Особенности земельных отношений в постсоветской Абхазии

В тех селах, где анхаю возвратили себе родовые земли, их обширные земельные угодья (включая лес и пастбище) чаще всего прилегают непосредственно к усадьбе, что в значительной степени облегчает ведение хозяйства. Несмотря на обилие свободных земель в постсоветской Абхазии, выгодное положение анхаю было совершенно очевидным во многих селах.

В настоящее время крестьяне села Ачандара, располагающие небольшими приусадебными участками (среди них не только потомки бывших ахоуйю и ахашалов, но и практически все поселившиеся на чужих родовых землях при советской власти), вынуждены выращивать кукурузу на полях, которые расположены на далеком расстоянии от их домов и отделены от села горными отрогами. К тому же они должны охранять свои расположенные в безлюдной местности поля от потрав дикими зверями (в основном от медведей и кабанов) и проживать там по два-три месяца в году.

В отличие от коренных местных анхаю, использующих на топливо деревья со своего участка по мере надобности, а также заготавливающих сено на расположенных рядом с домом покосах, остальные вынуждены косить и рубить лес на дрова на противоположном от села берегу реки Аапста, что отнимает у них большое количество времени и сил. 

Имеющие небольшой приусадебный участок в наибольшей степени страдают и от утраты многих навыков ведения сельского хозяйства в советский период, что мешает интенсивной эксплуатации земли. Например, дешевизна яйца и куриного мяса (в течение нескольких десятилетий они завозились из других республик СССР, либо производились на построенной в Абхазии птицефабрике) привела к тому, что крестьянам было невыгодно держать птицу в своем хозяйстве. Навыки ее содержания большинством крестьян были утрачены и в настоящее время в селах Абхазии из-за очень высокой смертности выживает лишь незначительная часть цыплят, в то время, как завозимое извне яйцо и куриное мясо стало недоступным по цене для подавляющего большинства местного населения.

    Острота земельных противоречий в Абхазии в постсоветский период была смягчена несколькими факторами. В первую очередь тем, что многие прежние владельцы земли погибли во время махаджирства, революции, репрессий 1930 - 1940-х гг. Как правило их потомки не проживают в родных селах, не знают о своих родовых угодьях, либо не проявляют стремления к их возвращению в свою собственность. Несмотря на это, те крестьяне, чьи права на владение землей в постсоветской реальности оказались сомнительными, не могут чувствовать себя комфортно.

    Важная роль в регулировании земельных отношений принадлежит сельским советам старейшин. В селе Ачандара, например, при рассмотрении земельных споров местный совет старейшин стремится учитывать как древние родовые права на землю, так и сложившиеся в советский период реалии. Совет принял решение, что земельные участки надо оставить тем, кому они были даны в советское время согласно действовавшим тогда законам, а не выгонять их. Как пояснил нам член совета старейшин В. Ахба, “на нашей ахбовской земле сейчас живет Царгуш, этот участок в полгектара ему дал колхоз, он на нем построил дом и обустроил хозяйство. Нельзя же его сейчас выгонять”. В то же время старик подчеркнул, что в данном случае нет и речи об отказе от прав ахбовцев на родовые земли своих предков: “Пусть он живет, но пусть знает, что это моя, дедовская земля”. 

 Несмотря на формальное признание законности прав на землю, полученную в годы советской власти, в определенных случаях совет старейшин Ачандары принимает решение об изъятии земли у нынешних владельцев. “Если совет решает, что у прежнего хозяина мало земли, а у тех, кто живет на его родовых землях - много, то он говорит: “отдай его, дедовскую землю” и нынешний владелец ее отдает” (В. Ахба, село Ачандара).

Ачандарский совет старейшин признает за прежними хозяевами родовых земель право отобрать ее у нынешних владельцев и в том случае, если “они не пользуются выделенной землей и запустили ее. Тогда прежние хозяева могут забрать землю обратно и пользоваться ею сами, или передать для обработки своим родственникам” (В. Ахба, село Ачандара). В случае же, если спор по поводу земли является сложным и запутанным, и члены сельского совета старейшин (одним из семи его членов является жрец святилища Дыдрыпш Заур Чичба) не имеют по нему единодушного мнения, то они вместе с заинтересованными сторонами “идут к Дыдрыпшу, который и решает дело” (В. Ахба, село Ачандара). 

В сложившейся в предгорной Абхазии ситуации, не имеющие обширных родовых земель крестьяне вынуждены просить ее в пользование у местных анхаю. Последние зачастую не в состоянии обрабатывать все свои обширные угодья и могут дать нуждающимся землю в пользование, причем совершенно бесплатно. Однако труд на чужой земле неминуемо ведет к понижению социального статуса человека. Моральная зависимость, в которую попадает проситель, воспринимается весьма болезненно. К тому же, нынешние владельцы на следующий год могут отказать просителю в выделении земли для обработки (это может быть сделано по самому незначительному поводу) и те будут вынуждены опять просить ее у других и тем самым унижаться как в собственных глазах, так и в глазах окружающих.

 Не удивительно, что если судить по многим обследованным нами селам Бзыбской Абхазии, большинство таких крестьян после окончания грузино-абхазской войны предпочло переехать на новое место жительства: в “трофейные” дома и квартиры. Подобная весьма значительная по своим масштабам внутренняя миграция населения была стихийной и превратилась в наиболее распространенное средство решения возникших в постсоветский период земельных противоречий внутри абхазского крестьянства.

Некоторые шаги по смягчению земельной проблемы были предприняты абхазским правительством. Например в селе Атара-Абхазская из-за неправильной обработки земли в советский период (в результате глубокой вспашки верхний плодородный слой почвы был перемешан с нижним) низкая урожайность не позволяла крестьянам прокормить свои семьи. После окончания грузино-абхазской войны специальным распоряжением властей жителям этого сильно пострадавшего во время боевых действий села было выделено в пользование (на пять лет без уплаты каких-либо налогов) около ста гектаров ныне пустующей плодородной земли в окрестностях села Адзюбжа.

Особенностью произошедшего в постсоветский период процесса возврата родовых земель крестьянами-анхаю был его в целом мирный характер. В большинстве случаев владельцы родовых земель не требовали быстрого выселения тех, кто проигнорировав традиции и права прежних хозяев, поселился на них в советское время. Чаще всего они оставляли нынешним домовладельцам небольшой участок для того, чтобы те были в состоянии вести на нем приусадебное хозяйство. Подобное решение могло устроить стариков: они получали возможность “дожить свой век” в том месте, где нередко провели всю свою жизнь.

Однако более молодые, лишившиеся достаточного по размерам земельного участка для пропитания семьи (либо сознавая свое зависимое положение, когда этого не произошло), в подавляющем большинстве случаев предпочли переехать на новое место жительства. Естественно, что такой выход стал возможен лишь в условиях послевоенной Абхазии, когда после бегства части населения, в стране оказалось в наличии большое количество брошенных домов, квартир и земельных участков.