ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Гильдия купцов 2 страница

Курчгез с досадой на лице сидел, размышляя над ситуацией в которую он попал. Его лицо, несмотря на загар, сохраняла свой первичный бледно-желтый цвет. Курчгез был мужчиной высокого роста, крепкого телосложения со светлыми, как песок волосами и голубыми, как небо глазами, характерными для кыргызов.

 В памяти Курчгеза сразу появились воспоминания пятилетней давности, о которых сколько бы ни старался, он никак не мог забыть. Будучи еще молодым и горячим джигитом он пошел добровольно служить в армию монгольского полководца Мунджехбия. Служба в монгольской армии ничего ему не давало, за исключением того, что родители и близкие его могли находиться в безопасности. Поскольку по приказу генерала Мунджехбия, родственники всякого кто вступал в ряды его многочисленной армии, освобождались от уплаты налогов и от всех посягательств со стороны монгол. Такое преимущество облегчало Курчгезу службу в монгольской армии, так как, находясь в долгих походах, он мог без всякой боязни отсутствовать достаточно долгое время.

Однако все же одно обстоятельство не давало ему покоя. Если он не боялся того, что его семью тронут монголы, то на счет своих он не мог дать никаких гарантий. Многие жители долины, где он жил к его решению отнеслись с крайним недовольством, а некоторые старцы даже открыто показывали ему свое презрение. Но когда его примеру последовали еще четыре десятка других джигитов с его полселения, то презрительное отношение к ним уменьшилось. В любом случае решение принятое ими было отнюдь не от безрассудства юной головы. Они приняли это решение, чтобы выжить и продолжить свой род. В столь трудные времена многие люди вымирали целыми семьями. Часть из них погибало от естественного голода и болезней, а остальные погибали от безжалостных нашествий монголов, китайцев и других разноязычных, диких племен. Из-за отсутствия постоянных сил для поддержания порядка и обеспечения охраны селений, они становились легкой добычей для врагов. Жители маленьких поселений много раз обращались к большим кыргызским городам, с просьбой присоединить их к себе, или хотя бы прислать небольшую армию. Все было безрезультатно, многие ханы и бай-манапы отказывались им помочь, считая их предателями, и пособниками монголов. Вот почему Курчгез и сорок других кыргызских джигитов были вынуждены записаться в монгольскую армию. За четыре года кыргызские воины, сражавшиеся на стороне монголов, показали себя с лучшей стороны. Данное обстоятельство не осталось без внимания со стороны монгольских офицеров. Поэтому, сам генерал Мунджехбий приказал сформировать из кыргызов отдельную тысячную, а наиболее отличившихся воинов, наградить особым нагрудным знаком монгольского хана. Затем из числа награжденных выбрать наиболее храброго и сделать его их командиром. Курчгез, за эти годы научившийся мастерски владеть мечом и больше всех кыргызов отличившийся во многих боях был назначен тысячником.

Быть тысячником в монгольской армии – это означало только одно, а именно то, что Курчгез по рангу приравнивался одному из высших офицеров монгольской армии, поскольку в его подчинении находилось одна тысяча солдат, которые вместе с ним проходили через множество боев и сражений.

Генерал Мунджехбий всю жизнь мечтавший о том, чтобы в его армии служили бесстрашные и храбрые воины, был очень рад видеть отдельный тысячный отряд, состоящий из доблестных кыргызских воинов. Чтобы наверняка знать, что они не нанесут удар ему в спину, он приказал им всем выбрать себе невест среди монгольских девушек. Таким образом, предусмотрительный Мунджехбий решил лишний раз подстраховаться. По его мнению, кыргызы, после длительной жизни с монголками, так или иначе, должны были привязаться к ним, а то и вовсе влюбиться. К тому же, если от их брака рождались дети, то у него появлялись хорошие заложники. Ведь именно с помощью жен и детей можно было держать кыргызов в короткой узде, дабы им в один прекрасный день, не могли прийти в голову бредовые мысли ослушаться его и чего доброго, еще и попытаться напасть на него самого.

