Российская перепись 2002 г. в этническом измерении

Общая оценка переписи

За несколько лет до и даже в самый канун проведения первой российской переписи 2002 г. многие эксперты и пресса предсказывали ее провал. Политики и общественные активисты заявляли, что сама процедура всеобщего опроса является вторжением в частную жизнь и нарушает права граждан. А работники российского статистического ведомства (Госкомстат России) боялись, что значительная часть населения страны откажется давать ответы на вопросы переписного листа. Причем, как полагали, люди будут настроены не только против вопросов о доходах, но и не захотят, чтобы их спрашивали об этнической идентичности1. Этот феномен достаточно массового отторжения переписи, главным образом со стороны элитных слоев общества, был новым для страны. Это явление невозможно объяснить только фактом утверждения в России демократии и пока еще недостаточной культурой гражданской ответственности. Скорее всего, здесь проявили свое воздействие и такие факторы, как:

а) более чем 13-летний период после последней переписи, когда в политическом и масс-медийном пространстве произошла радикальная смена действующих лиц (акторов), которые имели смутное представление о том, что такое перепись населения;

б) существование в стране как бы "второй действительности" в форме серой экономики, нерегистрируемой властями массовой миграции, обладание частью общества скрываемыми источниками доходов и личной собственностью;

в) изначально неверная PR-стратегия с упором на полную демократичность и добровольность процедуры, а также на проблемы обеспечения конфиденциальности.

Этот интересный сюжет восприятия обществом процедуры переписи пока никем еще не анализировался, и к нему мы намерены обратиться позднее. В данной статье наша задача дать оценку предварительных итогов переписи в аспекте этнической демографии.

Несмотря на критику с нашей стороны организаторов переписи, мы вместе с другими участниками "Браунского проекта" полагаем, что в целом перепись населения России 2002 г. прошла на должном уровне, ее результаты вполне легитимны, и они заслуживают критического анализа2. Один из фундаментальных вопросов – это оценка степени охвата населения и характер возможного недоучета населения. Оценки специалистов здесь различны, но, видимо, только работники Госкомстата и непосредственные исполнители переписи могут дать более или менее точный ответ. По нашему мнению, недоучет населения в ходе переписи составил 5-7% процентов. Это главным образом три категории населения, не охваченных переписью:

а) жители крупных мегаполисов,

б) мигранты из стран бывшего СССР, Китая и Вьетнама,

в) обитатели закрытых или трудно доступных загородных особняков.

На данной стадии можно только сказать, что самая высокая вероятность приписок (т. е. заполнение вопросников по данным паспортных столов) могла иметь место в трех случаях:

1. в крупных городах, которые стремились сохранить или обрести статус городов с миллионным и более населением;

2. на территориях межэтнического соперничества за получение этнически выгодных "правильных цифр", т. е. больших, чем у этнических соперников;

3. в этнотерриториальных автономиях с целью утверждения или "улучшения" демографического статуса титульных групп.

На принципиальный вопрос: с избытком или дефицитом посчитано население, однозначно ответить нельзя. Как и до переписи, по этому поводу продолжается спор. Одни говорят о недоучете населения, другие – что численность жителей страны оказалось завышенной. На самом деле имело место и то, и другое. В одних регионах преобладал недоучет. Например, на Дальнем Востоке китайцев посчитали, но далеко не всех. И не то чтобы китайцы уклонялись, просто местным властям не очень-то хотелось их учитывать. Окажись выходцев из Китая очень много, федеральный центр усилил бы пограничный режим, и это негативно сказалось бы на экономике региона. В других случаях, как в Чечне, Ингушетии, людей насчитали с избытком. В Москве значительную часть приезжих не учли, но в подсчете местных жителей явно перестарались. Поэтому трудно разобраться, что получилось в целом.

