Образ Нины Заречной (её мечтания)

Образ – метафора воды как отражение нравственного поиска главной героини

Образ Чайки низменно сопутствует образ воды: у Чехова – озеро. Как указывается в энциклопедии «Мифы народов мира», вода – одна из фундаментальных стихий мироздания. В самых различных языческих верованиях вода – первоначало, исходное состояние всего сущего, эквивалент первобытного хаоса. Вода – это среда, агент и принцип всеобщего зачатия и порождения. Вода как «влага» вообще, как простейший род жидкости выступил эквивалентом всех жизненных «соков» человека. С мотивом воды как первоначала соотносится значение воды для акта омовения, возвращающего человека к исходной чистоте. И ритуальное омовение – как бы второе рождение. В тоже время водная бездна или олицетворяющее эту бездны чудище – олицетворение опасности или метафора смерти. Соединение в мифологии воды мотивов рождения и плодородия с мотивами смерти находит отражение во встречающихся во многих фольклорных сюжетах различия живой и мертвой воды, животворящей небесной воды и нижней, земной соленой воды, непригодной для питья и орошения. Как бездна хаоса, вода – зона сопротивление власти бога – демиурга. Наконец, являя собой начало всех вещей, вода знаменует их финал, ибо с ней связан мотив потока [41,1,240]. В сознании любого человека вода ассоциируется с жизнью, с чем-то чистым, с омовением при крещении. Вероятно по этому нашу героиню – чайку так манит к себе вода. Но вода – стихия изменчивая, стихия, скрывающая в себе многие тайны. Вода – это жизнь, в тоже время это и смерть, черная бездна, в которую так и тянет заглянуть, испытать судьбу, очутившись наедине с непредсказуемой стихией. Озеро в пьесе – это больше чем пейзаж, театральная декорация. «Отчего люди не летают? …» - говорит Катерина из «Грозы». Героиня «Чайки» также собралась взлететь на крыльях любви, но обломала крылья. С чайкой сравнивает себя Чеховская Нина Заречная, с чайкой убитой равнодушной рукой. Так встал образ вольной птицы в произведении русского драматурга, птицы, поднявшейся над бытом и погубленной физически и морально. Нина Заречная, появляясь впервые, говорит Треплеву: «…меня тянет сюда к озеру, как чайку …мое сердце полно воли…»[64,13,10]. Нину тянет к воде, которая способна смыть, очистить грязь не только с тела, но и с души, дать новых сил, возродить духовно. В финале героиня снова приходит к воде. Нина снова приходит к озеру, к Треплеву и снова – сбиваясь и путаясь в словах – сравнивает себя с чайкой: «Я – чайка». В сущности, по наблюдениям З.С.Полярного, «действия пьесы развертываются между двумя приходами Нины – чайки к озеру» [46,34].

Образ Нины Заречной (её мечтания)

А теперь обратимся непосредственно к тексту пьесы. Мы с нетерпением ждем появления на сцене главной героини, но драматург не спешит ее выводить. Интересно, что в пьесе, до появления самой героини, мы узнаем о предыстории ее жизни, как бы заочно знакомясь с ней. О невеселой жизни Нины Заречной в доме отца мы узнаем из уст Аркадиной. Почему так безрадостна жизнь нашей чайки? Нина Заречная – мечтательница, художественно одаренная, артистичная натура. Но Нина всеми фибрами своей души желает оказаться в большом городе, на большой сцене, жаждет признания толпы, славы. Дом Петра Николаевича Сорина на другом берегу озера притягивает ее, как магнит. В лице Аркадиной и Трегорина она видит своих кумиров, пытается подражать им, стать такой же, как они. А надо ли Нине это? Что скрывается за масками великой актрисы и известного писателя? Неискушенная девушка еще этого не поняла, не осознала, но она летит на приветливые огни дома Сорина, как глупый мотылек: «Чудесный мир! Как я завидую вам, если бы вы знали! Жребий людей различен. Одни едва влачат свое скучное, незаметное существование, все похожие друг на друга, все неизвестные; другим же, как, например, вам – вы один из миллиона, - выпала на долю жизнь интересная, светлая, полная значения … Вы счастливы…» [64,13,28]. Ах как наивно ее понятие о счастье, как неопытны ее размышления о жизни! По сути дела, Нина не видела еще жизни как таковой, она еще не поворачивалась к нашей героине спиной. «Если бы я была таким писателем, как вы, то я отдала бы толпе всю свою жизнь, но сознавала бы, что счастье ее только в том, чтобы возвышаться до меня, и она возила бы меня