Политика Александра I - несоразмерность поставленных целей и практических действий

Главной проблемой развития России в первой половине XIX века было сохранение достойного места в ряду ведущих европейских государств. Но если раньше, в начале XVIII века, для этого оказалось вполне достаточным осуществить поверхностную модернизацию за счёт крайнего напряжения физических и моральных ресурсов страны, то реалии нового века требовали коренной ломки несущих основ Российской империи – крепостного права и самодержавной формы правления.

Воспитанный своей бабкой Екатериной II Великой в духе идей «просвещённого абсолютизма» и плохо знакомый с истинным положением дел в стране, новый император Александр I в начале своего правления всерьёз задумывался об ограничении своей самодержавной власти и об освобождении крестьян от крепостной неволи. Однако его наставник швейцарец Лагарп быстро остудил пыл молодого императора, заметив, что против освобождения крестьян однозначно выступят все представители «благородного» дворянского сословия, все чиновники и купцы, многие из которых хотят на вырученные деньги купить себе деревеньку с крепостными крестьянами и зажить мирной помещичьей жизнью. На стороне правительства, в случае проведения им столь решительных перемен во взаимоотношениях крестьян и помещиков, окажется в лучшем случае довольно узкий слой образованного дворянства, да несколько литераторов. Поэтому, советовал Лагарп, прежде чем приступать к проведению подобных реформ, надо вначале создать в стране соответствующее общественное мнение и заблаговременно позаботиться о подготовке кадров правительственных чиновников из просвещённой дворянской молодёжи, которые станут опорой царю-реформатору в проведении мер по изменению социально-экономического и политического строя страны.

Нетрудно заметить, что в начале своего правления император Александр I старался действовать согласно рекомендациям своего наставника. Все его первоначальные действия были направлены на создание необходимых условий для перехода к более решительным действиям по реформированию страны. Прежде всего, была упорядочена система центральных органов государственного управления как основы для дальнейших мер по преобразованию страны. Сенат признавался верховным органом власти, но без особых полномочий, к тому же, вся его деятельность находилась под полным контролем императора. Воссозданные Павлом I архаичные и малоподвижные коллегии были заменены более оперативной системой министерств, руководители которых несли персональную ответственность за состояние дел в своём ведомстве. Для координации их деятельности был учреждён Комитет министров под председательством императора или одного из его доверенных лиц.

Для подготовки будущих кадров реформаторов были открыты пять новых университетов и знаменитый Царскосельский лицей – главная школа для обучения и воспитания высших правительственных чиновников новой формации. Был изменён Устав высших и средних учебных заведений в сторону расширения их автономных прав вплоть до введения там самоуправления и выборности руководства. Для подготовки общественного мнения к предстоящей крестьянской реформе правительством в 1803 году был издан Закон о вольных хлебопашцах, предоставлявший помещикам право отпускать своих крепостных на волю за выкуп с небольшими участками земли.

Александр I, возможно, надеялся, что этот закон вызовет среди дворян массовое движение по освобождению крестьян, что сделает неизбежной отмену крепостного права по всей страны. Однако лишь небольшая часть помещиков-дворян воспользовалась этим законом, освободив крайне незначительное количество своих крепостных, основная же их часть этот закон просто проигнорировала.

Точно также был проигнорирован и другой императорский Указ о запрещении публикаций о продаже крестьян и самой продажи крестьян без семьи и без земли. Просто в газетном объявлении помещики отныне указывали, что крестьянин отдаётся «в услужение», что означало ту же продажу, подобно купли-продажи негров-рабов для работы на американских плантациях.

Лишь в 1808-1810 годах правительством Александра I была предпринята попытка проведения глубоких реформ. Она была связана с деятельностью главного советника Александра I М.М. Сперанского. Его план преобразования России включал в себя следующий комплекс задач: укрепление законности в государстве путём совершенствования судебной системы в направлении установления гласности судопроизводства и выборности судей, введение среди государственных служащих экзамена на чин и выборности части чиновнического аппарата, расширение свободы печати, ограничение самодержавной власти царя путём созыва общенародного представительного учреждения. Увенчать всё это здание реформ должны были принятие конституции и отмена крепостного права.

Однако единственное, что удалось сделать М.М. Сперанскому в ходе осуществления его реформаторской деятельности, стало торжественное открытие 1 января 1810 года Государственного совета, который должен был стать верхней палатой предполагаемого российского парламента – Государственной думы. Больше ему уже ничего сделать не удалось. Одни только слухи о близком освобождении крестьян от крепостной неволи, ограничении самодержавия и ущемлении привилегий чиновничества вызвали крайнее возмущение дворянского сословия, большая часть которого считала существующий в стране порядок вечным и неизменным. Рупором консервативных настроений стал русский историк Н.М. Карамзин, считавший, что России нужны не реформы, а «патриархальная власть». В докладной записке императору «О старой и новой России» он писал, что «для твёрдости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу, для которой надобно готовить человека исправлением нравственным»[24]. Поэтому, считал Н.М. Карамзин, надо быть «осторожнее в новых государственных творениях, стараясь всего более утвердить существующее, и думать более о людях, нежели о формах», намекая, тем самым, на преждевременность и искусственность реформаторской программы М.М. Сперанского.

Натолкнувшись на столь мощное сопротивление со стороны дворянского сословия, Александр I отправил М.М. Сперанского в ссылку и на время оставил всякую мысль о реформах, перенеся всю свою энергию на войну с наполеоновской Францией. Так довольно часто поступала российская власть и до, и позже описываемых событий, надеясь военными победами компенсировать свою инертность и неготовность к решению неотложных внутренних проблем страны.