Однако после нескольких лет службы, возникшие обстоятельства вынудили Курчгеза и нескольких сотен его воинов бежать из рядов монгольской армии, – ему было невыносимо вспоминать о глупых ошибках своей юности. Встряхнув голову, Курчгез вернулся к действительности.

– Все, хватить думать о прошлом, – сказал себе Курчгез. – Лучше мне надо как следует подумать о том, в каком глупом положении оказался я.

– Шайтан! Ну, надо же а?! Неужели я, Курчгез, мог взять да и заблудиться в этих горах, – Курчгез так и не мог себя за это простить. – А ведь я, считай, что вырос в этих краях. Надо же было мне попасть в такую ситуацию!

Действительно, ситуация в которой оказался Курчгез, была не пустяковой. Несколько дней тому назад узнав от своих соплеменников о том, что по их земле собирается пройти большой караван, он вызвался быть их проводником. Тогда на границе он встретился с одним из младших купцов стоявшим в сопровождении конного отряда солдат. Они специально ждали его, так как об его появлении были осведомлены заранее. Еще тогда Курчгез своим опытным взглядом заметил что, это не был простой караван. Этот караван не относился к числу тех караванов, которые часто проходили по Великому Шелковому Пути.

Курчгез сразу определил, что эти купцы были не из близлежащих краев. Поскольку, судя по странному, и дорогому одеянию, это был не простой купец, да и снаряжения сопровождавших его воинов тоже были богатыми. За долгое время своей жизни Курчгез повидал многих воинов, включая и то, что участвовал в нескольких сражениях. Следовательно, хорошо разбирался в вооружениях солдат, но из всех виданных, эти солдаты были хорошо вооружены и к тому же, все они были в железных кольчугах, на которых были странные узоры. Поэтому он решил ухватиться за возможность хорошо заработать, оказав им хорошую услугу.

Младший купец, которого специально выслали вперед в сопровождении нескольких воинов, с целью раздобыть среди местных жителей хорошего проводника, был крайне осторожен. Шахрик эд Дин, так звали младшего купца, на долю которого выпала возможность угодить старшим купцам, найдя им хорошего проводника, был недоволен своими результатами. Поскольку, он не смог так быстро найти лучших проводников, которые смогли бы провести их караван по горным дорогам. Слухи, о приближении каравана, которые он специально пустил среди местного населения, не дали положительных результатов. За исключением того, что за восемь дней ожидания к нему явились только четыре человека. Да и то на проверке выяснилось, что двое из них просто мошенники, не имеющие о дорогах ни малейшего представления и пытавшиеся заработать легкие деньги. Их-то после нескольких расспросов и вычислил сам Шахрик эд Дин. Хотя это его и не очень обрадовало, поскольку из двух оставшихся один был старик в оборванных лохмотьях, который вряд ли кроме еды о чем-либо еще мог думать. Вторым же кандидатом был двенадцатилетний пастух, утверждавший, что он знает, чуть ли не все дороги и тропинки, ведущие до великого города Ак-Буркут. Его то и решил попридержать на время Шахрик эд Дин, хотя вместо него предпочел бы кого-нибудь постарше. Но другого выхода у него не было, так как время его очень сильно поджимало, караван уже был на подходе к границе. Поэтому младший купец очень обрадовался, когда на девятый день ожидания к ним явился мужчина в крестьянской одежде довольно таки с приятной внешностью. Мужчина хорошо объяснялся на нескольких местных диалектах, выглядел вполне здоровым, и вообще внушал к себе доверием. Шахрик эд Дин не тратя времени попусту, решил приступить к расспросам:

– Как тебя зовут?

– Курчгез из племени Карышкыра! – гордо ответил мужчина.

– Откуда ты узнал, о том, что нам требуется хороший проводник? – каждый раз, задавая вопросы, Шахрик эд Дин смотрел ему прямо в глаза, пытаясь уличить его во лжи.