Не только мигранты, но и некоторые этнические категории населения представлены в переписи с явным искажением. Причины разные, не только технические, но и политические. Очень трудно выделить один ведущий фактор. Даже, казалось бы, в очевидных случаях, искажения не являются только продуктом намеренных манипуляций. Некоторые случаи занижения численности вполне очевидны. Например, перепись зарегистрировала всего 3,3 тыс. турок-месхетинцев. Ранее такая категория в советских переписях не учитывалась вообще. Однако известно, что только в одном Краснодарском крае их в несколько раз больше. Известно также и нежелание властей Краснодарского края видеть в турках-месхетинцах полноправное население: этой категории жителей уже более десяти лет власти региона отказывают в социальных правах. Перепись почти "не заметила" представителей этой национальности, хотя с первых лет пребывания в крае (конец 1980-х) ведется административный учет турок-месхетинцев3. С другой стороны – следует иметь в виду несовершенство методики переписного учета и итоговых подсчетов. Многие записались просто турками, и их "месхетинская" принадлежность осталась неучтенной. Кто-то назвал так себя умышленно, ориентируясь на выезд в Турцию, часть же не пожелала называться "месхетинцами" из личных убеждений4.

Во многом этнодемография переписи складывалась на основе стойких представлений советского времени о том, что есть национальность. В России, как и раньше в СССР, по-прежнему распространено мнение, что "национальность" – это принадлежность к "своему народу" в смысле этнической общности, национальность является непременным атрибутом любого человека, причем у каждого она единственная и дана с рождения. Однако еще статистика советской поры показала, что реальность намного сложнее. По данным переписи 1989 г., четверть населения жила в семьях со сложным этническим составом, а это – весомая причина распространения двойной этнической идентичности. Так, известно, что почти 76% украинцев в России живут в смешанных семьях, в основном – в русско-украинских5. То же характерно и для российских немцев. Часто человек осознает себя не только немцем, а русским немцем, или русским и немцем одновременно, или ситуативно: в одних случаях русским, а в других – немцем. По этой причине, несмотря на жесткие установки, от переписи к переписи миллионы советских людей совершали "переходы" из одной группы в другую. Наиболее очевидные примеры таких переходов – это "превращение" украинцев в русских в период между переписями 1926 и 1937 гг.6, евреев в русских в первых советских переписях и наоборот – русских в евреев в переписях 1979 и 1989 гг., татаро-башкирские дрейфы во всех советских переписях7 Феномен этнического дрейфа проявил себя и в переписи 2002 г., но зафиксирован он был только столь же жестким образом на основе принципа единичной и взаимоисключающей идентичности.

Вопреки распространенному убеждению, некоторые люди в России никогда не задумывались над тем, кто они по национальности, тем более что в гражданском паспорте с 1997 года нет графы "национальность". Они просто не готовы дать определенный ответ переписчику, а статистика фиксирует их как уклоняющихся от ответа. Таких "уклонившихся" Госкомстат более всего насчитал в Москве и Петербурге. В целом среди тех, кто был учтен переписью, не смогли заявить свою этническую идентичность лишь 1%8.

По нашим наблюдениям, около 10-15% вообще трудно воспринимали вопрос о "национальной принадлежности". А инструкция запрещала переписчикам что-то объяснять. Как и в прошлых советских переписях, перепись 2002 г. не учитывала возможность двойной этнической идентичности, и около 10% населения были вынуждены делать жесткий выбор в пользу национальности одного из родителей. Как и во все времена, предпочтение отдавалось наиболее престижной и статусной форме идентичности – русской. Именно поэтому в России статистически стало меньше украинцев и белорусов, хотя они не "вымерли" и не уехали. То же в отношении таких численно крупных категорий как марийцы, удмурты, чуваши, мордва. Перепись как бы забежала вперед, отразив факт этнической ассимиляции представителей этих и ряда других групп, хотя на самом деле процесс развивается медленнее и не столь однозначно9.

