ЧТО ПРОИСХОДИТ В КАБИНЕТЕ ГЛАВНОГО? 3 страница

Владея в совершенстве умением убеждать и завоевывать единомышленников, Михаил Кузьмич, если требовали обстоятельства, решительно и жестко ставил вопрос.

Однажды, при отработке ракеты Р-36, Главный конструктор системы управления В.Г. Сергеев проявил свойственное ему упрямство и никак не хотел брать на себя ответственность - гарантировать работоспособность системы в течение пяти лет. Во время состоявшегося обсуждения этого вопроса вел себя вызывающе, став совсем "неуправляемым". Михаил Кузьмич внимательно выслушал все доводы своего смежника, а потом спокойно, внешне казалось без напряжения, не оставив В.Г. Сергееву шансов для отступления, сформулировал свое отношение к происходящему:

Владимир Григорьевич! Если у тебя нет ответственности Главного конструктора, мы призовем тебя к партийной. Не поможет - смогут другие. Не хочешь - положишь партбилет на стол. И после небольшой паузы:

- Если разработчик системы управления не может держать генеральную линию, то такой Главный нам не нужен!

По мнению присутствовавшего Ф.П. Санина, В.Г. Сергеев при этом выглядел, как мальчишка.

Аналогичная ситуация сложилась и при создании первой разделяющейся головной части. Вернувшись из очередной командировки, М.К. Янгель, по традиции собрал проектантов. Однако на сей раз, кроме обычной традиционной информации о том, что нового в "ракетном мире", Главный вдруг неожиданно для всех заявил, что в верхах обеспокоены разворачивающимися работами по созданию разделяющихся головных частей в Соединенных Штатах Америки и ему, Янгелю, поручено дать предложения о создании в кратчайшие сроки собственной ракеты с РГЧ. В заключение подчеркнул, что в сложившейся ситуации разделяющаяся головная часть должна разрабатываться, естественно, на базе наиболее мощной на тот период ракеты Р-36, находившейся на вооружении.

Количество блоков РГЧ, являвшейся по сути кассетной головной частью, определили сразу. Исходя из энергетики ракеты и ее диаметра удалось разместить три существовавшие отработанные боевые части, расположив их так, что оси боевых частей совпадали с осью ракеты. Оставалась задача разведения блоков в стороны. Ни о каком прицеливании на этом этапе не могло быть и речи.

Закомплексованные традиционным мышлением проектанты видели идею

разбрасывания блоков с помощью механической системы, для чего блоки предварительно должны были разворачиваться на девяносто градусов, а затем с помощью пороховых двигателей расталкиваться в стороны. Эта схема успела даже получить сказочное название "дюймовочка". Однако ее реализация поднимала сложные технические проблемы: требовалось создание специальных механизмов, пороховых ракетных двигателей и, соответственно, длительного процесса их отработки. И тут, как часто бывает, нужное решение (а оно всегда самое простое и неожиданное) созрело в голове человека, свободного от пресса стандартных решений подобных задач. И был он поэтому не проектантом, а специалистом в области динамической прочности ракет.

Инженер В.А. Серенко предложил идею, в основе которой лежало свободное скатывание каждой боевой части по своим направлениям под действием собственного веса. Мысль была предельно ясна и проста в реализации.

Одновременно в работу включились и специалисты, курировавшие систему управления. По их проработкам получалось, что пока делают "железо", за два-три месяца можно провести необходимые доработки системы управления и на базе существующих приборов изготовить все необходимое оборудование. Но это уже дело смежников-управленцев.

Обо всем, как и положено, доложили Главному. Внимательно выслушав и уточнив некоторые детали, он прореагировал сразу: снял трубку аппарата спецсвязи и набрал номер Главного конструктора системы управления
В.Г. Сергеева. Состоявшийся разговор был предельно коротким и выдержан в чисто янгелевской, вежливой, уважительной манере:

- Владимир Григорьевич! Как у тебя со временем? Не можешь ли выкроить денек? Вопрос очень срочный и к тому же непростой. Но это не телефонный разговор. Нужно встретиться и обсудить возникшую проблему.

В ответ последовало:

- Михаил Кузьмич, завтра мы будем у Вас.

