Некоторые направления совершенствования законодательства в целях предупреждения преступности в сфере таможенного дела

Успех противодействия преступлениям в сфере таможенной деятельности во многом зависит от качества законов, их соответствия реалиям жизни и, в первую очередь, от действительной общественной опасности деяний, а также четкости, ясности, непротиворечивости, «прозрачности» для правоприменителей, отсутствия поводов для неоднозначного толкования, правильного определения квалифицирующих признаков, соразмерности санкций содеянному и т. д.

Исходя из этих критериев, надлежит признать, что по отдельным составам преступлений могут быть высказаны замечания и предложения, направленные на их совершенствование в соответствии с интересами обеспечения более высокого уровня противодействия преступлениям в области таможенного дела уголовно-правовыми средствами. Оговоримся, что речь в данном контексте должна идти как об изменениях и дополнениях в текстах действующих законов, так и однозначном их толковании высшей судебной инстанцией страны – Пленумом Верховного Суда РФ.

Рассмотрим эти вопросы применительно к законодательной конструкции некоторых составов таможенных преступлений.

В первую очередь целесообразно проанализировать с этой точки зрения составы различных видов контрабанды, как наиболее распространенного преступления в структуре таможенной преступности. В данной связи следует отметить странность законодательных новелл, включивших признак группы лиц по предварительному сговору в квалифицированный состав ст. 229.1 УК РФ, но не предусмотревших его в аналогичной статье 226.1 УК РФ. Это обстоятельство представляется упущением законодателя, вызванным, по-видимому, несогласованностью действий органов, «лоббировавших» редакции указанных статей, и требующим устранения путем дополнения ст. 226.1 УК РФ соответствующим отягчающим обстоятельством, что позволило бы более активно вести борьбу с преступниками, которые действуют не в одиночку, а в составе преступных групп, не имеющих организованного характера.

В связи с обострением проблемы наркомании иногда высказывается мнение о необходимости ужесточить наказание за контрабанду наркотиков. Вопрос здесь есть, но способы его решения могут быть различными, и вряд ли оптимальным вариантом было бы повышение размера санкций, предусмотренных частями 2 – 4 ст. 229.1 УК РФ. Анализ судебной практики показывает, что действующие санкции используются далеко не в полной мере (и очень редко близко к верхним их пределам). По делам этой категории часто применяется условное осуждение, назначаются наказания ниже низшего предела. Поэтому правильнее не увеличивать размер санкций, а добиваться реального применения законодательства.

В свете дополнений, внесенных в УК РФ Федеральным законом от 28.06.2013 № 134-ФЗ следует отметить возвращение в главу 22 УК РФ (в некотором смысле) экономической контрабанды в части наличной иностранной валюты и денежных инструментов, предусмотренной ст. 200.1 УК РФ, вступившей в силу 30.06.2013 г. Очевидно, что при квалификации указанного преступления возникнут определенные проблемы, связанные с толкованием новых норм УК РФ. Некоторые вопросы, касающихся спорных моментов, связанных с определением предмета указанного преступления, были рассмотрены автором в статье «К вопросу об определении предмета контрабанды, предусмотренной ст. 200.1 УК РФ»[97]. Представляется необходимой скорейшая выработка УТРД ФТС России методических рекомендаций, которые исключат различные толкования и единообразят правоприменительную практику. Эту же рекомендацию можно применить к квалификации всех остальных составов таможенных преступлений, претерпевших редакционные изменения в свете указанного Закона.

В диспозиции ст. 190 УК РФ, предусматривающей ответственность за невозвращение на территорию РФ культурных ценностей, следовало бы уточнить, что речь идет о невозвращении названных в ней предметов, которое связано с невыполнением требований законодательства о таможенной процедуре временного ввоза. Формулировка «если такое возвращение является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации» представляется недостаточно конкретной.

В связи с тем, что данное преступление может повлечь невосполнимые потери – полную утрату уникальных культурных ценностей, – санкцию ст. 190 УК РФ целесообразно усилить.[98]

В юридической литературе неоднократно отмечалось, что разрешение актуальной и масштабной проблемы противодействия утечке капиталов из России во многом осложнено неудачной конструкцией состава преступления, предусмотренного ст. 193 УК РФ, другими пробелами в законодательстве ^[99].

