Фотография конца 1860-х. гг.

К консервативной идеологии Леонтьев пришел через борьбу с самим собой. Впоследствии он вспоминал: в первые годы эпохи реформ «...все мы сочувствовали этому либеральному движению» и было «не легко... «сжигать то», чему меня учили поклоняться и наши, и западные писатели... но я хотелсжечь и сжег!». Расставшись с «увлечением-00» либерализмом, Леонтьев занял твердые консервативные позиции. «Мне стали дороги: монархии, чины, привилегии, знатность, война и самый вид войск; пестрота различных положительных вероучений и т.д.», - вспоминал он впоследствии.

После Салоник и Афона Леонтьев поехал в Константинополь, где был написан его основной труд «Византизм и славянство». Решив порвать с дипломатической карьерой, он подал прошение об отставке. Вернувшись весной 1874 года в Россию, Леонтьев жил попеременно то в Москве, то в Кудиново, прошел послушание в Николо-Угрешском монастыре, часто бывал и подолгу жил в Оптиной пустыни, являясь духовным сыном о. Климента (Зедергольма), а после его кончины – старца о. Амвросия. Леонтьев был подвергнут еще одному испытанию: душевная болезнь жены стала ношей, которую ему пришлось нести до самой смерти.

Подобно большинству консерваторов, Леонтьев считал, что крестьянская община в силу традиций коллективизма напрямую «связана с самодержавной формой правления».Положительный момент он видел в том, что, освободившись от личной власти помещиков, крестьянский мир остался зависим от общины, разложение которой в его представлении было бы трагедией, поскольку неизбежно привело бы к расслоению крестьянства и в итоге повлияло на прочность всей самодержавной системы. Замыкая крестьянский мир в рамках общины, Леонтьев не замечал, что этот мир уже стал неоднородным.

Помимо тех социальных слоев, которые уже находились в поле зрения консерваторов (дворянство, крестьянство и др.), Леонтьев обратил внимание на рабочих, прежде всего в контексте осмысления западноевропейского опыта. Он предсказывал, что «порабощение голодающего труда многовластному капиталу» неизбежно приведет Европу (а возможно, и Россию) к социалистической революции, а поскольку для любого общества необходима какая-то неоднородность, то «коммунизм в своих буйных стремлениях к идеалу неподвижного равенства должен рядом различных сочетаний с другими началами привести постепенно, с одной стороны, к меньшей подвижности капитала и собственности, с другой – к новому юридическому неравенству, к новым привилегиям, к стеснениям личной свободы и принудительным корпоративным группам, законами резко очерченным; вероятно даже, к новым формам личного рабства или закрепощения (хотя бы косвенного, иначе названного)»

Леонтьев ввел в употребление наряду с термином «сословие» понятие «корпорация». Если «сословие» обозначало социальную наследственную группу, то «корпорация» - социальную группу, принадлежность к которой определялась по профессиональному признаку. Леонтьев предлагал юридически оформить сословно-корпоративную систему, находящуюся под контролем «деспотической» власти самодержца; разработать механизмы реализации государственной социальной политики, помимо прочего включавшей в себя уменьшение крестьянских податей и прирезку земельных наделов «где можно и когда можно». Считая, что только «одна могучая Монархическая власть» может найти «практический выход из неразрешимой, по-видимому, современной задачи примирения капитала и труда», он писал: «Рабочий вопрос - вот путь, на котором мы должны опередить Европу и показать ей пример. Пусть то, что на Западе значит разрушение, - у славян будет творческим созиданием», Правда каких либо конкретных разработок, касающихся данного вопроса он не оставил.

Леонтьева часто упрекали, да и сейчас многие упрекают в том, что все его взгляды можно свести к нескольким положениям, что он слишком часто повторял одни и те же утверждения. Общество ему так и не вняло, и он, видя это, настойчиво и упрямо продолжал будоражить современников своими мрачными прогнозами… Характерно, что впоследствии оказавшиеся в вынужденной эмиграции российские либералы Леонтьева, мягко говоря, раньше не любившие, принялись заново перечитывать наследие русской консервативной мысли. Н. А. Бердяев, П. Б. Струве, С. Л. Франк обратились к наследию Леонтьева, наполняя его размышления новым смыслом. Бердяев писал о нем как о человеке, предвидевшем не только мировую революцию, но и мировую войну, а также появление фашизма. Струве считал, что идеи Леонтьева нельзя напрямую замыкать на конкретные политические события, поскольку они должны рассматриваться в метафизически-мистическом ключе. Франк увидел в Леонтьеве человека, обладавшего “гениальным прозрением” и сумевшего предсказать “предстоя­щую коммунистическую революцию в России”. С точки зрения автора фундаментальной биографии К.Н.Леонтьева Ю.П.Иваска, тот «скорее всего… мог бы защищать теорию и практику корпоративного государства в Португалии и в Испании, но и то без увлечения…».