– От своих соплеменников, да и потом слухи здесь быстро распространяются, словно стая ворон летящих плотной массой в разных направлениях, издавая при этом много шума, – отвечая на вопросы, мужчина, который представился Курчгезом, вел себя вполне спокойно, всем своим видом показывая, что он именно тот человек, который им нужен. Его спокойное поведение сразу понравилось младшему купцу. Но он решил не показывать ему этого, поэтому продолжил свои расспросы:

– Скажи мне, что ты знаешь о городе называемой Ак-Буркут?

– Великий город Ак-Буркут, расположен в двенадцати днях пути к северо-востоку от тех гор, – твердым голосом ответил Курчгез, указывая на вершины скалистых гор, расположенных слева от них.

– Почему вы называете его великим? Хотя, конечно, мы тоже слышали, что он большой, но от этого она вовсе не становится знаменитым. В тех далеких краях, где нам не раз приходилось бывать, мы видели большие города с высокими башнями и хорошо укрепленными стенами. Их то и можно назвать великими, а не то, что ваш город Ак-Буркут, расположенный в богом забытой горной дыре! – медленно произнес Шахрик эд Дин.

После не долгих раздумий, Курчгез попытался ответить на заданный вопрос, который казался для него забавным.

Неужели, – думал он, – этот упитанный и, наверное, хорошо образованный, побывавший во многих местах младший купец, ничего не знает о городе, о великом городе Ак-Буркут?!

– Странно, что вы до сих пор не слышали о великом городе Ак-Буркут, хотя как я уже понял, направляетесь именно туда, – почесав затылок, заметил Курчгез.

Шахрик эд Дину вдруг стало стыдно, за свой вопрос. Впервые он ощутил себя бездарным юнцом, которого устыдили…и кто? Какой-то крестьянин, пастух, землепашец?! Шайтан его раздери! С него было достаточно, Шахрик эд Дин узнал о Курчгезе все, что следовало знать. Поэтому, долго не раздумывая, взял его в проводники. Последнее что он спросил у него:

– Я не расслышал тебя, пожалуйста, повтори мне, сколько потребуется дней, чтобы добраться до города…до великого города? – это необходимо было знать, чтобы доложить об этом господину Махмуджан ибн Халифу.

– При хорошей и устойчивой погоде путешествие займет не более двенадцати дней пути.

На этом вопросы закончились. Дальнейшее, что они решили это то, что обговорили цену за услугу, которую он окажет. Указанная Курчгезом цена вовсе не понравилось Шахрик эд Дину, поскольку требуемая сумма по его предположению была слегка завышенной. Курчгез за то, чтобы вывести караван прямо к воротам города Ак-Буркут просил сорок золотых монет и плюс лошадь с хорошим снаряжением. После долгих торгов и споров Шахрик эд Дину удалось сбить цену до двадцати двух золотых и пяти серебреных монет. Тем самым, продемонстрировав свое купеческое мастерство, которым он очень гордился. На том они и решили остановиться, поскольку дальнейшие споры о сумме вознаграждения были бесполезными.

По-прошествие двух дней, с того момента, как Курчгез был нанят Шахрик эд Дином в качестве проводника для приближающегося каравана, один из воинов стоявших на дозоре сообщил о приближении каравана. Услышав эту весть, Шахрик эд Дин вскочил на ноги и велел одному из воинов подать ему лошадь.

Курчгез тоже встал со своего места и стал наблюдать за поспешными движениями Шахрик эд Дина. От того места, где Шахрик эд Дином и сопровождавшими его воинами был разбит временный лагерь, взору всех открывался весь окружающий горный ландшафт.

Встречать приближающийся караван вышел лично сам Шахрик эд Дин. Поприветствовав всех купцов низким поклоном, он сразу же направился к верблюду Махмуджан ибн Халифа, для того, чтобы представить ему найденного им проводника.

