Сексуальное поведение семьи. 8 страница

Слайд 3.25.

По детности:

· малодетные семьи;

· среднедетные семьи;

· многодетные семьи.

____________________________

В социологии и демографии принято разделение семей по детности на 3 типа:

1) Малодетные - где мало детей с социально-психологической точки зрения. Для возникновение первичных групповых отношений среди детей 2 недостаточно. 2 – это пара, таким образом, двухдетная семья – семья состоящая из 2 пар: супругов и детей. С другой стороны «мало» детей в семье может быть т точки зрения воспроизводств населения. Чтобы предыдущие поколения замещались последующими необходимо примерно 2,5 ребенка на семью. Реальная структура семей по детности в России в 1993 г. – 1,4 ребенка на семью. Таких семей в России 95%.

2) Среднедетные – 3-4 ребенка. В России 5 %.

3) Многодетные – (где детей много больше, чем нужно для замещения поколений) – меньше 1 %.

Слайд 3.26.

По комплектности внутрисемейных ролей нуклеарные семьи могут быть:

· полными по набору ролей: 12 ролей (2 – супружеские: муж, жена; 2 роли родительские: отец, мать; 4 роли родственно-родительские: сыновья, дочери, сын, дочь; 4 роли семейно-родственные: братья, сестры, брат, сестра);

· неполными по набору ролей.

________

По комплектности внутрисемейных ролей нуклеарные семьи могут быть

· полными: 12 ролей (2 – супружеские: муж, жена; 2 роли родительские: отец, мать; 4 роли родственно-родительские: сыновья, дочери, сын, дочь; 4 роли семейно-родственные: братья, сестры, брат, сестра). В основу типологии положено утверждение «Я имею» или «У меня есть». Полные по комплектности внутрисемейных ролей нуклеарные семьи могут наблюдаться только в 2 случаях: среди многодетных семей с 3 сыновьями (дочерьми) и 2 дочерьми (сыновьями) и среди среднедетных семей с 2 сыновьями и 2 дочерями.

· Неполные семьи по набору ролей. С 10 ролями у многодетных (когда ребенок 1 пола и 4 другого) и у среднедетных аналогичных (когда 1 ребенок 1 пола и 3 другого, и 1 ребенок 1 пола и 2 другого).

Социологически хуже по качеству считаются семьи, где много детей одного пола.

 

Слайд 3.27.

По структуре межличностных коммуникаций:

М↔О М↔О М↔О

↕ ↕ ↕↕ ↕ ↕ ↕↕ ↕ ↕ ↕ ↕

 

Р Р↔ Р Р↔ Р↔ Р

 

_________________________

 

 

По структуре межличностных коммуникаций семьи могут характеризоваться различной конфигурацией.

Однодетная структура – 3 коммуникации: 1 между супругами и по1 между каждым родителем и ребенком.

М↔О

↕ Р↕

Двухдетная структура – 6 коммуникаций; 4 между родителями и детьми и по 1 внутри детской пары.

М↔О

↕ ↕ ↕↕

Р↔ Р

Трехдетная структура – 10 коммуникаций: 6 между родителями и детьми (по 2 на каждого родителя) и по 1 – внутри родительской и внутри детской группы

М↔О

↕ ↕ ↕↕ ↕↕

Р↔ Р↔ Р

Известный в социологии первичных групп факт наибольшей эффективности и устойчивости групп, состоящих из 5-7 членов, подтверждается в социологии семьи статистикой разводов: увеличение детности ведет к уменьшению разводов. Самые разводимые – однодетные структуры, распадаются в 2,5 раза чаще 2 –детных и в 9,5 раз чаще трехдетных.

 

Слайд 3.28.

Формула взаимных контактов в семье:

n

К= 2 – n – 1, где

n – численность группы,

К – число двусторонних интеракций.

_________

 

Число взаимодействий в семье, взаимных контактов можно рассчитать по формуле

n

К= 2 – n – 1, где

 

n – численность группы,

К – число двусторонних интеракций.

 

При наличии в семье 1 индивида число интеракций равно 0,лишь начиная с 3 членов группы, число контактов увеличивается.

