Глава 2. Визуальная культура в контексте современности

.1 Производство присутствия по Х.У. Гумбрехту

Ханс Ульрих Гумбрехт - литературовед, историк культуры, философ, профессор Стэнфордского университета. «Производство присутствия» - одна из последних его книг, в которой он рассуждает о неполноте бытия современного человека в культуре, что, по его мнению, возникает из-за недооценки и недостаточной выраженности в ней чувственного и телесного начал, обеспечивающих непосредственное взаимодействие человека с миром, данным человеческому восприятию как «вещественность». Такой подход в рамках данного исследования, можно интерпретироваться критику «визуальности» современного общества.

В предисловии к книге Гумбрехт объясняет, что он понимает под «производством присутствия» «всякого рода события и процессы, вызывающие или усиливающие влияние «присутствующих» объектов на человеческие тела. Все предметы, имеющиеся в «присутствии», называться «вещественным миром» [11,с. 10]. Гумбрехт видит задачу своего исследования в том, чтобы «твердо выступить против склонности современной культуры оставлять и даже забывать любую возможность отношения к миру, основанного на присутствии, «против безраздельно центрального положения, которое занимает истолкование в академических дисциплинах, именуемых у нас «гуманитарные науки и искусства». [11,с. 11-12]. Автор считает, что эта «толковательной практика» порождает интеллектуальный релятивизм, усиливается по мере того, как мир дематериализуется, теряя телесность и осязаемость. Одновременно с тем, как мир дентологизируется, превращаясь в объект, человек также деонтологизируется, становясь бесплотным субъектом. Таким образом, бытие человека в мире помещается в метафизическое измерение, реальность исчезает, а субъект выступает как оператор по манипулированию знаками, значениями и извлечению смыслов. Это положение Гумбрехт оценивает крайне негативно и пытается понять его исторические корни и нащупать альтернативы дальнейшего развития культуры.

В разделе исследования, названной «Метафизика: краткая предыстория того, что меняется сейчас», Х.У. Гумбрехт анализирует исторический путь развития европейской метафизики, начав рассмотрение с эпохи Ренессанса, как «раннего Нового времени», положившего начало «субъектно-объектной парадигмы», разделила духовное и материальное. Человек предстает здесь как гносеологически мотивированный бесплотный наблюдатель противоположного ему материального мира. С этих пор самоопределения человека стало осуществляться по модели толкования, направленного по ту сторону материальной поверхности мира с целью распознавания скрытого за ней смысла. Именно такую активность субъекта начинают считать его творческой миссией по производству знания о мире. Новоевропейское мировоззрение сложилось на пересечении двух осей: - горизонтальной, где субъект это бесплотный наблюдатель, а мир - собрание чисто материальных объектов, включая человеческое тело, и вертикальной оси толкования, на которой субъект сквозь прозрачность материального пытается истолковать глубинные смыслы мира (знания и истину) - это тип мировоззрения Гумбрехт называет «герменевтическим полем» [11, с. 39-40]. В сложившейся парадигме «все ощутимое, все связано с материальностью значит становится второстепенным и буквально удаляется с новоевропейской знаковой сцены, по мере того как расшифровывается соответствующее значение» [11, с. 42]. Автор прослеживает нарастание этой тенденции через проявления в различных феномены и языками культуры, в частности театра Нового времени до стала ее апофеозом эпохи Просвещения.

В отличие от многих современных авторов (в частности, Ю. Хабермаса, Г.-Г.Гадамера), которые считают И.Канта лидером движения в сторону нарастания произвольности автономного субъекта, Гумбрехт видит двойственность роли немецкого философа в деле - завершение и разложения эпистемологии Просвещения, что сказалось прежде в утверждении эстетики как самостоятельной области философии, исследующая специфический, не гносеологический и не практический, тип взаимодействия человека с миром (чувственно - интеллектуальный, индивидуально - общий, творческий, процессуальный, возможный).

По мысли Гумбрехта, начиная с XIX века, возникает второй круг рефлексии сознания субъекта - саморефлексия, в том числе рефлексия обращена к собственной чувственности и телесности, то есть к восприятию, при этом по непонятной причине опускается по рассмотрению романтизм, особенно немецкий, для которого главным культурным идеалом был процесс достижения высшего тождества человека (в единстве его чувств, души и духа) и мира (прежде всего, природного, который перестает быть вещью в себе), то есть, эстетическая мифология соучастность человека и мира (божественного, природного и исторического), преодолевает разрыв материального и духовного, чувства и разума общего и конкретного.