После недолгого совещание старших купцов купеческой гильдии, кандидатура проводника, предложенная Шахрик эд Дином, была одобрена.

После трехчасового привала караван продолжил свой путь по бескрайным степям и высоким горам, во главе проводника по имени Курчгез.

 

Глава 2.

 

Махмуджан ибн Халиф приказал одному из своих слуг собрать всех купцов к нему в шатер. Ему надо было посоветоваться со всеми, прежде чем им продолжить дальнейший путь. Через некоторое время после ухода слуги, к его шатру начали прибывать один за другим все купцы из их гильдии. Еще не выспавшиеся купцы были в недоумении, поскольку не имели никакого понятия о том, зачем Махмуджан ибн Халифу понадобилось поднять их в столь ранний час.

Первыми в шатер вошли два самых старших купца Фарух ибн Хасан, считавшийся самым мудрым стариком и Ибрахим ибн Халиф, главный советник гильдии и дядя Махмуджан ибн Халифа. Оба в свое время успели исколесить чуть ли не весь мир. Они считались лучшими купцами и одновременно выступали в качестве послов. Если бы не их возраст они бы наверняка до сих пор занимались бы торговлей. Но им обоим было свыше семидесяти лет, поэтому они здесь были только исключительно в качестве мудрых советников. Их уважали все, от малого купца до самого старшего, и при необходимости всегда могли к ним обратиться за любым советом.

Зайдя в шатер, они оба прошли в дальний угол и сели на свои привычные места. Сразу же за ними вошел Сабахаттин Аби, который тоже являлся старшим купцом, но по статусу был ниже, чем Махмуджан ибн Халиф. Сабахаттин Аби вел дела с дальними заморскими странами и тюркоязычными странами, откуда он и был родом.

Затем вошли и остальные, в частности младшие купцы. Еще через некоторое время шатер был полон, из-за шумного обсуждения молодежи относительно причины внезапного собрания всех купцов. Громче всех в обсуждении шумели трое младших купцов Юсуф, Махрук и Кемран, они были лучшими мастерами по скупке и сбыту ювелирных изделий из золота и серебра. Все они были наполовину персами наполовину арабами, но, несмотря на различие их наций, они были лучшими в своем деле. Слева от этой шумной толпы опустив голову, видимо о чем-то задумавшись, сидел еще один младший купец Шакрик эд Дин.

Внезапно все замолкли и прислушались к шуму приближающихся шагов. Шаги приблизились и внезапно в шатер, просунув голову, зашел высокий и, несомненно, крепкий начальник охраны всего каравана Эль Херзук. Сразу за ним вошел Махмуджан ибн Халиф, сопровождающие его телохранители остались возле входа. Быстро поздоровавшись со всеми, Махмуджан ибн Халиф приступил к делу:

– Итак, я вижу, здесь все собрались. Хорошо, я хочу поговорить с вами о наших дальнейших действиях, - начал Махмуджан ибн Халиф. – Всем вам известно, что мы из-за проклятой погоды слишком долго засиделись в этой дыре. Не пора ли нам дальше продолжить наш путь?!

– Да, но мы же вроде сбились с пути, – заметил Махрук.

– Утром ко мне явился наш проводник, эээ…как его там звали? – говоря это, Махмуджан ибн Халиф как бы невзначай посмотрел на Шахрика эд Дина, тот в свою очередь опустил еще ниже и без того опущенную голову.

– Курчгез! – двое младших купцов хором подсказали имя проводника

– Ах да, Курчгез! Так вот, этот самый Курчгез, – продолжал Махмуджан - явившись ко мне утром, сообщил, что нашел старую дорогу, слегка размытую дождем, но все же, отчетливую. По его утверждению мы теперь спокойно можем двинуться в путь.

Услышав эту новость, среди присутствующих купцов послышались вздохи облегчения. Купцы уже начинали беспокоиться, относительно того выберутся ли они отсюда вообще или нет.

