Кий, статистический, кибернетический, метод модели-

 

рованияи пр.Сфера применения таких методов,думается,го-

 

⁶³ Голик Ю. В. Метод уголовного права. С. 73.

 

– 32 –

Глава I

раздо эже по сравнению с вышеописанными, однако они могут иметь место в специальных исследованиях, где получение дол-жного результата без их применения окажется затруднительным или вовсе невозможным.

 

 

§ 3. Взаимосвязь науки уголовного права

с другими отраслями юридического научного знания

 

Все отрасли научного знания делятся на естественные и об-щественные науки. Однако данное деление является условным, поскольку «единство материального мира обусловливает и един-ство науки»⁶⁴. Среди общественных наук возможно выделить ту их часть, обособившуюся в ходе исторического развития научного знания, которая призвана изучать различные закономерности су-ществования, развития и изменения государственно-правовых яв-лений. Данную часть общественных наук принято именовать пра-воведением, или юриспруденцией. «Правоведение, – указывает С.С. Алексеев, – представляет собой систему специальных обще-ственных знаний, в пределах и посредством которой осуществляется теоретико-прикладное освоение правовой действительности»⁶⁵. Причем прикладная (нормативная) нацеленность правоведения от-личает его от других общественных наук (социальная философия, социология, экономика и прочие), также изучающих в той или иной мере государственно-правовые явления.

 

Между тем и правоведение, будучи объединенным общим объектом изучения (государственные и правовые явления), так-же делится на различные отрасли научного юридического знания. По степени теоретического обобщения материала в рамках той или иной отрасли юридического знания все правовые науки услов-но можно разделить на следующие группы: общетеоретические

⁶⁴ Керимов Д. А. Общая теория государства и права как общественная наука // Общая теория государства и права. Академический курс. В 2 т. Т. 1. Теория государства / отв. ред. М. Н. Марченко. – М. : Зерцало, 1998. – С. 7.

⁶⁵ Алексеев С. С. Общая теория права. Т. I. С. 9.

– 33 –

Глава I

науки (теория государства и права, философия права, политоло-гия), науки историко-юридического цикла (всеобщая история го-сударства и права зарубежных стран и России, история полити-ческих и правовых учений), науки международного права (меж-дународное публичное и частное право), науки, изучающие струк-туру и организацию государственных органов (правоохранитель-ные и судебные органы), прикладные науки (криминология, кри-миналистика, судебная медицина), отраслевые юридические на-уки. В последнюю группу как раз и входит наука уголовного права наряду с иными отраслевыми науками, изучающими специфичес-кие проявления единого объекта правоведения в рамках качествен-но однородных общественных отношений.

 

Единая нацеленность уголовного права с иными науками о праве на изучение и последующее нормативное преобразование государственно-правовых явлений предопределяет ответ на воп-рос о его связи с другими юридическими науками.

 

В первую очередь, наиболее тесная связь прослеживается между уголовным правом и теорией государства и права.

 

Как подчеркивается всеми отечественными правоведами, теория государства и права, являясь общетеоретической частью правоведения, представляет собой систему объективных знаний «о наиболее общих закономерностях возникновения, развития и функционирования государства и права», а также «органически связанных с ними и сопутствующих им явлений и процессов»⁶⁶.

 

Данные объективные знания, аккумулированные в теории пра-воведения, выражаются вовне, прежде всего, в формировании по-нятийного аппарата всей правовой науки, системы специфичес-ких универсальных правовых категорий, которые используются во всех науках о праве, включая и уголовное право. Иначе говоря, такие базовые категории, как право, отрасль права, предмет и метод правового регулирования, принципы права, правовая норма и ее структура, источник права, правоотношение, юридическая ответственность, право- и дееспособность, правонарушение и т. п.,

⁶⁶ Венгеров А. Б. Теория государства и права : учеб. для юрид. ву-зов. – 3-е изд. – М. : Юриспруденция, 2000. – С. 10, 11.

