Архитекторы-иностранцы в России в первой половине XVIII в.

Петр I с самого детства часто любил прогуливаться по знаменитой Немецкой слободе, полностью обустроенная как в европейских городах. Там же проживало большое количество "мастеровых людей сторонних чужих земель", таких как инженеры, архитекторы, живописцы, скульпторы и всякие "палатных и каменных дел мастера".

Так во время русско-турецкой войны 1686—1700 годов, а особенно после Азовских походов, Петр I задумывает создать город крепость в Прибалтике, с грандиозной верфью, план был ясень но для такого строительства нужны были люди обученные тому делу. Для чего нужно было нанять тысячи иностранных инженеров и архитекторов, которых он и нашел во время своего путешествия за границей.

16 мая 1703 г. 1 по приказу Петра на маленьком Заячьем острове, недалеко от устья Невы, была заложена Петропавловская крепость. [20]

Петр I побывал в Амстердаме, Лондон, Вене и др. столицах, в которых были наняты большие партии "мастеровых людей", в их числе были инженеры и архитекторы. Информации о которых скудны но известны что были среди них , инженер Ян Перри, инженер Гонц. Всего же было наняты и отправлены в Россию четыре большие партии "всякого рода художников".

С самого начало строительства Петербурга такие большие партии иностранных "мастеровых людей"привозились очень часто , их число росло с каждым годом, их было столько что в новой столице начинало складываться своя "Немецкая слобода". К 1717 году здесь было уже несколько иностранных церквей - три лютеранские, из которых одна финско-шведская, и одна католическая.

Среди первых петербургских архитекторов - иностранцев был Доменико Трезини, являвшийся единственным архитектором Петербурга до 1713 года.[21] За десять лет в Петербурге им было спроектировано и построено очень много сооружений , притом что он еще совмещал обязанности церковного старосты. Им была спроектирована первоначальная набережная Петербурга. Так же, он не приостанавливал стройку Петропавловской крепости, первоначально земляные, а позднее и каменные укрепления. Почти все проекты построенных Трезини были перестроены более поздними архитекторами, сохранивших свой первоначальный вид били только– Петровские ворота (1717 – 1718 годы) и Петропавловская колокольня (1714 – 1725 годы). Так же его руке принадлежат такие прекрасные работы как, Летний дворец Петра I в Летнем саду (1710—1711), в Петропавловской крепости, сооружение здания Двенадцати коллегий (1722–1734) , так же он расширил Зимний дворец Петра I (1726–1727), все это время он так же работал на Меншикова. Когда Петр подарил Васильевский остров Меншикову , то он тотчас же выстроил там, на берегу Невы большие "хоромы", а когда они были окончены, приступил к постройке "палат" ближе к берегу.

Сваи под его фундамент начали бить еще в августе 1710 года, тотчас же после отделки "хором", но до 1713 года дело вперед не продвинулось, так как Меншиков был все время в отъездах, а Трезини и без того был завален делами по горло.

В июне 1713 году по приглашению Якова Брюса, в Петербург приезжает известный немецкий архитектор и скульптор, строитель берлинского дворца и цейхгауза, немецкий архитектор Андреас Шлютера (1660 –1714). Меншиков поручает ему завершить постройки своих новых дворцов в Петербурге и в Ораниенбауме[22].

Судя по Зубовской гравюре, дворец Меншикова сохранил свой первоначальный облик, являясь чуть ли не одним из самым большим и нарядным домом Петербурга.

Если его дворец был самым пышным в городе, то пожалуй, самым парадным из всех тогдашних загородных дворцов был его "увеселительный дом в Оранибоме". Первые загородные дворцы были очень невелики и просты по архитектуре. Но Ораниенбаумский дворец свидетельствует о другом , со своим широким архитектурным размахом, какого не было в Петербурге до Леблона.

Мы, могли бы подумать что Шлютер ничем особенным и не запомнился в России, если бы не один архивный документ написанный Голиковым в его "Деяниях Петра I Великого"[23]. В этой записке он приказывает Шлютерю закончить все барельефы между окнами обоих этажей Летнего дворца. Скорее всего он не успел завершит работу, то оставшиеся в Петербурге его помощники и ученики, которые приехали с ним из Германии, и особенно помогавший ему в скульптуре формовщик Морберг, несомненно закончили работу своего учителя. В 1714 году благодаря ему Летний дворец обрел свой окончательный, теперешний вид.

В 1713 году по приглашению А.Д. Меншикова из Гамбурга в Петербург приезжает известный немецкий архитектор и скульптор - Готфрид Шедель (1680-1752г.)

Так как жить в России с иностранным именем, да еще без отчества было никак нельзя, то его, как и Трезини, вскоре окрестили русским именем и отчеством. Доменико Трезини сменил имя и отчество на Андрея Петровича – иногда встречается и как Андрй Акимович – Трезина; Готфрид Шедел на Ивана Ивановича Шейдена.

Он так же работал на Меншикова, достраивая его дворцы в Петербурге и в Ораниенбауме (1713—1727); так же занимался перепланировкой; дом Меншикова в Кронштадте, дворец «Фаворит» в Стрельне (1716), домовую церковь Воскресения Христова при василеостровском дворце.

