Сосланбек Едзиев Лазарь Гадаев Дмитрий Томаев Билар Царикаев

“Родился, поднял руку -- и уже умирать...” -- говорила Завадская Бай-чжи, поэт, друг, искусствовед, под кураторством которой мы, -- Константин Гадаев, молодой научный сотрудник выставочного зала, Нина Кибрик, художник, Артём Киракосов, художник, -- в галерее "Нагорная" (Москва, метро "Нагорная", улица Ремизова, дом 10) делали (чтобы поддержать) сопровождаемую акциями выставку (03 05 1989 -- 21 05 1989) посаженного в тюрьму, подвергаемого пыткам в Китае замечательного мастера каллиграфии и печатей, историка и теоретика искусств, поэта, её учителя, китайского музейщика и педагога, исследователя классики, художника Чень Чуань-Си. Быстро, нет, не летит, но ИСЧЕЗАЕТ ПРЯМО В ГЛАЗАХ НАШИХ время само, успеть хоть б... В те далёкие годы -- ни фото, ни видео, _ни_че_го_! Не хранится... Но, пожалуй, остаётся последний шанс -- вспоминать... вспоминать...

Начало рабочее было у Кости МОЩНОЕ: именно в этом, втором разрешённом после Арбатского (Киевского района Москвы, ныне -- галерея "А 3") муниципальном выставочном зале стали с 1986-го проходить разрешённые Культурными Властями Страны выставки молодых художников, не 'членов' ничего, среди экспонентов -- мои дорогие друзья: Сергей Алфёров, Владимир Трямкин, Сергей Горшков, Андрей Басанец, Александр Барабанщиков, Александр Бровин, Николай Кращин, Андрей Карпов, Владимир Сергачёв... Запомнилась трагическим лиризмом выставка Лидии Шульгиной. Не только её, но и Алфёрова и Трямкина уже нету в живых, с нами! Тут же организовывалась первая выставка Олега Кулика, групповая, первая юмористическая, которую делал Андрей Бильжо. Много чего ещё! И мои выставки тут были. Именно туда, к нам, за нами и по наши неприкаянные души и пришёл проповедник Александр Мень, убит, позже! Светлая, незабвенная память с в я т ы м нашим -- художникам и пастырям.

После мощного старта было не менее мощное и продолжение -- Костя стал видеооператором, хронику выставок и художников снимал, фактически создав целую и подробную летопись изобразительной жизни тех лет, сотрудничая с «ТВ-галерея» Нины Зарецкой, «РИДЖИНА» Владимира Овчаренко и очень многими другими. Из чего вырастает в серьёзного режиссёра-документалиста, сделавшего несколько своих, авторских, потрясающих фильмов о поэтах Игоре Фёдорове, Тимуре Кибирове, Сергее Гандлевском, Льве Лосеве, других. Много, плодотворно сотрудничает с литературным критиком, ведущим, литератором Николаем Александровым, телеканалом «Культура» -- плод этого сотрудничества необозрим -- целая антология многообразных, различных материалов с ведущими мировыми и отечественными мэтрами литературы ("ЭКОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРЫ. НОВАЯ АНТОЛОГИЯ" и другие передачи).

-- Мой любимый художник, керамист, график, живописец, видеоартист, у которого я учусь искренности, детскости, произвольному наитию, непосредственному звучанию внезапно нахлынувшего лирического чувства. Хочется сказать, -- что уже точно, -- никто кроме меня, с десяти моих лет начавшего учиться за десять лет ещё до рождения нынешнего нашего юбиляра, Кости, у его великого отца, скульптора Лазаря Гадаева, никто не вспомнит... Аллочка, мама Кости, и Лазарь БЕЗУМНО ЛЮБИЛИ СЫНА, и квартиру их украшали его росписи -- восхитительные -- ещё совсем детские, но уже такие взрослые по человеческому, сочащемуся трагизму, в самых неожиданных, но и знаковых местах их уютной, заботливо-тёплой чертановской квартиры: прихожая, как входишь, к примеру, встречала тебе сразу душевно-открыто яркими красками широкой кисти Кости, но с -- чёрной, вездесущей, подчёркивающей острой подводкой! Мне посчастливилось и выставляться с Костей: 1990 "ТЕРРА", Московский Дом Скульптора, и 2002 "БЛИКИ СЧАСТЬЯ", галерея АСТИ... Много доброго сделано юбиляром -- но, среди всего -- неожиданное отмечу: Костя вступился за нашу художественную группу, которой не платили гонорар за оформительские работы по витражам к ресторану "Седьмое Небо" Останкинской Телебашни; деньги после его вмешательства и заступничества мы получили, -- я ценю такие шаги по справедливости, -- а такое забывают?

