Развитие школ в нацистской Германии

Что касается школьного образования, то в Веймарской республике, то есть межвоенной Германии, существовало совершенно бесконечное количество видов средних учебных заведений. Сразу оговоримся, в государстве имели место так называемые народные школы (начальное образование, младшая школа по-нашему), потом шла либо гимназия (это было более или менее элитное гуманитарное образование), либо обершуле (старшая школа, или средняя у нас).

Так вот, разнообразие обершуле было совершенно кошмарным. По подсчетам, в некоторых городах на 1933 год было до 12-13-14-15 видов различных школ, которые, в принципе, давали примерно среднее образование. Это лицеи, оберлицеи, гимназии, обершуле и так далее.

Значительное количество школ было связано с религией: это и евангелические школы, и католические, которые финансировались за счет общественных церковных организаций.

Школа делилась на 3 части. Сначала все дети 4 года посещали народную школу. Далее можно было выбирать: либо учиться еще 4 года в народной школе, либо 6 лет в средней школе, либо 8 в полной средней школе. Через некоторое время была еще введена старшая ступень народной школы, где могли учиться особо одаренные учащиеся народной школы. Помимо того, были образованы элитные школы, национал-политические учебно-воспитательные заведения. Данные школы можно было посещать уже на 3-4-м году обучения, но они были платными и для учебы в них было необходимо членство в Гитлерюгенд. Уже на 1-м в своей жизни уроке дети получали буквари, которые готовили их к вступлению в Юнгфольк и давали представление о расовой теории.

Также, были построены элитные школы, национал-политические учебно-воспитательные места и средняя школа НСД. Данные школы возможно было посетить уже на третьем-четвёртом году получения образования, на платной основе, а так же для получения образования в них нужно было иметь членство в Гитлерюгенде.

На первом уроке дети должны были получить буквари, по которым готовили к вступлению в Юнгфольк и могли дать представление о расовой теории.

Сущность концепции образования и в целом воспитания в нацистской Германии озвучил сподвижник Гитлера, руководитель «Рабочего фронта», Роберт Лей: «Мы начинаем с трехлетнего возраста, как только ребенок начинает осознавать, мы должны дать ему в руки маленький флажок. Далее - школа, союз гитлеровской молодежи, штурмовые отряды и военная служба. Мы ни на секунду не можем предоставить его самому себе. И когда он пройдет через все это, мы можем составить «Рабочий фронт» и не выпускать его до самой смерти, понравится ему это или нет.» [3, с.188].

Как только нацисты пришли к власти, они сразу же начали проводить унификацию. Она затянулась. Только в районе 1939 года им удалось привести большинство школ к общему знаменателю. Были унифицированы программы, названия школ… Практически были уничтожены гимназии (их осталось очень и очень мало). Серьезно надавили и на частные школы, тем не менее они все равно продолжали функционировать.

Использование новых книг и школьных пособий для всех школ Германии началось только после 01.03.1938 года при введении централизованной цензуры со стороны нацистской партии и министерства образования. До этого момента унификация школ в нацистской Германии носила федеральный характер государственной системы школьного обучения. Определенным полигоном для испытания введения новой школьной реформы является Пруссия. Именно в Пруссии проходили апробацию новые программы, которые далее должны были распространяться на всю территорию Германии. Реформа школьного образования, не глядя на определенные региональные отличия, сохранившиеся до краха режима в 1945 г., должна была решить задачу отрыва детей от родителей, которые достигли школьного возраста, от представителей старшего поколения. Большую часть времени они должны были проводить не дома, что исключало преемственность, наследование определенных установок, которые трактовались режимом как устаревшие взгляды. Зарождалась совершенно новая мораль, где не должно было быть места состраданию. Модель, которая была приемлема для европейской культуры, христианская мораль, должны были замениться моралью германского этноса. На практике это возможно было осуществить при помощи новой модели поведения. Нормой должно было стать негативное отношение к людям с определенными болезнями. Даже психиатрические клиники могли стать доступными для публичных экскурсий. Данные экскурсии предусмотрены были в школьных программах в рамках курсов расовой биологии. При посещении госпитали, где лежали умственно отсталые больные, при их разглядывании у людей должно было нарушиться традиционное представление о приличиях, в рамках которых откровенное изучение инвалидов подвергалось осуждению. Перелом традиционной модели поведения должен был не только уменьшить милосердие и сострадание к нездоровым людям, но и дать школьнику чувство физического превосходства.