 

Слайд 3.29.

«Коньюгальная семья» (Уильям Гуд) - супружеская пара, которая не порывает контакты с системой родства и свойства, а лишь исключает из большинства повседневных дел значительную часть родственников и свойственников.

_______________________________

В ХХ в. особенно ускорился процесс исторического отмирания многодетности семейных систем и разложение структуры расширенной семьи, когда происходит отчуждение от сетей родства и буквальное отмирание многих родственных ролей – процесс нуклеаризации. Второй процесс параллельно идущий и продолжающийся ныне, может быть назван коньюгализацией – по названию того типа семьи, который характерен для индустриальной системы. Третий процесс – автономизации или индивидуализации – раскрывает в связи с однодетностью, ростом разводимости и внебрачных сожительств тенденцию к обособлению индивидуальных членов семьи и росту одиночных домохозяйств.

Термин «коньюгальная семья» был введен американским социологом Уильямом Гудом. В центре такой семьи супружеская пара, которая не порывает контакты с системой родства и свойства, а лишь исключает из большинства повседневных дел значительную часть родственников и свойственников.

Очень часто сегодня в научных и публицистических текстах употребляются сочетания «современная семья» в противопоставлении семье «традиционной».

 

 

Э. Берн. ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ИГРАЮТ В ИГРЫ

Судьба человека

Мысчитаем сценарием то, что человек еще в детстве планирует совершить в будущем. А жизненный путь — это то, что происходит в действительности. Жизненный путь в какой-то степени предопределен генетически, а также положением, которое создают родители, и различными внешними обстоятельствами. Болезни, несчастные случаи, война могут сорвать даже самый тщательный, всесторонне обоснованный жизненный план. То же может случиться, если «герой» вдруг войдет в сценарий какого-нибудь незна­комца, например, хулигана, убийцы, автолихача. Комбина­ция подобных факторов может закрыть путь для реализа­ции определенной линии и даже предопределить трагич­ность жизненного пути.

Существует множество сил, влияющих на человеческую судьбу: родительское программирование, поддерживаемое внутренним «голосом», который древние звали «демоном»; конструктивное родительское программирование, подтал­киваемое течением жизни, с давних времен именуемой physis (природа); внешние силы, все еще называемые судь­бой; свободные устремления, которым древние не дали человеческого имени, поскольку они были привилегией бо­гов и королей. Продуктом действия этих сил и оказываются различные типы жизненного пути, которые могут смеши­ваться и вести к одному или другому типу судьбы: сценар­ному, несценарному, насильственному или независимому.

Мысль о том, что человеческая жизнь порой следует образцам, которые мы находим в мифах, легендах и волшеб­ных сказках, основана на идеях Юнга и Фрейда.

Фрейд соотносил многие аспекты человеческого сущест­вования с драмой Эдипова мифа. С точки зрения психо­терапевта, можно представить пациента Эдипом, что долж­но проявиться в его реакциях. «Эдип» — это нечто происходящее в голове пациента. В сценарном же анализе Эдип — это драма, реально развертывающаяся в действи­тельности, разделенная на сцены и акты, с экспозицией, кульминацией и финалом. Очень важно, чтобы пациент видел, как окружающие его люди играют свои роли. Ведь он знает, о чем следует говорить с людьми, чьи сценарии пересекаются или стыкуются с его собственными.

Некоторые ученые — последователи Фрейда считают, что «Эдип» — это драма, а не просто разбор реакций, дру­гие психологи придерживаются мнения о том, что самые важные мифы и волшебные сказки происходят из одного фундаментального сюжета, который реализуется в фанта­зиях или в действительной жизни многих людей всего мира. Самые ранние сценарные психоаналитики были в Древней Индии. Они строили свои предсказания в основном на аст­рологических идеях. Об этом любопытно говорится в «Пан-чатантре»'.

