Гармония и красота бытия в поэзии А. Фета

Прежде всего эта логика - в самом естественном развитии лирического сюжета. Если «перевести» этот «сюжет» на язык прозы, то, вероятно, сначала должно «уснуть» озеро, и лишь в «безмолвии» всеобщего сна осмелится выплыть, да еще «небрежно», никого не опасаясь, на поверхность этого лесного озера русалка. Должны также сойти на берег и уснуть рыбаки, и тогда опустится, «не шевельнет ни складкой» «ветрило» - парус их рыбачьей лодки; и «карп плеснет у тростников», не рискуя попасть в рыбачьи сети.

Но главное, конечно, не в этом прямолинейном «обнажении» приема, а в том, что вся образная система первых двух строф создает не пейзажную картину, а определенное настроение, как бы подготавливает эмоциональное восприятие третьей, кульминационной строфы!

С одной стороны, это - реалистическая достоверность деталей, дающая возможность «потренировать» детское воображение и логическоемышление. Почему лес «черный»? - Он кажется черным на фоне лунного неба. Почему влага - «гладкая» и парус «нешевельнет ни складкой»?- Потому что нет ветра, все замерло и уснуло. Почему «широкий круг» бежит «по влаге гладкой»? - любой рыбак ответит: да потому, чтокарп - «тяжелый», крупный! И, наконец, главное поэтическое «украшение» этого живописного пейзажа - образ луны, отраженной в озере. «Расшифровывая», интерпретируяэтот образ, можно наглядно продемонстрировать юным читателям разницу между прозой и подлинной поэзией. «Строительным материалом» для этого образа послужили одновременно не только олицетворение («луна… созерцает») и сравнение («как лебедь молодой»), но и перифраз («свой двойник на влаге созерцает» означает «отражается в воде»). И это сочетание приемов рождает сложную цепь ассоциаций, создающих нужное автору впечатление и настроение. Луна «среди небес скользит» - и возникает ассоциация с лодкой, скользящей по глади воды; скользит, «как лебедь молодой» - сравнение как бы подтверждает, поддерживает эту ассоциацию: лебедь может скользить только по воде; на этом фоне закономерно появляется перифраз с торжественным «на влаге созерцает», как бы проясняющий и завершающий возникающую в воображении картину: отражение луны в воде похоже на плывущего лебедя.

Этот ассоциативный образ в сочетании с мотивом «русалки» несет в стихотворении как бы двойную нагрузку: он не просто «украшает», поэтизирует реальный пейзаж, но придает ему какие-то сказочные, фантастические очертания (привлечение к анализу стихотворения музыки П.И. Чайковского наверняка вызовет у достаточно подготовленных детей ассоциации с балетом «Лебединое озеро»).

С другой стороны, «высокая» лексика первых двух строф («безмолвен», «небес», «созерцает», «ветрило», «влаге»), размеренный ритм, аллитерация мягких, «плавающих» «л» - все это придает стиху торжественность, настраивает читателя на философское созерцание - подготавливает его к восприятию кульминационного словосочетания «как тихо…».

Если следовать логике пародиста и «перевернуть» стихотворение, то содержание его действительно окажется абсурдным: как могут «звуки» не прерывать «тишины», тем более если это громкая «живая трель» соловья? Как может быть «тихо», если мир полон «звуков» и «шорохов»? Но в том-то и дело, что пейзаж у Фета - в продолжение романтической традиции, идущей еще от Жуковского, - это «пейзаж души», природа у него, при всей достоверности ее изображения, - в первую очередь зеркало внутренней жизни человека. И именно этот покой, эта тишина, возникающая в душе читателя при чтении первых двух строф, позволяет ему наслаждаться каждым звуком и шорохом, каждой трелью соловья. «Как тихо…» - не случайно здесь не восклицание, а многоточие. Этой тишины звуки живой и прекрасной природы - «не нарушают»!

Таким образом, анализ стихотворения «Уснуло озеро…» доказывает, что вовсе не произвольны избираемые поэтом приемы, совсем не случайны и не бессмысленны сочетания и последовательность слов и фраз, - поэтический строй стиха представляет собой цельную систему, каждый элемент которой имеет свое единственно возможное и необходимое место, несет свою, единственно возможную смысловую нагрузку. И как бы ни старались пародисты, их тексты так и останутся лишь пародиями на поэзию, а стихи Фета - подлинными поэтическими шедеврами.

Интересно, что стихотворение «Уснуло озеро…» удивительно перекликается с «Вечером» Жуковского и по «сюжету» (человек наедине с засыпающей природой), и по настроению («как тихо…»), и по подбору лексики («уснуло озеро» - «рощи спят», «карп плеснет» - «струй плесканье», «слышу я» - «внимаю» и т.д.), и даже по ритму (шестистопный ямб). Поэтому стоит вернуться к этому уже знакомому произведению, чтобы еще раз наглядно продемонстрировать неповторимость различных художественных миров. У Жуковского, как мы помним, речь шла о «вечере жизни», и это предчувствие наступления вечной «ночи» окрашивало стихотворение в печальные тона. У Фета же совершенно иная художественная задача: стихотворение вписывается в философскую систему утверждения красоты и гармонии бытия, поэтому здесь эмоционально противостоящие полюса - не жизнь и смерть, не свет и тьма, а лишь «тишина» в душе - и «звуки» природы, не прерывающие, а как бы дополняющие эту тишину, усиливающие наслаждение ею.

Наверное, ни один учитель, пользуясь правом выбора текстов для анализа, не пройдет мимо самого известного стихотворения А. Фета «Шепот, робкое дыханье…».

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

(1850)

На первый взгляд, это стихотворение настолько просто и «прозрачно», что, кажется, любая попытка анализа не прояснит, а затуманит его смысл, лишит его той поэтической прелести, которую словами не выразишь. И все же стоит обратить внимание юных читателей на некоторые особенности текста, открывающиеся лишь при вдумчивом, внимательном его прочтении и придающие стихотворению дополнительные смысловые оттенки.

Это особенно важно потому, что творчество Фета (и это стихотворение - яркое тому подтверждение) - важнейший, пожалуй, даже революционный этап на пути развития всей русской поэзии, первый шаг из века 19 в век 20 с его сложной ассоциативной поэтикой, с безграничной многозначностью его образной системы, требующей не просто интерпретации, но и «расшифровки». Именно обращение к произведениям Фета может стать переходной ступенью к тому уровню текстового анализа, который мы обозначили как ассоциативный и без овладения которым поэзия 20 века навсегда останется загадкой.