Наутро Главный конструктор системы управления (двести километров по современным меркам не расстояние) со своей свитой был уже в конструкторском бюро "Южное". В состоявшейся беседе Михаил Кузьмич подробно рассказал о новом предложении, в котором предстояло участвовать коллективу В.Г. Сергеева.

Внимательно выслушав, Главный конструктор системы управления ракеты Р-36 отреагировал утвердительно:

- Да, да, Михаил Кузьмич, я полностью согласен с предложением участвовать в работе.

- Ну хорошо, а сколько тебе нужно на это времени? - продолжил обсуждение М.К. Янгель.

В.Г. Сергеев задумался, поморгал глазами, прикидывая в уме удобные для себя сроки, и, наконец, произнес:

- Михаил Кузьмич, нужно, по меньшей мере, восемь месяцев.

Наступила пауза. В.Г. Сергеев сидит, а М.К. Янгель медленно, как бы что-то обдумывая, ходит около него, вооружившись неизменной сигаретой любимой марки "Новость". Затем, взглянув на начальника отдела И.М. Игдалова, курировавшего систему управления и готовившего происходившую встречу, кивком головы указал на дверь, предлагая выйти.

Когда они уединились в комнату отдыха, соседствовавшую с кабинетом, М.К. Янгель обратился к И.М. Игдалову:

- Послушай, а ты уверен, что за два-три месяца можно все то сделать?

- Михаил Кузьмич, вот перечень того, что нужно взять за базу, что сделать заново, что переделать.

- Ты в этом уверен?

- Абсолютно.

- Ну, тогда иди.

Совещание между тем шло своим чередом.

Через несколько минут появился и сам М.К. Янгель, и без обиняков обратился к В.Г. Сергееву:

- Послушай, Владимир Григорьевич, проект нужно сделать за два-три месяца. Наши специалисты считают эти сроки вполне реальными, тем более они находятся в соответствии с пожеланиями вышестоящих инстанций.

- Что ты, Михаил Кузьмич, - возразил В.Г. Сергеев, - это такая огромная работа, мы просто не сможем уложиться в указанное время.

Внимательно, казалось, крайне спокойно, выслушав возражения и не перебивая собеседника, М.К. Янгель вдруг неожиданно резко среагировал:

- Послушай, Сергеев! - перейдя на официальный тон, начал он, явно раздраженно. - Ты будешь со мной работать и решать поставленную государственную задачу, или я тебя пошлю...

Столь доходчивое разъяснение ситуации подействовало отрезвляюще на Главного конструктора системы управления, который на сей раз ответил четко и конкретно:

- Михаил Кузьмич, я сделаю, обязательно сделаю.

В результате такого короткого содержательного диалога Главные нашли общий язык, визит завершился успешно, стороны разошлись как хорошие, старые друзья.

Однако М.К. Янгель мог быть очень "крутым" в решениях и шел на крайние меры, когда требовали интересы дела. Так в процессе проектирования наземного старта ракеты Р-36 в московском Конструкторском бюро транспортного машиностроения одним из подразделений конструкторского бюро, курировавшим наземное оборудование, было высказано много замечаний, связанных с несовершенством принятых решений. Недостатки конструкции не заставили себя ждать. Особенно обидно было испытателям, когда они являлись следствием простой невнимательности или досадных ошибок. Дошло до того, что, в процессе установки ракеты в вертикальное положение, выяснилось: крюк подъемного крана не входит в ответную серьгу траверсы. Но самая главная, ошибка сыграла роковую роль при первом пуске: из-за чисто конструктивных просчетов, связанных с геометрией стартового стола, ракета разрушилась на старте. Оказалось, что отраженная струя газового потока, исходившего из маршевого двигателя, "возвратилась" обратно и "нашла применение" своей нерастраченной энергии. Сразу после аварии М.К. Янгель настоял на снятии Главного конструктора наземного оборудования ракеты Р-36 В.П. Петрова.

