МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

Крушение Западной Римской империи в конце V века н.э. повлекло за собой и ломку материальных структур античности: разрушаются дороги, жилые и общественные здания, храмы, сложные технические сооружения; гибнут и вырождаются многие сельскохозяйственные культуры и породы скота. Теряются знания и навыки в самых разных сферах материального производства: исчезает высокоразвитое стекольное производство, а камень, который варвары не умели добывать и обрабатывать, повсеместно заменяется деревом. Исключение составляют местности, близкие к центрам римской античной культуры, – здесь камень добывается в уже готовом виде из римских дорог и сооружений. Практически полностью рушатся связи между отдельными регионами. Продукты сельского хозяйства и примитивные изделия домашнего ремесла почти полностью удовлетворяют потребности маленьких замкнутых человеческих сообществ. Торговля сводится к минимуму, а денежное обращение практически полностью исчезает.

Аграрно-теократическое общество раннего средневековья по сути своей антитехнично и никаких попыток улучшения условий труда и усовершенствования средств производства не проявляло. Лишь монастыри, вынужденные не только самостоятельно производить все необходимое для себя, но и заниматься благотворительностью, были в какой-то степени заинтересованы в механизации своего труда. Этому способствовало и то, что монастыри являлись основными хранителями интеллектуального наследия античности.

Основными строительными материалами являлись дерево и камень. Причем, в раннее средневековье камень считался роскошью и использовался для строительства лишь светскими и церковными феодалами. Даже в XII-XIV веках большинство построек Западной Европы были из дерева. Лес одинаково служил человеку для обогрева, для сооружения жилищ, для изготовления мебели, орудий, для постройки экипажей и судов. Отсюда – огромные опустошения некогда сильно облесенных пространств. Особенно много леса потребовало строительство флотов в XV-XVII веках.

Одним из наиболее редких и дорогих материалов было обычное железо, считавшееся стратегическим ресурсом и практически полностью шедшее на производство доспехов и оружия – как для внутреннего пользования, так и для экспорта на исламский Восток. Несмотря на обилие месторождений железной руды в обыденной хозяйственной деятельности железо использовалось редко. В этом – одна из причин малой эффективности средневекового сельского хозяйства. Потребовалось несколько столетий, чтобы появился тяжелый железный плуг, приспособленный к обработке европейских почв. В него запрягали несколько пар быков или волов, а скорость обработки земли при этом была крайне низкой. В этой связи потребовалось еще одно новшество, позволившее сделать такой плуг сколько-нибудь функциональным. Причем это изобретение считается сегодня едва ли не наиболее значительным за весь период Средних веков. Это – хомут. Хомут и усовершенствованная сбруя дали возможность перенести нагрузку с шеи животного на плечи. После этого лошадь становится универсальным тягловым средством в сельском хозяйстве, на транспорте и в производстве.

Еще одним серьезным средневековым новшеством, хотя и известным еще в античности, стала водяная мельница. Помимо обмолота зерна она использовалась и в различных ремеслах: в сукноделии, металлургии, кожевенном деле, а также для осушения болот. Позднее, в XII веке, из исламского мира была заимствована и ветряная мельница, использовавшаяся преимущественно по своему прямому назначению. В большинстве своем они были весьма скромны по мощности: от 2 до 5 лошадиных сил на водяное колесо, и до 5-10 лошадиных сил для крыльев ветряной мельницы. Однако в экономике, плохо обеспеченной энергией, они представляли значительный прирост мощности и сыграли серьезную роль в первом экономическом подъеме Европы. Водяная мельница была более распространена, чем ветряная, в силу своей древности, универсальности, меньшей зависимости от природных условий, а также большого числа рек и речек, способных вращать лопасти колеса. Есть мнение, что колеса как водяных, так и ветряных мельниц первоначально вращались в горизонтальной плоскости. Со временем колеса были поставлены вертикально (после внедрения зубчатой передачи), после чего мощность мельниц увеличилась в несколько раз. Именно такая мельница нового образца широко распространилась в христианском мире.