Об увеличении количества "народов" по итогам переписи

В 1989 году в СССР было 128 "национальностей". Сейчас только в России более 15010. Весь вопрос в методике: как группировать и показывать в окончательном списке этнические группы. В 1989 г. в СССР заранее был разработан список из 800 возможных этнических самоназваний, которые могли встретиться в переписи. После опроса все ответы 250-миллионного населения были сгруппированы в 128 категорий. Именно столько получилось "народов СССР". Не меньший предварительный список возможных самоназваний был подготовлен для переписи 2002 г. По ее итогам произведена группировка из 158 этнических наименований первого уровня и двух-трех десятков (вопрос до сих пор остается спорным) категорий второго уровня, статистически объединяемых с первым.

Политический аспект списка национальностей имеет место и в нынешней переписи. Одной из наиболее очевидных политизаций был вопрос о татарах. Националистически настроенная часть татарского экспертного и политического сообщества, а за ней и власти Татарстана обвинили Госкомстат России вместе с Институтом этнологии и антропологии РАН в заговоре по расколу татарской нации. Сильное давление было оказано на президента В. В. Путина во время посещения им республики в конце августа 2002 г.

Перепись 2002 г. выделила в отдельную этническую категорию десять тысяч нагайбаков – теперь их не учитывают в составе татар. Появились ранее вовсе не учитывавшиеся кряшены и сибирские татары. Отдельно были подсчитаны бесермяне, которых до этого перезаписывали в удмуртов. Среди дагестанских аварцев теперь различают свыше десятка малочисленных групп, говорящих на андо-цезских языках. Среди даргинцев "обнаружились" кайтагцы и кубачинцы. Лишь теперь статистика их "увидела", хотя науке эти группы были хорошо известны11. Всего перепись выделила 68 новых этнических категорий. В их числе 22 "самостоятельных" наименования. Численность остальных учтенных по отдельности подсчитана в совокупности с демографически более значительными категориями (см. приложение, табл. 1).

Примененный в переписи 2002 г. статистически ступенчатый, ранее не применявшийся способ учета нуждается в тщательном анализе. С одной стороны, ступенчатость списка категорий предоставляет возможность более разнообразного учета форм этнической идентичности. И в этом большое достижение переписи 2002 г. С другой стороны, не ясна дальнейшая судьба такого списка. Будет ли его двухступенчатая структура сохранена во всех публикациях итогов, или так называемый второй уровень исчезнет из дальнейших статистических сводок. Это зависит от того, каким будет отношение ко второму уровню в обществе и, прежде всего, среди управленцев.

Даже в академической среде двухуровневый список пока что воспринимается с позиций догматического подхода о "самостоятельных" ("настоящих") народах-этносах и входящих в их состав несамостоятельных "субэтносах". На этом зиждется убеждение, что только статистическая "независимость" какой-либо этнической категории, обозначенной в материалах переписи, может свидетельствовать о "настоящем народе".

Уже не раз возникал спор между московскими специалистами Института этнологии и антропологии РАН и представителями властей и научных кругов из регионов. Первые настаивали на том, чтобы не признанные в советские времена малочисленные этнические категории были подсчитаны отдельно. Например, андо-цезские группы должны быть полностью статистически оторваны от аварцев, а кряшены – от татар. Оппоненты квалифицировали это как волюнтаристские попытки раздробить существующие народы-нации.

Задача составить непротиворечивый список действительно сложна, ведь в ходе переписи впервые была сделана попытка не только отразить многообразие населения России, но и показать реалии культурно-интегративных и ассимиляционных процессов. Наиболее труден случай с Дагестаном. Избегая возможной межэтнической напряженности в вопросах доступа к власти, правительство Дагестана требует учесть эти группы дагестанцев не только в качестве отдельных категорий, но и приплюсовать их к общей численности аварцев. Рабочая комиссия по подготовке материалов переписи к публикации на своем заседании в марте 2004 г. приняла решение пойти навстречу требованию Дагестана. Это означает, что число "основных народов" сократится примерно на 15 названий, а число "подгрупп" увеличится. По тем же причинам в переписи 2002 г. нет статистически "независимых" категорий "кряшены" и "сибирские татары". Они будут указаны как подгруппы татар.

