ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Гильдия купцов 8 страница

Видно было, что оба они очень внимательно слушали Курчгеза. Поэтому, взглядом заметив их немые требования не останавливаться, Курчгез вновь продолжил:

В мгновенье ока, вырвавшись от сети, словно от злых чар,

и как бы отказываясь быть преподнесенным духам предков в дар,

белый орел, поднявшись, крепкими когтями в хана вцепился,

а затем, взмахнув длинными крыльями, вверх устремился.

Крича от страха, все охотники стали свои стрелы выпускать,

стараясь попасть в орла, а своего хана из виду не упускать!

Но, получив в грудь несколько стрел, орел вся таки улетел,

для охотников потеря свого хана был настоящий беспредел!

Охотники, ошарашенные от орлиной выходки неожиданной,

удивились проявленной силе белого орла доселе не виданной.

В оцепенении, уставившись, смотрели на орла взлетевшего,

и на хана последнюю песенку свою теперь уже пропевшего!

В немом молчании все, подняв головы вверх, наблюдали,

как орел и их хан, поднявшись к верхушке неба, вдруг упали!

Первым словно камень с глухим стуком в яму упал их хан,

а вслед за ним белый орел, скончавшийся от полученных ран.

Это было настоящей трагедией для жителей всех,

ибо народ воспринял этот случай, как ханский грех!

На очередном курултае старейшины вынесли решение,

прекратить с белыми орлами и им подобными всякое трение!

И строго запретили всем жителям охотиться на белых орлов,

всячески вредить им, разрушая на скалах их гнезда и кров!

С того дня все прекратили охотиться на орлов благородных,

ограничиваясь истреблением животных степных и водных.

После того случая, когда прошли несколько десятков лет,

белые орлы начали исчезать, хотя им уже перестали наносить вред!

Эти белые орлы над землей кыргызской летать начали мало,

и в один прекрасный день, белых орлов внезапно не стало!

Они исчезли с лица земли кыргызской, такой прекрасной,

видимо посчитав ее теперь немного страшной и опасной!

После смерти Камбар-хана его старший сын по имени Аксубай,

чтобы увековечить имя отца и белых орлов решил построить Ак-сарай!

На том месте, где для белых орлов была ловушка устроена,

Аксубай-ханом при помощи Неба и Ветра крепость построена.

По своим размерам не с чем было сравнить эту крепость,

а попытайся враги его захватить - это было бы нелепость!

 

Построенная крепость стала последним кыргызским оплотом,

настолько громадным, что сравнилась бы с атлантским флотом!

Небо и Ветер этот город грозным именем «Ак-Буркут» назвали,

после чего жителей к мирной жизни со всей строгостью призвали.

А в том месте, где раньше была вырыта глубокая яма,

странным образом начала появляться вода, так упрямо!

После чего в том месте жители решили построить колодец…

– Дальше уже не помню, – честно признался Курчгез.

После нескольких минут молчания, Махмуджан ибн Халиф заговорил:

– Да. В этой истории действительно слишком много странного. Оказывается, мы многое еще не слышали о том городе. Твой рассказ на многое открывает глаза и частично проясняет ваше долгое пребывание в тени. Некоторые момента подтверждаются рассказами торговцев и дервишей. Но все-таки есть большие расхождения в этих историях.

– Отчасти я с вами согласен, – ответил Курчгез. – Но многое является правдой!

– И все-таки есть в этих историях, что-то очень сильно раздутая! – подумав немного, начал Махмуджан ибн Халиф.

– Но, позвольте оспорить ваше мнение! – начал Курчгез.

Эль Херзук стоявший в стороне, и слушавший их последний разговор, боясь, как бы Курчгез и Махмуджан ибн Халиф в своих спорах не дошли так далеко, решил сменить тему разговора и направить ее в первоначальное русло.

– Спасибо за то, что ты рассказал нам много интересных сказаний о своем народе и городе Ак-Буркут. Но давайте лучше вернемся к нашей основной проблеме. Скажи мне Курчгез, по-твоему, что же все-таки сейчас предпримут монголы? И что мы должны делать? – обратился Эль Херзук.

– В данном случае, ничего. Я уже все продумал. Нам остается только продолжить свой путь дальше. Через два дня мы будем в городе. На подступах к городу нас встретит, сторожевой отряд кыргызских регулярных сил. Если нам удастся уговорить их впустить нас в город, то мы сумеем подготовить население города к обороне.