Подлинную революцию в вооружении, тактике и стратегии ведения войны произвело изобретение огнестрельного оружия. Считается, что порох был изобретен китайцами в конце 1 тысячелетия н.э. Они изготовляли его из селитры, серы и толченого древесного угля. Первые образцы китайского огнестрельного оружия восходят, по всей видимости, к XI в. В Европу рецепты пороховых смесей попадают от арабов в XIII-XIV вв. и только в первой половине XIV века появляется первая, еще крайне примитивная, артиллерия, являвшаяся скорее психологическим, нежели боевым оружием. Но если в начале XV в. китайская пушка не уступала европейской и даже превосходила ее, то к концу века, в связи с изобретением зернистого пороха и с переходом с каменных ядер на чугунные, европейская артиллерия оказалась вне конкуренции. На рубеже XV-XVI вв. появляется и ручное огнестрельное оружие, окончательно выбившее закованное в латы рыцарство. Появление огнестрельного оружия потребовало создания новой металлургической базы и вызвало целую волну технических новаций: появляется сварка металлов, термическая обработка, строгание, сверление и т.д.

Такую же роль первотолчка для развития средневековой математики и механики сыграло зодчество. Строительство, особенно храмовое, требовало сложнейших расчетов и применения передовых технологий. Особенно это проявилось в готике, когда наряду с традиционными деревом и камнем стали использоваться обожженный кирпич, известковая штукатурка, керамическая плитка, черепица. Возможно, в какой-то степени математические потребности средневековых зодчих заставили перейти к арабской позиционной системе счисления, ставшей впоследствии основой всей современной математики.

Культурный, в т.ч. и материальный подъем средневековой Европы не был бы возможен без широкого обмена научной и технической информации. Основными носителями ее на протяжении средневековья были папирус, пергамент (пергамен), а впоследствии – бумага. Однако папирус в Европе не произрастал, пергамент был слишком дорог, поэтому именно бумага стала главным фактором информационного обмена с эпохи позднего средневековья. Бумага пришла, как и многие другие важнейшие изобретения, из Китая, пройдя через ряд мусульманских стран. Первые бумажные мельницы заработали в арабской Испании в XII в. Однако собственно европейское бумажное производство по-настоящему началось в Италии лишь в начале XIV в. Водяные мельницы приводили в движение огромные деревянные колотушки, которые измельчали утилизированной тряпье, собиравшееся старьевщиками. Получившуюся влажную массу проклеивали специальным составом, прессовали, просушивали, отбеливали, разрезали на листы определенного размера. Бумага не отличалась ни прочностью, ни красотой; единственное ее преимущество заключалось в ее мизерной стоимости. Кроме того, мягкость нового материала, его однородная поверхность предопределили его в качестве единственно возможной основы для книгопечатания. Взрывной рост университетов в Европе с XII века, повлекший за собой рост читающей публики, сделали тиражирование печатной продукции крайне востребованным.

Книгопечатание также не является европейским изобретением. Китай знал книгопечатание уже с IX в., с XI в. начали печататься буддистские сочинения в Японии. Оно производилось в форме ксилографии с резных деревянных досок, каждая из которых соответствовала одной странице. В середине XI века в Китае появилась идея подвижных литер: эти керамические или оловянные литеры крепились воском к металлической форме. Сначала они почти не получили распространения, так как слишком быстро снашивались. Но уже в начале XIV в. использование подвижных деревянных литер сделалось обычным и даже дошло до Туркестана. И лишь в середине XV века появляется европейское книгопечатание, просуществовавшее в своих первоначальных формах вплоть до второй половины XVIII столетия.

Крайне слаборазвитыми в средневековье оставались транспорт и транспортные коммуникации. Тягловый скот до изобретения хомута был малоэффективен, колесный транспорт практически отсутствовал, да и дорог в прямом смысле этого слова не было, они представляли собой более или менее широкие тропы, проходимые только в сухое время года. Только к XIV веку появляется телега на колесах со спицами; кареты, в своем зачаточном виде, появились только во второй половине или в конце XVI в. С появлением колесного транспорта начинают строиться проезжие дороги и мосты. Почта тех времен тратила недели, даже месяцы на то, чтобы добраться до адресатов. Неудивительно, что иностранцев, бывавших в Московии всегда поражала и восхищала ямская гоньба, доставшаяся нам от монголов, а тем, в свою очередь, от китайцев. Вплоть до XVIII века в Европе не могли создать более быстрое почтовое сообщение, нежели на Руси.