В тех случаях, когда заметного политического давления из республик не было, новые этнические категории "появлялись" безболезненно. Речь идет, к примеру, о бесермянах, численностью 3,2 тыс. чел. Против их "статистической независимости" не выступали власти Удмуртии. То же – в отношении кумандинцев, теленгитов, телеутов и других, учтенных независимо от алтайцев. Переписью выделены отдельно от адыгейцев шапсуги, от украинцев – русины, от тувинцев – сойоты.

О депопуляции и

Демографическом росте

Тема депопуляции, присутствующая практически во всех обсуждениях проблем численности населения страны, проявилась и при обращении к этническим аспектам. В целом перепись показала несостоятельность многих страхов и разговоров об "этноциде", якобы имевшем место в 1990-х годах, а также о радикальных изменениях в демографическом соотношении основных российских национальностей. Данные по 23 самым многочисленным группам (96% населения страны) выглядят следующим образом (см. Приложение, табл. 2).

Перепись показала несостоятельность страхов о катастрофическом сокращении численности этнических русских12. Накануне переписи СМИ публиковали прогнозы, согласно которым, численность русских упала на 15-19 млн. чел., т. е. чуть ли не на 15% по сравнению с последней советской переписью. Сокращение действительно имело место, но на гораздо меньшую величину: на 3%, а доля в составе населения страны снизилась на 2%. Основная причина сокращения – демографическое постарение населения, большая часть которого – городские жители. С этим связана малая детность и высокая смертность. Второстепенным фактором сокращения служит миграционный отток. В целом же миграция играет позитивную роль, компенсируя падение численности русского населения. Дополнительным источником демографического пополнения является ассимиляция в пользу русского языка и этнической идентичности среди иных групп. В целом речь можно вести о численной стагнации русских с тенденцией к сокращению по причине демографического старения.

Зафиксировано также незначительное сокращение численности марийцев, удмуртов, чувашей, мордвы, хакасов, коми и некоторых других. Некоторые категории, наоборот, численно выросли (аварцы, азербайджанцы, армяне, башкиры, буряты, даргинцы, кабардинцы, кумыки, лезгины, осетины, чеченцы, ингуши, якуты). Однако это не вызвало каких-то радикальных изменений в этническом составе населения страны, если не считать сильное уменьшение численности украинцев, евреев и немцев.

В отношении самых крупных этнических категорий, насчитывающих свыше миллиона человек, перепись обнаружила следующие тенденции. Имеются категории, численный состав которых сильно возрос. Это, прежде всего, армяне, численность которых удвоилась (212% по отношению к численности в России в 1989 г.). Ранее их насчитывалось 532 тыс., теперь – 1,1 млн. чел. Причины роста численности очевидны – интенсивная миграция с конца 1980‑х гг. из Армении (землетрясение) и Азербайджана (карабахский конфликт). Вторая причина – положительный демографический рост, особенно в среде выходцев из сельской местности.

На втором месте по уровню прироста численности – чеченцы. Данные показывают 50-процентное увеличение (было 899 тыс., стало 1,3 млн.). О завышенном переписью количестве чеченцев немало говорилось в СМИ. Анализ демографических итогов еще предстоит после опубликования региональных итогов. Однако уже сейчас расчеты показывают, что при сохранившемся довольно высоком уровне естественного воспроизводства, заметный прирост численности действительно должен был иметь место. Прямые и косвенные потери чеченцев в ходе войны, видимо, были намного меньше, чем было принято считать.

Среди крупных народов перепись показала численный рост башкир, который объясняется не только демографическими причинами (включая миграцию), но и факторами политического характера. Численность татар практически не изменилась. Было 5,52 млн., стало 5,53 млн. Процессы демографического старения – не единственные причины замедления роста. Отчасти проблема связана с процессами ассимиляции, отчасти – с неточностями учета этнической идентичности. В отношении татар, проживающих в Башкирии, говорят даже о подлоге переписных данных. Теперь ясно, что если бы Госкомстат не включил в состав татар кряшен и сибирских татар, тогда не было бы и этого минимального прироста. Ранее, в микропереписи 1994 г., сибирские татары уже были подсчитаны отдельно от татар. А что касается кряшен, то вокруг этой группы накануне переписи разгорелись жаркие общественно-политические дискуссии, вышедшие далеко за рамки научного спора13. Кроме того, в нынешней переписи Госкомстат посчитал отдельно этническую группу нагайбаков, которая раньше также учитывалась в составе татар14.