В арсенале способов достижения поставленной цели при формировании требований к системам смежников был и такой фирменный прием: если
разработчик не "проникался" до конца поставленной перед ним идеей и упорно сопротивлялся, а подобных ситуаций возникало достаточно много, то
М.К. Янгель не исключал и объявление конкурса на разработку проекта. Именно в такое положение был поставлен В.Г. Сергеев при проектировании одной из ракет в начале работы Главным конструктором.

Проявляя определенную осторожность, В.Г. Сергеев ориентировался на крупногабаритную аппаратуру, явно не удовлетворявшую ни по весовым, ни
по габаритным характеристикам. Чтобы не потерять принятого темпа разработки и не тратить время на доводы и уговоры, Главный приглашает проявить внимание к создаваемой системе Н.А. Пилюгина, более опытного, признанного лидера в области систем управления (кстати, и учителя
В.Г. Сергеева), согласившегося значительно уменьшить характеристики системы, которые не устраивали Главного конструктора ракеты.

Невольно создалась ситуация, когда возникший "торг" повис в воздухе. Перспектива остаться без интересной работы подействовала отрезвляюще.

Мобилизовав весь мозговой потенциал своего конструкторского бюро,
В.Г. Сергеев представил на "аукцион" те параметры системы управления, которые при существенном снижении веса системы устраивали Главного конструктора ракеты. Итог этого неожиданного приема, использованного
М.К. Янгелем, имел самые положительные последствия в будущем для разработчиков системы управления - награды и премии самых высоких уровней.

Впрочем, был случай, когда события могли принять неуправляемый характер с самыми крутыми последствиями.

В острой конкуренции по ракете Р-36 с В.Н. Челомеем любой сбой мог стоить очень дорого. Фактически на карту была поставлена судьба конструкторского бюро. И в этот период при сборке ракет для проведения летных испытаний создалась тревожная ситуация: более 15 приборов, входивших в поставленную аппаратуру системы управления, создававшуюся в ОКБ-692, были забракованы по качеству на контрольно-испытательной станции в Днепропетровске.

Положение настолько было критическим, что М.К. Янгель и директор завода А.М. Макаров вынуждены были позвонить Министру радиопромышленности СССР В.Д. Калмыкову с просьбой принять срочные меры вплоть до смены руководства ОКБ-692. Нависшие над В.Г. Сергеевым тучи в любой момент могли разразиться грозой.

Учитывая важность поставленного вопроса, совещание в Харькове было очень представительным. Лично присутствовал Министр В.Д. Калмыков, а также ответственные работники аппарата центральных партийных органов
Украины, СССР и харьковского Обкома партии. М.К. Янгель прибыл на совещание со специалистами по системам управления И.М. Игдаловым и В.Ф. Рыковым, А.М. Макаров - с заместителем по снабжению завода Н.С. Костюченко.

В.Д. Калмыков, во всех обстоятельствах видевший себя прежде всего инженером, начал совещание с того, что самостоятельно разобрался с техническими вопросами, досконально ознакомившись с комплексной схемой работы системы управления. В ходе состоявшегося дальнейшего обсуждения мнение присутствующих явно склонялось к тому, что Главного конструктора системы управления следует освободить от работы. В это время объявили перерыв в заседании на обед. Все расселись в поджидавшие у входа в здание автомобили, которые цугом двинулись в направлении ресторана. А там уже были накрыты в банкетном зале два стола. Непосредственно группой предупредительных вышколенных официантов руководил лично секретарь Райкома партии, в ведении которого находилось конструкторское бюро. Прибывшим предлагается большой выбор не только явств, но и "горячительного" - коньяки, водка. Троица днепропетровских "экспертов" в растерянности. Оказавшись явно неподготовленными к такому обороту дела, прикинули свои возможности. На троих в карманах оказалось 18 рублей. Не густо. О каком уже коньяке тут может идти речь. Поэтому скромно ограничились традиционными ста граммами на душу. Между тем "эликсир бодрости" сыграл свою роль. Обед прошел в непринужденной дружеской обстановке. Инициативу в заключительной части обеда неожиданно взял на себя А.М. Макаров. Как бывалый организатор мероприятий подобного рода, согласно неофициально сложившегося на таком уровне хлебосольства принимающей стороны, он встал и на юмористической ноте заявил:

- Ну ладно, хозяин заплатит, - и направился к выходу.