 

– 34 –

Глава I

другие науки о праве получают от теории в готовом виде. Соот-ветственно свой понятийный аппарат наука уголовного права фор-мирует на основе универсальных теоретических наработок и еди-ных научных основ всего правоведения в целом.

 

Это, однако, не означает, что теория государства и права ра-ботает сама по себе, изолированно от эмпирического и теорети-ческого материала, опытных знаний других наук. Напротив, свои знания о государственно-правовой действительности теория го-сударства и права получает от отраслевых наук, затем аккумули-рует их и выявляет то общее, что позволяет данное знание возве-сти в ранг общей государственно-правовой закономерности. В этом смысле уголовное право не выступает исключением, так как тоже обогащает теорию юриспруденции.

 

По справедливому замечанию С.С. Алексеева, «в составе правоведения исторически первыми выделились отраслевые и межотраслевые науки (обособленные в связи с формированием в системе тех или иных отраслей нуждами практики и потребно-стями юридического образования), а также специальные при-кладные науки (например криминалистика)»⁶⁷. При этом теория государства и права как наука, призванная обобщать все зако-номерности объекта правоведения, начинает формироваться как самостоятельная отрасль научного знания только в начале XIX века ⁶⁸. Следовательно, двухстороннее взаимодействие меж-ду отраслевыми науками о праве и теорией государства и права является объективным.

 

Если теория государства и права выступает своего рода те-оретическим основанием, «фундаментом» науки уголовного пра-ва, то наука уголовного права сама, в свою очередь, играет роль теоретической основы для науки криминологии, изучающей зако-номерности преступного поведения в целом. Прежде всего это объясняется тем, что криминология как самостоятельная право-вая прикладная наука появилась в России сравнительно недав-

⁶⁷ Алексеев С. С. Общая теория права. Т. I. С. 12.

⁶⁸См.: Сырых В. М. Откуда есть пошла общая теория права // Сырых В. М. Логические основания общей теории права. С. 33–43.

– 35 –

Глава I

но – примерно с середины XX века. Изначально «прародительни-цей» криминологии выступило уголовное право, и именно его оте-чественные представители впервые в СССР сформулировали предмет криминологии как самостоятельной науки. В частности, такой известный советский ученый-криминалист, как А.А. Гер-цензон, в 1962 г. отнес к предмету криминологии изучение пре-ступности, личности преступника, причин и условий преступле-ний, а также мер их предупреждения.

 

Вполне оправданно поэтому то, что понятийный аппарат уго-ловного права является базовым и для криминологии. Ведь кри-минология не вырабатывает свои понятия преступления, состава преступления, наказания, квалификации преступлений, она воспри-нимает их целиком из уголовного права.

 

Однако влияние названных наук не ограничивается только ли-нейным воздействием науки уголовного права на криминологию.

 

Большинство упреков, адресуемых законотворческим рабо-там последних лет, связанных с изменениями и дополнениями Уго-ловного кодекса, заключаются как раз в том, что данные работы не имеют прочной криминологической базы и поэтому не основаны на действительных криминальных реалиях страны.

 

Криминология изучает преступность в целом и отдельные виды преступности, классифицируемые по различным уголовно-правовым или криминологическим основаниям (например: корыстная, насиль-ственная, корыстно-насильственная преступность; женская преступ-ность; преступность несовершеннолетних; пенитенциарная преступ-ность и прочие) в зависимости от потребностей конкретного иссле-дования. Цель – выявить причины совершения тех или иных пре-ступлений в целях разработки профилактических мероприятий и социально-экономических мер сдерживания.

 

Таким образом, располагая данными о распространеннос-ти того или иного вида массового преступного поведения, а рав-но и о его причинах, криминология способна дать объективные сведения об уровне общественной опасности конкретного вида преступного поведения и вовремя подсказать и законодателю, и науке уголовного права, какие деяния нуждаются в криминали-зации либо декриминализации.

