Прибавочный продукт как первопричина разделения труда

Одним из ключевых элементов идейного наследия Маркса является вывод о том, что в условиях всех известных истекшей истории общественно-экономических формаций прибавочный продукт имеет главную ценность в качестве специфического инструмента экономического принуждения. Основной же целью принуждения во все времена являлось формирование и закрепление адекватной интересам господствующих классов системы общественных отношений. Между тем, если ретроспективно развить этот вывод на самые начальные этапы развития человеческого общества, мы неминуемо обнаружим, что первым его назначением должно было стать принуждение к окончательному разрыву со все еще полустадными формами сосуществования, образование начал социальной иерархии и жесткому структурированию впервые возникающих общественных связей.

Итак, мы можем заключить о том, что своеобразными «точками кристаллизации» будущего социума предстают центры производства первичного избытка необходимого продукта. Эволюция именно этого избытка запечатлевается в последовательной трансформации сначала простых запасов самого насущного для обеспечения жизнедеятельности общины в ирригационные каналы и храмы, затем в знаки роскоши и богатства, наконец, в бессмертные произведения искусства. Сразу уточним: приведенная последовательность не может претендовать на вскрытие внутренней логики развития, здесь лишь простая фиксация ее внешних проявлений. Действительный механизм преобразований еще только подлежит выявлению. Но уже сейчас можно утверждать, что при всем разнообразии перечисленных форм каждая аккумулирует в себе то, что объединяет их,— живой труд, принудительно отрываемый от производства строго необходимых для простого выживания вещей. При этом порождение и последующая трансформация каждой из этих форм есть в то же самое время расширенное производство и воспроизводство все более совершенствующейся системы цементирующих социум общественных отношений, распределение и регламентация различных социальных ролей, прав и обязанностей всех индивидов и групп, составляющих общину.

Вывод о том, что прибавочный продукт служит инструментом принуждения в процессе стихийного классово ориентированного социального строительства — это величайший вклад Маркса в развитие не только политико-экономической, но и философско-исторической мысли. Однако впервые этот вывод возникает не на страницах «Капитала». Речь идет о ранней работе, получившей условное наименование «Экономическо-философские рукописи 1844 года».[37] Именно там дается обоснование причин классовой дифференциации, именно там формулируются необходимые условия воплощения извечной мечты человека о не знающем социальной вражды справедливо устроенном обществе.

Стихийное изменение патриархальной формы необходимого/прибавочного продукта кладет начало бесконечному процессу диверсификации человеческой деятельности (Маркс называет это разделением труда), рождению новых потребностей и новых средств их удовлетворения. Каждая следующая ступень этого разделения есть в то же время и новый этап в развитии общества; в свою очередь, с каждой новой ступенью укрепляется и прямая зависимость от него каждого индивида.

Диверсификация совокупной деятельности обладает одним существенным для социального строительства свойством, которое проявляется в способности соединять людей, делать их необходимыми друг другу. Если угодно, делать принудительным совместное их существование и порождать общий интерес в совместном же совершенствовании всех сторон общественной жизни. Известно, что этому способствуют и один язык, и одни обряды, и один уклад жизни, но действие этих факторов требует столетий, разделение же труда обладает свойством ферментировать интеграционные процессы. Социальное строительство идет куда быстрее именно там, где ничем не сдерживается порождающее всеобщую зависимость друг от друга разделение труда и развиваются производительные силы общества: «Уровень развития производительных сил нации обнаруживается всего нагляднее в том, в какой степени развито у нее разделение труда».[38] (К тому же уместно задаться вопросом: откуда взяться единому языку и единым обрядам, где нет объединяющей всех деятельности; так что интегрирующий всех процесс формирует не одну только государственность; собственно деспотическое государство — это только вершина, которая скрывает под поверхностью видимого куда более фундаментальные начала.)

Ни технический, ни социальный прогресс невозможны без все углубляющейся диверсификации производства, развития и дифференциации его орудий, возникновения новых ремесел, специализации индивидов. Но заметим, все это влечет за собой не только совершенствование совокупного труда и повышение его производительности; рождение новых видов деятельности и новых навыков к труду — это еще и накопление интегрального опыта зарождающейся цивилизации — а значит, развитие способности адекватно реагировать на все вызовы времени.

Словом, Маркс вовсе не случайно назовет совокупность производственных отношений, то есть социальных связей, возникающих по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных ценностей, началом не просто цементирующим любое общество, но составляющим самую сердцевину его содержания, его квинтэссенцию, его суть.

Степени разделения общественного труда удивляются уже античные авторы. Оттенок какого-то благоговейного восторга звучит в словах Плутарха, описывающего возрождение разгромленных персидским нашествием Афин. По его свидетельствам, начинания Перикла собрали на этой грандиозной строительной площадке: «…плотников, мастеров глинных изделий, медников, каменотесов, красильщиков золота, размягчителей слоновой кости, живописцев, эмалировщиков, граверов, матросов, кормчих, тележных мастеров, содержателей лошадей, кучеров, крутильщиков канатов, веревочников, шорников, строителей дорог, рудокопов». «При этом,— добавляет он,— словно у полководца, имеющего собственную армию, у каждого ремесла была организованная масса низших рабочих, не знавших никакого мастерства, имевшая значение простого орудия…».[39] Впрочем, разделение труда достигает высоких степеней еще задолго до времен, описываемых Плутархом, так, во время строительства египетских пирамид выделялись отдельно профессии рабочих по камню: камнесечцев, камнетесов и камнерезов.[40] Ясно, что этими перечнями не исчерпывается вся номенклатура существовавших тогда ремесел, но они дают вполне отчетливое представление о степени диверсификации человеческой деятельности, которая достигается уже в глубокой древности.

Таким образом, появление прибавочного/необходимого продукта и последующее умножение разнообразных его форм уже с самого начала рождает всеобщую зависимость всех от всех, делает в буквальном смысле слова принудительным совместное существование и постоянное взаимодействие не только индивидов, но и больших самодостаточных семейств; в конечном же счете создает все великие цивилизации. Начинается же все со случайного избытка.