Такое неожиданное предложение вызвало общий легкий смех, и с этими "ха, ха, ха" все стали подниматься и последовали вслед за директором днепропетровского завода.

- Все уходят, а мы сидим, - вспоминал впоследствии И.М. Игдалов. -
К нам подходит организатор мероприятия - секретарь харьковского Обкома партии и интересуется - не хотим ли мы что-то еще "добавить". Услышав, что желаем лишь расплатиться, заверил, что этого ни в коем случае не требуется.

Когда же вышли на улицу - видим нас ожидает Михаил Кузьмич. Узнав причину задержки, он взволнованно только и произнес:

- Что наделал Александр Максимович!

А В.Г. Сергеева все же оставили, и состояние дел он быстро исправил, кондиционные приборы вскоре поступили на днепропетровский завод в сборочный цех. Финал этой истории напоминал русскую сказку со счастливым концом. За создание ракетного комплекса В.Г. Сергеев впоследствии получил вторую Золотую Звезду Героя Социалистического Труда.

Несомненно, частое упоминание Главного конструктора систем управления В.Г. Сергеева свидетельствует прежде всего о том большом значении, которое играет система управления в конструкции ракеты. В то же время может создаться впечатление, что в отношениях между М.К. Янгелем и В.Г. Сергеевым всегда были большие разногласия. Вот что пишет сам Главный конструктор систем управления по прошествии четверти века:

"В кооперации организаций, созданной КБ "Южное", между руководителями не было недоброжелательности, амбиций, не было желающих подчеркнуть свое превосходство и умалить авторитет других. Мы с Михаилом Кузьмичом не подводили друг друга. Предварительные договоренности всегда учитывались при принятии окончательных решений. Не было случая, чтобы они в одностороннем порядке кем-то из нас или сотрудниками наших организаций были изменены. Уверенность в этом очень необходима для совместной работы".

Бескомпромиссность Главного по отношению к тем, кто не только не разделял его мысли, но и становился "активным тормозом" на пути выполнения принятых решений, была общеизвестна, как и неотвратимость суровых выводов и расплата за противодействие. Жесткость в проведении в жизнь выбранной линии являлась гарантией ее реализации.

С того момента, как Янгелем овладевала новая идея, он становился неудержимым в ее реализации всегда и при всех обстоятельствах. Лучшим свидетельством правильности такой политики является то, что ни одно из выбранных направлений по вине Главного не было не доведено до конца. Показательно, что даже "пострадавшие" впоследствии неоднократно сами признавали справедливость принимаемых суровых решений, как это было в истории с Е.Г. Рудяком.

Непримиримость Главного к любым проявлениям осознанного консерватизма, нерадивости, диктуемыми нежеланием подчинить свои интересы решению общей задачи, была строго избирательна. Она не относилась никогда к коллективу вообще, и не обязательно была адресована первому лицу организации. Карающий меч опускался только на того, кто пытался увести работу над проектом с выбранного магистрального направления. Именно эта черта технической политики Янгеля отчетливо проявилась во время одного из заседаний, которое надолго запомнили все его участники, получив предметный урок.

А события развивались так. В 1963 году, накануне майских праздников,
М.К. Янгель собрал Совет главных конструкторов, на котором рассматривались вопросы разработки многофункционального метеорологического спутника "Метеор", который невольно стал причиной международных трений. По дипломатическим каналам проходили трудные переговоры между СССР и США. Американцы выражали неудовольствие состоянием обмена спутниковой метеорологической информацией и выдвигали в связи с этим серьезные претензии.

В создании нужного государству уникального объекта, будущего долгожителя космоса, принимали участие научно-исследовательские институты и
конструкторские бюро многих министерств и ведомств. В этой сложной
ситуации нужен был человек, который бы осуществлял не только контроль, но и взял ответственность за состояние разработки и изготовление объекта. Таким лидером стал М.К. Янгель.