– Ты думаешь, монголы нападут на город, сразу же после того как увидят его?

– Если не сразу, так после! Все равно времени будет очень мало. Я думаю, что этот многочисленный отряд всего лишь их авангард. Остальные же силы подтянутся чуть позднее.

– Откуда ты об этом знаешь? – удивленно спросил Махмуджан ибн Халиф.

– На их месте, я поступил бы так же! – ответил Курчгез.

– К тому же, насколько мне помнится, ты какое-то время был в их рядах и соответственно должен знать их стратегию? – добавил Эль Херзук.

– Да, я был какое-то время в их рядах, – взглянув на Эль Херзука, подтвердил Курчгез. – Но, теперь я против них, они и тогда были моими врагами. Просто тогда у меня не было выбора. Теперь есть! Эти твари хотят посягнуть на наши земли, напасть на мой народ! Я не позволю им этого!

– Я знаю, что ты очень храбр и возможно хороший воин, – начал Эль Херзук. – Но, сейчас единственное что от тебя требуется, как можно скорее отвести нас в город. Мы не можем рисковать нашими жизнями.

– И нашими товарами! – добавил Махмуджан ибн Халиф.

– Но, ты так и не ознакомил нас с предположительным планом монголов, – заметил Эль Херзук. – Продолжай начатое, нам все же интересно знать.

– Так вот, я считаю, точнее я в этом уверен, что это всего лишь разведывательный отряд монголов. Еще ни разу хан Монгольской империи, не окрепнув от внутренних распрей, не посылал свои полчища так далеко. А наши земли действительно находятся на приличном расстоянии от монгольских земель. Пока его силы окончательно не окрепнут, хан монголов не решится на дальние походы. К тому же, у него много врагов у себя дома. Борьба за власть существовало всегда, и будет существовать, пока само понятие «власть» будет еще оставаться. А монголы, покорившие многие народы, вряд ли откажутся властвовать в Средней Азии. Ежегодные выплаты дани, делает их еду аппетитнее, а они поверьте мне на слово, любят аппетитную еду. Так что монголы если затеяли что-то, то вряд ли откажутся от задуманного.

– Но, ты же, только что сказал, что хан не решится на дальний поход! – перебил его Махмуджан ибн Халиф.

– Хану Монгольской империи не обязательно совершать набег самому. Это могут сделать его тысячники, причем самостоятельно, не извещая его об этом. Конечно, ослушаться хана не посмеет никто! Но, когда дело сулит такой огромный куш, как захват карава…! – заметив беспокойство Махмуджан ибн Халифа при последних словах, Курчгез поспешно успокоил его. – Я хотел сказать, что когда они так думают. Хотя их мнение на этот счет, никогда не могут совпасть с нашим мнением. Так вот, они захватывают город и вместе с ним караван. И с триумфом возвращаются к себе на родину. Что вы думаете, сделает с ними хан? А ничего он с ними делать не будет! Похвалит за уничтожение вражеского города, разрушение загадочного мифа о великом городе и за захват каравана, причем две третьи трофеев с захваченного города и каравана попадут в его личную казну! Вот и все! Нужно только, чтобы нашлись такие безумцы. И вот, судя по всему, они нашлись. Видимо, несколько тысячников объединились под чье-то начало и решились на такое. Узнав о наших планах, они отправили передовой отряд лазутчиков, а основные же вражеские силы прибудут позднее.

– М-да! – не удержался Эль Херзук. – Довольно таки точное предположение.

– Еще бы! – согласился с ним Махмуджан ибн Халиф. – Как представил все это, тут же стало страшно за мой караван. О боже, помоги нам!

– Пока я с вами, мой господин, ничто не грозит ни вам, ни вашему каравану!

– успокоил его Эль Херзук.

– Звучит очень утешительно! Спасибо, Эль Херзук! А теперь я пойду и поделюсь с опасениями Курчгеза с остальными купцами. Они тоже имеют право знать об этом. А вы готовьтесь к отправке, через некоторое время я прикажу поднимать караван.

Оставив их, Махмуджан ибн Халиф прямиком отправился в сторону верблюдов, где к этому времени уже собрались все купцы.

Эль Херзук, немного подумав, решил снова расспросить Курчгеза о монголах.

– Скажи мне Курчгез, а кого монголы боятся больше всех? Есть ли в степи среди соседствующих с монголами племен сильные противники способные нанести им внезапный удар в случае рассредоточения основных сил?