– А теперь господа обсудим остальное, – продолжил Махмуджан ибн Халиф, после того как стихли возгласы младших купцов. – Скажи мне Кемран, ты успел подсчитать наши убытки?

Кемран двадцати пяти летний, худощавый счетовод, которому обратился Махмуджан, поднял голову и слегка привстал. Затем правой рукой порывшись в своей сумке, сшитой из оленьей кожи, достал гладкую доску. На небольшой доске, которую он вытащил из сумки, были сделаны его записи.

– Ну, после проведенного мною обхода всего каравана, – начал отсчитываться Кемран, - были выявлены следующие недостатки…

– Ты, Кемран давай говори покороче! – перебил его Юсуф, уж больно ему не терпелось полюбоваться на солнце.

Между тем, действительно, вокруг все начало оживляться. Солнце, появившись, начал как бы наверстывая пропущенные за тучей дни, светиться и согревать все живое. Даже животные начали оживляться, стали слышны ржание лошадей и радостные хрипы верблюдов.

– Не слушай его, продолжай начатое, – сказал Махрук, заметив как умолк Кемран, после того как его перебили.

– Ну, так вот, – продолжил Кемран. – Я посчитал и проверил всех наших животных и обнаружил пропажу трех лошадей вместе с грузом…

– С каким грузом?! – воскликнул Сабахаттин Аби, который до сих пор молчал сидя и слушая высказывания всех присутствующих купцов. По его усталому и сонному виду было заметно, что он чуть задремал. Вся это сырость и слякоть действовали ему на нервы. За всю свою жизнь, привыкшему к теплу и постоянному уюту Сабахаттин Аби было нелегко путешествовать по пустынным степям. К тому же ночью он от шума дождя никак не смог заснуть, но, несмотря на это он никогда не забывал о деле. Среди молодых купцов поговаривали, что будто бы он, даже во сне занимается своим купеческим ремеслом. Хотя это и было шуткой, но этому многие верили. И даже сейчас, когда речь зашла об убытках, он быстро оживился, в его глазах даже появился какой-то странный озорной блеск.

– Скажи, с каким грузом? Что было в мешках? – громко повторил свой вопрос Сабахаттин Аби.

– К одному из лошадей были привязаны шесть персидских ковров разных цветов и оттенков. В остальных двух лошадях были несколько мешков зерна, - продолжал Кемран. – От удара молнии умер один верблюд, скорее всего кто-то из слуг забыл его привязать и укрыть от дождя. Шесть мешков муки испортились от сырости, пришлось от них избавиться. Несколько мешков набитых сушеными рыбами тоже испортились, от них начало так вонять, что быстро пришлось отдать их собакам. Ну, в общем, это все, если не считать того, что все наши одежды превратились в грязные лохмотья, – закончив свой доклад Кемран сел на свое место.

Махмуджан ибн Халиф, дослушав его отчет до конца, поднял свою правую руку, призывая всех к тишине, так как, узнав о больших убытках, все присутствующие купцы начали громко шуметь. Когда все голоса замолкли, Махмуджан ибн Халиф, посмотрев на всех, сказал:

– Вы все слышали о том, какие убытки мы понесли.

– Сейчас Кемран занимается оценкой всех товаров, которые мы потеряли, – продолжил он. – Потом он нам сообщит, насколько золотых мы прогорели.

– Бог милостив, если позволил потерять нам только это! – перебил его Ибрахим ибн Халиф. – Представьте себе что было бы с нами, если бы мы потеряли больше.

– Да, действительно, нам надо радоваться, что мы сами уцелели, – согласился с ним Махмуджан ибн Халиф.

Каким бы жадным ни был Махмуджан ибн Халиф, он всегда соглашался со своим дядей. К тому же, сейчас он действительно был рад тому, что с ним и с его драгоценным грузом ничего не случилось. В любом случае, эти убытки для них были незначительными.