"Совет проходил в крайне нервной обстановке, вызванной жесткими сро-

ками, отведенными на создание и реализацию проекта. Мнения присутствующих разделились. Часть главных конструкторов-разработчиков систем активно поддерживала М.К. Янгеля. Создатели телевизионной, инфракрасной аппаратуры и телеметрических систем заняли неопределенную позицию, не предпринимая никаких попыток высказать свое мнение. А самым ярым противником принятия сроков, обеспечивавших решение задачи, как ни странно, вдруг стал заместитель директора Научно-исследовательского института электромеханики М.Т. Геворкян. Сложность ситуации заключалась в том, что именно на директора ВНИИ электромеханики А.Г. Иосифьяна, кроме создания жизненно важных для объекта систем ориентации, электродвигателей, преобразователей, магнитной разрядки, была возложена и роль Главного конструктора разработки всего объекта.

Явно подогревая и без того накалившуюся обстановку, М.Т. Геворкян с характерным кавказским акцентом настойчиво твердил:

- Это нэреально, нэ успеем, нэвозможно.

Пытаясь найти поддержку у своего начальника, он обратился к А.Г. Иосифьяну:

- Андроник, скажи хоть ты.

Поняв, куда такие призывы могут завести при той выжидательной позиции, которую заняли некоторые смежники, М.К. Янгель, обращаясь к А.Г. Иосифьяну, резко произнес:

- Андроник, считай, что твоего заместителя я уволил.

И, обернувшись к М.Т. Геворкяну, решительно отчеканил:

- А Вас я попрошу покинуть кабинет.

Провожаемый взглядами всех присутствующих на Совете, М.Т. Геворкян, как побитый, медленно вышел из кабинета.

Приведенные в чувство смежники, после возникшей немой сцены очень быстро пришли к единому мнению, подписав решение, которого добивался Михаил Кузьмич. Прощаясь с участниками совещания, поблагодарив их за внимание и понимание, особую признательность он выразил тем, кто не дрогнул в решающий момент и поддержал его".

С этого дня, пока будет продолжаться сотрудничество конструкторского бюро "Южное" и Научно-исследовательского института электромеханики, М.К. Янгель никогда больше не примет М.Т. Геворкяна. Свое решение он сформулирует сразу после окончания Совета ведущему конструктору ОКБ "Южное" по спутнику "Метеор" В.Н. Паппо-Корыстину, автору приводимых воспоминаний:

- С Геворкяном будешь работать сам. Мне с ним встречи не устраивай.

Финал же этой истории таков. Создание спутника "Метеор" было успешно завершено в заданные правительством сроки. И вот уже три десятилетия регулярно проводят его запуски, объект по-прежнему выполняет свои задачи. К сказанному следует только добавить, что эта работа позднее была отмечена Ленинской премией и другими наградами.

Непростая ситуация сложилась в 1966 году при экспериментальной отработке головной части ракеты Р-36: в процессе статических испытаний головной части, совместно с корпусом помещаемого в нее самого мощного на тот момент ядерного заряда выявилась недостаточная прочность последнего. Связана она оказалась с тем, что при проектировании силового корпуса бомбы было допущено два непростительных для инженера чисто конструкторских просчета. Во-первых, не был предусмотрен необходимый радиус скругления, обеспечивающий плавный переход от одной толщины к другой - от фланца корпуса заряда, с помощью которого заряд крепился к стыковочному шпангоуту корпуса головной части. В результате появился очаг всегда вредной концентрации напряжений. Во-вторых, в качестве материала для изготовления корпуса использовался хрупкий литейный сплав, плохо сопротивлявшийся деформациям изгиба, возникавшим в процессе нагружения его полетными нагрузками.

В конструкторском бюро "Южное" и Всесоюзном научно-исследова-тельском институте экспериментальной физики, создававших корпус головной части и корпус ядерного заряда, оба узла были подвергнуты независимым статическим испытаниям на прочность. Результаты оказались положительными. Но в обоих случаях они проводились без учета жесткости ответного узла смежника. Однако, при заключительных совместных испытаниях корпуса головной части с корпусом ядерного заряда, произошло преждевременное разрушение фланца последнего, явившегося следствием указанных конструктивных недостатков. Возникла сложнейшая конфликтная ситуация на государственном уровне. Связана она была с той поспешностью, с которой, еще не прошедшая полный цикл испытаний, ракета, а потому и не принятая официально на вооружение, была поставлена на боевое дежурство. Такое вынужденное решение диктовалось сложной международной обстановкой.

