистота - это совершенное забвение и неведение тех способов извращения естественных законов, какие человеческая природа изобрела после преслушания (Адама и Евы) равняясь на мирские вещи. И не только изобрела, но и размножила. Человек должен расстаться с этими способами и исторгнуть из себя все, что противоречит природе, не соприкасаться с ними и не желать их знать. Когда он с этим справится, то будет очевидно, что он воспринял прежние простоту и незлобивость природы и стал, как невинный младенец, только без естественной слабости, присущей такому возрасту.

2. Вопрос: Но может ли человек достичь такого состояния?

Ответ: Конечно. Авва Сисой достиг такой меры. Он даже спрашивал у своего ученика про себя, ел он сегодня или нет.

Еще один отец достиг такой великой простоты и настолько отрешился от всего мирского, что забывался и ел перед святым причастием, шел на службу, не помня, ел он или нет, поэтому ученики следили за ним и водили его на литургию, как младенца. Этот старец и был младенцем для мира, но перед Богом совершенным душой.

 

Из святого Максима

 

Душа чиста, если она освободилась от страстей и непрерывно получает радость божественной любви. Бесстрастие - это мирное состояние души, в котором она не способна на зло. Когда ум совершенно избавится от страстей, тогда он необратимо направится к созерцанию Сущего, став на путь познания Святой Троицы.

2. Признак высшего бесстрастие - постоянное вхождение в сердце простых понятий о вещах. Ведь у такого человека тело бодрствует даже во сне, и ум, будучи чист, воспринимает смыслы вещей и тем самым подвигается к духовному созерцанию их. А ум, который по небрежению перестал быть чистым, хотя и может представлять себе простые понятия о вещах, воспринимает человеческие страсти и превращает эти понятия в нечистые и лукавые помыслы.

3. Человек, совершенный в любви и достигший высшего бесстрастия не знает различия между человеком своим и чужим, верным и неверным, рабом и свободным, вообще между мужчиной и женщиной. Возвысившись над тиранией страстей, он вглядывается только в природу всех людей, и одинаково смотрит на всех людей и относится ко всем одинаково. Нет у него ни язычника, ни иудея, нет мужеского пола, ни женского, ни раба, ни свободного, но все и во всем Христос (ср.: Кол 3,11; Галл 3, 28).

4. Одно дело - отречься от помыслов, а другое - освободиться от страстей. Часто бывает, что человек не испытывает помыслов, потому что не видит перед собой вещей, вызывающих страсти. Все же страсти прячутся в его душе и обнаруживают себя при появлении искушающих вещей. Поэтому, глядя на вещи, следует хранить свой ум и помнить, к чему склоняется твоя страсть.

5. Та душа совершенна, чья страстная способность целиком устремлена к Богу.

6. Ум совершен, когда благодаря истинности своей веры он сверхпознаваемым образом сверхпознает Сверхнепознаваемого, и в совокупности обозревая Его создания, получает от Него знание, охватывающее Его промысел и суд, насколько оно доступно людям.

7. Когда ты не говоришь и не делаешь ничего постыдного в уме, когда ты без зла вспоминаешь своего обидчика или злословившего тебя, когда в час молитвы твой ум становится совершенно нематериальным и безвидным, тогда знай, что ты достиг меры бесстрастия и совершенной любви.

8. Не думай, что ты уже достиг совершенного бесстрастия, когда перед тобой нет предмета твоей страсти. Вот когда он появится и совершенно не тронет тебя, и ты не будешь об этом вспоминать потом, знай: ты достиг высокого предела. Но и в этом состоянии нельзя проявлять легкомыслия, потому что пока добродетель с тобой, она умерщвляет страсти, а если добродетель оставить в стороне, страсти снова поднимутся против тебя.

9. Кто в ходе своей жизни и поступков исполняет Божий закон, тот упраздняет в сердце лукавые выводы и приносит в жертву Богу всякое действие неразумных страстей. Этого достаточно для его движения ко спасению, ибо говорит, что духом он стал младенцем.

