Глава 8. Командование Киевским особым военным округом

Поскольку в этой главе сфальсифицировали большой кусок, мы разобьём его для анализа на несколько частей. Курсив показывает добавки «десталинизаторов» к реальным мемуарам Жукова.

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

"После совещания на другой же день должна была состояться большая военная игра, но нас неожиданно вызвали к И.В.Сталину. И.В.Сталин встретил нас довольно сухо, поздоровался еле заметным кивком и предложил сесть за стол. Это уже был не тот Сталин, которого я видел после возвращения с Халхин-Гола. Кроме И.В.Сталина в его кабинете присутствовали члены Политбюро. Начал И.В.Сталин с того, что он не спал всю ночь, читая проект заключительного выступления С.К.Тимошенко на совещании высшего комсостава, чтобы дать ему свои поправки. Но С.К.Тимошенко поторопился закрыть совещание.

– Товарищ Сталин, – попробовал возразить Тимошенко, – я послал вам план совещания и проект своего выступления и полагал, что вы знали, о чём я буду говорить при подведении итогов.

– Я не обязан читать всё, что мне посылают, – вспылил И.В.Сталин.

С.К.Тимошенко замолчал.

– Ну, как мы будем поправлять Тимошенко? – обращаясь к членам Политбюро, спросил И.В.Сталин.

– Надо обязать Тимошенко серьёзнее разобраться с вашими замечаниями по тезисам и, учтя их, через несколько дней представить в Политбюро проект директивы войскам, – сказал В.М.Молотов.

К этому мнению присоединились все присутствовавшие члены Политбюро.

И.В.Сталин сделал замечание С.К.Тимошенко за то, что тот закрыл совещание, не узнав его мнения о заключительном выступлении наркома.

– Когда начнётся у вас военная игра? – спросил он.

– Завтра утром, – ответил С.К.Тимошенко.

– Хорошо, проводите её, но не распускайте командующих. Кто играет за «синюю» сторону, кто за «красную»?

– За «синюю» (западную) играет генерал армии Жуков, за «красную» (восточную) – генерал-полковник Павлов.

Из Кремля все мы возвращались в подавленном настроении. Нам было непонятно недовольство И.В.Сталина. Тем более, что на совещании, как я уже говорил, всё время присутствовали А.А.Жданов и Г.М.Маленков, которые, несомненно, обо всём информировали И.В.Сталина"[19]

Сталин уже не тот, якобы пишет Жуков. В дописанных предложениях Сталин груб и невежлив. Он резко и невежливо разговаривает, чего он себе никогда не позволял в реальности. А тут якобы оказывается – военные от Сталина возвращаются в подавленном настроении. По почему-то никто из сталинских маршалов ничего подобного никогда не писал. Наоборот, они отзывались о нём очень тепло.

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

"Общий разбор И.В.Сталин предложил провести в Кремле, куда пригласили руководство Наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками округов и их начальников штабов. Кроме И.В.Сталина присутствовали члены Политбюро. Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К.А.Мерецков. После двух-трёх резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К.А.Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привёл данные о соотношении сил сторон и преимуществе «синих» в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В.Сталин, будучи раздосадован неудачей «красных», остановил его, заявив:

– Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.

К.А.Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт.

Сделав ещё несколько резких замечаний, о которых вспоминать не хочется, И.В.Сталин спросил:

– Кто хочет высказаться?

Выступил нарком С.К.Тимошенко. Он доложил об оперативно-тактическом росте командующих, начальников штабов военных округов, о несомненной пользе прошедшего совещания и военно-стратегической игры.

– В 1941 учебном году, – сказал С.К.Тимошенко, – войска будут иметь возможность готовиться более целеустремлённо, более организованно, так как к тому времени они должны уже устроиться в новых районах дислокации.

Затем выступил генерал-полковник Д.Г.Павлов. Он начал с оценки прошедшего совещания, но И.В.Сталин остановил его.

– В чём кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны? – спросил он.

Д.Г.Павлов попытался отделаться шуткой, сказав, что в военных играх так бывает. Эта шутка И.В.Сталину явно не понравилась, и он заметил:

– Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось.