Неразвит был и морской транспорт. За исключением скандинавов, европейцы долго не осмеливались выходить в открытое море. Только к XIV веку ганзейцы на севере и венецианцы на юге осваивают морские трассы между европейскими и ближневосточными государствами. В это время на европейских судах появляются компас, рули, якоря, совершенствуется система парусов, появляются морские карты – лоции и карты береговых линий – портуланы. Только во второй трети XV века появляется каравелла, корабль, приспособленный к дальним морским плаваниям. Иными словами, менее чем за столетие до открытия Америки создаются основные предпосылки и средства для ее завоевания и колонизации. При этом европейский флот оставался крайне примитивным, в отличие, например, от китайского, который применял компас уже с XI в. и располагал с XIV в. большими четырехпалубными джонками, разделенными на водонепроницаемые отсеки, оснащенными четырьмя-шестью мачтами, способными нести 12 больших парусов, и с командой в тысячу человек. Несомненно большим опытом мореплавания и лучшими судами обладали и арабы. Однако же именно европейское открытие Нового Света и открытие южного пути в Индию дали Европе всеобщее морское превосходство на многие столетия вперед.

Одной из причин Великих географических открытий стала удивительная, почти патологическая страсть средневековых европейцев к пряностям – перцу, корице, гвоздике, мускатному ореху, имбирю. Страсть эта не может быть объяснена без обращения к проблеме средневекового питания в целом. До конца XV в. в Европе не было утонченной кухни. Основной пищей являлось мясо, подававшееся в вареном и жареном виде, соединенным с овощами или с рыбой, в виде смеси, накладываемой на блюда. Отдельно к этой мясной мешанине подавали разнообразные соусы. В XIV–XVI вв. такое потребление мяса не было роскошью. Наблюдалось изобилие мяса говядины, баранины, свинины, курятины, голубей, козлятины, баранины, не говоря уже о дичи, которая стоила дешевле мяса в лавках. Изобилие это объясняется тем, что с середины XIV века, после катастрофической Черной смерти рабочая сила стала редкой и условия жизни для тех, кто трудился, были очень хороши. Для резко сократившегося населения Европы мясо перестало быть роскошью и стало основой повседневного рациона большинства людей. Тем более что за почти столетие отсутствия массовой охоты в европейских лесах, там развелось большое количество дичи, что еще значительней сбивало цены на мясные продукты.

Скорее всего, не всегда свежее мясо, плохо сохраняющееся, требовало приправ, обильного перчения, пряных соусов. Это был способ смягчить скверное качество мясной пищи – основного вида питания того времени. Таким образом, и Черную смерть можно отчасти благодарить (или винить) за лидерство европейцев в современном мире.

Особым явлением материальной культуры явился средневековый город. Считается, что именно взрывной характер роста численности городов, начиная с XI века, обеспечил общий подъем во многом еще варварской европейской цивилизации. Демографический взрыв на рубеже 1 и 2 тысячелетий, новации сельскохозяйственного производства и слабость государственных образований указываются в качестве основных причин этого роста. Впрочем, в большинстве ранних городов насчитывалось по 200-300 жителей. Городом эти поселения делали крепостные стены и отрыв от сельскохозяйственного производства.

