Вового регулирования отрасли уголовного права в качестве

 

 

¹²⁸ Мадьярова А. В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации

в механизме уголовно-правового регулирования. С. 225.

 

– 66 –

Глава II

самостоятельной его части составляют абсолютные обще-регулятивные общественные отношения,суть которых зак-лючается в безусловном воздержании их субъектов от на-рушения правил должного поведения, предусмотренных содержащимися в уголовном законе запретами.

 

В общетеоретической литературе по праву встречаются и утверждения о том, что «предмет регулирования уголовного пра-ва составляют общественно опасные деяния, в том числе дея-ния, причиняющие вред личности, обществу или государству»¹²⁹. Сообразно высказанному соображению Д.Е. Петров заключает, что нормы уголовного права регулируют «общественные отно-шения, в которых одним субъектом совершается социально опас-ное деяние в отношении другого»¹³⁰.

 

Согласиться с такой точкой зрения невозможно хотя бы по-тому, что ни одна норма права не может регулировать негатив-ные отношения, в развитии и в самом факте возникновения кото-рых ни общество, ни государство не заинтересованы. Следова-тельно, социально вредные, криминальные отношения, представ-ляющие повышенную опасность для окружающих, не могут быть предметом правового регулирования в принципе.

 

Конечно же, преступление, как акт волевого и сознательного че-ловеческого поведения, выражает своего рода отношение преступ-ника к другим людям, государству, обществу и охраняемым всей сис-темой права ценностям. Однако такого рода пренебрежительное и ни-гилистическое отношение является не объектом регулирования для норм отрасли уголовного права (равно как и любой другой отрасли), а юридическим фактом, который порождает «ответное отношение (ре-акцию) людей к самому виновному, и именно оно – ответное отноше-ние – требует своей нормативной определенности как в основаниях возникновения, так и в содержании, целях и т. д.»¹³¹.

¹²⁹ Петров Д. Е. Отрасль права / под ред. М. И. Байтина. – Саратов : Изд-во ГОУ ВПО «Сарат. гос. акад. права», 2004. – С. 181.

¹³⁰ Там же. С. 181.

¹³¹ Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления: методологические аспекты. – М. : НОРМА, 2001. – С. 138.

– 67 –

Глава II

Однако по вопросу о том, какими юридическими фактами порождаются охранительные отношения, в литературе также не наблюдается единодушия. Концептуально можно выделить авто-ров, отстаивающих соответственно узкое и широкое понимание охранительных отношений, составляющих «ядро» предмета уго-ловно-правовой отрасли.

 

По мнению Н.В. Генрих, предмет уголовно-правового регу-лирования составляют общественные отношения, возникающие между лицом, совершившим преступление, государством и по-терпевшим. Юридическим фактом, порождающим данные отно-шения, выступает только факт совершения преступления. Отно-шения же, порожденные деяниями, которые объективно являют-ся общественно опасными и посягают на объект уголовно-право-вой охраны, но по субъективным признакам не могут быть квали-фицированы как преступные (например, причинение вреда охра-няемым уголовным правом ценностям невменяемыми либо ма-лолетними лицами, не достигшими возраста уголовной ответствен-ности), данным ученым в предмет отрасли не включаются ¹³².

 

Аналогичным образом понимают охранительные отношения Ю.Е. Пудовочкин и С.С. Пирвагидов, полагая, что данные отно-шения исчерпывают предмет отрасли уголовного права. «Пред-мет отрасли уголовного права, – указывают ученые, – может быть определен как возникающие с момента совершения преступле-ния и на основе уголовно-правовых норм общественные отноше-ния, складывающиеся между государством в лице его компетен-тных органов и лицом, совершившим преступление»¹³³.

 

Включая охранительные отношения, наряду с общепредупре-дительными, в предмет отрасли, А.В. Наумов также определяет их как отношения, возникающие в связи с совершением преступления ¹³⁴.

¹³² См.: Генрих Н. В. Предмет уголовного права: генезис научной мысли и проблемы современной интерпретации. С. 74 и след.

¹³³ Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003. –

С. 33–34.