Затем, видимо, потеряв интерес к выступлению Д.Г.Павлова, И.В.Сталин спросил:

– Кто ещё хочет высказаться?"[20]

Что мы видим в этом отрывке? Снова дописываются слова и фразы, меняющие настроение и впечатление «После двух-трёх резких реплик Сталина», «резких замечаний, о которых вспоминать не хочется». Сталин опять выведен грубым, неотёсанным человеком, обижающим своих полководцев. Теряющим интерес к их словам и мыслям. Почему же даже после его смерти все писавшие мемуары подчеркивали исключительную вежливость Сталина? Кто их заставлял после смерти вождя говорить о его вежливости и тактичности? Будем верить всем маршалам и Жукову или Анне Давыдовне Миркиной? Я предпочитаю верить боевым маршалам. Я верю уже упомянутому нами создателю нефтегазовой отрасли Н.К.Байбакову. Он ведь был сугубо штатским, а не военным человеком. Но в своих мемуарах он совершенно однозначно пишет о якобы «грубости и хамстве» Сталина[21]:

"Не могу вспомнить ни одного случая, когда Сталин повышал бы голос, разнося кого-нибудь, или говорил раздражённым тоном. Никогда он не допускал, чтобы его собеседник стушевался перед ним, потерялся от страха или почтения. Он умел сразу и незаметно устанавливать с людьми доверительный, деловой контакт. Да, многие из выступавших у него на совещаниях волновались, это и понятно.

Но он каким-то особым человеческим даром умел чувствовать собеседника, его волнение, и либо мягко вставленным в беседу вопросом, либо одним жестом мог снять напряжение, успокоить, ободрить. Или дружески пошутить.

Помню, как однажды случился такой казус: вставший для выступления начальник «Грознефти» Кочергов словно окаменел и от волнения не мог вымолвить ни слова, пока Сталин не вывел его из шока, успокаивающе произнеся:

– Не волнуйтесь, товарищ Кочергов, мы все здесь свои люди"[22]

Согласитесь, был бы Сталин законченным хамом и грубияном, то грубил бы и хамил в первую очередь штатским и уж в самую последнюю очередь – своим генералам и маршалам. Хотя бы из чувства самосохранения – а уж тот факт, что Сталин был человеком умным, не отрицают и самые главные «десталинизаторы». Но когда есть заказ на очернение имени Сталина, то тут уже не до исторической правдоподобности. Заказ выполнять надо. Вот и всплывают такие перлы: «…видимо, потеряв интерес к выступлению Д.Г.Павлова». Не на балете же Сталин, не в опере, чтобы мог показать окружающим свою скуку, хотя даже там это было бы неуместно и невежливо. Что значит – «потеряв интерес»? Идёт разбор военной игры, тут всё досконально нужно разложить, всё выяснить. Для этого, собственно говоря, и собрался весь цвет Красной армии.

Перестроечный вариант (добавленный фальсификаторами текст выделен курсивом):

"И.В.Сталин прервал дискуссию, осудив Г.И.Кулика за отсталость взглядов.

– Победа в войне, – заметил он, – будет за той стороной, у которой больше танков и выше моторизация войск.

Это замечание И.В.Сталина как-то не увязывалось с его прежней точкой зрения по этому вопросу. Как известно, в ноябре 1939 года были расформированы наши танковые корпуса, и высшим танковым соединениям было приказано иметь танковую бригаду.

В заключение И.В.Сталин заявил, обращаясь к членам Политбюро:

– Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова. – И, подняв руку, добавил: – Военные могут быть свободны.

Мы вышли в приемную. К.А.Мерецков молчал. Молчал нарком. Молчали и мы, командующие. Все были удручены резкостью И.В.Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен. С К.А.Мерецковым я длительное время работал в Белорусском особом военном округе, где он был начальником штаба округа, когда во главе округа стоял командарм 1 ранга И.П.Уборевич. Тот ценил К.А.Мерецкова как трудолюбивого, знающего и опытного работника.

А.И.Еременко в своей книге «В начале войны» излагает содержание пространного выступления И.В.Сталина на последнем заседании совещания высшего командного состава. Должен сказать, что И.В.Сталин не присутствовал ни на одном из заседаний, потому и выступать не мог. Видимо, автор ошибочно приписал ему это выступление"[23]

Здесь мы видим уже дописывание целых абзацев и предложений, которые меняют общее впечатление:«Все были удручены резкостью И.В.Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен».

Грубый, глупый Сталин. Невежливый. Вот чего хотят добиться фальсификаторы истории. Ну точно – победили в войне вопреки ему…