на колеснице…» Трегорин для нее в эту минуту – лице почти неземное, полубожественное. Он «оттуда». Его рыболовство кажется ей занятием недостойным, оскорбительным. Любовь к нему и «тяга к чудесному миру» избранников, кумиров толпы для нее неразделима. Нина стремится в «чудесный мир» славы, избранных, но ведь это дается далеко не каждому, а только истинно талантливому человеку. Нашей героине показалось достаточной оценка ее таланта Аркадиной: «У вас должен быть талант…» [64,13,16] А если его в сеже нет, а если и есть, то не такой уж значительный. Чтобы быть причисленной к группе избранных? Эти вопросы Нина не задает себе, она стремится к славе, известности, всеобщему обожанию. О своей мечте она говорит как одержимая, не может остановится, ее выносит как волной: «За такое счастье, как быть писательницей или актрисой, я перенесла бы нелюбовь близких, нужду, разочарование, я жила бы под крышей и ела бы только ржаной хлеб, страдала бы от недовольства собой, от сознания своих несовершенств, но зато бы уж я потребовала славы настоящей, шумной славы… (закрывает лицо руками). Голова кружится… Уф!...» [64,13,31]. В этот момент ей даже неважно – быть писательницей или актрисой. О самом искусстве она не говорит – ее манит и увлекает награда за искусство, слава, приобщение к избранным. Какие все же у нее наивно-романтические представления о действительности. Нине хочется, что бы вокруг нее всегда был шум, веселье, всеобщее обожание, что она и получила в конце концов: «завтра рано утром ехать в Елец в третьем классе … с мужиками, а в Ельце обрадованные купцы будут приставать с любезностями…» [64,13,57].

Что даёт действенный анализ для понимания чеховского подтекста? “...Люди редко распахивают и показывают свою душу такой, какова она есть на самом деле. В большинстве случаев они прячут свои переживания, и тогда внешняя личина обманывает, не помогает наблюдателю...” Так ведут себя и чеховские герои. “...Когда внутренний мир наблюдаемого вами человека вскрывается через его поступки, мысли, порывы, под влиянием предлагаемых жизнью обстоятельств, - следите внимательно за этими поступками и изучайте обстоятельства... спрашивайте себя: “Почему человек поступил так или иначе, что было у него в мыслях?” (...) Но бывает так, что внутренняя жизнь наблюдаемого человека не поддаётся нашему сознанию, а доступна лишь интуиции. В этом случае приходится проникать в глубокие тайники чужих душ и искать там материал для творчества с помощью, так сказать, щупальцев собственного чувства.”3 Это можно отнести и к наблюдению за литературным героем.

В отличии от невостребованной, выставленной на торги любви Ларисы Огудаловой из пьесы А.Н.Островского «Бесприданница», взаимности Нины Заречной жаждет Константин Треплев, готовый воздать все пламенностью своего сердца. И у Чеховской героини есть выбор. Обычно любовная интрига выражается в треугольнике: он и она связанны друг с другом, но один из них увлекается кем-то третьим. Тут же вместо треугольника – странная цепь роковых привязанностей, любовных увлечений, безнадежно односторонних, как будто повисающих в воздухе. Если же чувства героев друг к другу совпадают, то они оказываются недолговечными, обманчивыми. Кого же выбрать Нине: Треплева или Трегорина? Очень трудное решение для неискушенной жизнью девушки. Но происходит так, что она поступает поспешно, быстро. Что представляет из себяТреплев? По нашему мнению, это вариация Юрия КапитовичаКарандашова – молодого человека с притязаниями, нелишенного таланта писателя, мечтателя. Он много дал Нине своей чистотой, одержимостью, преданностью искусству и любви. Но вот смелостью, душевной силой его бог обделил. В нем нет того, к чему так стремится Нина. Его нельзя поставить, по мнению героини, в один ряд с Трегориным – этим баловнем судьбы, любимцем удачи и публике. У него есть все, как считает чеховская героиня, для счастья. И если она выберет путь с Трегориным, то и она, следовательно, неизбежно очутится в объятиях счастья (того, как она его понимает). Любовь к Трегорину и тяга к «чудному миру» избранников, кумиров толпы для нее неразделима. Эта любовь была продолжением ее грез, ее мечтаний, ее увлечений – ее идеализма юности. Еще Станиславский писал: «Нина Заречная начитавшись милых, но пустеньких небольших рассказов Трегорина влюбляется не