¹³⁴ См.: Наумов А. В. Российское уголовное право – М., 2008. – С. 6–7.

– 68 –

Глава II

Сторонники широкого понимания охранительных отношений, составляющих суть отрасли уголовного права, полагают, что ос-нованием возникновения таких отношений являются не только преступления, но и любые иные общественно опасные деяния, в том числе и деяния лиц, которые по своим субъективным каче-ствам не могут нести уголовную ответственность. Данное мне-ние представляется нам правильным.

 

Предваряя рассмотрение вопроса о предмете правового ре-гулирования отрасли, было высказано соображение о том, что предмет правового регулирования – это довольно широкая, но при этом качественно определенная группа общественных отноше-ний, которые нуждаются в их упорядочении с помощью юриди-ческих норм. Качественная определенность означает схожесть отношений друг с другом, совпадение их между собою в каких-то существенных, статичных признаках, обладание ими какими-то едиными сущностными свойствами, единой природой возникно-вения, развития и существования.

 

Думается, качественная определенность охранительных от-ношений, позволяющая группировать их в самостоятельный обо-собленный объект воздействия для охранительных норм уголов-ного права, заключается в единстве факта, который данные отно-шения порождает, – совершение общественно опасного деяния. В подавляющем большинстве случаев данные факты исчерпы-ваются преступлениями. Однако преступление – это не единствен-ная разновидность общественно опасных деяний, поскольку та-кие деяния включают в себя:

 

– общественно опасные деяния лиц, находившихся во время совершения такого деяния в состоянии невменяемости, которое исключает возможность осознания фактического характера и об-щественной опасности своего действия (бездействия) либо воз-можность руководить ими вследствие любого болезненного со-стояния психики (ст. 21 УК РФ);

 

– общественно опасные деяния несовершеннолетних лиц, ко-торые достигли возраста уголовной ответственности, но вслед-ствие отставания в психическом развитии, не связанном с психи-ческим расстройством, не могли во время совершения обществен-

 

– 69 –

Глава II

но опасного деяния в полной мере осознавать фактический харак-тер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими (ч. 3 ст. 20 УК РФ);

– общественно опасные деяния малолетних, не достигших минимального (пониженного) возраста уголовной ответственнос-ти, начиная с которого возможна ответственность за некоторые тяжкие и особо тяжкие умышленные преступления, перечислен-ные в ч. 2 ст. 20 УК РФ.

 

Исключение отношений, порождаемых деяниями невменяе-мых лиц или несовершеннолетних, отстающих в психическом раз-витии, из круга охранительных отношений, составляющих пред-мет отрасли, игнорирует положения уголовного закона, детально регламентирующего правовые последствия совершения такими лицами общественно опасных деяний, содержание комплекса прав

 

и обязанностей, взаимно возникающих между данными лицами и государственными органами, существенное видоизменение их правового статуса. Иначе говоря, исключение указанных отно-шений из предмета уголовного права – это очевидное игнорирова-ние реакции государства на такие деяния, которая основывается

 

и определяется в настоящее время исключительно нормами уго-ловного права и облекается в форму уголовно-процессуальных отношений (гл. 15 «Принудительные меры медицинского харак-тера» УК РФ).

 

Разумеется, такая реакция не может быть одинаковой в слу-чае совершения преступления и иного общественно опасного де-яния, не могущего по субъективным свойствам деятеля быть признанным преступлением. В первом случае она порождает ох-ранительные отношения ответственности, так как понести тако-вую могут только полностью деликтоспособные лица в уголовно-правовом смысле этого слова. Во втором же случае реакция вы-ражается в применении принудительных мер медицинского харак-тера (для невменяемых) либо даже в освобождении от ответ-ственности с возможным применением мер воспитательного воз-действия (для несовершеннолетних, находившихся в состоянии «возрастной невменяемости»). Однако во всех случаях такая ре-акция присутствует, основываясь на нормах Уголовного кодекса.