 

– 36 –

Глава I

Однако, помимо изучения различных видов преступности, криминология изучает и лиц, которые данные преступления со-вершают, а потому наблюдает в динамике «изменение форм их общественно опасного поведения в изменяющихся условиях и то, что с изменением этих форм поведение не только не теряет крайнюю степень общественной опасности, но даже становится порой еще более опасным, а уголовный закон остается пре-жним»⁶⁹. Отсюда борьба с преступностью и границы кримино-логического исследования не могут и не должны ограничивать-ся только формально-юридическим рамками изучения тех дея-ний, которые объявляются преступными исключительно действу-ющим уголовным законом.

 

Думается, не случайно в современных курсах криминологии обосновывается необходимость расширения ее предмета за счет включения в него изучения не только преступного, но и всех иных видов отклоняющегося от нормы негативного поведения индиви-дов из-за способности «перерастания последних в наиболее об-щественно опасные»⁷⁰. Потому криминология может быть полез-на законодателю при проведении работ, связанных с криминали-зацией деяний.

 

Выше в качестве составной части науки уголовного права была выделена ее социология, главное назначение которой – све-сти субъективизм законодателя до минимума и сделать уголов-ный закон социально обусловленным, то есть основанным на ре-альных запросах, ожиданиях и представлениях общества о соци-ально вредном и наказуемом. Однако социология уголовного пра-ва не сможет достичь своих целей, если не будет принимать во внимание данные науки криминологии о различных видах преступ-ного и отклоняющегося поведения.

 

Достаточно тесная взаимосвязь наблюдается у науки уго-ловного права с наукой уголовного процесса. Данная связь зако-

⁶⁹ Долгова А. И. Предмет и содержание криминологии // Криминология : учеб. для юрид. вузов / под общ. ред. А. И. Долговой. – М. : Изд. группа ИНФРА-М–НОРМА, 1997. – С. 22.

⁷⁰ Там же. С. 23.

– 37 –

Глава I

номерно обусловлена тем, что «нормы уголовного права опре-деляют деяния (в форме действия или бездействия), являющие-ся преступлениями, и наказания, подлежащие применению за со-вершение этих преступлений. Нормы уголовно-процессуального права определяют те средства, способы, которыми устанавли-ваются факты совершенных преступлений и виновность совер-шивших их лиц»⁷¹.

 

Не стоит, конечно же, абсолютизировать мнение, согласно которому уголовный процесс – это всегда «оболочка» и форма существования материальных уголовных правоотношений. Это отнюдь не так, потому что материальные правоотношения, уре-гулированные нормами уголовного права, могут существовать и вне рамок процесса – например, общие правоотношения сдержи-вающего порядка, связанные с несовершением гражданами пре-ступлений в силу осведомленности о наличии уголовно-правового запрета и возможности привлечения к ответственности за его на-рушение. Кроме того, в науке доминирует взгляд, что материаль-ные правоотношения возникают с момента совершения преступ-ления, тогда как реализация уголовной ответственности начина-ется с момента возбуждения уголовного дела.

 

Однако наиболее значимые конкретные уголовно-материаль-ные правоотношения, возникающие между преступником и государ-ством (а в ряде случаев и с потерпевшим) в силу факта совершения преступления и, тем самым, нарушения уголовно-правового запрета, реализуются только в том порядке, который урегулирован нормами уголовно-процессуального права. Данные отношения не реализуют-ся сами по себе, поэтому «уголовное право без уголовного процесса было бы бессильным, так как только уголовный процесс определяет тот порядок, в котором производится установление совершенных преступлений и лиц, несущих за них ответственность»⁷².

 

При таком взгляде уголовное право выступает своеобразной базой уголовного процесса, так как только уголовное право опре-

⁷¹ Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. В 2 т. Т. I. Основ-ные положения науки советского уголовного процесса. – М. : Наука, 1968. – С. 84.

 

⁷²Там же. С. 85.