– Ну, вообще то, насколько мне известно, восточнее всех обитают монголы и татары – первые по берегам рек Онон и Керулен, а последние южнее этих рек, в районе озера Буйр-Нур. Далее на восток расположены горы Хинган. Еще южнее на западных склонах гор живут хонгираты. К северу от монголов и к востоку от озера Байкал обитают меркиты и уриянкаты, к северу от Байкала буряты, а к западу ойраты и туметы, но они, скорее лесные охотники, чем настоящие воины. На запад от монголов, вдоль Орхона и верхней Селенги, обитают кераиты, а еще дальше на запад, в степях и лесах, найманы. К югу от пустыни Гоби, вдоль великой стены обитают онгуты, также несториане, смешавшиеся с тюрками и монголами. Найманы, кераиты и онгуты считаются самыми развитыми из всех, особенно по сравнению с восточными монголами. Но открыто выступить против монголов, ни за что не решатся. Единственным сильным противниом монголов считаются китайцы.

– Китайцы?

– Да, китайцы.

– Ну, китайцы, значит китайцы, – задумчиво произнес Эль Херзук. – В любом случае, будем надеяться на лучшее.

 

Махмуджан ибн Халиф, вернувшись в шатер, вкратце пересказал купцам, то что, ему было уже известно. Судя по реакции молодых купцов, данная новость очень встревожила их. Старшие же купцы отнеслись к этому гораздо спокойнее, чем молодые.

– Попрошу вас сохранять спокойствие! – Махмуджан ибн Халифу пришлось повысить свой голос, поскольку молодые купцы своими взволнованными голосами подняли шум. – Повторяю, нам нечего боятся. Монголы не станут на нас нападать. К тому же, мы уже почти в двух днях пути от города Ак-Буркут. Так что …

– Но, два дня пути, это же, целых два дня! – перебил его младший купец Махрук.

– Об этом то, я и говорю! Еще какие-то два дня! – снова продолжил Махмуджан ибн Халиф. – И потом, перестаньте трусить, мы же не одни идем! Позвольте вам напомнить, что нас сопровождает Эль Херзук со своими отважными воинами. А уж он-то знает, как вести бой с врагами!

– А если монголы прорвутся и захватят нас? Что же тогда будет с нами?! – на этот раз Махмуджан ибн Халифа перебил младший купец Юсуф. Рядом с ним стояли Кемран и Махрук. Трое не разлучных младших купцов. Судья по их запуганным глазам, было видно, что они действительно боятся. – Я ведь не перенесу рабства и жестокого обращения. А если нас вообще продадут или зарежут как баранов?! Что же с нами будет?…

– Если ты не заткнешься и не перестанешь визжать как свинья, я тебя сам, с превеликим удовольствием зарежу! О, Шайтан! Прекратить панику! В моем караване никто не смеет бояться! – Махмуджан ибн Халифу пришлось наорать на него, иначе эти трое младших купцов подняли бы панику среди купцов. А этого, ему еще только не хватало! – Поймите меня правильно, мы должны держаться вместе. Если мы испугаемся каких-то варваров из диких степей, размахивающихся своими ржавыми мечами перед мордами наших верблюдов, то мы, не купцы, а жалкие трусы! – после этих слов, молодые купцы умолкли и перестали трястись от страха.

– Ты уверен, что нам удастся добраться до города целыми и невредимыми? – более спокойным голосом обратился к нему его дядя Ибрахим ибн Халиф.

– Да, я в этом уверен!

– Хорошо. Я верю тебе, мой племянник, – оглядев всех купцов, кроме Фарух ибн Хасана, самого старшего из купцов, он сказал. – Теперь, когда нам стало ясно, что с нами и нашим грузом ничего не случится, может быть, мы покушаем? – похоже его спокойный голос возымел свое действие. Все сразу же успокоились и начали расходиться. На месте, где только что стояли купцы, остались только Махмуджан ибн Халиф со своим дядей.

– Спасибо дядя. Я очень ценю вашу заботу о моем авторитете, – произнося эти слова, Махмуджан ибн Халиф слабо улыбнулся. – Насколько мне помнится, вы всегда меня выручали.

– Не стоит благодарности! Ты хороший купец и караванщик. Иначе, стали бы мы назначать тебя главой купеческой гильдии. А от главы купечества требуется сдержанность и умение контролировать свои эмоции. Все младшие купцы на тебя смотрят с уважением. А старшие доверяют тебе во всем. И ты поступил правильно, наорав на младших купцов. Скоро они это сами поймут.