 

– 70 –

Глава II

В случае совершения преступлений и в случае совершения обще-ственно опасных деяний невменяемыми такую реакцию объеди-няет и ее единое целевое назначение – предупреждение соверше-ния новых преступлений для лиц, способных понести уголовную ответственность (ч. 2 ст. 43 УК), и предупреждение совершения невменяемыми новых деяний, предусмотренных Особенной час-тью Уголовного кодекса (ст. 98 УК), но в любом случае – пре-дупреждение совершения новых общественно опасных деяний, зап-рещенных уголовным законом.

 

Включение в предмет уголовного права только охранитель-ных отношений, производных от преступления, может создать и неверную иллюзию того, что общественная опасность растворя-ется во всех признаках преступления, юридическим выражением которого являются признаки его состава. Следовательно, в це-лом аналогичные деяния лиц, лишенных в силу возрастного пси-хического недоразвития или болезненного состояния психики воз-можности осознавать или контролировать свои действия, менее общественно опасны и вредоносны для тех ценностей, пример-ный перечень которых в ч. 1 ст. 2 поставлен под охрану нормами Уголовного кодекса.

 

Однако это не так.

 

Согласно принятому в науке мнению, вменяемость являет-ся обязательным признаком субъекта преступления и, тем са-мым, признаком любого состава преступления. Против этого в свое время возражал такой видный представитель советского периода развития науки, как А.Н. Трайнин, глубоко исследовав-ший институт состава преступления. Данный ученый более по-

 

лувека назад писал: «…состав каждого преступления должен представлять собой перечень такого рода фактических при-знаков, которые, с точки зрения советского законодателя, в совокупности своей устанавливают общественно опасный характер данного действия…»¹³⁵.Он же не включил в число

¹³⁵ Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления // Трайнин А. Н. Избранные труды / сост., вступ. ст. д-ра юрид. наук, проф. Н. Ф. Кузнецовой. – СПб. : Юрид. центр Пресс, 2004. – С. 29.

 

– 71 –

Глава II

элементов состава преступления, выражающих в своей совокуп-ности, по его же мнению, характер общественной опасности вида преступления в целом, вменяемость субъекта, абсолютно обо-снованно и остроумно заметив, что «уголовный закон карает преступника не за то, что он психически здоров, а при условии, что он психически здоров»¹³⁶.

 

На то, что общие признаки субъекта преступления (возраст и вменяемость) «сами по себе социально нейтральны для обще-ственной опасности деяния» и не могут быть криминообразую-щими, обратила внимание и Н.Ф. Кузнецова ¹³⁷.

 

В свете сказанного некоторым диссонансом выглядит не-включение в действующий Кодекс регламентации последствий и в целом отношений, основанных на факте совершения общественно опасных деяний малолетними лицами, не достигшими минималь-ного возраста уголовной ответственности. Возникающие в связи с такими деяниями правоотношения регулируются в настоящее время Федеральным законом от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правона-рушений несовершеннолетних»¹³⁸ (с последующими изменения-ми и дополнениями). Поскольку с учетом положений ст 1, 3 УК РФ нормы уголовного права могут содержаться только в Уголовном кодексе и ни в каких иных федеральных законах, наличие выше-названного Федерального закона свидетельствует об иной отрас-левой принадлежности отношений, возникающих в связи с обще-ственно опасными деяниями малолетних.

 

Думается, такое положение, формально верное с точки зре-ния тех правил, которыми сам законодатель ограничил круг юри-дических источников анализируемой отрасли, выглядит явным его упущением и недоработкой, что разрушает логику построения от-расли и систему группировки ее норм.

 

¹³⁶ Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. С. 27.

¹³⁷ Кузнецова Н. Ф. Признаки (свойства) преступления // Энциклопедия уголовного права. Т. 3. Понятие преступления. – СПб. : Изд. проф. Малинина, 2005. – С. 67.

¹³⁸ Собр. законодательства Рос.Федерации. – 1999. – № 26. – Ст. 3177.

– 72 –

Глава II

Итак, помимо регулятивных отношений, предмет регулирова-ния отрасли уголовного права составляют охранительные обще-

 

ственные отношения, возникающие в связи с совершением лицом преступлений и иных общественно опасных деяний, представляющие собой ответную реакцию государства и «об-щества к тому, кто совершил общественно опасное дея-ние»¹³⁹, выражающуюся в умалении его правового статуса.

