Попытки решения крестьянского вопроса в 1-ой четверти XIX в.

Помимо проведения непосредственно самих реформ по крестьянскому вопросу, эффект от которых был неочевиден, правительство Александра I пыталось одновременно разработать меры по предотвращению злоупотреблений со стороны помещиков, чтобы хоть как-то улучшить положение крестьян. В архиве П.А.Строганова в РГАДА сохранился проект секретного рескрипта губернаторам о введении системы секретного информирования по поводу злоупотреблений в имениях помещиков по отношению к крестьянам, видимо, подготовленный в Негласном Комитете в сентябре 1802 г. ²²¹ Проект этот настолько интересен, что заслуживает того, чтобы привести его основные положения. В обширной преамбуле говорилось о том, что одной из основных задач губернаторов является пресечение преступных злоупотреблений, в особенности тиранства и жестокости (ссылка на ст. 84 Положения об управлении губернией). Суть этого положения настолько очевидна, что в расшифровке не нуждается. При этом «предметом благочиния не может быть один лишь внешний надзор и защита жителей от явного воровства», необходимо ограждение их состояния от внутренних притеснений, «часто горших, нежели самые открытые насилия». Далее указывалось, что губернаторы очень редко обращают внимание на внутренний порядок управления крестьян помещиками, «не имеют о том надлежащего надзора, не предупреждают беспорядки в начале их», а доносят императору только о последствиях (бунты, восстания). Между тем от крестьян доходят жалобы на притеснения от помещиков. Особые следствия по ним на местах показывают, что некоторые помещики, «забыв страх Божий и собственную честь и обязанности человеческие, поступают с крестьянами так жестоко и бесчеловечно, что исторгают у них насилием малую их собственность, отягощают непомерными работами и поборами, позволяют делать им разного рода истязания и людей, порученных им от Бога, подвергают разного рода непомерным наказаниям, содержа в кандалах, истощая голодом и измышляя разные на них казни». Этого бы не было, если бы начальники губерний не забыли своих обязанностей обуздывать злоупотребления властью, в результате чего крестьяне не находят защиты у местной власти и либо обращаются за помощью к верховному правительству, либо уклоняются от повиновения помещику. Далее шли распоряжения губернаторам, представлявшие собой следующее:

1) «Следует предписать, чтобы губернаторы имели неприметные и безгласные, но точные сведения о поведении помещиков с их крестьянами, и если узнают о злоупотреблении властью (непомерные подати, жестокость и неумеренность в наказаниях), то должны избрать надежнейших и благомысленных чиновников и, произведя на месте открытое следствие», донести императору и ждать его распоряжения о мерах по прекращению насилия. Если же и впредь до императора будут доходить жалобы, минуя губернатора, «то будет особый спрос с них, почему не пресекли злоупотреблений» и не донесли императору.

2) Полученные сведения держать втайне, чтобы «не было волнений у крестьян и неправых притязаний на помещиков».

3) До решения суда крестьяне должны находиться в полном повиновении у своего помещика; губернаторы должны подавлять бунты со всей строгостью закона, какие бы уважительные причины у бунтовщиков не были.

4) Проводить расследования следует не только по поступившим жалобам, но и по имеющимся сведениям, полученным от негласных агентов. Сами сведения держать втайне, но «следствие вести открыто и беспристрастно, лучшими и надежными чиновниками», опираясь на свидетельства очевидцев и осмотр на месте. При этом помещикам должно быть предоставлено право оправдаться.

Рескрипт должен был заканчиваться многозначительной фразой: «Следует обеспечить покровительство Закона, никого тайно не обвиняющего, но на всех действующего явно».