 

– 38 –

Глава I

деляет, что есть преступление вообще и состав преступления в частности и, таким образом, какими существенными признаками характеризуется определенный вид криминального поведения. Отсюда вполне оправданно то, что регламентация уголовного про-цесса, набор процессуальных гарантий, их содержание, характер применяемых мер принуждения, содержание прав и обязанностей участников процессуальной деятельности, а равно и порядок дея-тельности правоохранительных органов «в значительной мере определяются характером материально-правовых отношений. Разработка и исследование проблем уголовно-процессуальной деятельности немыслимы в отрыве от материального уголовного права и его науки»⁷³.

 

Не менее тесно наука уголовного права взаимосвязана с на-укой уголовно-исполнительного права ⁷⁴. Данное обстоятельство во многом обусловлено тем, что первоначально так называемое «тюрьмоведение» зародилось в рамках уголовного права и было направлено на теоретико-методологическое обоснование решения вопросов исполнения уголовных наказаний, прежде всего лише-ния свободы.

 

Кроме того, рассматриваемые отрасли научного знания ис-пользуют единый категориальный аппарат, базовым понятием в котором, естественно, является понятие наказания. Учение о его целях, сущности и содержании, разработанное в рамках уголов-ного права, в полной мере может быть использовано наукой права уголовно-исполнительного ⁷⁵. Таким образом, последняя с учетом соответствующих положений и на их базе может разрабатывать

⁷³ Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки совет-ского уголовного процесса. – Воронеж, 1980. – С. 73.

⁷⁴ В то же время некоторые авторы, рассматривая соответствующий воп-рос, почему-то вообще не указывают на взаимосвязь рассматриваемых отраслей науки (см., например: Малинин В. Б., Смирнов Л. Б. Уголовно-исполнительное право : учеб. для юрид. вузов и факультетов. – М. : Межрегион. ин-т экономики

и права, 2009. – С. 75–76).

 

⁷⁵ См.: Гончаров Д. Ю. Изучение взаимосвязи науки уголовного права с другими отраслями юридических наук // Российский следователь. – 2011. –

№ 14. – С. 25.

– 39 –

Глава I

теоретические основания уголовно-исполнительной политики, ре-шать проблемы законодательной регламентации исполнения от-дельных видов наказаний, а также правоприменительной деятель-ности в соответствующей сфере.

 

С другой стороны, наука уголовно-исполнительного права, исследуя исполнение различных видов наказания, способна по-ставлять сведения, на основании которых уголовное право может делать выводы об эффективности законодательного регулирова-ния содержания и пределов того или иного наказания. Например, изучение порядка исполнения штрафа, отсутствие механизма его замены иным видом наказания, в случае отсутствия достаточ-ных средств для уплаты взысканной судом суммы, ставят под сомнение эффективность изменений, внесенных Федеральным законом № 97-ФЗ от 4 мая 2011 г.⁷⁶, которыми максимальный раз-мер штрафа за коррупционные преступления был установлен в сумме пятьсот миллионов рублей.

 

§ 4. Основные направления (школы)

в науке уголовного права

 

Рассматривая уголовное право в историческом аспекте, можно обозначить несколько самостоятельных направлений (школ), для которых характерен различный подход как к опреде-лению сущности названной отрасли права в целом, его роли в жизни общества, так и к пониманию основных уголовно-право-вых институтов. Традиционно выделяется четыре школы уго-ловного права: просветительно-гуманистическая, классическая, антропологическая и социологическая. Кроме того, в рамках указанных школ иногда формировались отдельные учения, от-личающиеся определенной спецификой, например неоклассичес-

 

⁷⁶ О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции : федер. закон от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ // Собр. законодательства Рос.Федерации. – 2011. – № 19. – Ст. 2714.

 

– 40 –

Глава I

кое направление (Ж. Ортолан и др.), итальянская ⁷⁷ и французс-кая ⁷⁸ школы новой социальной защиты (Ф. Граматика и М. Ан-сель соответственно) и др.

 

Просветительно-гуманистическое направлениев уголовномправе сложилось первым, оно стало одним из результатов зарождения и развития буржуазии в XVIII в. и вобрало в себя основные идеи того времени. Представителями данного направления являлись Шарль Луи Монтескье, Вольтер, Чезаре Беккариа, Жан Поль Марат и др.