Только после завершения эпохи наполеоновских войн правительство Александра I вновь вернулось к политике реформ. Так, в 1816 году были дарованы конституции Польше и Финляндии. Затем проведено освобождение крестьян в Прибалтике в 1816-1820 годах. Однако большая часть русского народа по-прежнему оставалась в помещичьей кабале. Это тем более странно, если вспомнить, как страстно на заседаниях Венского конгресса русский государь выступал в защиту негров-рабов в «Новом Свете». Хотя это тоже вполне привычное для властей России явление, когда власть изображает из себя борца за свободу и права человека перед лицом европейской общественности, как бы забыв о бедственном положении собственного народа.

Это говорится к тому, что на собственно российской территории все политические устремления императорской власти ограничились составлением реформаторских проектов, которые так и не были реализованы. В 1816 году ближайший друг и сподвижник императора Н. Н. Новосильцев разработал «Уставную грамоту Российской империей», в основных своих чертах повторявшей реформаторские идеи М.М. Сперанского. Она предполагала: создание двухпалатного парламента, провозглашение независимости суда, равенства всех перед законом, свободы слова и эмиграции.

А.А. Аракчеевым и Д.А. Гурьевым были разработаны конкретные проекты отмены крепостного права по всей России. Но они тоже были «положены в долгий ящик». Чтобы сдвинуть с место этот больной вопрос по освобождению крестьян, группой молодых аристократов во главе с П.А. Вяземским было создано общество сторонников добровольного отказа от права владения «крещёной собственностью». Это должно было оказать моральное давления на консервативные слои дворянства, не желавшего терять свои сословные привилегии и право на владение крепостными «душами».

Особенно впечатляющим был всесторонне разработанный и рассчитанный на длительную перспективу план государственных преобразований, подготовленный статс-секретарём Государственного совета Н.А. Тургеневым. Этот план был рассчитан на четверть века, т.е. на пять пятилеток. В течение первой пятилетки предполагалось обеспечить страну компетентными правительственными кадрами, отправив для обучения за границу 100-200 молодых дворян. За это время созданные государственные комитеты должны были подготовить законопроекты по совершенствованию внутреннего управления и финансовой системы страны. Вторая пятилетка отводилась на утверждение этих законопроектов. В третьей пятилетке предполагалось создать достаточно обширный слой «пэров», т.е. дворян, отказавшихся владеть крепостными крестьянами, что должно было оказать моральное давление на закоренелых крепостников. Отмена крепостного права по всей стране намечалась в четвёртой пятилетке, а создание Народного представительства (парламента) – на пятую.

Но даже этот всесторонне разработанный и рассчитанный на длительную перспективу проект реформ остался невостребованным правительством Александра I. Что же помешало ему осуществить уже намеченную программу реформ?

Прежде всего, опасение задеть интересы «благородного» дворянского сословия и пострадать из-за этого, как пострадал его отец Павел I. Сыграл свою роль и политический опыт Европы, который убедил царя в том, что малейшее послабление монархического режима в сторону усиления роли представительных учреждений напрямую ведёт к революции. Оттого российский император с 1818 года все более отходил от политики реформ и становился на явно реакционный путь, проявляя полнейшее равнодушие ко всем своим прежним реформаторским начинаниям. Последние годы его правления ознаменовались введением военных поселений и жестоким подавлением волнений в среде военных поселенцев из-за ужасных условий их службы и быта. Затем последовало ужесточение порядков в стенах высших учебных заведений, выразившееся в массовом увольнении прогрессивно настроенных профессоров с университетских кафедр и преследовании студентов за «инакомыслие». Последним рубежом отступления Александра I от намеченного им в первые годы своего правления плана реформ стала реанимация крепостнических законов ещё екатерининских времён, запрещавших крестьянам жаловаться на своих помещиков и предоставлявших последним право отправлять своих крепостных за провинности в Сибирь.

Вполне возможно, что Александр I просто не обладал сильным характером, чтобы осуществить задуманные в пору его молодости реформы. Осознавая их острую необходимость для страны, он в то же время опасался, что малейшая попытка ломки сложившихся социальных институтов и правительственных учреждений приведёт к разрушению всякого порядка, к новой смуте, к такому бессмысленному и беспощадному русскому бунту перед которым померкнут все ужасы Великой Французской революции. Оттого царь в последние годы своего правления впал в мистику, всецело отдавшись религиозным настроениям. При его дворе стало активно действовать «Библейское общество», возглавляемое новым другом императора А.Н. Голицына, назначенного на должность обер-прокурора Синода. Чрезмерная активность этого новоявленного теософа и мистика даже вызвала опасение и возмущение у высших иерархов Русской православной церкви. Новое увлечение императора теологией отчётливо выразилось в том, что министерство просвещения было переименовано в министерство духовных дел и просвещения. О душевном смятении императора свидетельствовал хотя бы тот факт, что, узнав от доносчиков о существовании организаций декабристов, он не принял против них никаких мер, заявив, что он не может наказывать тех людей, которые движимы тем и благородными идеями, которые он сам вынашивал в свои молодые годы.

Таким образом, давая общую оценку всего периода царствования Александра I, нужно отметить, что за годы его правления страна недалеко ушла от прошлых времён, ибо неизменными оставались прежнее самовластие наверху и крепостное права снизу при полном административном произволе сверху донизу. Самодержавие и крепостное право оставались главными атрибутами социально-политического строя Российской империи, хотя их время уже истекало. Почти во всех крупных европейских государствах давно утвердились основы буржуазного правопорядка с конституционными монархиями и парламентской системой, не говоря уже о том, что в далёком средневековом прошлом осталась феодальная эксплуатация крестьян и реальные сословные привилегии дворянства. Подневольное положение значительной части крестьянского населения коренной России и незыблемость в ней самодержавно-сословных порядков позволяли европейцам считать её варварской державой, недостойной статуса европейского государства.