После обсуждение всех вопросов, участники собрания начали потихоньку покидать шатер Махмуджан ибн Халифа. Выйдя из просторного шатра, все купцы невольно подняли головы, с детским восторгом и любопытством рассматривая солнце. Яркие лучи солнца осветили начавшийся день, как бы говоря всем, что теперь с этого момента все будет хорошо. Понаблюдав за тем, как все тучи исчезли, уступив место лучам солнца, все купцы разошлись в разных направлениях.

Оставшись одни, Махмуджан ибн Халиф и Эль Херзук решили обсудить наедине то, что не хотели при всех.

– Итак, Эль Херзук скажи мне, что тебе удалось разузнать? – спросил Махмуджан ибн Халиф.

– По моим предположениям очень скоро у нас могут возникнуть крупные неприятности.

– Неприятности? По-моему, у нас уже имеются большие неприятности. Что может быть хуже этого? – удивился Махмуджан ибн Халиф.

– Я имею виду не случившееся, а то, что может произойти из-за случившегося, – с серьезным видом ответил Эль Херзук.

– Шайтан! Прекрати говорить загадками. Что значит, может произойти из-за случившегося? – нетерпеливо переспросил Махмуджан ибн Халиф. – Говори, что ты имеешь в виду?

– Охотники, из моего отряда сообщили мне, что дичи, на которых они охотятся, осталось очень мало. И ведут себя горные архары очень странно,

– начал отвечать Эль Херзук. – Создается такое ощущение, будто их кроме нас для пищи истребляют еще и другие охотники.

– Ну конечно, а ты думал, что местные жители не едят мясо архаров. Да здесь почти все население только и делает, что питается мясом архаров и всего живого, что преподносит им Всевышний в этих чертовых горах, – улыбнувшись, воскликнул Махмуджан ибн Халиф.

Однако Эль Херзука беспокоило кое-что другое, поскольку слова Махмуджан ибн Халифа вовсе не успокоили его подозрительность. Взгляд начальника охраны был, каким-то задумчивым. Похоже, было на то, что его мысли заняты другим. В его взгляде чувствовалось, что он хочет что-то сказать, но не может. Внимательно взглянув на него, Махмуджан ибн Халиф тоже забеспокоился.

– О, Шайтан! Неужели все так плохо? Ты так на меня смотришь, будто хочешь сказать о том, что нам всем скоро наступит конец! – не выдержал Махмуджан ибн Халиф.

– Провались я в самый глубокий колодец, если это не так! – в ответ воскликнул Эль Херзук.

– Да скажешь ты, в конце концов, что все это означает?! – в голосе Махмуджан ибн Халифа явно чувствовался страх.

– Скажите мне уважаемый Махмуджан, – начал Эль Херзук, только наедине он иногда позволял себе обращаться к нему по имени. – За все наше путешествие, начиная с того момента, как мы оказались в этих горных лабиринтах, вы видели хоть одного местного жителя? Я вот лично не видел ни одного, так же как и восемьсот пятьдесят моих воинов!

– Да, но ведь это же еще ничего не значит, – ответил Махмуджан ибн Халиф. – Вряд ли в этих горах могут жить люди.

– Вот именно, здесь никто не может жить! Иначе мы или мои разведчики обнаружили бы следы их обитания.

– Ну, не живет здесь никто и что с того? – все еще в недоумении вопрошал Махмуджан ибн Халиф.

– А то, что не нравится мне это тишина и пустота! Такое ощущение, будто мы здесь не одни и находимся под чьим-то постоянным наблюдением. Не нравится мне и то, что архаров стало очень мало. Мало их, потому что на них кроме нас охотятся и другие, причем уничтожают их в том же количестве, что и мы. А мы их убиваем, как вам известно, для того, чтобы кормить свежим мясом всю купеческую гильдию, слуг, рабов и моих воинов. Из этого следует, что возможно параллельно с нами, где-то рядом за счет мяса горных архаров кормится и другая армия! Хотя, как нам известно, мы за долгое время не видели ни одной живой души. Все это очень странно, теперь-то вы понимаете, о чем я говорю?