В рассматриваемый период были сформулированы идеи равен-ства всех перед законом, гуманизма, законности привлечения к уго-ловной ответственности, соответствия наказания преступлению, эко-номии уголовной репрессии, неотвратимости ответственности и т. п.

Кроме того, представители просветительно-гуманистичес-кого направления высказывались за сокращение круга деяний, признаваемых преступлениями, и возможность признания преступ-ным только внешне объективированного поведения людей, то есть их деяний, а не идей и убеждений ⁷⁹.

 

Что касается самого понятия преступления, таковым при-знавалось деяние, способное нанести вред обществу. При этом и причинение вреда частному лицу рассматривалось как причине-ние вреда обществу в целом ⁸⁰.

 

Значительное внимание уделялось также учению о наказа-нии. Так, уже в то время поднималась проблема соответствия как содержания наказания, так и его цели идее гуманизма. Чеза-ре Беккариа по этому поводу указывал следующее: «Из простого рассмотрения истин… с очевидностью следует, что целью нака-

 

⁷⁷ Решетников Ф. М. Деятельность криминологических учреждений, изу-чающих преступность в молодых независимых государствах Азии и Африки

// Правоведение. – 1969. – № 5. – С. 116.

 

⁷⁸ Основные положения данного направления отражены в следующей ра-боте: Ансель М. Новая социальная защита. Гуманистическое движение в уго-ловной политике : пер. с фр. – М. : Прогресс, 1970. – 312 с.

⁷⁹ См., например: Монтескье Ш. Избранные произведения. В 2 т. / под общ. ред. М. П. Баскина. – М. : Госполитиздат, 1955. – С. 238, 325–327 и др.

⁸⁰ См., например: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. – М. : Фирма

«Стелс», 1995. – С. 88, 93.

– 41 –

Глава I

зания является не истязание и доставление мучений человеку и не стремление признать несовершившимся преступление, кото-рое уже совершено. Цель наказания… заключается не в чем ином, как в предупреждении новых деяний преступника, наносящих вред его согражданам, и в удержании других от подобных действий. Поэтому следует применять такие наказания и такие способы их использования, которые, будучи адекватны совершенному преступ-лению, производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на души людей и не причиняли бы преступнику зна-чительных физических страданий»⁸¹.

 

Аналогичной позиции придерживался и Ж.П. Марат. «Если справедливость требует, чтобы наказания всегда были со-размерны преступлениям, – писал автор, – то человечность тре-бует, чтобы кара никогда не была жестокой. …Карая виновного, правосудие должно стремиться не столько отомстить за наруше-ние закона, сколько удержать тех, перед кем могло бы встать ис-кушение его нарушить»⁸².

 

Таким образом, на первое место ставилась такая цель наказа-ния, как превенция, а исходя из цели, определялось и его содержание.

 

Мерилом же эффективности наказания, по мнению соответ-ствующих мыслителей, выступала не его жестокость, а такие кри-терии, как неотвратимость, незамедлительность и соразмерность преступлению ⁸³.

 

Рассматривались также вопросы экономии уголовной реп-рессии: утверждалось, что, если наиболее мягкие наказания дос-тигают цели, им следует отдавать предпочтение ⁸⁴.

 

Следует отметить, что большинство сформулированных в рассматриваемый период постулатов не потеряли актуальности

⁸¹Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. С. 105–106.

 

⁸² Марат Ж. П. План уголовного законодательства. : пер. с фр. / под ред. А. А. Герцензона. – М. : ИМО, 1951. – С. 47.

⁸³ См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. С. 247 ; см. также: Вольтер Ф. М. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. : пер. с фр. / под ред. А. А. Герцензона. – М. : Госюриздат, 1956. – С. 219 ; Марат Ж. П. План уголовного законодательства. С. 49, 53.

⁸⁴ Марат Ж. П. План уголовного законодательства. С. 47.