Тем не менее, эти исключения не являются статистически значимыми на фоне более пяти миллионов человек, определивших себя как татары. Речь на самом деле должна идти не о демографическом сокращении численности татар, а о достоверности произведенного учета населения в Башкирии, где, как показала последняя советская перепись, татар насчитывалось больше, нежели башкир15. Даже при низком уровне естественного прироста16, не считая миграционного притока, численность татар, по сравнению с 1989 г. должна была вырасти на полмиллиона. А это во много раз больше, чем упомянутые группы сибирских татар, кряшен и нагайбаков вместе взятые.

Что касается опережающего роста башкир по сравнению с татарами, то это не результат одних только "демографических игр" политиков Башкирии. Если сравнить результаты нескольких переписей, то получается такая картина: в 1989 г. численность тех, кто назвался татарами, составила по отношению к численности 1979 г. 110,3%, а количество назвавшихся башкирами – всего лишь 104,2%. Если не учитывать феномен смены идентичности, результаты кажутся странными. Ведь известно, что среди башкир больше сельских жителей и более значительна рождаемость. В нынешней переписи взят своеобразный реванш: у татар прирост мизерный – всего 100,7%, а у башкир – заметный, 124,4%. Истина находится где-то в середине.

Незначительно сократилась численность чувашей: было 1,77 млн., стало 1,64 млн. Процессы демографического старения имеют место, но основной фактор – смена этнической идентичности. Вторая причина снижения численности характерна и для украинцев. Известно, что в первые годы после исчезновения СССР значительное количество украинцев, особенно из дальневосточного региона, переехало на Украину. Но очень скоро наметилось обратное миграционное стремление с Украины в Россию, особенно во второй половине 1990-х. До настоящего времени Украина является основным источником российского миграционного прироста. Накануне публикации первых итогов переписи СМИ давали прогнозы, по которым численность украинцев должна была очень сильно возрасти17. И, тем не менее, перепись зафиксировала сильное и никем не прогнозируемое снижение численности украинцев – с 4,3 млн. до 2,9 млн., т. е. почти на треть. Наличие фактора смены идентичности в таком колебании представляется очевидным.

Среди других крупных этнических категорий численностью менее миллиона, но не менее 500 тыс. чел. увеличение характерно только для кавказских групп. Наиболее заметны азербайджанцы. Нынешняя перепись насчитала их 622 тыс. против 336 тыс. в 1989 г., т. е. произошло 85-процентное увеличение. По темпам азербайджанцы лишь немногим отстали от прироста в России армян. Факторы быстрого увеличения численности те же, в основном миграционного свойства. При этом перепись развенчала миф об огромных масштабах переселения азербайджанцев в Россию. Очевидно, еще будет немало публикаций о том, что численность азербайджанцев в переписи сильно занижена. СМИ писали о "миллионах" азербайджанцев в России, о большой диаспоре в Поволжье и на Урале, о "миллионе" в одной только Москве.