Поскольку к этой неприятной истории были причастны две организации, представлявшие разные министерства, то вопрос шел не только о материальных затратах, связанных с необходимостью демонтажа головных частей на ракетах, и замены в них заряда на новый с доработанным корпусом, но и о престиже министерств. Поэтому разработчик заряда выискивал всякие поводы, чтобы как-то сгладить свою вину.

И вот в качестве подготовки вопроса для решения его на межминистерском уровне (хотя для КБ "Южное" этого и не требовалось, поскольку дело было "правое") М.К. Янгель организует встречу с "эмэсэмовцами". Так по аббревиатуре Министерства среднего машиностроения называли смежников-ядерщиков. Совещание, как это часто бывало, когда требовали обстоятельства, происходило в коттедже, то есть практически в домашней обстановке.

Разработку ядерного заряда, как было предусмотрено условиями секретности, во внешнем мире представлял не Главный конструктор заряда
Е.А. Негин, а Главный конструктор системы автоматики заряда С.Г. Кочарянц. Придавая совещанию не только техническое содержание, но и подчеркивая его морально-политический характер, Главный приглашает принять участие в нем и секретаря парткома конструкторского бюро В.Я. Михайлова, который, ввиду чрезвычайной важности вопроса, представлял фактически вышестоящие партийные органы.

На сей раз атмосфера встречи не предвещала развития событий по спокойному сценарию. То, что Михаил Кузьмич в определенных ситуациях становился очень резким и от обычной "куртуазности" не оставалось и следа, все знали: кто понаслышке, кому-то приходилось испытать на своей шкуре. Но то, что он может "выходить из берегов" у себя дома, в роли гостеприимного хозяина, не укладывалось ни в какие представления о характере Главного.

Почувствовав это, умудренный житейским опытом хитрый Самвел Григорьевич Кочарянц, хотя и находился в незавидном положении в сложившейся ситуации, решил, что лучший метод защиты - это наступление. А потому, как это казалось присутствующим, повышенная возбужденность хозяина его вроде бы совсем не смущала.

- Михаил Кузьмич, не горячись, побереги себя, дай мне объясниться, как все это получилось, - уже который раз пытался оправдаться С.Г. Кочарянц.

- Ну, что ты можешь мне объяснить? Голова вон у тебя вся в серебре! Но конструкция корпуса заряда спроектирована явно неграмотно! Ваши специалисты, что, не знают, что резкий перепад жесткостей приводит к концентрации напряжений, а литейный сплав, из которого изготовлен корпус, плохо сопро-

тивляется изгибу?

- Михаил Кузьмич, - пытается слукавить разработчик автоматики заряда (кстати, непосредственной вины С.Г. Кочарянца в этом не было, поскольку корпус разрабатывался не его конструкторами, проектировавшими автоматику взрывного устройства, а совсем другим подразделением института) - по ошибке к вам попал

технологический макет заряда. Ведь, и на мартышку бывает...

- Действительно, на мартышку, та тоже не знала, куда очки нацепить.

- Да остынь, Кузьмич, тебе говорят, что уже забрали свой грех назад.

- Спасибо, обрадовал, Самвел. Давно мы в друзьях ходим, и ты знаешь, как я дорожу нашей дружбой. Но меня за каждый день и час простоя испытаний ракеты лупят наотмашь, живого места уже нет. А ты: забрали свой грех назад!

- Эх, Кузьмич, захватил ты нас намертво, не вырваться. Завтра самолетом доставим на совместные статические испытания новый штатный макет заряда, доработанный с учетом всех замечаний.

- Самвел, учти - жду до обеда!

- Ну и хватка! Ладно, до обеда у вас в испытательном корпусе будет макет!

Михаил Кузьмич встал, потянулся удовлетворенно. Раздался легкий хруст распрямившейся от напряженного сидения спины.

- Друзья, я немного прихворнул. А Вам не грех бутылочку распечатать. Прямо из холодильника. Она "ждет" Вас.

- Ишь, шутник из душителя сразу превратился в хлебосола, - умиротворенно произнес С.Г. Кочарянц, с удовольствием принимая мировую.