 

В последние годы преимущественно в учебной литературе настойчиво пробивает себе дорогу взгляд, сообразно которому органической составной частью предмета отрасли уголовного права является «…сфера правомерного поведения граждан по причинению вреда при наличии обстоятельств, исключающих пре-ступность деяния (необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание преступника, обоснованный риск и т. д.)…»¹⁴⁰.

 

Наиболее полно и последовательно приведенная точка зре-ния отражена в многочисленных учебниках и учебных курсах, написанных для студентов юридических вузов и факультетов А.В. Наумовым.

 

Данные общественные отношения регулируются управомо-чивающими нормами уголовного права, предоставляющими граж-данам право на правомерное причинение вреда при защите от общественно опасных посягательств при необходимой обороне, а также крайней необходимости и других обстоятельствах, кото-рые исключают преступность деяния. Их (отношения) предложе-но именовать регулятивными, так как они складываются на осно-ве регулятивных предписаний между конкретными субъектами (лицом, реализовавшим правомочия, предоставленные ему поло-жениями гл. 8 Общей части УК РФ, и государством в лице право-охранительных органов) и регулируют правомерное (полезное для общества либо нейтральное) поведение лица ¹⁴¹.

 

¹³⁹ Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления. С. 162.

¹⁴⁰ Уголовное право. Общая часть : учеб. для вузов / отв. ред. И. Я. Козачен-ко и З. А. Незнамова. – М. : ИНФРА-М-НОРМА, 1997. – С. 14.

¹⁴¹ См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. М., 1996. С. 9–10 ; Его же. Российское уголовное право. М., 2008. С. 11–12.

– 73 –

Глава II

Сколь убедительно отстаивается позиция о включении в пред-мет отрасли конкретных регулятивных отношений, основанных на управомочивающих предписаниях, столь же напористо она опро-вергается оппонентами, настаивающими на регулировании нор-мами отрасли уголовного права только отношений, возникающих

в связи с совершением преступления (реже – общественно опас-ного деяния). Вместе с тем анализ точек зрения «другой сторо-ны» позволяет заключить, что убедительных аргументов против включения данных отношений в предмет отрасли не приводится.

 

Так, по мнению Н.В. Генрих, апеллирующей к Н.С. Таганце-ву, право на причинение вреда в экстремальных ситуациях для защиты собственных интересов или интересов других лиц носит прирожденный, естественный характер, поэтому возникающие в связи с реализацией данного права отношения имеют конституци-онно-правовую природу ¹⁴².

 

И.Э. Звечаровский, Ю.И. Ляпунов, Ю.Е. Пудовочкин, С.С. Пирвагидов также полагают, что отношения, возникающие

в связи с реализацией права на правомерное причинение вреда при необходимой обороне, крайней необходимости и т. п. обстоя-тельствах, регулируются нормами конституционного права. И лишь

 

в случае выхода управомоченного субъекта за пределы реализа-ции такого права возникает так называемое «негативное охранительное» отношение, которое возможно включить в предмет отрасли уголовного права ¹⁴³.

 

Однако, указывая на конституционную природу отношений в связи с правомерным причинением вреда для защиты потерпев-шим собственных или чужих интересов, авторы, к сожалению, не приводят норм Конституции РФ, которые бы данное право зак-репляли и детально регулировали механизм, условия и пределы

 

¹⁴² См.: Генрих Н. В. Предмет уголовного права: генезис научной мысли и проблемы современной интерпретации. С. 77–78.

¹⁴³ См.: Звечаровский И. Э. Современное уголовное право России. СПб., 2001. С. 17–18 ; Уголовное право. Общая часть : учебник / под ред. Н. И. Ветро-ва, Ю. И. Ляпунова. – М. : Новый Юрист, 1997. – С. 22 ; Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права. С. 27–28.