Задачей данных экскурсий являлась установка, что немцы должны чувствовать себя в безопасности, потому что нездоровые люди были хорошо изолированы и не могли представлять угрозу, и потому что жесткая социальная дистанция должна была отделять здоровых людей от нездоровых, делая их друг для друга недосягаемыми. Экскурсии должны были устраиваться не только в госпитали, но и в концлагеря и еврейские гетто. До нашего времени дошли воспоминания о школьных экскурсиях в Бухенвальд, Дахау, еврейское гетто Лодзи. На экскурсиях школьникам должны были объяснять, что концлагеря не считаются изобретением нацистов, они давно преобладали в мировой практике и были придуманы англичанами во время англо-бурской войны. Проводя демонстрацию заспиртованных голов нескольких польских рабочих в мед. лаборатории концлагеря, школьников должны были убедить, что голландцы, например, со своими врагами всегда так поступали.

Таким образом, вся система образования была направлена на беспрерывный процесс воспитания и обучения, которые были тесным образом взаимосвязаны. Цель подобного воспитательного и учебного процесса провозглашалась следующая: «Мальчик - будущий солдат, девочка - будущая жена и мать солдата»; доказывалось, что солдат - «оруженосец нации» [4, с.214]. Получалось, что все образование исходит не из личностных характеристик, не направлено на развитие личности и самостоятельности, а имеет цель подчинение общему, создание ещё одного звена общей цепи. Всем детям уже была предсказана судьба и предназначение. Молодёжь должна быть воспитана при помощи государства. Уже в период Веймара нацисты закрывали умы молодёжи, которой в течение 1920-х годов веймарское правительство пренебрегало. Молодёжь была бесцельной, скептической [5, с.449]. И нацисты этим пользовались.

Среди прочих наук, по мнению нацистов, особое место занимают естественные, в то время, как образование, по мнению А. Гитлера, должно быть идеалистичным. Он писал, что образование и воспитание должны быть идеалистичными. В основном, они должны корреспондироваться с дисциплинами классическими и получать конкретную специализацию только после закладки нужного фундамента. В ином случае в забвении окажутся силы, имеющие даже более важный смысл для сохранения нации, нежели технические или другие способности. Изучая историю, в особенности, нельзя уклоняться от античности [6, с.36].

Образование становилось направленным на изучение расовых нацистских концепций и выявление германского превосходства. Важное место в системе воспитания стали приобретать воспитание воина и матери. Это становилось первостепенным. Альтернативные гуманистические концепции отрицались и не изучались. А. Гитлер говорил: «Человека необходимо учить лишь самому необходимому. Иное будет ему только мешать!» [7, с.254].

Таким образом, система образования должна была быть подчинена исключительно идеологической доктрине нацизма. Изучение физики, химии, несмотря на их важность и работа в государстве над научным прорывом оставались за пределами первой цели образования. Главной же наукой провозглашалась история, изучение которой (её альтернативы) должно было быть направлено на осознание нации превосходства и популяризацию пангерманизма. Естественные науки провозглашались как специальные знания, которые уже должны ложиться на благодатную почву идеологии нацизма, основанной на идеологизации образования.

Гитлер отмечал, что образованные люди являются меньшим приоритетом, чем люди волевые. В речи, произнесённой ещё 17 апреля 1923 года в Мюнхене он говорил, что необходимость изменения характера образования обоснована тем, что нынешние страдания — от избытка образования. Только знания ценны, но всезнание — это враг действий. Что необходимо в данное время, так это инстинкт и воля. [2, с.37].

Национал-социалистическое государство должно базироваться на двух образовательных идеях:

1. Разжигание огня в сердце моей молодёжи и внедрение в разум её понятия расы.

2. Готовность победить или умереть. Итоговая цель — создание нового человека, преданного фанатически национал-социалистической идее" [2, с.37].

Движение должно было обрабатывать молодёжь даже при помощи потери старого поколения, которое жило представлениями о либерализме и социализме. Образование и воспитание в Третьем рейхе должно было отчетливо показывать принципиальные направления данного культурного воздействия. Пока не была усовершенствована самостоятельность отдельных земель, определенной лабораторией запланированных изменений является Пруссия. Нацисты хотели унифицировать школьную систему подобно всем «приводным ремням» в любой иной жизненной сфере [8, с.347].