Минуя романтизм, Гумбрехт обращается к следующим и неуспешным попыткам соединить материальное как внешнее и духовное как внутреннее, делались в XIX веке в искусстве, с одной стороны, реализмом, а с другой - символизмом, и в философии - Ницше, Фрейду и Бергсоном. Завершился этот процесс утверждением феноменологии, что все, что мы имеем, есть только конструкции (или проекции) человеческого сознания и проведенным В. Дильтея разведением «наук о природе» и «наук о духе», следствием которого стала новая трактовка герменевтического поля как «непосредственного переживания» [11,с. 52-53]. Таким образом, до ХХ века утвердилась новая редакция субъектно-объектной парадигмы смыслового конструирования человеком мира, осознанная как кризис метафизического мировоззрения, кризис репрезентации, или, по словам Гумбрехта, «потерей мира», как одной из главных причин «нашего чувства, что у нас больше нет столкновения с вещевым миром» [11,с. 59].

В мировоззренческой панораме ХХ века Гумбрехт обнаруживает два противоположных полюса, или тенденции: - максималистского герменевтики, устами Дж.Ваттимо утверждающей, что толкование - единственно возможный для нас способ говорить о мире, но именно толкование представляет собой ничто иное, как конфликт интерпретаций, а мир в соответствии превращается в пустоту, и критики пан- субъективизма, представленной именами А.Арто, М. Хайдеггера, Ж. - Л.Нанси, У. Эко, К.Борера, Д.Стайнера, Д. Батлер, М.Зееля и др., кого Гумбрехт считает своими единомышленниками. Он обнаруживает те понятия, которые позволяют выйти из круга герменевтики значений и перейти к построению иной мировоззренческой парадигмы, опирается на понятие «реальность», «Бытие», «присутствие», «энергия темпоральности» или становление (как появление и исчезновение присутствия). Он присоединяется к критике субъективной произвольности так называемого «нового конструктивизма» на основе безудержности трансформаций мира с помощью новых технологий, ведет на деле к дематериализации реальности.

Но наиболее фундаментальной основой а- герменевтической парадигмы Гумбрехт считает философию Хайдеггера (прежде всего, его работы «Бытие и время» и «Исток художественного творения»). Проведя анализ этих произведений, Гумбрехт выделяет идеи, особенно близки направлении его собственных размышлений в сторону создания новой эпистемологии.

Во-первых, это «Бытие», что занимает место содержания истины и относится к сфере вещей, а не значений.

Во-вторых, это свершение бытия в пространстве и движении. Гумбрехт пишет: «Чтобы быть пережитым, Бытие должно стать частью какой-то культуры. Однако стоит бытию пересечь этот порог, как оно, разумеется, перестает быть Бытием. Поэтому - то раскрытие Бытия в совершении истины и должен все время осуществляться как двойное движение подступания (до порога) и удаления (прочь от порога), раскрытия и сокрытия» [11,с. 78].

В-третьих, это Dasein как человеческое существование в мире как способность не противиться ходу вещей.

В-четвертых, это касается места художественного произведения, в котором становления и совершение истины скорее. Таким образом, Гумбрехт обнаруживает главные точки сближения своей позиции концепции Хайдеггера: это категории Бытие и присутствие, соотнесены с пространством и связанные с движением, и как самое важное - конфликт между значением (что придает вещам культурную специфику) и присутствием, или Бытием [11, 74-84].

Следующим шагом Гумбрехта к построению новой эпистемологии стала выработка им сборных типологических портретов «культуры присутствия» и «культуры значение», из которых первая соотносится с основополагающими тенденциями к - новоевропейской культуры, а вторая - ново- европейской и современной. Во-первых, «в культуре значения» господствующим человеческим самоопределением есть дух (сознание) и субъективность, а в культуре присутствия - человеческое тело как часть мира. Во-вторых, в культуре значение знания легитимно, поскольку произведено субъектом в акте толкования мира; в культуре присутствии знания открывается богом или иными событиями самораскрытия мира. В-третьих, центральным понятием культуры значение является «знак», который теряет свою значимость после опознания смысла, а культуры присутствия - «вещь», всегда сохраняет качество соединения субстанции и формы. В-пятых, в культуре значения главная ценность заключается в преобразовании мира, а в культуре присутствии это считается грехом. В-шестых, сфера осуществления культуры значения - время действия по созданию смыслов и преобразования мира, а для культуры присутствия - это пространство, где образуются отношения между человеческими телами и между людьми и вещественным миром. Далее Гумбрехт отмечает, что если для культуры значение событие связано с ценностью инновации, то для культуры присутствии событие связано не с эффектом неожиданности, а с феноменом появления. Кроме того, если в культуре значения серьезность повседневных человеческих взаимодействий имеет своей противоположностью игру и вымысел, то в культуре присутствия вместо жизненных ритмов звучат ритмы космические или магические, связанные с аурой сакральности ритуалов прошлого.