– Вы знаете, что, я, вас всегда уважал и любил! И не перестану, спасибо вам за поддержку.

– Не за что! Ты же мой племянник! – и улыбнувшись, удалился.

После ухода дяди, Махмуджан ибн Халиф постоял еще немного. Ему хотелось побыть какое-то время одному. Но, сначала он взглянул вслед удаляющейся фигуре дяди, который догнал Фаруха ибн Хасана и Сабахаттина Аби. Последний сегодня на удивление был спокоен и молчалив. Даже молодые купцы, включая Шахрик эд Дина, были слегка обескуражены его чрезмерно спокойным поведением, необычным для жадного и немного трусливого купца. Обычно на редкость вспыльчивый Сабахаттин Аби при одном только мысли о нападении разбойников, должен был дрожать от страха и пожирать все монеты, в надежде на то, что они не достанутся грабителям. Но, он, почему-то молча, послушал все опасения и споры купцов, даже не вмешиваясь своими замечаниями. Этому все удивились, но вскоре об этом забыли, поскольку их занимали более важные дела. Следовало о многом подумать и привести свои мысли в порядок, но сначала надо было покушать.

Покушав в обществе Курчгеза и Джуса, Эль Херзук попивая вино с горлышка небольшого бурдюка, начал размышлять. Его очень беспокоило то обстоятельство, что монголы до сих пор не обнаруживающие себя, вдруг внезапно выдали свое месторасположение. Странно было и то, что кто-то из монголов издал не человеческий крик. Обычно осторожный противник не станет без необходимости выдавать себя. Тем более, если они преследуют грандиозный план захвата крепости и каравана. Хотя Эль Херзук с самого начало подозревал монголов в преследовании каравана, он все же сомневался. Но, теперь все его сомнения исчезли.

Вероятно, монголы до сих пор полагали, что караванщики ни о чем не подозревают. И теперь считая себя обнаруженными, они могут изменить свои первоначальные планы. Подумав еще немного, он решил обратиться к Курчгезу.

– Курчгез, ты помнишь тот крик, который раздался со стороны скал?

– Да, помню. Вряд ли удастся забыть такой вопль, – ответил Курчгез.

– Как ты думаешь, что там произошло?

– Я думаю, что один из монголов, проводивших за нами наблюдение, случайно погиб. И прежде чем умереть, успел крикнуть.

– Ну, это и так понятно. Как думаете, может, он сорвался со скалы? Мы же слышали эхо его крика, – вмешался в разговор Джус.

– Нет. Обычно когда человек срывается со скалы, голос его бывает удаляющимся. То есть, падая вниз и при этом, крича, его голос бы удалялся. А эхо так и так раздастся даже от обычного громкого чихания. Этот же крик был внезапным и коротким, – начал отвечать Курчгез. – Возможно, кто-то неосторожно поскользнулся и сломал себе что-то или наступил на какую-нибудь ядовитую змею. К тому же обычный монгольский воин, срываясь со скалы, никогда не орет. Это считается трусостью, а в иной мир, куда обычно попадет душа умершего монгола, вход для трусов закрыт. Поэтому монголы могут орать и визжать сколько душе угодно только перед началом боя, а погибая от ран, не издают звука, чтобы не разгневать своей трусостью бога войны.

– Может это и не монголы. Откуда мы вообще взяли, что преследующие нас люди именно монголы? Из-за какого-то наконечника стрелы?! А может, оно там лет сто уже лежало! – с жаром воскликнул Джус.

– Где? В брюхе архара или на его ноге?!… – Курчгез попытался его перебить. Но разгоряченный Джус продолжал.

– Мы же просто предположили, что это монголы! А может быть, это просто местные разбойники? – Джус даже слегка вспотел, опровергая предположения всего каравана. – Курчгез, ты же только что сам сказал, что монголы никогда не орут перед смертью. И услышав крик смерти, которую монголы не издают, ты все еще настаиваешь на том, что это все же монголы?!