10. Кто обучен пророческим словом, тот не только отвергает действия страстей, но и отметает засевшее в душе снисхождение к страстям. Иначе он будет думать, что плотью он воздерживается от зла, а тем временем незаметно для него зло начнет широко действовать в его душе.

11. Кто от души согласился вести евангельскую жизнь, тот пресек в себе и начало и конец зла: делом и словом взялся за исполнение всех добродетелей, принес Богу жертву хваления и исповедания. Он отрекся от всякого греха, приводимого в действие страстью. Он стал свободен умом от прежней борьбы с грехом, и у него осталась только надежда на будущие блага, и потому его душа питается неистощимым наслаждением.

12. Сердце чисто, когда оно предоставляет Богу свою память совершенно безвидной, без вмешательства видений, готовой запечатлеть только Его образцы. Именно так святые обретают Божий или, как сказал апостол, <i>мы имеем ум Христов</i> (1 Кор 2,16), который не лишает нас собственной умственной способности, не становится дополнением к нашему уму и не сущностно по ипостаси соединяется с нашим умом, но собственным качеством просвещает способность нашего ума, поощряя его к собственной деятельности.

13. Иметь ум Христов значит мыслить так же, как и Он, и всегда мыслить о Нем.

14. Также мы - тело Христово, как сказано: И вы - тело Христово, а порознь - члены (1 Кор 12, 27) не потому, что лишаемся собственного тела, становясь Христовым, и не потому, что тело Христа ипостасно переходит к нам или же претерпевает разделение на члены, но потому, что по подобию плоти Господа мы отдаляем от себя греховное тление.

15. Как Христос явно был безгрешным по человеческой природе и плотью и душой, так и мы, уверовавшие в Него и духом Его облекшиеся по нашему собственному решению, можем пребывать в Нем, не зная греха.

 

Из аввы Исаака

 

Прежде чем ты вошел в град смирения, если увидишь, что в тебе утихло кипение страстей, не слишком доверяй себе. Враг наверняка устроил какую-нибудь засаду - после затишья жди великой бури. Пока ты еще не проходишь через обители разных добродетелей, тебе рано думать об отдыхе от трудов и избавления от злых помыслов, пока, в конце концов, не достигнешь обители смирения.

А когда смирение воцарится в твоей душе, и она на все станет спрашивать разрешения, то все будет подвластно тебе, потому что у тебя в сердце установится мир с Богом. А пока ты еще не подошел к смирению, то тебя будут преследовать не только страсти, но и обстоятельства. Ведь поистине, пока мы не смиряемся добровольно, Бог не прекращает нас смирять. Истинное смирение куется искушениями.

2. Есть два способа распять себя: можно распять тело подвигом, а можно взойти к созерцанию Креста. Первый способ говорит о свободе от страстей, а второй возможен с помощью Духа. Но ум не подчинится Духу, пока тело не начнет слушаться ума.

Царствование ума - это распятие тела. Ум не станет повиноваться Богу, пока воля не начнет слушаться разума. Кто подчиняет себя, то есть собственную волю, разумной части Души, тому весьма скоро все перейдет в подчинение.

3. Познавший себя получил знание обо всем сущем. Ведь знание себя равно полноте знания обо всем. А подчинение души Богу подчиняет ей все вещи. Это с трудом допускает новоначальный, младенец по духовному возрасту. В Писании сказано: <i>Горе тебе, земля, когда царь твой отрок</i> (Еккл 10,16)

4. Очищение тела есть святое расставание с осквернениями плоти. А очищение души - свобода от скрытых страстей засевших в уме, а иначе говоря, нематериальное созерцание происходящее, помимо телесных чувств, в силе Духа, минующее все чувственное.

5. Новорожденные дети чисты телом и душой, потому что не знают страстей. Но очистить ум могут только те, кто достигли совершенной жизни, воздействием Святого Духа.