Но это был только первый этап борьбы в возникшей ситуации. Несмотря на положительные результаты испытаний с новой конструкцией корпуса заряда его представители продолжали попытки как-то смягчить свою вину.
В ход были пущены всевозможные доводы, задним числом пытались ужесточить требования, предъявляемые к деформациям корпуса головной части.

И только благодаря четкой и последовательной позиции, занятой
М.К. Янгелем, сумевшим убедительно и доказательно на всех уровнях отбить попытки снизить негативный эффект от допущенных грубейших просчетов, удалось отстоять честь конструкторского бюро. В итоге все издержки, связанные с заменой узлов, были отнесены на счет организации, широко известной ныне как Арзамас 16.

В сложную проблему на первом этапе проектирования головных частей превратилась задача создания теплозащитного покрытия, обеспечивающего температурный режим силового корпуса при движении в плотных слоях атмосферы на нисходящей ветви траектории. На наружной поверхности летящего объекта в этом случае разогрев достигает тысяч градусов. Ученые материаловеды Киевского института металлокерамики и спецсплавов, пытаясь найти свое место в новой области техники, разработали специальный сплав, который и предлагали в качестве эксперимента применить на одной из создававшихся головных частей. Однако при отработке технологии нанесения покрытия выяснилось, что в процессе хранения происходило растрескивание его и скалывание. Для выяснения и принятия решения о возможности использования покрытия у Главного было созвано большое совещание. Докладывал директор института видный специалист в этой области академик АН УССР И.Н. Францевич. Свое обстоятельное сообщение он закончил мыслью о необходимости создания специальных условий для конструкции головной части на всех этапах ее наземной эксплуатации и хранения, гарантирующих сохранность теплозащиты. Едва лишь выступавший закончил говорить, как последовала неожиданная реакция председательствовавшего М.К. Янгеля:

- Если я Вас правильно понял, Иван Никитович, мы должны для предлагаемого покрытия сконструировать специальный кондиционер.

И всем присутствующим все стало сразу ясно. Докладчик не нашел никаких контраргументов против такого простого довода. Кстати в дальнейшем покрытия на основе керамики на головных частях никогда не применялись.

СОЮЗ МЕЧА И ОРАЛА

Союз единомышленников - это не только творческое объединение Главных конструкторов - участников разработки всех систем, входящих в ракету. Он не мыслим без тех, кому предстоит реализовать новые конструкции в металле. И главным среди промышленных предприятий, изготавливающих различные узлы, приборы, агрегаты является головной завод, который на основе всех поступающих комплектующих и изготовленного в своих цехах корпуса, собирает ракету.

Поэтому одной из важных задач, возникших на начальном этапе функционирования нового конструкторского бюро, было налаживание связей с заводом, который, в силу прежде всего чисто географического положения, должен был стать базовым. Завод был молодой и фактически находился на этапе становления. Приказ о перестройке производства, выпускавшего автомобили, на изготовление ракет, был подписан Министром вооружения СССР 24 сентября 1951 года. Списочный состав автозавода на 1 января 1951 года составлял 8768 человек. Из них рабочих - 6123 и инженерно-технических работников - 1172 человека. Подкрепленный группой специалистов, прибывших из Москвы, вновь созданный ракетный завод, набирая темпы, работал с большим перенапряжением, фактически без ограничения рабочего времени. В силу всего этого, организация нового конструкторского бюро на основе заводского, ведшего в производстве серийные королевские ракеты, конечно же, не входила в планы производственников.

Вот как об этом периоде пишет Александр Максимович Макаров, бывший в то время главным инженером завода:

"Когда Михаил Кузьмич прибыл на завод, производство всецело было поглощено серийным выпуском ракет Р-I и Р-2 конструкции Королева. В то же время велась интенсивная подготовка к освоению ракеты Р-5, также его конструкции. Нужно отметить, что ракета Р-5 оказалась очень сложным изделием, и мы основательно были заняты этой работой. Неделями не уходили с завода, спали урывками по три-четыре часа в сутки. Отвлекаться на новые идеи молодого конструкторского бюро у нас не было ни сил, ни времени".