в него, а в свою девическую грезу. В этом и трагедия подстреленной Чайки. В этом насмешка и грубость жизни». [24,385] Нина любит как и Татьяна Ларина, свою мечту, созданную воображением Героя. Нина первая и открыто признается Борису Алексеевичу в своей любви: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее…» [64,13,40]. Нина безоглядно верит в Трегорина. У нее и мысли не возникает что такие чувства могут быть использованы ей же во вред. Под личинойТрегорина скрывается вечный мужской эгоизм. Трегорин – хищник, но он до сих пор «спал», устав от славы. А после признания Нины на него повеяло нетронутой свежестью, чем то новым, чистым, еще им не испытанным. Как же в такой ситуации поступает хищник? Конечно же он готовится к прыжку, хотя еще продолжает казаться дремлющим: «Остановитесь в «Славянском базаре»… Дайте мне точа-с же знать… Молчановка, дом Грохольского… Я тороплюсь… Вы так прекрасны… О, какое счастье думать что мы скоро увидимся! Я опять увижу эти чудные глаза, невыразимо прекрасную, нежную улыбку, эти кроткие черты, выражения ангельской чистоты… Дорогая моя…» [64,13,44]. Как молодой, неопытной девушке из провинции не поддаться на эти ласково-ядовитые слова лисы и взгляд орла?! Но все ее иллюзии в конце концов не выдерживают натиска окружающей действительности: «груба жизнь» [64,13,57]. Довольно быстро Нина понимает, как беден внутренний мир Трегорина, у него нет серьезных увлечений, и в результате – разочарование, скука, отчужденность. Славой, жизнью Трегорин «Сыт по горло»; он – умный скептик; высокие темы он невольно прозаирует. Писательство стало для него ремеслом, трагедия живой жизни – сюжетами для рассказов, например, об убитой чайке. И еще самое главное, что понимает Нина, хотя и слишком поздно то, что Трегорин ее не любит, не любил не когда, и не полюбит. Он не верит в любовь, в чистые, светлые чувства. Поэтому-то Трегорин и любит только женщин в возрасте, остается с Аркадиной, отношения с которой у него привычно подчиненные. У него нет собственной воли. А Аркадина – лишь средство, еще одна ступень к Парнасу, в месте идти надежней. В первые образ Чайки возникает в сцене свидания Треплева и Заречной: «Отец и его жена не пускают меня сюда. Говорят, что здесь богема… боятся как бы я не пошла в актрисы… А меня тянет сюда к озеру, как чайку … Мое сердце полно вами…» [64,13,10]. Как видим, образ Чайки уже в момент его зарождения и принадлежит Нине. И олицетворяет ее, Нину, того времени, когда она еще жила по-детски – проснувшись утром, пела, любила Треплева, мечтала о славе. В неразрывной связи с озером и Чайкой находится Трегорин. Вспомним, он постоянно находится на берегу озера в имении Сорина и удит рыбу, совсем как Чайка. Здесь уже открывается другая сторона образа Чайки – чайки-хищницы, убивающей, что бы добыть себе пропитание. И в конечном итоге именно Трегорин – хищник губит белую чайку – Нину. Образ Чайки возникает вновь в 4 акте пьесы. Прежде всего в рассказе Треплева о Нини, о ее жизни за истекшие два года. Свои письма Нина подписывала Чайкой. Она потому и подписывается Чайкой, что не может избавится от мысли – Трегорин был прав, его «сюжет для небольшого рассказа («пришел…увидал и от нечего делать погубил… как …чайку»») оказался пророческим. Но почему сам Трегорин не помнит об этом сюжете? Да потому, что для Трегоринаэто в самом деле был сего лишь сюжет для небольшого рассказа. Это понимает Нина, но понимает слишком поздно для себя, когда пути назад уже нет: «Жила я радостно, по детски – проснешься утром и запоешь; любила вас, мечтала о славе, а теперь?…» [64,13,57] Ах, эти вечные сожаления о том, что было, и о том, что теперь? Вот и оказалась перед последней чертой героиня Чехова, когда ей нужно сделать свой последний выбор, последний шаг. Кто им в этом поможет? Кто посоветует? Мать, отец? Навряд ли. На что может рассчитывать Нина, ведь «…отец и мачеха не хотят ее знать. Везде расставили сторожей, что бы даже близко не допускать ее к усадьбе.» [64,13,51] Этот последний шаг наша героиня должна сделать самостоятельно, это ее выбор, ее жизнь. Что же выберет Чеховская героиня? В жизни на ее долю выпало очень много горя, она много страдала: «Был у нее ребенок. Ребенок умер, Тригорин разлюбил ее и вернулся к своим прежним привязанностям, как и следовало ожидать. Впрочем, он не