Задолго до рождения

Истоки многих жизненных сценариев можно просле­дить, исследуя жизнь прародителей тех семей, у которых прослеживается в письменном виде вся история их предков наподобие того, как это делается у королей. Тогда можно заглянуть в глубь времен и посмотреть, насколько дедушки и бабушки, живые или покойные, воздействуют на жизнь своих внуков. (Вспомним старинную поговорку: «Яблоко от яблони недалеко падает».) Известно, что многие дети в раннем возрасте обязательно хотят быть похожими на своих родителей. Это желание оказывает воздействие на их жизненные сценарии, но нередко вносит трудности во взаимоотношения между родителями ребенка. Так, на­пример, американские матери чаще всего побуждают своих детей брать пример с дедушки, а не с отца...

Родовой сценарий

Некоторые психологи считают, что травмы, различные обстоятельства, сложившиеся во время рождения, запечат­леваются в душе ребенка и в дальнейшей жизни могут вос­производиться в символической форме, особенно в виде стремления вернуться в блаженный мир материнского лона. Если бы это было так, то желания и страхи, рождающиеся в моменты опасности, оказались бы важными элементами сценария. Может быть, это так и есть, но достоверно до­казать это невозможно, даже если сравнивать роды с по­мощью кесарева сечения с нормальным рождением ребен­ка. Мы считаем проблему влияния различных родовых травм на жизненный сценарий человека чистой спекуля­цией. Весьма возможно, что ребенок, которому в будущем сообщат, что он родился с помощью кесарева сечения, сможет понять суть этой операции и использовать ее каким-то образом в своем сценарии, развивая эту тему в различ­ных вариантах. Однако определенно высказаться по этой проблеме можно только после анализа надежных факти­ческих свидетельств.

На практике встречаются наиболее часто два самых распространенных родовых сценария: «Происхождение» и «Искалеченная Мать». Сценарий «Происхождение» воз­никает в основном из фантазий чаще всего приемного, но бывает, и родного ребенка относительно его «настоящих» родителей и выливается в нечто, напоминающее рождение какого-то мифического героя. Сценарий «Искалеченной Матери» также встречается довольно часто и, как показы­вает опыт, с равной частотой у людей обоего пола. Основу этого сценария обычно закладывает мать, сообщая ребенку, что после его рождения она чувствует себя нездоровой. Встречаются и более жестокие формы сообщений, напри­мер: «Рождение ребенка так изуродовало мать, что ей уже никогда не быть такой, какой она была до его появления на свет». Реакция и сценарий ребенка в таком случае обычно основываются на его наблюдениях. Если мать действитель­но все это время тяжело болела или стала инвалидом, то он чувствует необходимость взять на себя за это полную от­ветственность и никакие рассуждения Взрослого не убедят его Ребенка в том, что вины-то никакой здесь нет. Если же ребенок не замечает серьезных заболеваний матери, осо­бенно тогда, когда кто-нибудь в семье, например отец, говорит или намекает, что ее болезни — уловка, то сценарий отягощается двусмысленностью, притворством и лицеме­рием. Иногда мать сама не выдвигает мысль о своих болез­нях после родов, оставляя эту роль отцу, бабушке или тетке. Возникающий сценарий оказывается трехсторонним с регулярным поступлением информации (обычно это «плохие новости») от третьей стороны. Если сценарий «Проис­хождение» выливается в миф о рождении героя, то сценарий „Искалеченной Матери» — это миф о рождении злодея, с детских лет отягощенного «чудовищным преступлением матереубийства». Слова: «Моя мать умерла, когда рожала меня» — настолько трагичны и тяжелы, что человеку, про­изнесшему их, необходимы добрая помощь и участие. Если мать пострадала при родах, то об этом лучше никогда не говорить.

Имена и фамилии

В книге «Не называйте так младенца», изданной в США. перечисляется ряд распространенных американских имен п дается краткое описание соответствующего имени для определенного типа личности. Подобные описания пред­ставляют огромный интерес для сценарного аналитика. Полное имя, сокращенное или ласкательное, каким награ­дили или нагрузили невинного младенца его родители, не­редко демонстрирует их желание видеть своего младенца таким, каким они хотят его видеть в будущем. В качестве сценарных индикаторов имена выявляются чаще всего и средней школе, где мальчик или девочка, изучая историю и мифологию, знакомятся со своими знаменитыми тезками или когда приятели сообщают им, возможно даже со зло­радством, скрытые значения их имен. Родители должны думать об этом, когда дают имя своему малышу, должны уметь предвидеть все последствия легкомысленно выбран­ного имени.