Как не сложно заметить, текст проекта рескрипта полон противоречий, на что обратил внимание своих коллег по Негласному Комитету П.А.Строганов (в подготовке текста рескрипта он, видимо, не участвовал). По мнению Строганова, взывать к помещикам о соблюдении требований законов по отношению к крестьянам бесполезно, так как «нельзя обеспечить того, что не существует». «У нас крестьянское состояние есть слово пустое, как бы и не существующее, надо бы наперед сотворить его, а уже потом вводить охранительные правила».²²² Тем самым П.А.Строганов вполне логично предлагал вначале законодательно оформить правовой статус помещичьих крестьян (принять что-то наподобие Жалованной Грамоты крестьянам), и только после этого охранять его от нарушений. Далее Строганов подверг критике предлагавшийся способ борьбы со злоупотреблениями помещиков. Предложение использовать «неприметные и безгласные сведения» о поведении помещиков Строганов оценил, как предложение завести шпионскую сеть, а шпионство, по его мнению, «это опаснейшее орудие на свете». Кроме того, Строганову не понятно, что подразумевается под «превышением соразмерности и умеренности в податях и наказаниях». Практически никаких законодательных норм, кроме Манифеста 5 апреля 1797 г. о введении 3-х дневной барщины, не существует. Следовательно, и обвинять помещиков в нарушении того, чего нет, невозможно. Еще одно замечание касалось «надежнейших и благомыслящих чиновников», которым предполагалось поручить проведение следствия по поводу злоупотреблений помещиков. У Строганова возникли большие сомнения, что таковых вообще можно было найти из-за повсеместного взяточничества и продажности. Итог, по мнению Строганова, неутешителен. «Наше общество разделено на два разряда – владельцев и крестьян. Власть первых угнетает вторых и оттого между ними существует великая вражда. Однако, чтобы привести все в равновесие и охранить права и состояние обоих классов предлагается весьма спорная мера – установление повсеместного шпионства», причем вручается это право 46 губернаторам и их канцеляриям, которые фактически бесконтрольны, что может привести к еще большим злоупотреблениям. Цель, ставящаяся такими методами, достигнута быть не может. Поэтому Строганов предлагал Александру I не подписывать данный проект, а заняться законодательным определением правового статуса крестьян. При этом, по его мнению, следовало исходить из положений Манифеста от 5 апреля 1797 г., всячески их развивая и дополняя.²²³ Александр I, видимо, прислушался к рекомендациям Строганова и отказался от опубликования данного рескрипта.

Сам же факт обсуждения проекта такого рескрипта свидетельствует о различных подходах к решению крестьянского вопроса, которые были у членов Негласного Комитета. При этом, судя по всему, большинство из них стремилось действовать строго в рамках правового поля, сложившегося на тот момент, и исходя из принципа законности. Идея законодательного оформления правового статуса крестьянства не раз фигурировала в проектах, обсуждавшихся в Негласном Комитете. Так в том же 1802 г. «молодые друзья» обсуждали так называемый «Наказ Совету» - предполагавшемуся особому органу при императоре с законосовещательными функциями. В пункте 3 «Наказа» говорилось следующее: «Оградив два первых состояния подданных наших непоколебимыми правами и преимуществами, Мы призываем Совет в уважении последнего из них в силу многочисленности его и источника богатства государства…Мы призываем Совет изыскать средства к облегчению его положения, об умножении способов его промышленности и соразмерении приобретений его с налагаемыми повинностями».²²⁴ Как известно, документ типа «Жалованной грамоты крестьянству» так и не увидел свет, но само неоднократное обсуждение этого вопроса весьма симптоматично, оно показывает вполне определенные намерения членов Негласного Комитета улучшить положение крестьян, причем сделать это на самом высшем законодательном уровне. Почему не получилось – это уже другой вопрос.

Выше отмечалось, что все либеральные реформаторские попытки Александра I осуществлялись в промежутках между внешнеполитическими акциями, в периоды относительного затишья. В соответствии с этим следующее мероприятие по улучшению положения крестьян относится к 1809г. и связано с именем М.М. Сперанского. 10 марта 1809г. по его инициативе издается указ, согласно которому отменяются права поме­щиков ссылать крестьян в Сибирь за маловажные проступки, а также вступает в силу правило, согласно которому крестьянин, уже получив­ший один раз свободу, не может опять стать крепостным.²²⁵ Кроме того, крестьяне-рекруты, попавшие в плен и выкупленные Россией, автомати­чески становились свободными. Помещику вменялось в обязанность кор­мить крестьян в голодные годы, разрешать им торговать, брать векселя, заниматься подрядами и т.д.