 

Глава 23: Когда и как нужно приступать к занятиям богословием, чем содержание духовной премудрости отличается от содержания ведения и при каких условиях ум удостаивается того и другого

 

Из святого Диадоха

 

Духовный смысл переполняет умное чувство: ведь этот смысл происходит от Бога благодаря действию любви, почему наш ум и может без затруднений пребывать в богословских размышлениях. Ведь такой ум уже не страдает от нищеты, которая причиняет заботы, но весьма расширяет свои пределы для различных созерцаний по воле действительной любви.

Поэтому человек должен всегда ждать с верой просвещения, которое несет только Божья любовь, потому что нет ничего несчастнее ума, который лишен Бога, но судит о Божьих делах. Если человек не просвещен, ему не следует приступать к духовным созерцаниям. Только когда он щедро освятится благостью Святого Духа, может начать говорить о богословии.

2. Где духовная нищета, там и невежество, но где духовное богатство, там, оказывается, невозможно произнести слово. Ведь душа, преисполненная любви к Богу, желает, совершенно замолкнув, с наслаждением вкушать славу Господа. Поэтому необходимо отыскать некую середину действия и тогда приступать к боговдохновенным речам.

В этой середине душе даруются славные речи определенного вида. А вот богатство просвящения питает веру говорящего с верой, чтобы учащий богословию первым вкусил плод любви и ведения. Как сказано в Писании: <i>Трудящемуся земледельцу должно первому вкусить от плодов</i> (2 Тим 2, 6)

3. Наш ум нетерпим к большинству речей во время молитвы, потому что добродетель молитвы требует самоограничения и сосредоточенности, и поэтому он может перейти к богословским рассуждениям только благодаря широте и свободе божественных созерцаний.

4. Чтобы не позволять уму слишком разговориться или сверх меры окрыляться, будем давать место в основном радости, молитве и песнопению, и станем заниматься чтением Священного Писания. Однако не будем презирать и наблюдения ученых мужей, чья вера выразилась в речах.

Так поступая, научим наш ум не примешивать свои соображения к словам благодати и не поддаваться тщеславию по пристрастию к восторженности и многословию, но в час созерцания оградим его от любых мнимых видений и постараемся, чтобы почти все его размышления согревались слезами.

5. В час исихии, когда ум обретет спокойствие и насытится наслаждением молитвы, тогда он преодолевает названные опасности и обновится, как никогда раньше, и без труда приступит к божественным созерцаниям. А так как созерцание будет сопровождаться различением, то ум весьма преуспеет и в смирении.

6. Богослов, услаждая душу Божьими глаголами и воспламеняясь ими, в определенное время подходит к степени бесстрастия. Как сказано в Писании, <i>слова Господни - слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле</i> (Пс 11,7).

Сведущий же человек, черпающий знания из опыта, полученного от (сверхъестественной) энергии, возвышается над страстями. Но и богослов, если хранит смирение, обретает познавательный опыт. Опять же сведущий человек, если, конечно, он наделен способностью различения душевной чистоты и не поддается заблуждениям, постепенно удостаивается созерцательной добродетели.

Оба этих дара не могут одновременно существовать в одном человеке. Но если уж дается один из них, то во всей полноте, чтобы было явлено обилие даров, и смиренномудрие умножалось вместе с рвением к праведности. Поэтому апостол сказал: <i>Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом</i> (1 Кор 12, 8).

 

Из святого Максима

 

Ум, руководящий деятельной жизнью человека, преуспевает в различении, а ум, руководящий созерцательной жизнью, преуспевает в ведении. В первом случае он учит подвижника отличать добродетель от порока, а во втором - делает его причастным смыслам бестелесных и телесных вещей. Такой человек удостаивается благодати богословствовать. Когда, все названное миновав на крыльях любви и себя обретя в Боге, он рассматривает слово о Боге в Духе, насколько это доступно человеческому уму.

Кто собрался богословствовать, тот не должен искать слова, соответствующие Богу, потому что таких слов человеческий ум не найдет, и не должен исследовать сущности, созданные Богом, но рассматривать Божьи свойства, насколько это удастся ему: вечность, беспредельность, безграничность, благость и премудрость, способность созидательную, промысли- тельную и различающую существующие вещи. Великим богословом будет среди людей тот, кто хотя бы как-то исследует значения этих свойств, а смысл Божественной сущности совершенно непознаваем для всякой рожденной природы.