Европейский средневековый город с одной стороны являлся порождением феодального строя, а с другой, старался всеми способами, чаще всего крепостными стенами, отгородиться от него, сохранить свои городские свободы и порядки. Вопреки сложившемуся представлению, крепостные стены поначалу мало стесняли расширение города. Когда город начинал испытывать нужду в пространстве, стена перемещалась, и столько раз, сколько требовалось. Такая практика стала исчезать лишь на рубеже XV-XVI вв., когда против крепостных стен стали использовать артиллерию. После нескольких десятилетий почти полной беззащитности городов хрупкие каменные укрепления уступили место толстым земляным сооружениям, чуть приподнятым над поверхностью земли; ядра увязали в них, не причиняя никакого вреда. А на самых высоких площадках такой насыпи, стали размещать оборонительную артиллерию. После этого перемещение городских стен стало слишком дорогим предприятием.

Средневековый город не использует прямоугольную планировку античности; план его запутан, улицы и переулки кривые и узкие. Только две цивилизации эпохи средневековья создавали города с запутанной и беспорядочной застройкой – страны ислама (включая и Северную Индию) и средневековый Запад.

Центр средневекового города составляют два строения – центральный храм и ратуша, рядом с которыми располагались рыночная площадь, дома богатых горожан, общественные здания. Город, как правило, был очень тесен: дома тянулись вверх, почти соприкасаясь вторыми этажами на узких улочках.

Большой проблемой большинства средневековых городов было водоснабжение и канализация. В старых римских городах для этого использовали сохранившиеся античные сооружения, во всех других – мусор и нечистоты выбрасывались и выливались прямо на улицу, хотя такие действия обычно запрещались. Только к XIV веку появляются водосточные канавы и начинают мостить главные улицы, ведущие к храму.

Средневековое жилище, так же как и город, это прежде всего убежище: средневековый дом закрыт, темен и не имеет четкой планировки. Вообще, отгороженность от внешнего мира, создававшая иллюзию защищенности, является характерной чертой средневековой поселенческой структуры. И хотя реальную защиту давали лишь городские и замковые укрепления, даже скромные крестьянские поселения старались укрепить: деревню обносили общей стеной или валом, а церковь становилась своеобразной крепостью.

Средневековые жилища, в отличие от античных, не имеют строгой типологии. Лишь очень условно можно выделить сельский дом, дом зажиточного горожанина (бюргера) и феодальный замок. Хотя дом мог быть и жалкой лачугой и большим особняком, а замок мог состоять всего лишь из одного донжона, 2-4 этажной круглой каменной башни.

Во многом социальный статус владельца жилища определялся используемым строительным материалом. Камень являлся атрибутом жилищ социальных верхов. Крестьяне или рядовые горожане использовали почти исключительно глину и дерево.

Крестьянский дом как правило состоял из одной комнаты, где находился очаг. Зачастую, особые помещения для скота отсутствовали и домашние животные жили в доме за особой перегородкой. Дом мог быть построен или отремонтирован только с разрешения сеньора и общины. Они же контролировали количество необходимого материала – глины, камня и бревен. Накрывался он как правило дерном или соломой, которую в голодные годы скармливали скоту.

Феодальный замок возводили первоначально из дерева, затем из камня. Он состоял из донжона, который разделялся деревянными перекрытиями на этажи. Первый этаж в целях безопасности был забит, второй являлся складом, на третьем этаже обычно располагалась семья сеньора. Вокруг донжона размещались фортификационные укрепления: крепостная стена на валу и ров. Ров заполняли водой и сооружали подъемный мост.

Жилище бюргера обычно имело 2 этажа: на первом была устроена мастерская и лавка, на втором располагалась семья. С ростом городов дома разрастаются в высоту и глубину, пристраивая различные чуланы и каморки.

Несмотря на распространенное в средневековье стремление отгородиться от всего внешнего мира, отдельные или личные комнаты могли позволить себе иметь только очень важные персоны. Жизнь всех остальных протекала на глазах друг у друга. В лучшем случае большие комнаты перегораживали с помощью ширм. Стены обычно штукатурили или белили, в богатых домах и замках – расписывали. Полы выстилали досками, каменными плитами, либо керамической плиткой. В бедных домах – пол был земляным; обычно его покрывали свежей травой, цветами, а зимой – сеном или соломой. Позже из соломы начинают плести циновки – прообразы современных паласов и ковровых покрытий.