До сих пор молча слушавший Махмуджан ибн Халиф, внезапно весь побелел и, уставившись на Эль Херзука, пробормотал что-то не вразумительное. По-видимому, слова начальника охраны произвели на него сильное впечатление. Через какое-то время, наконец, придя в себя, Махмуджан ибн Халиф взволнованно сказал:

– Кажется, в моей голове все начинает проясняться. О, Шайтан! А ведь ты прав! Ты дорогой мой Эль Херзук шайтански прав! Как я мог все это время быть слепым! Похоже, этот чертов туман, проник и в мою голову, иначе бы я сам сразу все понял бы. Значит, ты думаешь, что нас пасут?

– Иначе и быть не может! – твердым голосом подтвердил Эль Херзук. – Кроме того, я забыл сказать вам еще одну важную вещь.

– Что еще? – жалобно спросил Махмуджан ибн Халиф.

– Два дня тому назад один из моих охотников приволок убитого архара. По его словам, прежде чем его подстрелить, он выследил его по следам. Причем когда он до него добрался, архар сильно хромал. Хотя он был молодым и сильным. Архары, вообще являясь горными животными, хорошо ориентирующимися в горах, редко поскальзываются и ломают себе ноги. Но все же, даже и такое с архаром может произойти. Так подумал и охотник, подстреливший его, – продолжал говорить Эль Херзук. – А когда наш мясник начал разделывать тушу, неожиданно нашел причину, по которому архар так сильно хромал. Все дело было в куске железа извлеченного из ноги архара. Причем рана на ноге архара на момент его смерти была еще свежая.

– И что такое было в этом куске железа? – нетерпеливо спросил Махмуджан ибн Халиф.

Неожиданно Эль Херзук вместо ответа вытащил из кармана острый предмет и, показывая его Махмуджан ибн Халифу, сказал:

– Это наконечник стрелы, стрела изготовлена очень искуссным мастером. Прежде чем прийти к вам я показал его нашему мастеру-оружейнику. Он утверждает, что эта стрела изготовлена монгольскими мастерами.

– Что? Монголы, здесь?! О, Шайтан! Этого не может быть! Они не стали бы так далеко заходить на чужую территорию! Ведь ты же сам говорил, что это земля кыргызов.

– Даже при наличии регулярной армии кыргызов находиться в здешних местах не безопасно, – ответил Эль Херзук.

– Значит, ты хочешь сказать, что монголы, каким то образом узнав о нашем караване сели нам на хвост?

– Да! И узнали они это без труда. Необязательно иметь лазутчиков, чтобы узнать о приближении каравана. Зачем посылать лазутчиков, когда есть, извините за выражение, такие тупые купцы.

– Кого это ты имеешь в виду? – спросил Махмуджан ибн Халиф.

– Я имею в виду младшего купца Шахрик Эд Дина! Он повел себя очень глупо, раструбив на всю округу о приближении большого каравана. Не сомневаюсь, что для монголов это был праздник! Конечно, услышав такую весть, монголам ничего не оставалось, как снарядить отряд для поиска нашего каравана. А плохая погода, задержавшая нас несколько дней, стало им вторым подарком, они просто идут следом за нами. Монголы умеют заметать следы, а здешняя местность им хорошо помогает в маскировке.

– Но, почему они не напали на нас? – почти шепотом спросил Махмуджан ибн Халиф.

– Скорее всего, поджидают удобного случая.

– Ведь они могли напасть на нас тогда во время бури, когда мы были наиболее уязвимыми?

– Вопрос не ко мне. Попробуйте спросить у них. Возможно, их что-то или кто-то сдерживает все это время.

– Может быть, их не так много как мы думаем, и они боятся нас? – с надеждой в голосе спросил Махмуджан ибн Халиф

– Я не думаю, что они нас боятся, даже при наличии малочисленной армии монголы запросто перебили бы нас. Для этого им не обязательно выходить из укрытия, они могут перестрелять нас из своих луков, – сказал Эль Херзук.