когда не покидал прежних, а по бесхарактерности как- то ухитрялся и тут и там. На сколько мог понять из того, что мне известно, личная жизнь Нины не удалась совершенно. А цена? Кажется, еще хуже … бралась она все за большие роли, но играла грубо, бесвкусно, с завываниями, с резкими жестами» [64,13,50] Путь Нины связан с отказом от прежних младенчески-эгоцентрических притязаний: «Я теперь знаю, понимаю Костя, что в нашем деле – все равно, играем ли мы на сцене или пишем – главное не слово, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй. [64,13,58] В финале Нина возвращается туда, откуда начался ее путь к «славе». Последний диалог Нины и Константина – это не шквал взаимных обвинений, а предложение помощи, которую Нина не приняла, не смогла принять. Вдумайтесь в ее слова во время последнего разговора с Треплевым: «Зачем вы говорите, что целовали землю, по которой я ходила? Меня надо убить» [64,13,58]. В этих словах суд героини над собой, над своей прежней сущностью, погоней за славой: и не только это – Нина ощущает и свою «вину» перед Треплевым. Она судит себя на глазах единственного человека, который ее действительно любил. Еще в начале пьесы в уста Нины Чехов вложил монолог Мировой Души, который сделался ее судьбой. Униженная жизнью, претерпевшая все боли, является она в последнем акте в усадьбу Сорина и рассказывает Теплеву о своей погубленной молодости. Увлеченная славой, блеском, известностью, мечтавшая стать великой актрисой, она влачила долгое время жизнь неудачницы – «играла бессмысленно… не знала, что делать с руками, не умела стоять на сцене, не владела голосом». Только теперь поняла, что «в нашем деле главное…уметь терпеть. Умей нести свой крест и веруй.» Пройдя величайший духовный искус, потеряв все и как бы освободившись от всего, что мешает искусству, она стала тем, о чем мечтала. « Теперь уже я не та… Я уже настоящая актриса, я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной… С каждым днем растут мои душевные силы» [64,13,58] Нина в конце пьесы признается Треплеву, что – по прежнему любит Трегорина. Но она не хочет быть поводом лишь для трегоринского сюжета, скорей с ним, как будто стараясь освободиться от мучительных пут: «Я – чайка… Нет, не то… Помнишь, вы подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил… Сюжет для небольшого рассказа… Это не то…» [64,13,56]. Нину тревожит вопрос: прав или не прав был Трегорин в том, что ее жизнь – это лишь сюжет для небольшого рассказа? Именно это волнует больше всего Нину во время последнего свидания с Треплевым, когда она все еще полна мыслей о своей жизни и судьбе, поглощении теми же вопросами, что волновали ее, когда она писала письма Косте и подписывалась Чайкой. Неужели ее жизнь, ее труд, ее страдания – все это может быть уложено в схему тригоринского небольшого рассказа, неужели она в самом деле подстреленная чайка? Нина именно сейчас, здесь пытается найти для себя окончательный ответ на этот вопрос. Как видим, трегоринский сюжет для небольшого рассказа проверяется жизнью. Победа Нины, фиаско (при видимом преуспевании) Тригорина, пьяное крушение Треплева. Финал открыт в саму жизнь, в историческое завтра, а в нем отсутствует рецептурное решение. Не «развязка», а скорее начало (пока еще не известно не герою, не автору) нового отрезка пути – таков обычный финал чеховских произведений. «Какова-то будет эта жизнь?». «Что будет дальше, не знаю.» «Поживем – увидим.» Что получится из нашей героини, ни кто не знает, даже сам Чехов. Но автор «Чайки» расправил своей птице поникшие крылья для полета к солнцу, возродил ее из пепла, как птицу Феникс. Он открыл ей путь к творчеству, к христианской любви, теперь все зависит от самой Нины. На первый взгляд может показаться. Что конец пьесы трагичен, что героиня достигла дна, совершила один из тяжких грехов по канонам православия, деградировала ( к Нине на пути в Елец будут «приставать» купцы). Но это не так. Всеобщее прощение, всеобщая любовь, терпение – не это ли истинный путь спасения души? Героиня вырастает на наших глазах, возрождается, оживает, на ее душе зарубцовываются раны, он расправляет крылья души и воспаряет к спасению. Вот это духовное спасение, как высшее начало жизни земной и возносит к своей небесной вершине героиня бессмертной драмы русской литературы.

Лермонтов.маскарад.