Имена могут приобретать сценарное значение с по­мощью четырех способов: целенаправленно, по несчастью, из-за небрежности или легкомыслия и по неизбежности.

1. Целенаправленно. Имена могут быть специализированными, например Гален (имеется в виду Гален – врач в Древнем Риме) («наш сын будет врачом»), или могут представлять собой вариант распространенного имени, например, Чарльз или Фредерик (имена королей и императоров). Мальчик, которого мать упорно именует Чарльзом или Фредериком и который сам настаивает, чтобы его так называли все сверстники, чувствует себя совсем иначе, значительно увереннее, чем ребенок в кличкой Чак или Фред. Когда мальчику дают имя по отцу или девочке по матери, то это также чаще всего является целенаправленным актом со стороны родителей, который налагает на ребенка некоторые обязательства.

2. По несчастью. Иногда, присваивая красиво звучащие имена, родители вовсе не думают о будущем своих детей.
Мальчик тогда получает имя Мармадюк, а девочка — Тра­виата или Аспазия. Они, конечно, могут беззаботно про­жить в своей местности и спокойно ходить в свою школу. Но, если родители решат изменить место жительства, они должны задуматься над своими именами и выработать по отношению к ним стойкую позицию.

3. Из-за небрежности или легкомыслия. Ласковые прозвища детям, такие, как Баб, Сие, Малыш, даются не для того, чтобы пристать к человеку навсегда. Но очень часто эти имена остаются таковыми на всю жизнь, незави­симо от желания человека.

4. Из-за неизбежности. Фамилии — совсем другое дело, так как родители в этом вопросе не имеют свободы выбора, а получают их от прародителей и передают своим детям. Некоторые достойные европейские имена и фамилии по-английски звучат порой неприлично. В подобных слу­чаях человек ощущает нечто вроде проклятия предков, из-за которых ему со дня рождения суждено быть неудач­ником.

РАЗВИТИЕ В ДЕТСКИЕ ГОДЫ

Влияния в раннем возрасте

Первоначальное сценарное программирование начинает­ся в период кормления младенца и происходит в виде крат­ких «протоколов», которые позже «перерабатываются» в сложные трансакции. Обычно это двусторонние сцены, в которых участвуют младенец и его мать иногда с появляю­щимися зрителями со стороны. Мать и малыш связаны в это время кормлением, краткими фразами и отдельными словами. Несколько сложнее осуществляются сцены купа­ния, в которых уже можно предсказать, кому (матери или ребенку) суждено быть победителем, а кому неудачником.

Пройдут годы, в течение которых мама будет то востор­гаться своим малышом («Какой же он хороший мальчик!»), то волноваться («Его что-то беспокоит?») или часами сидеть, напевая колыбельную у кроватки заболевшего ре­бенка. В это время уже начали формироваться ощущения благополучия и неблагополучия, которые в какой-то сте­пени могут помочь предвидеть: кем станет в будущем ребе- Принцем или Лягушкой (для женщин — Принцессой или Гусыней). Вечным Принцем или Принцессой с про­граммой успеха чаще всего (но не всегда) бывает первый ребенок.