В советской историографии отношение консерваторов к социализму в течение десятилетий рассматривалось через заданную политическую призму, что не допускало никаких полутонов в толковании этой проблемы. Есть несколько пикантных моментов. То вдруг Н.И. Бухарин в докладе на заседании Ассоциации по изучению культуры весной 1936 г. вспоминает Леонтьева и его мнение о необходимости существования зла, подчеркивая, что социализм отвергает восхищение злом. То вспомнят Леонтьева на совещании по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) в 1944 году, дабы «припечатать» оппонентов: «как может поворачиваться… язык у партийного советского человека говорить о Каткове, Победоносцеве или об Аракчееве что-нибудь доброе!.. Как можно так говорить о Каткове, о котором даже такой растленный человек, как Леонтьев, говорил, что это «публичный мужчина».

Консерватизм.

Консерватизм (лат. Conservare – охранять, сохранять) –социально-философское течение, которое борется за сохранение традиционных, исторически сложившихся основ общественной жизни, а также характеризующее определенный тип или стиль мышления.

-социально-философские концепции, обосновывающие необходимость сохранения и поддержания исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, ее моральных, правовых, религиозных и семейных основ.

В русской философии консерватизм был особенно характерен в 19 веке. Сначала во взглядах славянофилов, хотя в чистом виде встречался редко (Леонтьев, Победоносцев, Погодин).

Консерватизм как тип мышления предполагает отказ от любых форм экстремизма (как левого радикального, так и правого реакционного). Консерватизм взвешенно подходит к любой проблеме, стремится найти компромисс между появляющимся новым (с консервативной точки зрения- это процесс объективный, но поддающийся вполне определенной регуляции) и сложившимся, традиционно установившимся. Отвергаются все возможные формы «отрицания прошлого» (крайняя форма такого отрицания – нигилизм).

Отрицание абсолютно всего нового подрывает основы консервативного мышления и обращает его в ретроградное, реакционное мироосмысление, которое кроме тупика никуда привести не может.

Б.П.Чичерин (работа «Вопросы политики»): «Консерватизм… является крепким оплотом государственного порядка, воспрещает всякую бесполезную, и тем более вредную ломку. Он равно удален и от узкой реакции, пытающейся остановить естественный ход вещей, и от стремления вперед, отрывающегося от почвы в преследовании теоретических целей. Ему одинаково противны упорное старание удержать то, что потеряло жизненную силу, и посягательство на то, что еще заключает в себе внутреннюю крепость и может служить полезным элементом общественного строя.

Его задача состоит в том, чтобы внимательно следить за ходом жизни и делать только те изменения, которые вызываются насущными потребностями».

Противоположность консерватизма – экстремизм, радикализм, анархизм, нигилизм и т.п.

Судьба консерватизма в России (как и либерализма) трагична. Консервативный тип мышления в русской общественной мысли оказался зажатым между двумя формами экстремизма – левым и правым, между которыми шарахалось общественное мнение. Консерватизм не был популярен, его исповедовали единицы. Их опыт отвергался как нечто совершенно ненужное или замалчивался и тем самым отодвигался на второй план.

Константин Николаевич Сформулировал закон «триединого процесса развития»:

Общество – живой организм и развивается по органическим законам точно также.

Проходит три стадии:

1. «Простота».

Национальные образования неразличимы, т.к. власть, религия, искусство, разделения на сословия существуют лишь в зачаточном состоянии.

2. «Цветущая сложность»

Власть сильной монархии и церкви, дифференцированность сословий, складывание традиций и преданий, появление науки и искусств. Это стадия – государственной стабильности и культурной производительности. Это и есть вершина и цель исторического бытия.

2. «Вторичное смесительное упрощение».

Есть регрессивный процесс. Смешение и равенство сословий, сходство воспитания, замена монархии конституционно-демократическим и порядками, падение влияния религии и т.п. Пример – нынешняя Европа. Ее ждет упадок во всех сферах общественной жизни, общественная неустроенность. Жалкие индивидуальные мещанские блага и добродетели.

Отсюда - отрицание западноевропейских идей всеобщего прогресса, который в конечном счете ведет к потере индивидуальности и деградации общества и человека. Европа безнадежно устарела и разлагается. Ее ждет упадок во всех сферах и жалкие мещанские блага и добродетели безликого и безбожного буржуа.

Россия как государственная целостность сложилась значительно позже Европы. Ее расцвет – при Екатерине 2-й (укрепился абсолютизм, укрепление сословия дворянства и расцвет искусств).

Надо оставаться самобытным государством. Для чего - изолироваться от Европы, сохранить традиционные социально-политические институты и общины, поддерживать религиозно-мистическое настроение граждан.