В итоге изменений учебных программ все школы приближены были друг к другу. Была введена расовая биология и было усиленно внимание к немецкой истории, мало времени отводилось на изучение иных дисциплин, к примеру, древних языков. При изучении гуманитарных наук огромное внимание должно было уделяться идеологии. До шести часов в день должно было отводиться на физическую подготовку, также должно было учитываться её значение в формировании характера учеников, усилении дисциплины и подготовке к будущей воинской службе. Наряду с этим была сделана попытка дать девушкам совершенно другое образование, на основании нацистского идеала женщины. Из их подготовки должны были исключаться предметы, которые нужны были для того, что бы поступить в университет, потому что женщина должна была всё время находиться дома.

Трудно утверждать, насколько успешным на практике были данные перемены в образовании. Но то, что постановка дела в различных школах была разной и должна была зависеть в большей степени от учителей и школьной администрации не подлежало сомнению. К примеру, до начала марта 1938 года школьные книги и пособия не были еще едиными, а в некоторых школах даже определялись самостоятельно. Лишь после этой даты была задействована централизованная цензура, которую должна была осуществлять нацистская партия вместе с министерством образования. Новые школьные книги были пропитаны духом национал-социализма, учителя распределены по армейским полкам. [8, с.348].

Одиннадцатилетние члены Гитлерюгенда тренируются в стрельбе из винтовки

Уже, начиная с младших классов, с 1933 года стал культивироваться культ фюрера, в школьных учебниках появляются многочисленные истории о том, как Гитлер любит детей, какой он простой и дружелюбный в быту. Так, например, в букваре для начальных классов, изданном в 1935 году описывается история о том, как простая девочка была приглашена фюрером в гости в свой день рождения и вкусно накормлена [9, с.350].

Для большего раскрытия проблемы школы в нацистской Германии можно рассмотреть темы обязательных сочинений на уроках. Так, среди прочего выделяются такие темы, как «Как можно объяснить готовность крестьянской девушки в произведении Гартмана фон Ауэ «Бедный Генрих» к самопожертвованию?», «Задачи противовоздушной обороны», «Почему я состою в гитлерюгенде», «Почему рейху необходима армия?» [10, с.351]. Следует отметить, что подобные темы для сочинений были введены в учебный процесс ещё до того, как Германия начала агрессивные действия в Европе. Направление тем сочинений, как и всей программы в идеологической её части, говорят о том, что в школах уже в 1935 году готовили к войне, говорили об её необходимости.

Кстати, небольшое замечание, школы Адольфа Гитлера, которые финансировались исключительно партией, на самом деле все равно брали с родителей определенные взносы. То есть система поборов в образовании Третьего рейха была довольно сильной.

И партийные и непартийные школы финансировались из государственного кармана, при этом первые четко контролировались партией. Причем, как всегда при национал-социализме, не было ничего единого. То есть существовала система образования, так называемая NPEA — национал-социалистические учебные заведения, которые находились сначала под контролем партии, а потом руководство над ними взял рейхсфюрер СС Гиммлер. Кроме этого существовали школы Адольфа Гитлера, которые контролировались партийными органами и должны были готовить партийную элиту. И то, и другое считалось элитным учебным заведением. Это с одной точки зрения. С другой, национал-социализм как таковой — враг интеллектуализма, враг науки, образования. И в результате получалось, что элитные школы учат не людей, которые в интеллектуальном уровне превосходят всех окружающих, а, наоборот, людей, которые к образованию относятся уничижительно. Вот такая система.

Что касается школ Адольфа Гитлера, то ставка в них прежде всего была сделана на накачку политическую, идеологическую. Аттестаты в таких школах не выдавались — лишь справка об окончании учебного заведения, которая официально была приравнена к аттестату.

Адольф Гитлер награждает мальчиков из Гитлерюгенда, март 1945 года

Отметим, что всю систему среднего образования нацисты так и не сумели полностью привести к общему знаменателю. Вообще, с образованием у них получилось не все, но многое. Например, если говорить о среднем образовании, то успехи национал-социализма здесь были достаточно высоки. Это было связано, прежде всего, с тем, что подавляющее большинство преподавательского состава школ оказалось слишком конформистским. То есть большинство школьных учителей поддержали приход к власти национал-социалистов, и количество вычищенных (имеется в виду по политическим признакам) из школ преподавателей было совсем незначительным. Для примера приведем цифру, которая говорит сама за себя: к середине 30-х годов 97% школьных учителей вступило в партию.