Убеждения и решения

К тому времени, когда мама скажет: «Давай, милый, я тебе помогу» или «Хватит его уговаривать!», у ребенка уже появляются мнения и даже убеждения относительно самого себя и окружающих его людей, особенно родителей. Эти убеждения очень часто сохраняются у человека на всю жизнь. Мы попытаемся объяснить эту мысль и пред­ставить ее в таком виде: 1) «Со мной все в порядке» или «Со мной не все в порядке»; 2) «С тобой все в порядке» или «С тобой не все в порядке». На этой основе человек может принимать определенные жизненные решения, например: «Этот мир прекрасен, когда-нибудь я сделаю его еще лучше» (с помощью науки, политики, поэзии, музыки и т. д.); «Этот мир отвратителен, наверное, когда-нибудь я убью себя или убью кого-нибудь». В такой же интонации возможны и другие варианты, когда весь мир выглядит весьма посред­ственным, а именно: «В этом мире надо выполнять все, что требуется, а в промежутках получать удовольствие от жизни», или «Этот мир настолько скучный, что остается лишь надеть белый воротничок и перекладывать чужие бумаги», или «В этом жестоком мире нужно гнуться, изво­рачиваться, торговаться, покоряться или сражаться за жизнь», или «Это тоскливый мир, в котором лучше всего сидеть в баре и на что-то надеяться», или «Это мир нищеты, безнадежности, и пора все это бросить»...

ПЛАСТИЧНЫЕ ГОДЫ

Когда ребенку исполняется шесть лет, у него заверша­ется дошкольное образование, и он оказывается в гораздо менее снисходительном большом мире. Теперь ему уже самому надо разбираться в отношениях с учителями, дру­гими мальчиками и девочками. К счастью, теперь он уже не беспомощный младенец, выброшенный в мир. Из роди­тельского дома он прибыл в огромную суетливую школу вооруженный набором своих социальных реакций, которые будут приложены к окружающимего людям. В его сознании уже намеченысобственные способы овладения обстоя­тельствами или по крайней меревыживания, аего жизнен­ный план ужеготов. Этохорошо знали священники и учи­теля средневековья, говорившие: «Оставьте мнедитя до шести лет, апотом беритеобратно». Хороший дошкольный |воспитатель может даже предвидеть, какаяжизнь ожидает ребенка, будетли он счастливым или несчастным, станет ли победителем или будетнеудачником...

В возрасте от двухдо шести летпочти укаждого ребенка остаются в памяти какие-то трансакции, случаи, впечатления из этого периода сценарного развития. Послеотнятия от груди и приучения к горшку родительские указания уже содержатпроблемы, касающиесясексуальности и агрессии. Эти указанияимеют самый долговременный эффект.Следующими после кормления формами социаль­ной активности являются половое взаимодействие и борьба. Эти двавлечения дают индивиду характер,выраженное качество: мужественность или женственность, агрессивность или уравновешенность. Формируются такжесистему сдерживания этих влечений,порождающие противоположные тенденции: самоотречение, скромность, сдержанное самоограничение. Этикачества дают людям возможностипроводить хотя бычасть своего времени вотносительно спокойном состоянии.

Родительское программирование определяет,когда икак проявляются влечения,когда и как они ограничиваются. Оноиспользует уже существующие связи и настраиваетих наполучение определенного результата или выигрыша В результате программированиямогут возникнуть новые качества, представляющиесобой компромисс между влечением и ограничением. Из стремления к приобретению и самоограничения формируется терпение, из мужское иженского влечений и сдержанности возникаютмужест­венность иженственность, из борьбы и ограничений появляется хитрость, аиз мешанины и упорядоченности-аккуратность. Всем этимкачествам: терпению, мужественности и женственности, хитрости и аккуратности— учат родители. Эти качествалучше всего программируются в самый пластичный период детства— от двухдо шести лет ребенка.

 

Думая «по-марсиански»

Родители часто препятствуют свободному выражениючувств ребенка или пытаются их регулировать. Этиуказа­ния по-разному интерпретируются как взрослыми, таки ребенком. Возможны несколько вариантов интерпретации: 1) что имеет в виду родитель с точки зрения его собствен­ных слов? 2) что имеет в виду родитель с точки зренияпостороннего наблюдателя? 3) что действительно имеет в виду родитель? 4) что из этого извлекает ребенок? Первые две — нормальные, земные, последние — «марсианские». Остановимся на примере судьбы школьника Батча, став­шего алкоголиком.