Во-первых, критику вызывало резкое ограничение в предшествующей редакции диспозиции ст. 193 УК РФ круга субъектов данного преступления – отнесение к ним только руководителей организаций. Практика показывает, что объективная сторона состава выполняется не руководителями, а другими работниками – заместителями генеральных директоров, главными и иными бухгалтерами, исполнительными директорами, менеджерами и т. д. У руководителя, даже если он подписал соответствующие документы, всегда есть возможность сослаться на то, что он сделал это, не вникая в суть дела. Поэтому целесообразно было установить, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 193 УК РФ, может быть любое лицо, обязанное в соответствии с законодательством принять меры к возврату валюты.

Во-вторых, интересы дифференциации ответственности за рассматриваемое преступление требовали включения в диспозицию ст. 193 УК РФ таких квалифицирующих признаков, как особо крупный размер, совершение преступления группой лиц (по предварительному сговору) или организованной группой.

Следует отметить, что новая редакция рассматриваемой статьи, вступившая в силу 30.06.2013 года, устранила указанные проблемы, существенно изменив и расширив как содержание основного состава преступления, так и перечень квалифицирующих признаков.

В частности, изменено название статьи с «Невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте» на «Уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации».

Гораздо более подробно сформулированы признаки состава преступления. Действующая редакция, во-первых, четко описывает предмет преступления, определение которого ранее требовало обращения к отраслевому законодательству. Во-вторых, расширяет его, включая помимо средств в иностранной валюте аналогичные средства в валюте Российской Федерации, что представляется вполне логичным и последовательным. В-третьих, согласно примечанию к статье, в пять раз снижает крупный размер невозвращенной валюты, являющийся обязательным признаком состава, по сравнению с предыдущей редакцией. В-четвертых, действующая редакция статьи не предусматривает специального субъекта преступления, что существенно расширяет круг потенциальных обвиняемых и снимает указанную выше проблему.

Следует отметить, что три последних изменения, несомненно, повлияют на увеличение количественных показателей состояния таможенной преступности, поскольку фактически криминализуют широкий спектр деяний, ранее не являвшихся преступными.

Однако последние изменения не учитывают всех обсуждавшихся в теории проблемных аспектов. В частности, в целях совершенствования правовых механизмов, обеспечивающих возвращение в страну валюты из-за границы, целесообразно дополнить примечание к ст. 193 УК РФ поощрительной нормой – указанием на возможность освобождения виновного от уголовной ответственности при определенных условиях.

Конструкция состава преступления, предусмотренного ст. 194 УК РФ «Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица», подвергалась в юридической литературе серьезной критике, в связи с чем предлагались довольно существенные ее изменения. Так, по мнению Н.С. Гильмутдиновой и В.Д. Ларичева, целесообразно вместо одной статьи (194 УК РФ) сформулировать две самостоятельные статьи: одну – за уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с физических лиц, другую – за уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организаций. Эти же авторы предлагают заменить в диспозиции термин «уклонение» понятием «злоупотребления, связанные с уплатой таможенных платежей», расширить перечень квалифицирующих признаков, дополнительно включив в него указание на использование служебного положения, и ужесточить санкции ^[100].

На наш взгляд, некоторые из этих предложений заслуживают поддержки, а с другими трудно согласиться. Вряд ли удачной будет замена термина «уклонение» на понятие «злоупотребления, связанные с уплатой таможенных платежей», ввиду недостаточной определенности, конкретности последнего. И тот и другой термины требуют толкования, расшифровки.

Разделение рассматриваемого состава на два (в зависимости от того, об уклонении от уплаты каких таможенных платежей идет речь – взимаемых с физического лица или с организации) представляется вполне оправданным, т.к. это позволяет дифференцировать крупный и особо крупный размеры предмета преступления.

Следует отметить, что указанное предложение было реализовано в рамках изменений, внесенных в УК РФ Федеральными законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ, который вполне обоснованно ввел соответствующую дифференциацию. В данной связи крайнее недоумение вызывают последние законодательные изменения, внесенные в УК РФ Федеральным законом от 28.06.2013 № 134-ФЗ, которые вновь отменяют дифференциацию и устанавливают общий крупный размер неуплаченных платежей, вне зависимости от того, кто обязан их уплачивать. Логика законодателя в данной ситуации представляется неочевидной. Единственным объяснением видится общая тенденция ужесточения ответственности за целый ряд экономических преступлений, присущая указанному закону. Данная тенденция свидетельствует о существенном изменении в целом уголовной политики государства в сфере экономической деятельности, что несомненно следует иметь в виду при разработке мер криминологической профилактики.