Кто презирает наслаждения, тот делает это или от страха, или от надежды, или от ведения и любви к Богу. Удостоившийся ведения Бога и оттого обильно вкушающий наслаждения презирает все наслаждения, возникающие от вожделений.

Кто желает земного, желает или яств, или удовлетворения подчревия, или человеческой славы, или денег, или всего того, что следует за этим. Если ум не обретет то, что лучше всего этого, и не перенесет на это свое желание, то не сможет презреть все это. Ведение Бога и божественных дел несравненно лучше всего названного.

Знание божественных вещей, не сопровождаемое благой страстью, не убедит ум презирать материальное. Такое знание - все равно, что простое размышление о чувственной вещи. Мы знаем многих людей, которые очень хорошо знают все человеческие дела, но при этом погрязли в грязи плотских страстей, как свиньи. Те, кто сначала усердно себя очистили и достигли знания, а после впали в небрежение, уподобились Саулу, который удостоился стать царем, но управлял страной недостойно, и поэтому Бог прогневался на него и лишил короны.

Как простое размышление о человеческих вещах не в силах заставить ум презирать божественные вещи, так и простое знание божественных вещей не может заставить презирать человеческие дела. Ведь истина пока что существует в виде теней и уподоблений. Поэтому необходим блаженный плач святой любви, который связует ум с духовными созерцаниями и убеждает его предпочесть материальному духовное и чувственному умопостигаемое и божественное.

Человек, который покончил со страстями, и управляется со всем простыми помыслами, не обязательно достиг божественных вещей. Он может не переживать ни человеческое, ни божественное. Такое происходит с людьми, склонными к деятельности, а не к созерцанию. Они не удостоились ведения, но воздерживаются от страстей или потому что боятся адских мук, или потому что лелеют надежду на Царство Небесное.

<i>Мы ходим верою, а не видением</i> (2 Кор 5, 7) и видим <i>как бы сквозь тусклое стекло, гадательно</i> (1 Кор 13,12) и приобретаем ведение. Поэтому мы нуждаемся в длительных занятиях, чтобы со временем после многих упражнений приобрести твердую привычку.

Если мы хотя бы ненамного прервем причины страстей и погрузимся в духовные созерцания, но при этом не станем в них всегда проводить жизнь, сделав это своей работой, то весьма легко мы опять впадем в плотские страсти; и от своего созерцания ничего не пожнем, кроме пустого знания, сопряженного с превозношением, за которым последует помрачение ума и его совершенное искажение среди материальных вещей.

Страсть любви порочна, если занимает ум материальными вещами. Но она похвальна, если приближает его божественным событиям. Ум имеет обыкновение, в каких вещах задерживается, к тем питает желания и любовь. Только это могут быть божественные, умопостигаемые и предназначенные для человека вещи, а могут быть плотские страсти и переживания.

Бог создал мир видимый и невидимый и сотворил тело. Если так прекрасен видимый мир, то так же прекрасен и невидимый! Если невидимый мир прекраснее, то насколько несравнимо прекраснее обоих миров Бог, их творец! Он прекраснее всего возникшего как Создатель всех благ. Так почему же ум, оставляя самое лучшее из всего, предается самому плохому из всего - плотским страстям. Это можно оправдать только тем, что ум привык иметь дело со страстями с самого своего рождения, а что до Бога, лучшего и превысшего всего, тут он не получил достаточного опыта.

Когда благодаря длительному подвигу, воздержанию от наслаждений и обдумыванию божественных поступков, мы постепенно разорвем отношения с плотскими страстями, то ум, постепенно преуспевая, обретет широту в божественных областях и все желания направит к Божеству.

Цель заповедей Христовых одна: освободить ум от неразборчивости и злобы и возвысить его до любви к Богу и ближнему, отчего и происходит свет действительного святого ведения.