– 42 –

Глава I

до настоящего времени и находят свое отражение в современном уголовном законодательстве многих государств.

 

В дальнейшем большинство идей просветительно-гуманис-тической школы получили свое развитие в классическом уче-нииоб уголовном праве,которое сформировалось в концеXVIII –начале XIX века. В основе данной школы лежат уголовно-право-вые концепции Иммануила Канта, Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, Ансельма Фейербаха. Классическое направление полу-чило широкое признание и в России, где его представителями были В.В. Есипов, А.Ф. Кистяковский, А.В. Лохвицкий, Н.А. Неклю-дов, Н.Д. Сергеевский, В.Д. Спасович, Н.С. Таганцев.

 

В рамках данного учения продолжилось осмысление прин-ципов формального равенства, законности. Так, Г.В.Ф. Гегель выступал за строгую формализацию санкций уголовного права: «Мысль не может нам указать, какому именно наказанию дол-жен быть подвергнут совершивший то или иное преступление, для этого нужны позитивные определения»⁸⁵.

 

Значительным достижением классического учения призна-ется и формулирование А. Фейербахом основных принципов уго-ловного права: «nulla poena sine lege» («нет наказания без зако-

на»), «nulla poena sine crimen» («нет наказания без преступления»), «nullum crimen sine poena legali» («нет преступления без законного наказания») ⁸⁶. Впоследствии эти формулы были сведены в одну: «nullum crimen, nulla poena sine lege» («нет преступления и наказа-

 

ния без закона»). Она легла в основу создания уголовных кодек-сов многих стран и в настоящее время рассматривается как со-ставная часть принципа законности.

 

Вместе с тем представители классической школы к отдель-ным проблемам уголовного права относились иначе, чем просве-тители. В частности, это касалось вопросов понятия преступле-ния, содержания, целей наказания и обоснования возможности его применения к лицу, совершившему преступление.

⁸⁵ Гегель Г. В. Ф. Философия права. – М. : Мысль, 1990. – С. 144.

⁸⁶ Фейербах А. Уголовное право. – СПб. : Медицин. типография, 1810. –

С. 19–20.

– 43 –

Глава I

Применительно к понятию преступления на первое место вы-ходит формально-юридический подход к его определению: преступ-ление – это нарушение публичных законов (Кант) ⁸⁷. Похожим об-разом высказался по этому поводу и А. Фейербах: «Кто нарушает свободу, утвержденную гражданским договором и обеспеченную наказательными законами, тот совершает преступление»⁸⁸.

 

По отношению к проблемам уголовного наказания И. Кант и Г.В.Ф. Гегель выступали с критикой Ч. Беккариа, утверждавшего, что человек сам должен дать согласие на применение к нему на-званной принудительной меры. Опровергая указанный тезис, И. Кант указывал, что человек подвергается наказанию не потому, что он захотел его, а потому, что он захотел совершить наказуемый поступок; какое же это наказание, если с ним случается то, чего он сам захотел, да и вообще невозможно хотеть быть наказанным ⁸⁹.

 

Гегель фактически признавал за преступником право на на-казание как результат его свободного выбора ⁹⁰. «Человек сам должен дать согласие на наказание… однако преступник дает это согласие уже своим деянием. Как природа преступления, так и собственно воля преступника требуют, чтобы исходящее от него нарушение права было снято»⁹¹.

 

Таким образом, наказание у Гегеля выступает продолжением воли преступника как разумного существа: «В том, что наказание рассматривается как содержащее его собственное (преступника) право, преступник почитается как разумное существо»⁹².

 

Следовательно, поступая в соответствии со своей волей, индивид совершением преступления соглашается на применение к нему уголовно-правовых санкций.

⁸⁷ Пионтковский А. А. Уголовно-правовые воззрения Канта, А. Фейерба-ха и Фихте. – М. : НКЮ СССР, 1940. – С. 49.

⁸⁸ Фейербах А. Уголовное право. С. 21.