...Мать нашла у сынав комнатебутылку из-под виски, когда он учился еще в начальной школе. Онасказала: «Не рановато ли тебепить виски?» 1. Мать считает, что смысл ее слов таков: «Я нехочу, чтобы мой сын пил виски». 2. На­ивный свидетель, его дядя,соглашается: «Конечно, она нехочет, чтобы мальчик пил виски. Какойразумной материтакое понравится?» 3. В действительности же онасказала: «А не рановато ли тебепить виски?» Подэтим подразуме­валось: «Пить виски — мужское дело, а ты ещемальчик». 4. И вот что извлек из этого сын: «Когда настанет порапо­казать себямужчиной, тогда можно будетпить виски». Так, взрослому человеку упрек матери покажетсясо­вершенно нормальным и обыденным.Но дети думаютпо-другому («по-марсиански»), покародители не отучатих так мыслить. Вотпочему мысли в их неиспорченныхголов­ках кажутся свежими и своеобразными. «Дело» ребенка— отыскивать, что действительно подразумеваетсяв словах родителей. Этопомогает емузавоевать их любовь. Но, кроме всего, ребенокобычно любит своих родителей, поэтому пытается быть им приятным (если, конечно, ему это разре­шается) . Но для этого ему надо знать, что родители хотятна самом деле.

Поэтому из каждого указания, в какой бы косвеннойформе оно ни было сформулировано, ребенок стараетсяизвлечь его императивное ядро, «марсианскую» сердцевину.Так он программирует свой жизненный план. Мы называемэто программированием, поскольку воздействие указанияобретает характерпостоянства. Ребеноквоспринимает желания родителей каккоманду, таковой онаможет остать­ся на всю его жизнь, если в ней неслучится какого-то дра матического переворота или события. Только большие пере­живания, например война или не одобренная родителями любовь, могут дать ему мгновенное освобождение. Наблю­дения показывают, что жизненный опыт или психотерапия могут также давать освобождение, но значительно медлен­нее. Смерть родителей не всегда снимает заклятие. На­оборот, в большинстве случаев она его делает крепче. Пока Ребенок остается послушным, а не свободным, его запро­граммированная личность выполнит любое требование Ро­дителя, каким бы унижающим оно ни оказалось и каких бы жертв ни потребовало. «Марсианин» обнаруживает истин­ный смысл слов в их последствиях. Кажущееся порой роди­тельское покровительство на деле часто оказывается скры­тым указанием.

...Умелая официантка с подносами, нагруженными в не­сколько этажей, ловко лавирует между столиками в пере­полненном, гудящем ресторане. Ее мастерство восхищает администрацию и посетителей. Однажды в ресторане появ­ляются ее родители и в свою очередь не могут не восхи­титься. Когда она пробегает мимо их стола со своим обыч­ным грузом, мать с беспокойством кричит: «Осторожнее!» — и... Любой читатель закончит эту историю: ...тарелки летят на пол. Короче говоря, слово «осторожнее!» часто означает: «Ошибись, чтобы я могла сказать: «Я говорила тебе быть осторожнее». А это и есть конечная цель. «Осторожнее, ха-ха!» — это почти провокация. Прямое указание Взрос­лого «будь осторожнее» может иметь какой-нибудь пози­тивный смысл, но сверхозабоченность Родителя или «ха-ха» Ребенка показывает дело с другой стороны.

В случае с Батчем слова, произнесенные едва протрез­вившейся матерью: «Не рано ли тебе пить виски?», могут означать: «Пора уже тебе начать пить, чтобы я могла тебя за это ругать!» Это и есть конечная цель маневра. Батч по­нял, что ему надлежит рано или поздно так и сделать, чтобы вынуждено привлечь внимание матери — этот скудный эрзац материнской любви. Ее желание, как оно было им интерпретировано, стало родительским указанием. Перед глазами мальчика был пример трудяги-отца, напивавшегося в конце каждой недели. Когда Батчу исполнилось шест­надцать, то родной дядя усадил его за стол и выставил бу­тылку виски: «Батч, я научу тебя, как надо пить!»

Отец говорил ему с пренебрежительной усмешкой: «Простоват ты...» Поскольку других разговоров с отцом не

было, Батч рано заключил, что так и надо жить — по-прос-тому. Это пример самого бесхитростного мышления, ведь отец ясно показывал, что «ловкачей» у себя в доме он не потерпит. Отец подразумевал: «Когда я здесь, веди себя по-простому»,— и Батч это понял.