– 74 –

Глава II

его реализации. Думается, такая пробельность их рассуждений легко объясняется тем, что ни действующая Конституция РФ, ни ее предшественницы не регулирует и не регулировали обстоя-тельств, исключающих преступность деяния. Необходимость су-ществования таких обстоятельств и, соответственно, детализа-ции правомочий лиц, реализующих право на правомерное причи-нение вреда, действительно, логически выводится из толкования текста Основного Закона, устремленности последнего на постро-ение правового государства, главным назначением которого яв-ляется соблюдение, реализация и защита прав и свобод человека и гражданина. Однако таким же образом исключительно из тол-кования текста Конституции РФ можно вывести существование любого другого правомочия, основанного и на иной (неуголовно-правовой) отраслевой принадлежности.

 

При предположении, что текст Конституции РФ содержит в принципе все основополагающие субъективные права, механизм ре-ализации которых, в свою очередь, содержится в конкретных от-раслях российского права, возможно прийти даже к выводу об от-сутствии системы права как таковой из-за отсутствия необходимо-сти деления права на отрасли и о наличии только отрасли конститу-ционного права, фактически отождествляемого с правом в целом.

 

Наконец, противники наличия в предмете отрасли вышеназ-ванных регулятивных отношений упускают из виду и такой очевид-ный факт, что отношения по реализации права на необходимую обо-рону, крайнюю необходимость, задержание преступника очень близки по своей природе с охранительными отношениями, наличие кото-рых в предмете отрасли никем не оспаривается. Нотолько если при типичном охранительном отношении совершение преступления вызывает ответную реакцию государства, то в случае анализируе-мых отношений такая реакция идет со стороны управомоченного лица, упреждающего нерасторопность государства, которое не смог-ло своевременно обеспечить защиту прав и интересов своих граж-дан, общества и самого себя ¹⁴⁴.

¹⁴⁴ Не отрицая наличие в предмете отрасли отношений, возникающих в свя-зи с реализацией права лица на необходимую оборону, крайнюю необходимость,

 

– 75 –

Глава II

Недооценивается названными авторами и то, что обстоятель-ства, исключающие преступность деяния (гл. 8 УК), не исключа-ют, тем не менее, общественную опасность. Как правильно заме-чено В.В. Ореховым при анализе природы указанных обстоя-тельств, «общественная опасность – объективная категория, ее объективность состоит в том, что она не является результатом оценки законодателя или суда, а есть реальность, суть которой состоит в том, что поведение человека вступает в противоречие с существующими общественными отношениями между людь-ми, иначе говоря, причиняет им вред»¹⁴⁵. Следовательно, собран-ные в ст. 38–42 УК РФ обстоятельства объективно являются общественно опасными (а иначе зачем тогда вообще нужно было их упоминание и регламентация в УК?), хотя и правомерными. Аобщественная опасность – это категория уголовного закона и объект исключительно его внимания.

 

Таким образом, третью часть предмета отрасли уголов-

 

Ного права составляют конкретные регулятивные обще-ственные отношения, возникающие на основе управомо-чивающих норм уголовного права, наделяющих граждан пра-вом на причинение вреда охраняемым уголовным законом

 

задержание преступника и прочее, Т. В. Кленова включает их в группу обще-предупредительных отношений, наряду с отношениями, возникающими в связи с соблюдением уголовно-правовых запретов (см.: Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. С. 12–13). Данная позиция представля-ется нам не в достаточной степени правильной, так как не учитывает содержа-тельной специфики поведения субъектов таких отношений в одном и другом случае. При реализации права на необходимую оборону и иных прав, предус-мотренных гл. 8 УК РФ, субъект действует активно, его правовая связь с лицом, которому причиняется вред, и государством четко определена. Возникающий у субъектов таких отношений комплекс прав и обязанностей достаточно конкре-тен. Конкретен и субъектный состав таких отношений. Иначе обстоит дело с общепредупредительными отношениями, основанными на запретах, – в данных отношениях обязанность адресата запрета воздержаться от определенного пове-дения противостоит праву общества в целом требовать определенного поведе-ния от обязанного лица.

 

¹⁴⁵ Орехов В. В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключаю-щие преступность деяния. – СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003. – С. 18.

 

– 76 –

Глава II