⁸⁹ Кант И. Сочинения в 6 т. / под ред. В. Ф. Асмуса и др. – М. : Мысль, 1995. – Т. 4. Ч. 2. – С. 260.

⁹⁰ Философия Гегеля и современность / под ред. Л. Н. Суворова. – М. :

Мысль, 1973. – С. 228.

⁹¹ Гегель Г. В. Ф. Философия права. С. 148.

⁹² Там же. С. 148.

– 44 –

Глава I

Что касается направленности наказания, то здесь различ-ными авторами на первый план помещаются разные цели. Так, И. Кант обосновывал точку зрения, согласно которой лишь право возмездия (jus talionis), если только понимать его как осуществ-ляющееся в рамках правосудия (а не в твоем частном суждении), может точно определить качество и меру принуждения ⁹³. Таким образом, в данном случае главенствующей целью объявлялась месть преступнику. Принцип талиона был положен И. Кантом в основу своего понимания соответствия наказания преступлению ⁹⁴. Такой подход, думается, представлял собой регресс по отноше-нию к пониманию сущности и целей наказания в гуманитарно-про-светительской школе.

 

В отличие от приведенной позиции, в философии Г.В.Ф. Ге-геля наказание преследует уже не цель мести, а восстановление правового порядка: «…право на наказание преступления в форме мести есть лишь право в себе, а не в форме правового акта, то есть не правовое в своем существовании. Вместо потерпевшей стороны выступает потерпевшее всеобщее, обладающее в лице суда своей особой действительностью, и берет на себя преследо-вание преступника и наказание преступления, которое тем самым перестает быть лишь субъективным и случайным возмездием, местью, а превращается в подлинное примирение права с самим собой, в наказание»⁹⁵.

 

Не оставались без внимания представителей классической школы и иные институты уголовного права. Так, А. Фейербахом был внесен значительный вклад в изучение соучастия, стадий совершения преступления, форм вины и др. В одной из работ на-званного автора указывается следующее: «Вопреки одному како-му наказательному закону, можно поступать разным образом. И сия разность зависит, во-первых, от различного отношения про-тивозаконного последствия к незаконному деянию; во-вторых, от

⁹³ Кант И. Сочинения в 6 т. С. 257.

⁹⁴ Пионтковский А. А. Уголовно-правовые воззрения Канта, А. Фейерба-ха и Фихте. С. 55.

⁹⁵ Гегель Г. В. Ф. Философия права. С. 258.

– 45 –

Глава I

различного рода сцепления причин (causalitas) деяния для проти-возаконного последствия; наконец, в-третьих, от разности внут-реннего (психологического) основания самого деяния»⁹⁶. Тем са-мым имелись в виду покушение и оконченное деяние, соучастие и формы вины (в трактовке автора – злой умысел (dolus) и неосто-рожность (culpa)). Степень ответственности за совершенное пре-ступление ставилась ученым в зависимость от перечисленных обстоятельств ⁹⁷.

 

Теоретическому осмыслению подвергалось и множество иных проблем. Таким образом, вклад классической школы в развитие догматической составляющей уголовного права трудно переоце-нить. В то же время сильная сторона классического учения стала и его слабостью: вопросы уголовного права рассматривались на аб-страктном уровне, в отрыве от социальных, экономических и про-чих условий его существования; причины преступности выводились не из объективных условий жизни общества, а исключительно из свободной воли самого преступника и т. д.

 

Определенные попытки преодоления названных недостатков были предприняты в рамках неоклассического направления,

 

однако они не пошли дальше незначительного переосмысления тезиса о свободе воли преступника (в части возможности влия-ния на таковую разного рода психических отклонений), признания смягчающих вину обстоятельств и утверждения о необходимос-ти смягчения наказания при наличии душевных заболеваний и иных личностных особенностей ⁹⁸. В качестве основных дости-жений неоклассической школы рассматриваются УК Испании в редакции 1848 и 1880 гг. и Италии 1889 года.