К сожалению, еще есть дети, которые растут в семьях, где отцы много работают и много пьют. Тяжелая работа — это способ у этих людей заполнить время между выпивками. Но выпивка может препятствовать работе, ведь алкоголь — это проклятие для рабочего человека. С другой стороны, работа мешает выпивке. Работа — это проклятие пьюще­го человека. Следовательно, в этом случае выпивка и работа препятствуют друг другу. Если выпивка — часть жизнен­ного сценария человека, то работа — антисценарий...

Маленький стряпчий

Детское мышление дает ребенку возможность обнару­жить, что хотят родители «на самом деле», то есть на что они будут реагировать положительно. Эффективно исполь­зуя эти данные, он выражает свою любовь к ним. Таким образом возникает состояние Я, известное как послушный Ребенок. Послушный Ребенок хочет и умеет вести себя так, что вызывает лишь положительные реакции окружающих. «Неудобное» поведение или «неудобные» чувства он не де­монстрирует. При этом приходится держать в узде экс­прессивное Я Ребенка. Сочетание, взаимную балансировку этих двух форм поведения осуществляет Взрослый в ребен­ке, который действует, как чуткий компьютер, определяя соотношение необходимого и возможного в каждый данный момент в каждой данной ситуации. Этот Взрослый умеет изощренно вычислить, чего окружающие хотят и что они стерпят, что их взволнует, а что возмутит, что их ранит, а что заставит испытывать вину, беспомощность или раская­ние. Так что Взрослый в ребенке — это тонкий и чуткий исследователь, а потому мы назовем его Профессором. Фак­тически он «знает» практическую психологию и психиат­рию лучше, чем любой взрослый профессор. За десятиле­тия обучения и практики взрослый профессор может по­стичь примерно треть из того, что он знал в четырехлетнем возрасте.

Когда Ребенок становится полностью послушным, его Профессор обращается к «юридическому» мышлению. Это ему нужно для того, чтобы найти больше возможностей для самовыражения. «Юридическое» мышление начинает складываться в раннем, наиболее пластичном периоде, реализуется в более позднем детстве. Поощряемое родителями, оно может распространяться и на годы зрелости. В повседневной жизни о «юридическом» мышлении ребенка
можно говорить, подразумевая его стремление к придиркам, волоките, его умение выкрутиться и т. п.

Родители, формулируя тот или иной запрет, обычно полагают что они исчерпывающе описали ситуацию, но ее принимают во внимание тонкостей, учитывать которые сами постоянно учат своих отпрысков. Так, юноша, которому да­валось наставление «не связываться с женщинами», может толковать это как разрешение «связываться» с особами мужского пола. С точки зрения «юридического» мышления он чист, ибо не делает того, что запрещено родителями. Девочка, которой сказали: «Не разрешай мальчикам себя трогать»,— решает, что она в полном праве сама «трогать» себя. При такой казуистике поведение ее Послушного Ре­бенка полностью соответствует пожеланиям матери, тоща как ее Естественный Ребенок испытывает все «прелести» онанизма. Мальчик, которого предостерегли от всяких глу­постей с девочками, считает это разрешением на «глупости» с самим собой. Строго говоря, никто из этих детей не нару­шает родительских запретов. Поскольку они трактуют огра­ничения так же, как это они делали, если бы были юристами, то есть искали бы за что им «зацепиться», то в сценарном анализе мы обозначаем ограничения термином предписание». Некоторым детям нравится быть послушными и не; прибегать к казуистике. Другие находят себе более интересные занятия. Но так же, как многих взрослых занимает, вопрос, как добиться своего, не нарушая закона, так и дети стремятся быть такими, как им хочется, не проявляя при этом непослушания. В обоих случаях чаще всего хитрость воспитывают и поощряют сами родители: это часть родительского программирования. Иногда результатом может стать выработка антисценария, в связи с чем ребенок сам меняет смысл сценария на противоположный, оставаясь в то же время послушным изначальным сценарным указа­ниям...