Стоит сказать, что в НСДАП преподавательский состав никто не загонял. В принципе, как в средней, так и в высшей школе, если преподаватель откровенно не выступал против национал-социализма, то его не преследовали. Сохранилось воспоминание, когда один из членов Гитлерюгенда сказал, что не будет писать сочинение «Немецкий солдат как мой идеал», потому что немецкий солдат его идеалом не является. Что было дальше? Нет, его не выгнали из школы — ему дали другую тему.

Кстати, о Гитлерюгенде, данная молодежная организация не просто присутствовала в школах, а была чуть ли не главным проводником национал-социализма в них (в высшей школе главенствовал Национал-социалистический студенческий профсоюз). Учитывая, что ставка партии делалась на физическое развитие и политическую накачку, суббота была полностью посвящена Гитлерюгенду: марши, парады, митинги. Кроме этого, ежедневно в школах были построения, песни и так далее. По примерным подсчетам, от 20 до 30% учебного времени «съедал» Гитлерюгенд. То есть учебное время сокращалось. Кроме того (и это постоянно отмечалось учителями), после субботнего или воскресного марш-броска на 60 км в понедельник ученик не был готов воспринимать информацию.

С одной стороны, Гитлерюгенд полностью стирал сословные различия — все единое, общее… Да, еще одна любопытная цифра: стоимость формы Гитлерюгенда, в том числе и зимней, — 135 марок (ежемесячная зарплата среднего советского рабочего). Покупали ее родители, никто не выдавал.

По возрасту Гитлерюгенд объединял детей с двенадцати до восемнадцати лет. Потом армия, отсрочки от которой не было даже тем, кто поступал в высшие учебные заведения. Как раз наоборот — отслужи в армии и, пожалуйста, иди учиться. Плюс еще трудовая повинность. То есть перед тем как поступить в институт, нужно было полгода отработать в рамках Имперской рабочей службы. Чаще всего это была низкоквалифицированная работа, в основном, дорожное строительство, тяжелый физический труд. Таким образом, армия, последующая трудовая повинность резко снижали ценность и привлекательность высшего образования.

Что касается школы, то в ней были резко изменены акценты. Дело в том, что вся немецкая система среднего образования еще с кайзеровских времен была довольно консервативна по сути и направлена на предоставление ученикам определенного блока знаний. Гитлер еще в «Майн Кампф» подверг такой уклад сильной критике (в школе у него тоже, в общем-то, не все сложилось), высказал свое неодобрение. Он говорил, что немецкая школа дает совершенно бесконечное количество ненужных знаний, не готовит ученика к будущей жизни. И вообще, нужно заниматься не обучением, а воспитанием, воспитанием солдата физически сильного, готового к труду и морально подходящего под национал-социализм. «Сейчас в учебном плане предусмотрено всего два часа физкультуры в неделю. Это недоразумение. Не должно проходить ни дня, чтобы молодой человек минимум один час до обеда и один час после обеда не занимался физкультурой».

Как фюрер планировал это сделать? С помощью учителей. В своих программных документах Национал-социалистический союз учителей объявлял, что цель учителя и школы — это воспитание национал-социалиста. Причем отмечалось, что выбора у молодого немца — быть национал-социалистом или нет — быть не должно. Ответ ведь очевиден. Однако юноша сам должен прийти к нему, задача преподавателя — дать верное направление.

Кроме того, в образовательных программах было указано, что национал-социалистическая наука — самая объективная из всех наук, поэтому курс национал-социализма «вшивался» во все предметы.

Учителя образовательных учреждений входили в Национал-социалистический союз учителей, преподаватели вузов — в Национал-социалистический союз доцентов (доцент у немцев — это преподаватель вуза). Однако обе эти организации были очень слабыми. У них не хватало юношеского задора Гитлерюгенда, который везде пробивал себе дорогу и шел напролом. Иногда доходило до того, что в ряде школ местные руководители Гитлерюгенда могли требовать отставки учителей или их замены, если те делали что-то в противовес высшей сути. Например, опрашивали класс, который, предположим, вчера был на шествии, хотя их (учителей) предупреждали об этом. То есть Гитлерюгенд занимал очень сильные позиции и имел много прав, тем более, что представитель организации входил в состав школьного совета.