– Послушай меня Джус, мне и самому все это не нравится. Но ты плохо слушал меня. Я сказал, что обычный монгольский воин, то есть закаленный в боях, ветеран всех походов, монгольский солдат, умирая, не издает ни звука. Только неопытный молодой монгольский воин, еще не побывавший ни в одном сражении может так расколоться. Между тем, я слышал, что хан Монгольской империи, часто призывает в ряды своей армии совсем еще зеленых юнцов, чтобы увеличить число своих туменов. Ему сейчас необходимо как можно быстрее увеличить свою армию. Он боится врагов у себя дома. Поэтому хочет устрашить их, количеством своей армии. И вот теперь я пытаюсь тебе вбить в голову, что это именно один из таких юнцов, который возможно, отправился в поход впервые и, разумеется, еще не знает о том, как умирают и умирали остальные настоящие монгольские закаленные воины! Теперь то, я надеюсь, ты понял меня, Джус?!

– вдохнув в легкие еще немного воздуха, Курчгез решил объяснить все до конца, отчасти для того, чтобы вопросов больше не было, и отчасти для того, чтобы Эль Херзук считался с его мнением. – А теперь на счет местных разбойников. Кыргызы никогда не нападают на караваны и не позволяют делать это другим. Тем более, на своей земле, потому что этим набегом на караван они кроме золота и серебра, ничего хорошего не получат. Наоборот, они лишатся самых необходимых для их быта и жизни, товаров и предметов, которые получают от постоянных торговых караванов. И тем самым закроют одну из ветвей Великого Шелкового Пути, в сторону кыргызских земель. Оторванные от внешнего мира, изолированные от близлежащих стран и лишенные всякой информации о происходящем в мире, они станут быстро вымирать. Поэтому, с экономической и политической точки зрения, грабить караваны кыргызам не выгодно! Это будет препятствовать их экономическому развитию. А любой кыргыз, живущий в степях и среди гор, пусть бедно живущий, но, зато живущий в своей земле, никогда не станет препятствием на пути к развитию своей страны. Страну, которую создали объединенные кыргызские племена, отвоевав у врагов каждый клочок земли, и на протяжении веков своей кровью защищающие его, и передающие в дар своим потомкам из рук в руки. И в конце я хотел бы еще заметить, дорогой Джус, скажи мне, с чего ты взял, что архары живут сто лет? Они проживают всего до пяти-семи летнего возраста и умирают от старения. Хотя на счет смерти от старения вряд ли соглашусь оспаривать. Тем более если учесть, что средняя продолжительность жизни одного архара в этих горах не превышает пяти-шести месяцев с момента, когда он начинает ходить, – закончив Курчгез с недвусмысленным выражением лица, указал на кучу обглоданных костей, лежащих возле ног Джуса.

 

Глава 11.

 

Ближе к полуночи, когда на открытом небе появились ярко сияющие звезды, монголы решили устроить совет. Мосулюк собрал всех своих приближенных военачальников, включая и сотника Хурсакая. Всего возле костра собралось человек восемь. Все они были опытными воинами не раз участвовавшие в разных битвах. Пламя костра освещало обветренные и измотанные лица монголов еще не утратившие свою суровость.

Пожирая куски вареного мяса, и запивая его кумысом, они обсуждали свои дальнейшие действия. Сам Мосулюк громче всех кричал и доказывал о необходимости изменения планов. В споре принимали участие все.

– Сложившаяся ситуация требует немедленного изменения наших дальнейших планов, – воскликнул Мосулюк. – Купцы уже почуяли наше присутствие. Нам надо немедленно атаковать их!

– Да, но, насколько мне помнится, генерал Мунджехбий приказал нам ни в коем случае не нападать на караван до их прибытия в город Ак-Буркут, – возразил Хурсакай. – Мы не можем ослушаться его приказа. Тем более, что они еще не привели нас к городу.

– Мы находимся здесь, ближе к каравану и городу Ак-Буркут. Следовательно, можем действовать по обстановке, так как сочтем нужным, – не унимался Мосулюк. – К тому же, если мы не вмешаемся немедленно, то ситуация может измениться в корне и конечно не в нашу пользу. Раньше мы имели возможности напасть на караван, сразу же по прибытии имея фактор неожиданности. Теперь же выдав свое присутствие, мы лишились внезапного нападения. А на счет дороги до Ак-Буркута можешь не беспокоиться, мы захватим живым того проводника, который ведет их к городу и сами найдет его.

– Тем не менее, я думаю, нам следует дождаться прибытия наших остальных сил. Мы не можем напасть на караван сейчас, – не согласился Хурсакай.