Очередной всплеск реформаторской активности императора пришелся на 1818-20гг. В конце 1817 - начале 1818г. он дал указание своему фавориту А.А. Аракчееву подготовить проект ликвидации крепостного права, но так, чтобы «меры эти не предполагали ничего стеснительного для помещиков и насильственного тоже, наоборот, они должны быть соп­ряжены с выгодами помещиков и возбудили бы в них самих желание содей­ствовать правительству в уничтожении крепостного состояния».²²⁶

Проект Аракчеева предусматривал разрешить помещикам продавать крестьян в казну, чтобы избавиться от долгов и закладных (после 1812 г. почти половина всех поместий была заложена) и начать вести хозяйство на рациональной основе, либо обрабатывая оставшиеся зем­ли наемными рабочими, либо сдавая их в аренду крестьянам. Фактически Аракчеев предлагал то, что практиковалось у него в именииГрузино.

Для этих целей предлагалось выделять из казны ежегодно по 5 млн. рублей, а если бы правительство не смогло ассигновать эту сумму, то предусматривался выпуск 10 тысяч кредитных билетов по 500 рублей каждый с выплатой 6% годовых, а также создание специальной комиссии для осуществления подобных сделок.

При покупке казной крестьяне переводились в разряд государ­ственных и получали по 2 десятины на ревизскую душу. По мнению Арак­чеева, надел в 2 десятины предохранял бы крестьян от взрывоопасной пролетаризации и вынуждал бы их арендовать у помещиков дополнитель­ные участки земли или работать за бесценок на него.

Проект Аракчеева помимо больших достоинств имел, конечно же, и недостатки: перевод в категорию государственных крестьян всех проблем не решал, к тому же ассигнование 5 млн. рублей в год хвати­ло бы на выкуп 50 тысяч душ, т.е. выкупная операция закончилась бы лишь в 2018 году. Правда, сам Аракчеев рассчитывал, что темпы реформы явно увеличатся.

Видимо, проект Аракчеева был отклонен как непосильный для бюд­жета. Александр I обратился к министру финансов Д.А. Гурьеву и члену Госсовета М.А. Болугьянскому с просьбой подготовить альтернативный проект, осуществление которого не требовало бы вложения крупных средств. И Гурьев и Болугьянский выступили против немедленного осво­бождения крестьян, так как, по их мнению, это могло поколебать обществен­ную безопасность. Ими предусматривалось установление свободы кресть­ян «само собой» при помощи экономических мероприятий правительства, например: установить такое соотношение количества земли и крепостных, превышение которого было бы невыгодно помещикам из-за фискальных соображений.²²⁷

Помимо этих проектов к Александру I поступало и много других. В этой связи стоит отметить проект 1816г. флигель-адъютанта П.Д.Киселева – будущего министра государственных имуществ и автора реформы государ­ственных крестьян. Киселев считал необходимым зафиксировать в законо­дательном порядке число необходимых каждому владельцу крестьян для обработки его земли. Излишнее же число крестьян правительство дол­жно было выкупать, переводя в разряд «вольных хлебопашцев» и пересе­лять их в губернии, где имеется свободная земля. «Необходимо предупре­дить, - писал Киселев, - те могущие последовать требования, которым отказать будет уже трудно или невозможно, кровью обагренная рево­люция французская о чем свидетельствует».²²⁸

Еще одной завуалированной попыткой решить крестьянский вопрос было введение в 1816 г. военных поселений. Крестьяне-рекруты, попавшие в число военных поселян, освобождались от крепостного состояния. Какие порядки действовали в военных поселениях – это уже другой вопрос.

Таким образом, попытки решения крестьянского вопросана протя­жении 1817-20 гг. предпринимались неоднократно, но успехане имели и дальнейшего развития не получили. Причины неудачи те же, что и у по­литических реформ. В 1820 г. началась новая революционная волна в Европе и в этой обстановке Александр прекратил всякие попытки ре­форм, посчитав их делом неразумным и попросту самоубийственным для устоев государства.