Как только ты удостоился от Бога хотя бы частичного знания, не откладывай в сторону любовь и воздержание. Ибо они очищают страдательную часть души и всегда подталкивают тебя к пути ведения. Это путь бесстрастия в познании и смирении, без которых никто не сможет увидеть Бога, ибо, как сказано, <i>знание надмевает, а любовь назидает</i> (1 Кор 8, 1).

Сопрягай знание и любовь и тогда не будешь претыкаться от надменности. Как духовный домоустроитель, ты наведешь порядок и в самом себе и среди всех, с тобой общающихся. «Любовь созидает», потому что не завидует, не огорчается на завистников, не показывает зависти на людях и не считает, что она уже постигла все, но если чего-то не знает, то так и говорит, что не знает, без ложного стыда. Вот тогда ум становится кротким, легко преодолевает все трудности и всегда может теперь преуспеть в знании.

Обычно за знанием следуют надменность и зависть, особенно вначале. Надменность проявляется только внутри, а зависть - внутри и снаружи. Человек внутри себя завидует тем, кто знает больше, а ему завидуют те, кто знает меньше.

А любовь уничтожает все три порока: гордыню, потому что она не надмевается, внутреннюю зависть, потому что она не завидует, и внешнюю, потому что долготерпит ради блага. Поэтому всякий, кто получил знание, должен присоединить к нему и любовь, чтобы сохранить неуязвимым свой ум при всех обстоятельствах.

Если человек удостоился благодатного дара ведения, но будет хранить печаль, злопамятство или ненависть к кому-нибудь, то это все равно что тыкать в глаза колючками и шипами. Поэтому ведение непременно требует любви.

<i>Если верою вселиться Христу в сердца ваши</i> (Еф 3,17) - по слову апостола, то все сокровища премудрости и ведения скрыты в наших сердцах, в которых проявлются в зависимости от очищения каждого из нас исполнением заповедей.

Это сокровище, скрытое в поле твоего сердца, которое ты еще не нашел по своей лености. Если бы ты его нашел, то продал бы все и приобрел это поле. А пока ты о нем забыл и только бродишь вокруг поля, т.е. выполняешь прихоти тела, все поле заросло терниями и волчцами. Очищай ум от гнева, злопамятства и постыдных помыслов - тогда сможешь увидеть, как Христос вселится в тебя.

Все сущие вещи умопостигаемы, ибо заключают в себе начало своего познания, а Бог не умопостигаем, потому что ничто из умопостигаемого не может с Ним сравниться. Мы веруем в Бога, рассмотрев перед этим умопостигаемые вещи.

Знание сущих вещей располагает доказательствами, основанными на естественных отношениях, тогда как Бога можно постичь только через смыслы сущих вещей - без доказательств. Исповедание и вера благочестивых людей, что Бог есть, никак само не доказывается. Ведь вера - это истинное знание, но его начальные положения недоказуемы, а предметная область превышает всякий ум и слово.

Кто изо всех сил ищет ведения и терпит неудачу, тот терпит ее или по безверию, или из-за неуместных препирательств, сопряженных с надменным отношением к незнающим. Так в древности народ восстал против Моисея. Не желавшие подчиняться закону, поднялись на гору, и против них <i>выступил... Аморей, живший на горе той</i> (Втор 1,44), и поразил их. Поэтому те, кто только напоказ принимают личину истины, не только грешат тем, что подменяют истинное благочестие мнимым, но и страдают от угрызений своей совести.

А кто не напоказ приобретает знание, но терпит неудачу, пусть не завидует ближнему и не огорчается, но пусть попытается приобрести другие добродетели. Потрудившись душой в телесных добродетелях, он подготовит себя к принятию знания.

Бог, освободив нас от горького рабства бесов мучителей, (взамен) удостоил человеколюбивым игом богопочитания, которое называется смиренномудрием. Оно укрощает всякую силу дьявола и несет всякое благо своим приверженцам, оберегая его от завистников.

Верующий боится, боящийся смиряется, смиряющийся становится кроток и привыкает к тому, что у него больше уже не бывает приступов вожделения и гнева. Кроткий соблюдает заповеди, соблюдающий заповеди очищается, очистившись же сияет, а, воссияв, удостаивается сокровищницы тайн - войти в чертог Жениха-Христа.