– Ты думаешь, что нам не удастся захватить караван, а? По-твоему монголы такие трусы, что побоятся напасть на караван, которую охраняет какая-то кучка наемников! – зло процедил Мосулюк, ему не очень нравилось то, что этот сотник Хурсакай спорит с ним в присутствии его подчиненных. – Если ты боишься, то можешь остаться здесь и охранять наших коней. Мы сами справимся с караваном.

– Я вовсе не боюсь! Просто мы очень поторопились с выводами. Я думаю, что все сидящие здесь согласятся со мной. Захватив караван сейчас, мы можем остаться незащищенными, – оправдываясь, Хурсакай тыльной стороной своей ладони все время вытирал капельки пота выступавшего со лба. Даже в его голосе чувствовалось волнение и замешательство. Много времени проведя в приграничных землях, Хурсакай отлично знал стратегию ведения боя в чужих краях. Он прекрасно понимал, что Мосулюк своим безрассудством может погубить хорошо составленный план. Только вот объяснить этому самодовольному тысячнику об его опасениях было чертовски трудно. Он это прекрасно понимал, но в то же время пытался все втолковать ему это. – Поймите меня правильно, напав на караван, мы чуток ослабеем. Если же эти купцы уже успели предупредить кыргызов о своем и нашем появлении, то не ровен час, когда прибудет подкрепление, и нас запросто перебьют. Просто чудо, что мы до сих пор на своем пути не разу не встретили кыргызских воинов. Столкнись мы с ними, нам бы пришлось очень туго. Кыргызы прекрасно знают эту местность, так как живут здесь. Следовательно, даже простое крестьянское ополчение, могло бы нас заманить в какую-то ловушку и запросто уничтожить. Даже если многие из нас и выжили бы, то далеко уйти не удалось бы. Они предупредили бы все города и деревни об опасности. Отступая, мы непременно подвергались бы преследованию со стороны кыргызских воинов, и прежде чем вышли бы за пределы их земель, нас не осталось бы.

– В твоих рассуждениях есть какой-то здравый смысл, – согласился Мосулюк. – Но в них слишком много «если бы», но, как ты сам видишь, так не случилось. Из этого следует, что удача все еще на нашей стороне. Поэтому, я думаю, что все, что ты сказал не существенно, по крайней мере, сейчас.

– Что это значит? Неужели вы не откажетесь от задуманного? Что на это скажет генерал Мунджехбий? – удивился Хурсакай. Казалось бы, он смог довести до ума Мосулюка, всю опасность и риск, связанный с резким изменением плана. Но, видно этот тупоголовый тысячник и впрямь возомнил себя великим стратегом и завоевателем. Ну что ж, по крайней мере, он попытался его отговорить. О последствиях пусть думает сам Мосулюк, раз он так решил.

– Мы, все равно потеряем слишком много времени, дожидаясь согласия генерала Мунджехбия. Даже твои самые лучшие и быстрые гонцы не смогут очень скоро добраться до наших земель и вернуться обратно. За это время кыргызы могут десять раз напасть на нас самих. Верно, я говорю?…

При его обращении ко всем присутствующим, те согласно закивали. По правде говоря, спорили они потому, что это был военный совет. Хотя весь их спор со своим тысячником заключался лишь в том, что они все время хором орали «да» или «нет». Каких-либо существенных идей и предположений подать они, разумеется, не могли. Только Хурсакай мог подать какие-либо идеи. Да и то, как он сам убедился без пользы. Все равно Мосулюк действовал по-своему.

– Послушай меня Хурсакай, я вижу, ты не доволен моим планом. Я не хочу, чтобы кто-то из нас сидел с таким неприязненным видом как у тебя, – процедил сквозь зубы Мосулюк, при этом все сидящие начали скалиться на Хурсакая. – Если ты, до сих пор сомневаешься в мудрости моего плана и ставишь под сомнение мой опыт ведения боев, то мы могли бы отойти в сторонку и обсудить это стоя. Я с удовольствием объясню тебе свою задумку. Могу даже начертить подробнейший план нападения на твоей спине! – сказав это Мосулюк, как бы намеренно обнажил свой меч, положив его на колени. Съежившись от страха, Хурсакай побледнел. Только сейчас он понял, что не стоило так далеко заходить в споре с ним. При одной только мысли умереть от меча тысячника, его бросило в жар. Конечно, выйди Хурсакай на поединок с Мосулюком у него, возможно, есть шанс остаться в живых. Мосулюк был всего на несколько лет старше Хурсакая. Возможно, в мастерстве владения мечом силы у них были бы одинаковыми. Но, все же у Мосулюка была дурная слава мясника. Даже сразись он с ним, все равно бой был бы нечестным. Его разрубили бы на куски все сидящие здесь люди Мосулюка, прежде чем он успел бы замахнуться мечом.