Опорные образы лермонтовкой драмы - игра, бал и маскарад. В произведении игра сравнивается с жизнью. Бал - это еще одна метафора жизни. Маскарад тоже метафора жизни, но это жизнь под личиной, это в тоже время естественность и откровенность, которая обычной жизни не свойственна. Маскарадная маска - это антимаска. Баронесса именно в маске может позволить себе искренность. Маскарад предполагает выход из повседневной жизни, ему противостоит карточная игра. Игра - это соперничество и тоже отступление от правил, но взамен привычных правил выдвигаются другие – более низкие. Это нижний этаж - преисподняя. Тот, кто вступает в игру, отпадает от общества.В свое время Арбенин втянул в игру неизвестного, также в начале втягивают Звездича и Арбенин помогает ему отыграться. Перед нами проходит процесс отчуждения от мира, человек который вступает в игру, но Арбенин из игры давно вышел: в его жизни теперь главное - любовь к жене. Однако подозрение в измене жены приводят его к новому ветку отчуждения. Маскарадность не позволяет обнаруживать свое неверие, если участвовать в маскараде человеку становится непосильно, то он должен решать свои проблемы на дуэли. Арбенин, однако, не собирается стреляться со Звездичем. Отказ от дуэли - это немыслимый поступок. Арбенин навязывает Звездичу свои правила, не дает ему восстановить честь законным путем. Игра и маскарад предполагают элемент неизвестности, которая связана с тайной судеб. Для главного героя же в игре уже нет никакой неизвестности, однако эта неизвестность подстерегает его. Все начинается с предостережения, затем история с браслетом, потом возвращение Нины и в финале появляется Неизвестный, который оказывается мстителем. Арбенин, который сам считает себя мстителем, оказывается жертвой собственной мести. Неизвестный воплощает высшую волю.«Маскарад» начинается сценой карточной игры. Но ставка здесь не только деньги, но и честь, достоинство, человеческая жизнь. Звездич в один и тот же день, за одним и тем же столом проигрывает все и восстанавливает свою репутацию. В другой сцене он навеки теряет честь и спокойствие, превращаясь в отверженного обществом офицера, вынужденного бежать на Кавказ. Герои заранее обречены на разобщенность и трагедию. Арбенин и Нина говорят на разных языках. Звездич не понимает Нину, а Нина - Звездича. Арбенин не внимает голосу баронессы Штраль: весь диалог Арбенина и баронессы в комнате князя демонстрирует, и это замечено в литературе о «Маскараде», невозможность общения. Прямой смысл слов толкуется превратно.Каждый из героев занят своими мыслями. Слова другого являются лишь стимулом для развития собственных суждений. Общение изначально невозможно. Диалог выступает не средством общения, а несет иную художественную функцию - он свидетельствует о ненормальности мира, о разобщенности героя с миром, поскольку один персонаж не может понять другого и в свою очередь не может быть понят им. Постоянное пересечение личного и социального миров препятствует общению, но в сфере социальных отношений люди понимают друг друга с полуслова.Шприх отлично угадывает смысл недомолвок баронессы Штраль, а баронесса хорошо понимает, что интрига со Звездичем, направленная в желательное ей русло, дойдет до света и что тем самым она «спасена». Арбенин совершенно точно понимает слова Казарина, рассказывающего о ситуации между Арбениным и Звездичем:Там, где царят законы света, там все предельно ясно. Каждая ситуация либо проигрывается вначале, а затем обобщается, либо сначала словесно обрисовывается, а затем проигрывается. Арбенин за картами рассказывает анекдот, а потом уж его воспроизводит в натуре. Казарин, напротив, после мнимой измены Нины произносит свою сентенцию об «уроке». Однако малейшее отступление от приличий немедленно разрушает взаимопонимание, выбивает человека из привычной колеи, ставит вне мира и вне общения. Звездич вполне согласен с анекдотом Арбенина до того момента, когда муж отказывается стреляться с обидчиком («Я бы сделал то же»). Но далее рассказанное Арбениным оказывается вне его понимания, поскольку выходит за пределы светских приличий и несовместимо с установленными моральными нормами, налагающими узду на души людей («Да это вовсе против правил»). Игра с правилами света означает игру с жизнью человека. Арбенин мстит нарушением правил. И это сразу же ставит Звездича вне общества, подрывая самую основу его существования.Сознательное нарушение приличий - признание в естественном и горячем чувстве к князю - выбрасывает из светской жизни и баронессу Штраль. Правила игры жестоки и неумолимы. Всякое пренебрежение ими ведет к разрушению преграды между добром и злом, как скажет об этом Арбенин. Однако если баронесса Штраль решилась на жертву и тем спасла свое человеческое достоинство, то главный герой все больше проникается светской моралью и действует в согласии с нею.