Окна, как правило, были небольшие. На севере их затягивали бычьими пузырями, слюдой или промасленной тканью (потом бумагой). Стекло было большой редкостью. Оно было низкого качества и небольшого размера, поэтому распространялось лишь в виде витражей. Но и такие окна могли себе позволить иметь только очень состоятельные люди.

Большой проблемой средневековья являлся обогрев жилища. На большей части Западной Европы вплоть до XII века единственным средством обогрева являлся кухонный очаг, на котором готовили еду. В XII-XIII веках почти повсеместно появляется камин. Однако слишком широкий вертикальный дымоход, создавал такую тягу, что, сидя возле огня, человек подвергался опасности зажариться с одной стороны, тогда как противоположная сторона замерзала. Отсюда проистекала тенденция все более увеличивать размеры камина, так чтобы поместить скамьи под его навесом по обе стороны очага. Но даже такой камин не являлся достаточным отопительным средством. Зимой в промерзшем доме только возле самого очага можно было укрыться от холода. Вплоть до начала XVIII столетия даже в богатейших домах Западной Европы в зимнее время люди практически не снимали верхней меховой одежды. В значительно лучшем положении находились страны центральной и восточной Европы – Германия, Польша, Венгрия, Московская Русь. Здесь место камина занимала отопительная печь, сложенная из камня, кирпича, иногда слепленная из глины. Приезжих иностранцев всегда удивляла и восхищала возможность нахождения зимой в отапливаемом печью помещении без верхней одежды.

Очень медленную эволюцию в средневековье претерпевали предметы интерьера и мебели. Связано это было с ограниченными производственными возможностями. Лишь на рубеже XV-XVI вв. от плотников отделились столяры т.е. те, кто работает со сравнительно небольшими изделиями. И лишь в XVII в. из самих столяров выделяются краснодеревцы, которые собственно изготовляли мебель. Поэтому, на протяжении всего средневековья именно плотники сооружали дома и мебель. Отсюда крупные размеры, прочность, определенная грубоватость мебели, состоявшей как правило из узких столов, скамей, табуретов, сундуков из плохо отесанных широких досок, соединенных железными полосами на гвоздях. Лишь к концу средневековья распространяется соединение в паз, деревянные гвозди и, наконец, железные шурупы, которые давно были известны, но стали широко использоваться только в XVIII веке. Вплоть до XVI и даже в XVII в. было правилом окрашивать мебель. Иногда мебель до окраски обтягивали тонкой тканью и штукатурили, чтобы цвет не подчеркивал недостатки дерева. С конца XVI в. мебель стали просто натирать воском или покрывать лаком. Основными и универсальными предметами мебели на протяжении всего средневековья оставались сундуки и лавки. Только дома состоятельных владельцев имели стулья и кровати. И только к концу средневековья из сундука поставленного вертикально появляется шкаф. Законодательницей мод в мебельном интерьере на протяжении веков оставалась Италия, где не были окончательно утрачены приемы изготовления мебели и инструменты античной эпохи.

Особую проблему позднесредневековой и новоевропейской материальной культуры составляют вопросы личной гигиены. Чистоплотность людей этого времени оставляла желать лучшего. Люди не мылись (и даже не умывались) годами, рассматривая водные процедуры лишь в качестве особого лечебного средства, применяемого тогда, когда остальные средства оставались бессильны. Лишь к XVIII веку привилегированные слои станут отмечать вызывавшую у них отвращение неопрятность бедноты. Вместе с тем, бани, являвшиеся наследием Рима, в целом были довольно распространены в средневековой Европе – как частные, так и общественные. В них находились ванны, парильни, лежаками для отдыха, бассейны. Так же как и римские бани они были совместными. Однако, начиная с XV–XVI вв. общественные бани становятся все более редкими, и практически полностью исчезают, что мотивировалось распространением болезней, как правило сифилиса. Одной из причин закрытия бань несомненно была и деятельность проповедников, как католиков так и кальвинистов, яростно обличавших бани как рассадник нравственного разложения. Только в странах Центральной и Восточной Европы практика пользования общественными банями осталась общераспространенной.