«Очень глупо умереть от рук своих же, – думал Хурсакай. – Этот кровожадный Мосулюк слишком туп, чтобы думать о своих людях. Ведь при нападении могут быть крупные потери. Но, потом Хурсакай внезапно вспомнил о том случае, когда тысячник беспощадно отсек голову мальчишке. – Да, этот Мосулюк вряд ли будет заботиться о своих потерях, раз он с такой легкостью сам отрубает головы своим воинам. Чего уж тут думать! Этого тысячника манит не столько слава, сколько золото. Уверен именно из-за легкой наживы золота он то и устремился сюда первым, – впрочем, золото манило и его самого. Но, не настолько, чтобы очертя голову бросаться в гущу врагов».

– Так что же ты решил, Хурсакай?! – требовательный голос Мосулюка вернул к действительности сотника Хурсакая. Сейчас самое главное для него нельзя было настраивать против себя всех присутствующих. Поэтому с дрожью в голосе, Хурсакай, тщательно подбирая слова, ответил:

– Простите меня, Мосулюк. Заботясь о нашей безопасности, совсем забыл об учтивости и вежливости. Я не хотел, перечить вам. Я очень уважаю вас как тысячника и … как хорошего стратега. И поэтому, полностью согласен с планом, который придуман вами.

– Ну вот! А то я уже начал было беспокоиться, что мы лишимся такого хорошего разведчика как ты, – последние слова, он намеренно сказал с ударением. Теперь в голосе Мосулюка не было гнева, наоборот чувствовались нотки торжества. – А теперь, когда мы уже все решили и во всем разобрались, думаю, нам следует обсудить план более детально.

Еще целый час, громко обсуждая, все присутствующие составили конкретный план нападения на караван до его прибытия в город. Затем все воины, принимавшие участие в совещании, уставшие от долгих споров еле произнеся последнее слово «да!», попадали и заснули на месте.

Мосулюк и сам утомившийся от долгих споров, оглядевшись, заметил своих военачальников лежащих в разных позах и уже издающих дружный храп. Плюнув в костер, Мосулюк сделал несколько глотков кумыса и не в силах больше сидеть лег на спину и тут же уснул.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Кыргызы

 

Глава 1.

 

На небольшой лужайке, среди зеленых трав время, от времени разжевывая сочную траву, отдыхали верблюды и кони. Купцы, воины и слуги тоже отдыхали, с удовольствием греясь на лучах солнца. Как всегда в центре стояли небольшие полевые шатры, в которых расположились купцы. Чуть поодаль прямо на траве удобно устроились наемники Эль Херзука. Темно-синие плащи то и дело мелькали в разных направлениях. А дуновение ветра, время от времени раскрывало груди солдат, показывая их блестящие доспехи.

Интересно было наблюдать со стороны и видеть на лужайке множество верблюдов и людей, чьи серебристые доспехи сверкали на лучах солнца. Чуть поодаль от основной группы людей сидели Курчгез, Эль Херзук и Джус.

В последнее время им нравилось находиться вместе. Они очень часто общались и за последнее время узнали друг друга лучше. Поэтому предпочитали во время привала проводить время вместе, обсуждая о дальнейших планах.

– Знаешь, Эль Херзук, мне иногда кажется странным ваше появление в наших краях, – начал Курчгез. – Раньше я никогда не видел, чтобы к нам заглядывали такие караваны как ваш. Конечно, караваны сюда заглядывают один или два раза в год. Но, не такие большие как ваш.

– Ты называешь наш караван большим? Где ты был, когда я охранял караван с пятью тысячами верблюдов и с восьми тысячами наемных солдат? – улыбнувшись, ответил Эль Херзук.

– Пять тысяч верблюдов, да еще и нагруженных всякими товарами?! Боже мой! Для меня и пятьдесят верблюдов, это много. Тысячи верблюдов, ну ладно. Но, вот пять тысяч! – Курчгез действительно не мог скрыть своего удивления. И уставился на Джуса, как бы спрашивая, правда ли это. На что Джус ухмыльнувшись, кивнул головой. – И куда же девались все эти верблюды?