В 1729 году присвоено звание архитектора, и направлен в помощь к обер-архитектору Ф. Растрелли в Москву и внес свой вклад в постройку кремлёвского Анненгофа. В Москве он проектирует Благовещенскую церковь и Никольскую церковь.

Шедель, несомненно, успел приложить свою руку ко многому за год, жизни в Петербурге, но как мы знаем город строился и менялся потому многое не сохранилось. Так же Шейдель в 30-х. годах перестраивает множество киевских церквей. Остаток жизни он проводит в Киеве, где жиль в нищете и 10 февраля 1752 г. он скончался.

Из других архитекторов-немцев внесших вклад в русскую архитектуру первой половины XVIII века, были Л.Т. Швертфегер, Г.И. Маттарнови и Н.Ф.Гербель.

Георг Иоганн Маттарнови как и другие иностранцы меняет имя на Ивана Степановича Маттернови. Г.И. Маттарнови появился в Петербурге в 1714 году, а в ноябре 1719 года уже умер. Известен своим проектом и началом строительства Зимнего дворца Петра I, который в последствии в 1726 году был перестроен Трезини. Он же проектировал проект первой каменной церкви Исаакия Далматского особо почитаемого Петром I и проект "Кунсткамеры", так же он принимает участие в строительстве Летнего дворца.[24]

После смерти Г.И. Матторнови все постройки, которые он вел, были переданы Н. Ф. Гербель – у нас он прослыл как, Никола Федорович, прибыл в Петербург в 1717 году который так же прожил очень мало в Петербурге, умирает в 1724 году. Им были начаты и продолжены работы других архитекторов, среди его работ были такие проекты как; Южный фасад церкви Исаакия Далматского, Партикулярная верфь, Кунсткамера, Зимний дворец Петра I

К 1721 году в его ведении было настолько много дел что ему пришлось просить Петра I дать ему помощников и увеличить число рабочих иначе он не сумет справится[25]. Но не одно из его многочисленных построек до нас не сохранилось, только если по гравюрам и случайным чертежам сохранившихся в архиве министерства императорского двора.

Из голландцев был здесь только один Стефен Фан Звитен , данные о котором появляются только с 1721 года и тогда же приступивший к постройке "подзорного дворца", по собственному проекту. Но он не докончил этот дворец, продолжил его работу его помощник де Вааль, а сам он был полностью занят строительством загородного дворца Петра I в Дальних Дубках.

Так же в 1716 году Лефорт побывав в Париже нанимает Ж. Б. Леблона (1679 – 1719).В следующем году архитектор Ж. Б. Леблон составил новый проект планировки Васильевского острова, однако строительство продолжалось по чертежу Трезини.[26]Это был замечательный и оригинальный архитектор французского мастерства , оп построил огромного количество памятников петровского времени: многие его работы не сохранились, либо - же сохранились но были доработаны и искажены последующими архитекторами, большинство чертежей сохранились и находятся в Эрмитажа.

Большой Петергофский дворец единственная работа завершенная автором, которая так же был перестроена Растрелли–сыном. Гораздо роскошнее и величественнее Петергофского дворца должен был быть Стрельнинский дворец, который больше всего был интересен Петру. Леблон же в свою очередь был очень занят другими работами, потому не успевал с чертежами, вскоре он их предоставил Петру, но воплотит не успел. Очень большое время заняло у него разбивка Петергофских и Стрельнинских садов, причем в Петергофе он столкнулся с проблемой отвода грунтовых вод, также одновременно шли работы в Летнем саду. Все эти начинания архитектора мешали началу строительства Стрельнинского дворца, вскоре в 1719 году посреди множества не законченных дел он погибает.

В этот же период времени в Петербурге трудились еще несколько талантливых итальянцев: Киавери, Микетти и наиболее известный внесший огромный вклад в русскую архитектуру Бартоломе́о Франче́ско Растре́лли

Гаэтано Киавери на русской службе он с 1718 года. Ему принадлежат такие работы как дом царицы Прасковьи Федорвны, так же после смерти Матарнови он занялся завершением строительства Кунсткамеры и Библиотеки, в постройке библиотеки он запомнился строительством знаменитого колонного зала. На некоторое время отбывал на родину, по возвращению продолжает внутренние отделки Кунсткамеры. Вскоре был уволен с поста архитектора Петербурга , а в 1728 году отбывает на родину.

Другим итальянцем работавших одновременно с Киавери был – Николо Микетти. Информаций о его личной жизни очень мало, только некоторые документы Государственного архива из которых можно узнать об его личности. Из письма Юрия Кологривова, находившегося в Риме по поручению Петра I, вел переговоры с местными архитекторами для принятия на службу в Россию. Он 1718 году прислал письмо Петру в котором говорит, о том что он обошел все Папские земли и нашел, Папского архитектора Николо Микетти, и то что уговорит его было трудно, но договорились на том что он будет получать до четырех тысяч рублей и дом.