Стихи? О них сказано так много -- все толстые журналы многократно отдавали свои страницы Костиным стихам, вы без труда всё найдёте сами. О самих ранних, доармейских (18 минус) -- скажу -- безумно влюблённый в них отец всегда их возил с собою и читал. Однажды в купе он читал случайному попутчику, известному Льву Ошанину; отзыв был самым восторженным, предрекшим Косте большое поэтическое будущее, так и случилось! Я подробно писал о том сборничке, экземпляр которого Костя каждому из драгоценных ему людей преподнёс на память перед своим армейским грядущим неизбежно! Для меня круг замкнулся последним, "ЧЁРНЫМ" (только цвет обложки, возможно -- и чистейшей воды -- случай, совпадение? настроения? моего? его? издателя?) стихотворным его сборником, «2015», СТЕПЕНЬЮ БОЛИ, -- когда умирают родители и остаётся совсем сиротой голой человек на земле, хоть и в тепле человеческом сверстников, младших, но кто так будет любить, как те, кто в...

После смерти Лазаря Костя ВЫРАСТАЕТ в настоящего музейщика, создавая из мастерской своего отца, знаменитого, действующего активно скульптора, мемориальный, активно действующий Музей-Мастерскую с удивительным, подвижным, живым экспонированием, когда вещи можно трогать, брать в руки (-- он талантлив и знающ и в этом), занимаясь архивом, выставками, каталогами, публикациями, экспозициями, проводя частые безвозмездные экскурсии, рассказывая об отце горячо, сыновьи, любовью к нему и к искусству вообще! Кто лучше бы сделал это...

И последнее -- он НАСТОЯЩАЯ КУЛЬТОВАЯ ФИГУРА, объединившая вокруг себя столь многих, разных, конечно, в основном тех, кто связан с литературой, изобразительным искусством, музыкой, творчеством. ОБЩЕНИЕ -- это его! Тянутся к нему, оккупируя порою на не одни сутки. Он отзывчив, сам такой, может... То, что он устроил нам всем -- ПРАЗДНИК ДУШИ -- в красивейшем, уютнейшем местечке-ресторанчике нашего друга детства Георгия БАСКАНЧИЛАДЗЕ с названием армянского района старого Тифлиса (откуда родом наши с ним сёстры родные -- бабушки) «СОЛОЛАКИ», накрыл нам всем шикарнейшие, кавказские щедро столы! И запомнился последний кадр; осмысляю: стоит Костя, смотрит в спины уже уходящих гостей, стукает пальцем в микрофон, глухо, молчок, а он уже выключен, не отзывается, шум растворяется -- к гардеробу ближе, к выходу, на улицу. “Кто хочет продолжить, можно пойти к нам, в мастерскую, у нас ешё есть?” -- и приподымает чуть в руке правой меж пальцев за узкое горлышко непочатое виски. Смотрит -- почти (со) слезами! УВЛАЖНЁННОЕ ГЛАЗ ПОСЛАНИЕ... Во след друзьям, уходящим, спешащим, куда... Быстро заканчивается ПРАЗДНИК ЖИЗНИ! “Родился, поднял руку -- и уже умирать...”

«ПРОСТЕЦКОЕ»

<...>