 

Вполне естественным последствием кризиса классической школы, неспособности последней объяснить многие проблемы в соответствующей сфере «из самих себя» явилось формирование новых учений, одним из которых стала антропологическая школауголовного права.

⁹⁶ Фейербах А. Уголовное право. С. 39.

⁹⁷ Там же. С. 80–81 и др.

⁹⁸ Наумов А. В. Российское уголовное право. М., 2000. С. 564.

– 46 –

Глава I

Данное направление появилось в Италии в 70–80-е гг. XIX в., его основателем является Чезаре Ломброзо, последователями – Рафаэле Гарофало, Шел и Элеонора Глюк, Эрнест Хуттон и др.

 

При этом указанная школа вряд ли является в чистом виде школой уголовного права, сам Ломброзо именовал создаваемое им учение уголовной антропологией. В центре внимания соответ-ствующей концепции, в отличие от классической школы, – не нор-мы и институты уголовного права, а личность преступника, изу-чению которой был посвящен один из основных трудов Ломбро-зо – «Преступный человек».

 

«Изучайте личность… преступника – изучайте не отвлечен-но, не абстрактно, не в тиши вашего кабинета, не по книгам и тео-риям, – указывал Ч. Ломброзо, – а в самой жизни… в условиях их материального существования. Тогда вы поймете, что преступле-ние есть не случайное явление и не продукт «злой воли», а вполне естественный и наказанием не предотвратимый акт. Преступник – существо особенное, отличающееся от других людей. Это своеоб-разный антропологический тип, который побуждается к преступле-нию в силу множественных свойств и особенностей своей органи-зации. Поэтому и преступление в человеческом обществе так же естественно, как во всем органическом мире»⁹⁹.

 

В этом достаточно коротком высказывании содержатся ос-новные тезисы теории уголовной антропологии:

1. Причины преступности обусловлены биологически и кро-ются в личности преступника. «Своеобразный антропологичес-кий тип», то есть преступник, наделен от природы, по мнению уче-ного, совокупностью свойств (стигматов), делающих его легко узнаваемым. К таким стигматам Ломброзо относил особенности черепа (глубокие лобные пазухи, объемистые скулы, большие глаз-ные орбиты, многочисленные затылочные углубления, птицевид-ный тип носового отверстия и т. п.), лица (отвислые уши, косые глаза, кривой нос, скошенный лоб, узкие губы и т. п.). Ломброзо создал типологию преступников (убийцы, воры, изнасилователи,

⁹⁹ Цит. по: Иншаков С. М. Зарубежная криминология. – М. : ИНФРА-М, 1997. – С. 49.

 

– 47 –

Глава I

мошенники), в которой отдельные типы различаются строго оп-ределенными стигматами ¹⁰⁰.

2. Поскольку склонность к совершению преступления закла-дывается с рождения (Ломброзо использует термин «прирожден-ный преступник»), наказание не играет превентивной роли, в силу этого к преступникам должны применяться меры, аналогичные назначаемым душевнобольным.

 

Вместе с тем содержание учения Ч. Ломброзо не сводилось

 

к вульгарному антропологизму. Со временем, под влиянием своих современников, в частности Энрико Ферри, в более позднем изда-нии «Преступного человека» ученый выделял уже множество внешних факторов, влияющих на преступность: климатические, географические, экономические, социальные и прочие (влияние край-них температур, географическая широта, рельеф местности, уро-вень дохода и цен, образованность, плотность населения и т. п.) ¹⁰¹.

 

Несмотря на то обстоятельство, что исторически отноше-ние к учению Ч. Ломброзо в целом можно охарактеризовать как негативное ¹⁰², его вклад в науку является весьма значительным.

 

Во-первых, огромная практическая база исследований Лом-брозо дала толчок его противникам к использованию в первую очередь эмпирических методов исследования, что способство-вало преодолению кризиса догматического подхода классическо-го направления. Отмечается, что уровень аргументов ученого потребовал резкого повышения уровня научных исследований многих его современников, чтобы критика его взглядов могла но-сит