С 1719 года, после смерти Леблона, он занимает его должность с теми же жалованиями которые были у Леблона, он помогает Петру в выписке из Италии множества художественных произведений, для обустройства многих дворцов в Петербурге[27]. Из множество его работ сохранился лишь Екатеринентальский дворец в Ревеле, но в его строительстве он принимал участия лишь на ранних стадиях, а достраивать пришлось его ученику Земцову, а сам он был погружен в строительства Петербурга доделывая и изменяя наследство Леблона.

В Петербурге Микетти вносит изменения в Летнем саду и в Петергофе, после чего целиком принимается за работе в стрельнинском дворце, который так же не был им достроен. Ввиду того как затягивалось строительство дворца уже к 1721 году Петр I, уже охладел к Стрельне даже начинал проявлять сожаления насчет дворца, что скорее всего побудило Микетти покинуть Россию и вернуться в Италию.

К концу первой половины XVIII особую известность среди иностранных архитекторов удостаивается обер-архитектор Петербурга Франческо Бартоломео Растрелли (1700-1771гг.), расцвет творчества которого пришелся на период правления Елизаветы Петровны.

Растрелли из семьи известного скульптора и архитектора Бартоломео Карло Растрелли. В 1715 году его семью приглашает Петр I в Россию. Первое образование он получает от своего отца, так же помогал в строительствах дворцов А. Д. Меншикова. Часто выезжал за границу, в основном в Италию для получения образования[28]. Первая работа юного Растрелли каменный трёхэтажный дворец Дмитрия Кантемира у Потешного поля в Петербурге (1721–1727).

Далее он начинает творить свои работы в Курляндии. Где он в 30-е годы для герцога Бирона он строит Рундальский дворец и дворец в Митаве. Работа Бирону очень понравилась, и он рекомендует его на должность обер–архитектора императрицы Анны Иоанновны, а после нее уже преемницы Елизавете.

С 1741–1744г. Он строит для Елизаветы Петровны деревянный летний дворец в Санкт–Петербурге, так же по желанию императрицы он сопровождает уже несколько масштабных проектов. Конец 40-х он всецело занят работой над Большим дворцом в Петергофе, тогда же им был и разработан эскиз Андреевского собора в Киеве. В начале 50-х он занят реконструкцией Екатерининского дворца в Царском Селе.[29]

Так же Растрелли принимал участие в строительных работах вне столицы, так же подрабатывая на частных заказах, но сам он не присутствовал на строительных объектах, ограничившись только составлением чертежей, а реализацией его планов занимались другие архитекторы. Так при строительстве Большого дворца в Царском Селе, за строительство отвечали А. В. Квасов и С. И. Чевакинский.

Основным центром масштабных строительств в первой половине XVIII был Петербург, но была затронута и Москва хотя и не в таких масштабах. Говоря об иностранцах строивших в этот же промежуток времени в Москве, надо упомянуть наиболее известного строителя кремлевского арсенала Конрата, или как его звали в Москве, Христофор Христофорович Кундорат. Родом он из Саксонии, мастер каменного и палатного дела. Поступил он на службу в Оружейную палату в 1701 году с целью построить арсенал или же цейхгауз на примере немецкого, и обучить русских каменщиков этому делу. Но стройка была прикрашена из за русско-шведской войны, вплоть до 1731 года, к этому времени был построен только первый этаж, достраивать вынужден был генерал фельдцейхмейстер граф фон Миних.

Заканчивая этот краткий обзора деятельности иностранных строителей в первой половине XVIII нельзя не упомянуть еще об одном человеке внесший большой вклад архитектуру России и верном сподвижнике Петра I, Якове Брюсе(1670-1735г.). Он был образованнейшим человеком своего времени, математик, естествоиспытатель и инженер.

Всю свою библиотеку он завешал Академии наук, в котором находятся множество архитектурных планов. В имении "Глинки", Богородского уезда Московской губернии до сих пор в целости схоронился дом, скорее всего выстроенный им самим. Здесь он жил после смерти императрицы Екатерины I, отказавшись от всех должностей.

Надо так же упомянуть и о другой стороне пользы приглашения иностранных архитекторов на русскую службу. Так каждый иностранный архитектор при поступлении на службу в России, получал в свое распоряжение переводчика, который содержался за счет государства. Одним из таких переводчиков был и знаменитый впоследствии русский архитектор Михаил Земцов, который был в услужении с 1710 года у Трезини. Находясь в такой близости с архитекторами, они познавали мастерство своего хозяина и в последствии вырастали до известных архитекторов.

Среди такой беспорядочной спешки иразнородности, формировался тот облик, который Петербург получил к концу царствования Елизаветы Петровны. От этого периода сохранились лишь работы Доменико Трезини и Ф.Б.Растрелли.

Многие работы других авторов не схоронились либо были перестроены другими архитекторами, либо разрушены, сохранились только кое-какие счастливо уцелевшие обрывки в виде помятых, запятнанных чертежей и блеклых гравюрок, дающие связующие звенья для воссоздания былого облика строительства Петербурга.