Арбенин, без сомнения, самая значительная личность в «Маскараде». Его история типична для дворянского интеллигента, тесно связанного со светским окружением и впитавшего его мораль и приличия. Арбенин презрительно относится к свету, ненавидит его пустоту и никчемность, обращает па него всю силу своего презрения и ненависти. Вместе с тем он живет по тем же законам. Арбенин, как и Демон, лицо страдающее. Искреннее стремление к добру, к любви, к естественной прямоте отношений сообщает его образу необыкновенную привлекательность. Способность к самоанализу, к сознательному противопоставлению себя светскому окружению обнаруживает в Арбенине могучую силу духа и гордого, мятежного ума. Однако презрение к миру, питающее душу Арбенина, чревато не только благородством («Везде я видел зло и, чуждый, перед ним Нигде не преклонился»), но отгороженностью от добра, замкнутостью его в узком мире семейных отношений, в отъединении от людей, в разобщенности с ними. Тот островок личного счастья, который нашел Арбенин, слишком тесен для романтического героя, для воплощения его абсолютных идеалов.Пока мир Нины не сталкивается со светским миром, Арбенин может быть счастлив, ибо на одном полюсе сосредоточилось для пего добро, на другом - зло. Арбенин испытывает бесконечную любовь к Нине и великое презрение к свету. Но стоит пересечься двум мирам - Нины и света, как рушится в сознании героя преграда между добром и злом. Герой теряет объективные критерии и начинает распространять свое абсолютное презрение к свету и на мир Нины. Независимость от света утрачивается, вступают в свои права прежние нормы игры, всеобщего маскарада. Герой независим только в узкой сфере семейно-бытовых отношений, но он подчинен власти приличий в более широкой сфере социального бытия. Е. Пульхритудова верно заметила, что Арбенин чувствует себя нравственно независимым от общества, но эту независимость считает результатом своей личной исключительности.Герой возвышен не только над светской толпой, но и над всем миром. Презрение к злу оборачивается презрением к жизни вообще, ко всем положительным ценностям. В глазах героя, как только он попадает в свет, все ценности меркнут. Перед ним реальное добро превращается в зло, и Арбенин знает этот жестокий и неумолимый закон. Логика жизни изучена им вдоль и поперек. Иной в этом обществе нет; Арбенин даже не подозревает о существовании какой-то иной морали, кроме господствующей. И он действует согласно светским приличиям. Так отгороженность от толпы, презрение к миру, возвышение над толпой и замкнутость внутри собственных представлений мстят герою, ибо в том же мире трудно и мучительно рождается иная логика людских отношений: Штраль оказалась способной на правду, на самопожертвование, на преодоление светских приличий. Поднимаясь над ничтожной и жалкой моралью света, осуждая толпу, Арбенин внутренне зависим от нее. Самый тип его мышления подозрительно напоминает отношение к жизни Звездича, Казарина, Шприха, отчасти (до ее нравственного возрождения) баронессы Штраль, Неизвестно-то. Всюду в Арбенине выдвигается эгоистическое начало. Единственным законом Арбенина стало удовлетворение индивидуалистического хотения. Личность, осознавшая себя избранной, перестала считаться с общечеловеческими нормами и признала за собой право па безудержный произвол. Арбенин отрицает и закон светских приличий («В каком указе есть Закон иль правило на ненависть и месть?»), отказывая Звездичу в поединке, и закон общечеловеческий (Нине:«Закона я на месть не призову, Но сам, без слез и сожаленья, Две наши жизни разорву!»). Он сам себе закон и сам исполнитель своей воли. Критерии добра и зла устанавливает герой. Чувство превосходства над толпой породило у Арбенина недоверие к жизни. В отличие от Нины, страстной поклонницы живой жизни, Арбенин презирает жизнь, но его вывод горек:«Ты права! что такое жизнь? жизнь - вещь пустая…»

Демон