В заключение анализа вопросов, связанных с проблемными аспектами уголовно-правовой квалификации таможенных преступлений, следует отметить необходимость обобщения Верховным Судом РФ судебной практики по делам о таможенных преступлениях и принятия соответствующего постановления Пленума, необходимость которого давно назрела, особенно в свете существенных изменений, внесенных в УК РФ Федеральными законами № 420-ФЗ от 07.12.2011, № 134-ФЗ от 28.06.2013, № 150-ФЗ от 02.07.2013 и № 245-ФЗ от 23.07.2013.

Что касается вопросов уголовно-процессуальной регламентации борьбы таможенных органов с таможенной преступностью и соответствующих проблемных аспектов, то как очевидный положительный, на наш взгляд, момент следует отметить факт существенного расширения компетенции таможенных органов упомянутым Федеральным законом от 28.06.2013 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям».

Как говорилось выше, лишение таможенных органов РФ права осуществления предварительного расследования в форме дознания существенно повлияло на эффективность деятельности по противодействию таможенной преступности и снизило процент уголовных дел, завершившихся обвинительными приговорами по причинам, рассмотренным ранее.

В данной связи решение законодателя о возвращении таможенным органам права осуществления предварительного расследования по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 194 и ч. 1 ст. 200.1 УК РФ представляется более чем обоснованным и внушает определенный оптимизм.

Расширение указанным законом круга преступлений, по которым таможенные органы вправе возбуждать уголовные дела и осуществлять неотложные следственные действия до 12 статей УК РФ (по сравнению с 6 статьями в рамках предыдущей редакции УПК РФ) также является, безусловно, положительным фактором.

Указанные изменения должны оказать положительное воздействие на эффективность противодействия таможенным преступлениям, однако, при всей своей прогрессивности, они представляются недостаточными.

Во-первых, на наш взгляд является не доведенным до логического конца процесс расширения круга преступлений, отнесенных к компетенции таможенных органов. Законодатель включил в их состав статьи 173.1, 173.2, 174 и 174.1 УК РФ, которые по сути своей не связаны с перемещением товаров через границу и не являются нарушением таможенных правил, но могут быть выявлены в ходе проведения процедур таможенных операций и таможенного контроля. Это, безусловно, логично, и подобные предложения нередко звучали в специальной литературе.

Однако при этом непонятно, почему законодатель ограничился только этими статьями, которыми далеко не исчерпывается перечень составов преступлений, регулярно выявляемых таможенными органами в ходе выполнения своих функций. В частности, преступлений, связанных с различными видами незаконного оборота: контрафактной продукции, порнографической продукции и материалов, сильнодействующих, ядовитых, радиоактивных веществ, оружия, наркотиков и пр. Кроме того, таможенными органами зачастую выявляются различные экономические и иные сопутствующие преступления, о которых говорилось в первом параграфе первой главы настоящей работы.

Представляется целесообразным предоставить таможенным органам право возбуждать уголовные дела по всем преступлениям, признаки которых выявлены в ходе таможенного контроля, и осуществлять по ним неотложные следственные действия, расширив тем самым уголовно-процессуальную компетенцию таможенных органов. Это позволит с максимальной эффективностью закреплять следы преступления, которые могут быть утрачены при передаче материалов по подследственности, в рамках неотложных следственных действий и создать основу для необходимой доказательной базы.

Подводя итого вышесказанному представляется разумным в целях повышения эффективности деятельности по противодействию таможенной преступности продолжить расширение уголовно-процессуальной компетенции таможенных органов Российской Федерации во-первых, путем предоставления им права возбуждать уголовные дела и производить неотложные следственные действия по всем преступлениям, выявляемым в ходе осуществления таможенных операций и таможенного контроля, а во-вторых – путем предоставления им права предварительного следствия по ряду дел, отнесенных к их компетенции, конкретный перечень которых требует отдельного уточнения.