Как земледелец, когда собирается пересадить дикие деревья, подыскивает подходящее место и вдруг находит клад, так и всякий смиренномудрый и непритворный подвижник, душой не задерживающийся в густоте материального, обретает клад, как блаженный Иаков. Когда отец спросил его о способе познания:

- Что так скоро нашел ты, сын мой?

- Потому что Господь Бог твой послал мне навстречу (Быт 27, 20), - ответил Яков.

Когда Господь Бог наш дает нам созерцание собственной мудрости, хотя мы этого не чаяли во время трудов, будем считать, что неожиданно нашли духовное сокровище. Опытный аскет - это духовный крестьянин, который копает землю зримых вещей и по благодати находит сокровище в проявлении истинной мудрости.

Кто правильно с благочестием подходят к сущим вещам и не прибавляют к этому никакого поведения напоказ, те обретают приветствующие их пресветлые созерцания сущих вещей. Они влагают в них точнейшее постижение, о котором говорит закон: войдите и унаследуйте города великие и прекрасные, которые вы не строили, и дома, полные всех благ, которые вы не приумножали, и рвы, пересекающие землю, которые вы не копали, виноградники и оливковые рощи, которые вы не сажали. Кто не для себя живет, но для Бога, исполняется всеми божественными благодатями, которые нельзя было увидеть из-за дерзкого бунта страстей.

Душа не может подняться до ведения Бога, если Сам Бог по Своему снисхождению не возьмет ее и не вознесет к Себе. Ведь ум не может сам по себе так высоко подняться и принять хоть какой-то божественный свет, если Сам Бог не поможет ему, насколько тот в силах, обрести покой и не просветит его этим божественным светом.

Кто выполнил предварительное условие и совершил дела праведности, тот обрел безмятежность таинственного созерцания, в котором, воспринимая боголепно смыслы сущих вещей, он избавляется от суеты мыслей вокруг этих вещей.

Шестой день - это совершенное исполнение всех отвечающих природе практических действий, направленных на утверждение добродетели. Седьмой день - это итог и вкушение всех созерцательных естественных помыслов, несказанное ведение, обусловленное добродетелью. А восьмой - перемещение и переход всех достойных людей к обожению.

Кто исполнил шестой день, как велит Бог, вручив Богу и дела свои и помышления, кто с помощью Бога завершил все свои дела, кто в постижении миновал все, подвластное обычной природе, и саму ипостась времени, тот вступил в таинственное созерцание веков и порядка вечности. Он непостижимо субботствует в уме, воспринимая и превосходя все сущее.

А кто удостоился восьмого дня, тот из мертвых восстал, миновав все сотворенное Богом чувственное и мысленное, все слова и помышления и стал уже жить блаженной жизнью в Боге, единственным истинно сущем, так что и сам он стал богом по обожению. Бог - наследие достойных. Кто удостоился этой благодати, уже располагается над всеми веками, временами и областями, ибо его место пребывания - Бог. Как сказано в Писании: <i>Будь мне твердым прибежищем, куда я мог бы укрываться</i> (Пс 70, 3).

Всем знающим необходимо практическое богатство добродетелей. Кто имеет мешок (то есть ведение и добродетель), то возьми его, также и суму (то есть обилие добродетелей, щедро питающих душу). А у кого нет (то есть ни ведения ни добродетели), продай одежду свою и купит меч (Лк 22,36)

Вручи, как сказано, свою плоть трудам добродетели и научись мудро сражаться со страстями и с бесами ради мира с Богом. Меч - это, по глаголу Божьему, различение лучшего и худшего, уже вошедшее в привычку.

А пока мы не очистили разум и не вышли из области всех сотворенных сущностей, неуклонное делание добродетелей еще не вошло у нас в привычку. Но как только мы выполним это требование любви, познаем смысл божественного возвещения. Нужно только верить, что для достойных Бог все учреждает непреложно, поэтому ум, предвосхищая это с помощью любви, черпает в Боге свою силу. А кто еще не отделился от самого с