Лермонтов использовал в «Демоне», с одной стороны, библейскую легенду о духе зла, свергнутом с неба за свой бунт против верховной божественной власти, а с другой – фольклор кавказских народов, среди которых, как уже говорилось, были широко распространены предания о горном духе, поглотившем девушку-грузинку. Это придает сюжету «Демона» иносказательный характер. Но под фантастикой сюжета здесь скрывается глубокий психологический философский, социальный смысл.Если протест против условий, подавляющих человеческую личность, оставлял пафос романтического индивидуализма, то в «Демоне» это выражено с большей глубиной и силой.Гордое утверждение личности, противопоставленной отрицательному миропорядку, звучит в словах Демона: «Я царь познанья и свободы». На этой почве у Демона складывается то отношение к действительности, которое поэт определяет выразительным двустишием:Это и привело Демона к тому мучительному состоянию внутренней опустошенности, бесплотности, бесперспективности, к одиночеству, в котором мы застаем его в начале поэмы. «Святыня любви, добра и красоты», которую Демон вновь покинул и под впечатлением прекрасного, открывается ему в Тамаре, - это Идеал достойной человека прекрасной свободной жизни. Завязка сюжета и состоит в том, что Демон остро ощутил пленительность острого Идеала и всем своим существом устремился к нему. В этом смысл той попытки «возрождения» Демона, о которой в поэме рассказывается в условных библейско-фольклорных образах.Но развитие признал эти мечты «безумными» и проклял их. Лермонтов продолжая анализ романтического индивидуализма, с глубокой психологической правдой, скрывает причины этой неудачи. Он показывает как в развитии переживаний о событии благородный общественный идеал подменяется иным – индивидуалистическим и эгоистическим, возвращающим Демона к исходной позиции. Отвечая «соблазна полными речами» на мольбы Тамары, «злой дух» забывает идеал «любви, добра и красоты». Демон зовёт к уходу от мира, от людей. Он предлагает Тамаре оставить «жалкий свет его судьбы», предлагает смотреть на землю «без сожаленья, без участья». Одну минуту своих «непризнанных мучений» Демон ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской…» Демон не смог преодолеть в себе эгоистического индивидуализма. Это стало причиной гибели Тамары и поражения Демона:Поражение Демона есть доказательство не только безрезультатности, но и губительности индивидуалистического бунтарства. Поражение Демона есть признание недостаточности одного «отрицания» и утверждение положительных начал жизни. Белинский правильно увидел в этом внутренний смысл поэму Лермонтова: «Демон, - писал критик, - отрицает для утверждения, разрушает для созидания; он наводит на человека сомнение не в действительности истины, как истины, красоты, как красоты, блага, как блага, но как этой истины, этой красоты, этого блага. Он не говорит, что истина, красота, благо – признаки, порожденные больным воображением человека; но говорит, что иногда не всё то истина, красота и благо, что считают за истину, красоту и благо». К этим словам критика следовало бы добавить, что демон не удержался на этой позиции и что в полной мере данная характеристика относится не к лермонтовскому герою, а к самому Лермонтову, который сумел подняться над «демоническим» отрицаниемТакое понимание идейно-социального смысла лермонтовской поэмы позволяет уяснить её связь с общественно-политической обстановкой последекабрьского периода. Путём глубокого идейно-психологического анализа настроений тех представителей поколения 30-х годов, которые не шли дальше индивидуалистического протеста, Лермонтов в романтической форме показал бесперспективность подобных настроений и выдвинул перед прогрессивными силами необходимость иных путей борьбы за свободу. Если взять «Демона» с современной русской действительностью не сразу обнаруживается вследствие условности сюжета поэмы, то в реалистическом романе Лермонтова о герое времени, где запечатлено то же социально-психологическое явление, эта связь выступает с полной наглядностью.Широко открытые, бездонные, полные муки глаза… Воспалённые, запёкшиеся от внутреннего огня губы. Взор, полный отчаяния и гнева, устремлён куда-то прямо перед собой. Это голова гордого мыслителя, проникшего в тайны Вселенной и негодующего на царящую в мире несправедливость. Это голова страдальца-изгнанника, одинокого мятежника, погруженного в страстные думы и бессильного в своём негодовании. Таков Демон на одном из рисунков Врубеля. Именно таков и Демон Лермонтова, «могучий образ», «немой и гордый», который столько лет сиял поэту «волшебно-сладкой красотой». В поэме Лермонтова бог изображен как сильнейший из всех тиранов мира. А Демон враг этого тирана. Самым жестоким обвинением творцу Вселенной служит им же созданная Земля:Этот злой, несправедливый бог как бы действующее лицо поэмы. Он где-то за кулисами. Но о нём постоянно говорят, о нём вспоминают, о нём рассказывает Демон Тамаре, хотя он и не обращается к нему прямо, как это делают герои других произведений Лермонтова. «Ты виновен!» - упрёк, который бросают богу герои драм Лермонтова, обвиняя творца Вселенной в преступлениях, совершаемых на Земле, т. к. это он сотворил преступников.