Завершением культур - типологического рассмотрения Гумбрехта становится еще одна, основан на не - толковательной отношении к миру, типология освоения человеком мира, которая включает в себя четыре основных типа, показывающие боязнь тех, кто являются агентами этого освоения, телесными частями этого мира, стать самым объектами подобного освоения. Этими типами, по Гумбрехтом, является «поедания вещного мира» (включая практики антропофагии и теофагии), «проницания вещей и тел» (т.е. телесный контакт, сексуальность, агрессия, убийство), мистицизм, в котором присутствие мира чувствуется физически при отсутствии реально ощущаемого объекта.

Полюса значение в данной типологии соответствуют толкования и коммуникация как чисто духовные способы освоения мира. Хотя и здесь могут возникать страхи разоблачения тайного в условиях тотальной коммуникации. [11, с. 95]. Вывод, к которому приходит Гумбрехт в результате проведенного культур - типологического рассмотрения заключается в том, что преодолеть угрожающую бытию метафизическую традицию можно только путем освоения «негерменевтической» концептуальной территории. При этом он подчеркивает, что "не - герменевтичекая» не означает «анти - герменевтический» теорию.

Х.У. Гумбрехт намечает эту территорию будущего развития гуманитарных наук и искусств в рамках трех гуманитарных дисциплин : эстетики, истории и педагогики.

Автор, еще в начале своей книги дает определение эстетического опыта как колебания между «эффектами присутствия» и «эффектами значение» [11,с. 16], в заключительной части исследования говорит о своих серьезных сомнениях в соизмеримости эстетического опыта и образовательных стратегий с этическими ориентирами, а также о необходимости предоставить осязаемость, эффект присутствия и историческому опыту. Он считает, что концептуальная основа осуществления такой направленности может быть разработана в эстетике.

По мнению Гумбрехта, поле актуального эстетического переживания, возникает благодаря действию эффекта присутствия, гораздо шире, чем это предполагает традиционный содержание понятия «эстетическое переживание». Эстетическую сферу присутствия Гумбрехт характеризует через понятие «Епифания» (буквально, богоявления), которое подразумевает тип разрешения конфликта (или колебания) между присутствием и значением, предполагает наличие следующих условий : переживание невозможно без присутствия, присутствие невозможно без участия субстанции, а ее восприятие предполагает форму. Эстетическое переживание дистанцироваться от мира повседневности благодаря сосредоточению физического восприятия на предмет и чувству избыточного насыщения, удовлетворяет желание осязаемости. Эстетическое переживание вызывает особое мгновенно возникает как бы из ничего, заранее непредсказуемое и необъяснимое чувство интенсивности, которое самоуничтожается в процессе своего возникновения - это появление / уничтожения представляет собой особый род событийности, сопровождаемой состоянию безмятежности, спокойствия, ощущение присущей именно эстетической сфере причастности к мировой гармонии. «Каждый раз, - пишет Гумбрехт, - когда мы..... пользуемся словом «эстетика», мы сознательно или бессознательно подразумеваем именно Эпифанио. Под этим словом мы подразумеваем те эпифании, которые хотя бы на момент заставляют нас мечтать, стремиться и даже, возможно, вспоминать телом и сознанием, как хорошо было бы жить заодно с вещественным миром» [11,с. 120].

Говоря о возможности действия эффекта присутствия при обращении к истории, Гумбрехт отмечает привлекательность такой игры нашего исторического воображения, благодаря которой создается такое обращение с вещами и людьми прошлого, «как будто они находятся в нашем собственном мире», но мы не вступаем с ними в практические отношения, а просто радуемся столкновения с ними. [11,с. 126-127].

Гумбрехт показывает также и то, какое влияние на педагогику может предоставлять новая концепция «эстетики» и «истории». Здесь так же нужно стремиться втягиваться в колебательный процесс, где эффекты присутствия пронизывают эффекты значение. Это значит, что надо демонстрировать сложность вещей, а не приказывать, как их следует понимать и толковать. Нужно стремиться к взаимопроникновению чтения книг и чтения мира, созданию ситуаций диалога о сложном, свободного взаимодействия студентов и преподавателя, который должен принять на себя роль катализатора интеллектуальных событий [11,с. 132].

В заключительной главе книги, названной «Мгновение покоя: о лишении», Х.У. Гумбрехт отвечает на вопрос - что же дает человеку эффект присутствия? Его первый ответ - лишение, как состояние коротких моментов сосредоточенности на «материальном мире», что приносит интенсивное спокойствие. Автор еще раз подчеркивает двойственный характер эстетического присутствия, предусматривающий одновременность практической дистанцированности от значения вещей и стремление к большей близости с ними и усиление интенсивности этого контакта.

Гумбрехт обращает внимание на то, что «Бытие», понимаемой как вещественный мир вне всякого концептуальной сетки», дает основание трактовать его в теологической плоскости и сообщает о своем нейтралитете по отношению к такому толкованию своей позиции.