– Спасибо, за откровенность! Как начальник охраны тебе бы следовало меня успокоить, вместо того, чтобы пугать, – упрекнул его Махмуджан ибн Халиф.

– Я всего лишь говорю правду. Мне незачем скрывать от вас свое мнение.

– Вот что мне в тебе нравиться, так это то, что ты никогда не врешь. Всегда говоришь правду, как это подобает истинному воину. Не то, что мои трусливые помощники, думающие только о том, как бы меня надуть, – с восхищением заметил Махмуджан ибн Халиф.

Подобные льстивые слова, произнесенные из уст Махмуджана ибн Халифа, подействовали на Эль Херзука как исцеляющий бальзам. Подняв голову, Эль Херзук решительным голосом произнес следующие слова:

– Мои люди днем и ночью будут глядеть в оба! Я увеличу количество дозорных и вышлю вперед отряд разведчиков. Ночью перед каждым шатром буду ставить часовых. Обещаю, что ни одна мышь не проскочит не замеченным. А если монгольским собакам взбредет в голову напасть на наш караван, они об этом сильно пожалеют! – нахмурив брови, грозно сказал Эль Херзук.

– Узнаю своего начальника охраны! Таким ты мне нравишься! – произнес Махмуджан ибн Халиф.

– Будет хорошо, если пока о монголах никто не будет знать. Не хочу, чтобы купцы и слуги поднимали панику, показывая монголам, свою трусость, – предложил Эль Херзук.

– Да, ты прав. Так и поступим, – согласился Махмуджан ибн Халиф.

На этом их беседа закончилась. Эль Херзук вышел из шатра, чтобы дать своим людям необходимые распоряжения. Оставшись один, Махмуджан ибн Халиф открыл свой дорожный сундук и вытащил свой небольшой меч, с позолоченной рукояткой. Движением руки, вытащив свой меч из ножен, он провел пальцем по краям лезвия, проверяя, не отупел ли его меч. Меч его был хорошо заточен, поскольку он им никогда не пользовался. Да и обращаться с мечом он и не умел. Носил его просто так, для устрашения. И взял он сейчас в руки свой меч лишь для того, чтобы почувствовать себя более уверенным.

 

Глава 3.

 

После того Совет купцов обсудил дальнейшие планы, караван незамедлительно тронулся в путь. Впереди каравана авангардом двигался отряд из ста пятидесяти воинов. Все они были верхом на лошади и составляли одну треть конницы охраняющей караван. Посередине каравана параллельно с верблюдами двигались около пятисот пеших воинов. Наконец, замыкали шествие еще две сотни всадников. Идеальное расположение воинов при движении каравана обеспечивало моментальную охрану, и отражение противника на случай внезапной атаки. Подобная тактика охраны движущегося каравана хорошо зарекомендовало себя, и впоследствии была с годами оточена. Впереди во главе конницы был ни кто иной, как сам неустрашимый Эль Херзук вместе со своим помощником Джусом.

Джус, китаец по происхождению и один из лучших воинов, освобожденный из плена Эль Херзуком, но оставшийся с ним по своему собственному желанию. Он также являлся правой рукой Эль Херзука, который был для него воплощением истинного воина. По мнению Джуса, для него, как и для всех воинов Эль Херзука, сражаться в его рядах было огромной честью. Все его воины беспрекословно выполняли все его приказы и даже готовы были отдать за него свои жизни, что говорило об их уважении к нему. Всего наемный отряд Эль Херзука насчитывал свыше восьмисот пятидесяти воинов. Все его воины были закаленными в боях ветеранами. Из-за большого авторитета Эль Херзуки Совет купцов взял его к себе на службу. И вот уже более десяти лет он служил верой и правдой гильдии купцов. Поскольку он мог обеспечить надежную охрану многим караванам, его почти всегда брали с собой в дальние странствия.