Возможно, занижение действительно имеет место, но оно не может быть значительным. Дело в том, что за пределами Азербайджана не может находиться несколько миллионов выходцев из этой страны. Это показывают простые расчеты. По переписи 1989 г. в республике было 7,02 млн. чел., а по переписи, проведенной в 1999 г., 7,95 млн. Если исходить из гипотетически высоких показателей естественного прироста, тогда в 1999 г. в стране должны были насчитать примерно 8,8 млн. чел. Перепись же дала на 850 тыс. меньше от ожидаемого числа. Следует, конечно, принять во внимание демографические последствия конфликтов, произошедших в конце 1980-х и начале 1990-х гг. почти все армяне покинули Азербайджан, и, кроме того, азербайджанская перепись не смогла достоверно учесть население Карабаха. Но она учла большое количество вынужденных мигрантов, прибывших из Армении и Средней Азии, что в демографическом отношении в значительной мере компенсировало результат. Очевидно, что разница между итогом и ожидаемой численностью возникла в результате других миграционных процессов, а именно – оттока населения. Среди покинувших Азербайджан порядка 250 тыс. – это русские. Какое-то количество уехавших составляют украинцы, татары, евреи. Но большинство из переселившихся за рубеж – азербайджанцы, т. е. порядка 600 тыс. чел. Многие обосновались в Турции, а также в государствах бывшего СССР, какая-то часть – в странах дальнего зарубежья. Большинство же переехало в Россию, и это согласуется с данными переписи 2002 г. (численность азербайджанцев в РФ увеличилась на 285,6 тыс.). Конечно, нельзя не согласиться с тем, что численность азербайджанцев на момент российской переписи была большей. Но это за счет временных трудовых мигрантов, которые по правилам переписи не учитываются в этническом составе населения. Хотя и в этом случае речь не идет о миллионах человек. По разным причинам государственные миграционные службы постоянно завышают численность мигрантов из-за двойного-тройного статистического учета в течение года, что и вызывает многие несоответствия в цифрах.

40-процентное увеличение численности зафиксировано среди даргинцев и аварцев, что соответствует сложившимся у специалистов представлениям о сохраняющемся значительном естественном приросте в Дагестане. Увеличение стало даже более высоким, нежели можно было предполагать по расчетам. С учетом существовавших на рубеже 1980-1990-х гг. тенденций, рост численности аварцев должен был составить порядка 120 – 150 тыс. чел., а перепись показала более чем 200-тысячное увеличение. И это при том, что в нынешнем подсчете не учтены, как это было в предыдущей переписи, андо-цезские группы общей численностью примерно 58 тыс. чел. Предполагаемый рост даргинцев не должен был превысить 90 тыс., а оказалось, что он составил более 150 тыс.

Удивление вызывает и опережающий, по сравнению с расчетным уровнем, рост кабардинцев. Можно было полагать, что увеличение составит порядка 80 тыс., тогда как перепись дала более чем 130-тысячный прирост.

Следует учесть, что перечисленные кавказские группы не могут расти за счет миграции, а также за счет интегративно-ассимиляционных процессов. Естественный прирост – практически единственный источник в данном случае. Поэтому полученные результаты еще требуют специального анализа. Возможно, имели место ошибки переписного учета, причем не исключено намеренное завышение статистических данных.

Среди крупных групп, заметно возросших численно, перепись показала осетин. Их 28% увеличение, далеко не столь разительное как у выше упомянутых кабардинцев или аварцев, не вызывает сомнений. Известно, что десятки тысяч осетин переселились в Россию, в частности, в Северную Осетию из соседней Грузии. Без учета миграционного притока численный рост осетин, исходя из демографических критериев, можно было бы назвать замедленным (порядка 1% в год).

В отношении казахов наблюдается феномен, противоположный кавказскому: не завышение, а занижение численности. Их численность возросла всего лишь на 3%, тогда, как известно об их интенсивном миграционном притоке из соседнего Казахстана, причем основная масса селится в южных областях Поволжья и Урала в сельской местности. В предыдущий межпереписной интервал увеличение численности казахов в Российской Федерации по темпам отставало лишь от быстро растущих северокавказских групп.

Остальные крупные этнические категории – белорусы, марийцы, мордва, немцы, удмурты – сократили свою численность (хотя сокращение марийцев не было значительным, их численность можно охарактеризовать как стабильную с наметившейся тенденцией к сокращению). Главные причины – демографическое постарение и смена этнической идентичности. Количество белорусов и немцев снизилось также за счет миграции, хотя миграция на разных этапах играла неоднозначную роль. На протяжении 1990-х годов Россия была своеобразным перевалочным пунктом для миграционных потоков в Германию. Хотя приезжало немалое количество немцев из Казахстана и Средней Азии, ежегодно страну покидало по 30–50 тыс. российских немцев. В конце 1990-х миграция была скорее фактором роста численности немцев в России, нежели причиной их сокращения. Но итоговый баланс оказался все же отрицательным – снижение произошло почти на треть.