Лермонтов любит недосказанность, он часто говорит намеками, и образы его поэм становятся понятнее при их сопоставлении друг с другом. Особенно помогают такие сравнения при раскрытии сложной и трудной для понимания поэмы «Демон». Азраил, как и Демон, - изгнанник, «существо сильное, но побеждённое». Он наказан не за бунт, а только за «мгновенный ропот». Азраил, как рассказано в поэме Лермонтова, был создан раньше людей и жил на какой-то отдалённой от Земли планете. Ему было скучно там одному. Он упрекнул в этом бога и был наказан. Свою трагическую повестьАзраил поведал земной девушке:Демон наказан не только за ропот: он наказан за бунт. И его наказание страшнее, изощреннее, чем наказание Азраила. Тиран бог своим страшным проклятьем испепелил душу Демона, сделал её холодной, мертвой. Он не только изгнал его из рая – он опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за зло мира. По воле бога Демон «жжёт печатью роковой» всё, к чему ни прикасается, вредит всему живому. Бог сделал Демона и его товарищей по мятежу злобными, превратил их в орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова:Мечты о прошлом счастье, о том времени, когда он «не был злым», проснулись, чувство заговорило в нём «родным, понятным языком». Возвращение к прошлому вовсе не значило для него примирение с богом и возвращение к безмятежному блаженству в раю. Ему, вечно ищущему мыслителю, такое бездумное состояние было чуждо, не нужен был ему и этот рай с беззаботными, спокойными ангелами, для которых не было вопросов и всегда всё было ясно. Он хотел другого. Он хотел, чтобы душа его жила, чтобы откликалась на впечатление жизни и могла общаться с другой родной душой, испытывать большие человеческие чувства. Жить! Полной жизнью жить – вот что значило для Демона возрождение. Ощутив любовь к одному живому существу, он почувствовал любовь ко всему живому, ощутил потребность делать подлинное, настоящее добро, восхищаться красотой мира, к нему вернулось всё то, чего лишил его «злой» бог. «Железный сон» душил Демона и был результатом божьего проклятья, это было наказанием за битву. У Лермонтова вещи говорят, и силу страданья своего героя поэт передаёт образом камня, прожжённого слезой. Почувствовав впервые «тоску любви, её волненье», сильный, гордый Демон плачет. Из его глаз катится одна-единственная скупая, тяжёлая слеза и падает на камень:Образ камня, прожжённого слезой, появляется ещё в поэме, созданной семнадцатилетним мальчиком. Демон был в течение долгих лет спутником поэта. Он растёт и мужает вместе с ним. И Лермонтов не раз сравнивает своего лирического героя с героем своей поэмы:«Как демон мой, я зла избранник», – говорит о себе поэт. Он сам такой же мятежник, как и его Демон. Герой ранних редакций поэмы – милый, трогательный юноша. Ему та хочется излить кому-нибудь свою исстрадавшуюся душу. Полюбив и ощутив «добро и красоту», юный Демон удаляется на вершине гор. Он решил отказаться от своей возлюбленной, не встречаться с ней, чтобы не причинить ей страданий. Он знает, что его любовь погубит эту земную девушку, запертую в монастыре; её строго накажут и на земле и на небе. О страшных наказаниях «согрешивших» монахинь много раз рассказывалось в произведениях литературы, иностранной и русской. Так, в романе в стихах «Мармион» Вальтера Скотта было описано, как за любовь и попытку к бегству молодую прекрасную девушку-монахиню замуровали живой в стену подземелья. Сцена из этого романа «Суд в подземелье» была переведена Жуковским. Пробудившееся в нём чувство подлинного добра молодой Демон проявляет также и в том, что помогает людям, заблудившимся в горах во время метели, сдувает снег с лица путника «и для него защиты ищет». Юный Демон есть у Врубеля. Его, как и Лермонтова, много лет преследовал этот «могучий образ». На картине Врубеля «Демон сидящий» (1890) изображён сильный юноша с длинными мускулистыми руками, как-то удивительно беспомощно сложены, и совсем детским, наивным лицом. Кажется, если он встанет, то это будет длинный-длинный, быстро выросший, но ещё не вполне сложившийся подросток. Физическая мощь фигуры особенно подчеркивает беспомощность, детскость выражения лица с опущенными углами мягкого, немного безвольного грустного рта и детским выражением печальных глаз, точно он только что плакал. Юноша демон сидит на вершине горы и смотрит вниз, в долину, где живут люди. Вся фигура, взгляд выражают бесконечную тоску одиночества. Лермонтов работал над «Демоном» с 1829 года. В ранних вариантах поэмы действие происходит в какой-то неопределенной стране, где-то на берегу моря, в горах. По отдельным намекам можно предположить, что это Испания. После первой ссылки на Кавказ, в 1838 году, Лермонтов создал новую редакцию. Сюжет усложнился благодаря знакомству поэта с бытом и легендами народов Кавказа. Поэма обогатилась яркими, живыми картинами природы. Лермонтов перенёс действие на Кавказ и описал то, что <