К следующей численной категории – от 100 тыс. до полумиллиона – относится гораздо большее количество групп. В их состав входят евреи, численность которых, по данным последней советской переписи, превышала полумиллионный рубеж, а теперь составила 230 тыс. чел. Произошедшее уменьшение за счет интенсивной эмиграции в страны дальнего зарубежья и демографического постарения составило самую большую величину – почти две трети.

По причинам ассимилятивного характера сократилась численность коми и коми-пермяков. Незначительно возросла, а, по сути, осталась неизменной численность таких групп как буряты, калмыки, адыгейцы. Несколько более заметен рост числа якутов и тувинцев. Прирост якутов объясняется не только демографическим увеличением, но и невозможностью в ходе переписи учесть двойную идентичность (якутско-русскую, якутско-эвенскую и др.). Увеличение численности тувинцев объясняется в основном значительным демографическим приростом.

Перепись показала почти 20-процентное увеличение цыган. Их учтено 183 тыс. против 153 в предыдущей переписи 1989 г. В достоверности этого учета можно сомневаться. Как советская перепись, так и нынешняя вряд ли смогла учесть адекватно эту категорию населения. Известно, что общее количество российских цыган пополнилось выходцами с Украины и из Средней Азии18. Перепись 2002 г. учла отдельную категорию "цыгане среднеазиатские", но под этим наименованием записалось лишь несколько сотен человек. Переселившиеся, если и попали под учет, зафиксированы как просто "цыгане". Или вообще в другой категории, например, как "узбеки" или "таджики" – по названиям страны исхода. Учитывая значительный естественный прирост цыган, вряд ли стоит доверять результатам переписи, согласно которым их ежегодный прирост, включая и миграцию, составляет малую величину в 1,4–1,6%. Возможно, ответ в отношении низкого прироста цыган кроется в цифрах о других группах. Так, перепись показала, что в России очень сильно увеличилось количество таджиков.

Таджики – первые в России по скорости прироста среди крупных по численности групп. Их количество увеличилось с неполных 40 тыс. до 120 тыс., т. е. в 3 с лишним раза. Основным фактором, безусловно, является миграция. Но естественный прирост, по всей видимости, играет все возрастающую роль. В отношении таджиков, как и в отношении азербайджанцев, СМИ распространяют мифы об их невероятно большой численности, чуть ли не о тотальном переселении в Россию. Реальные масштабы совершенно иные, хотя, если считать вместе с трудовыми мигрантами, численность таджиков представляется большей, нежели представила перепись.

Очень сильно возросло также количество ингушей, лезгин, корейцев, кумыков, табасаранов, лакцев, балкарцев, карачаевцев, грузин. Количество лезгин увеличилось почти на 60%, что объясняется не только значительным естественным приростом, но и притоком извне – из Казахстана и Азербайджана. 40-процентный рост корейцев и 50-процентное увеличение численности грузин объяснимо теми же причинами. Что касается ингушей, то относительно высокий естественный прирост (самый высокий в России, если не считать Дагестан) едва ли мог дать такой значительный рост, как 92%. Источников миграционного пополнения для ингушей почти нет. Здесь возможны тривиальные приписки в ходе переписи, ибо смена самосознания в пользу ингушей за счет какой-либо другой национальности маловероятна19. Желание властей Ингушетии сохранить численность населения на уровне предыдущих лет понятно, ведь с уменьшением в республике количества чеченских беженцев, сокращаются и дотации из федерального бюджета. Об искусственной природе чрезмерного увеличения численности или же ошибочности подсчетов можно сказать и в отношении балкарцев.