Вероучение и культовые практики неоязыческих новых религиозных объединений

Стоит обратить особое внимание на разнообразие и пестроту верований русских неоязычников. Это обстоятельство связано с целым рядом причин. Прежде всего, следует иметь ввиду, что в аутентичном виде язычество уже давно исчезло, поэтому существует самый широкий простор для спекуляций относительно языческих мифов и ритуалов. Все это усугубляется тем обстоятельством, что неязычество находится в стадии становления и здесь просто отсутствуют традиции, которые могли бы дисциплинировать мифотворчество. Наконец, для язычества вообще характерно отсутствие жесткой системы догматов и это опять же дает возможность для разнообразных фантазий .

Что же является источником для реконструкций и спекуляций? Следует говорить о целом наборе таких источников. Что-то берется из академических исследований по мифологии и ритуальной практике язычества Древней Руси. Среди русских неоязычников, в частности, культовыми являются две книги академика Бориса Рыбакова - «Язычество древних славян» (1981) и «Язычество Древней Руси» (1987). Тем не менее восстановить на основании такого рода книг языческую мифологию и тем более культ сложно - слишком многое безвозвратно утеряно. Есть, однако, книга, которая претендует на роль достоверного и полного источника по древнеславянской мифологии и истории «русов» до принятия ими христианства. Это Велесова Книга, документ появление которого окружено тайной. Согласно наиболее распространенной версии эта книга была обнаружена во время гражданской войны в разгромленной усадьбе Куракиных под Орлом полковником армии Деникина Федором Изенбеком в виде деревянных дощечек с нанесенными на нее непонятными письменами. Хотя сам Изенбек не был ни историком, ни филологом, он почему-то заинтересовался найденными дощечками. Более того, несмотря на военные действия и тяготы гражданской войны, явно не способствующие заботе о древностях, Изенбек не бросил дощечки, а вывез их с собой за границу, в Бельгию. Там большую часть текста переписал его приятель - писатель и историк-любитель Юрий Миролюбов. Он же попытался сделать ее перевод, который был опубликован в американском эмигрантском журнале «Жар-птица» .

Существует давняя дискуссия относительно подлинности этих текстов. В академической среде к Велесовой Книге относятся прохладно - академики Дмитрий Лихачев, Борис Рыбаков считали ее подделкой. Высказывалось, в частности, мнение, что она была изготовлена во второй половине XIX века известным собирателем древностей Александром Сулукадзевым, имевшим репутацию фальсификатора. Тем не менее Велесова Кинга переводится и активно комментируется. Наиболее распространенным и авторитетным в этом смысле является перевод, сделанный Александром Асовым, который даже поспешил объявить его «каноническим».

Велесова Книга известна многим как источник, в котором впервые высказана идея «славянской троицы» - трех ключевых понятий «древнерусской мифологии», это Явь - видимый мир, Навь - мир духов и предков, а также Правь - мир, управляющий этими двумя реальностями, источник всеобщего духовного закона. Эта «троица» занимала умы многих теоретиков неоызычества, начиная с Велимира, и по разному обыгрывалась ими. Однако, если верить академическим исследованиям, у древних славян отсутствовала эта идея, хотя и существовало представление о «триглавах» - некоторые языческие боги были объединены в «тройки» .

Между тем в вопросе о подлинности Велесовой Книги нет единомыслия даже среди самих неоязычников. Некоторые из них, полагают, что язычество передавалось посредством устной традиции, в отличие от «семитических» ре-лигий, основанных на сакральных текстах. Отсюда страстное желание найти где-нибудь потомков традиции, доходящее иногда до откровенных мистификаций – попыток приписать традиции собственные измышления. Более того имеют место также попытки откровенной фабрикации сакральных документов. Примером может служить деятельность Александра Хиневича - Патер Дия Александра, «первосвященника» Древнерусской Инглиистической Церкви Православных Староверов-Инглингов, существующей в Омске.

Александр Хиневич утверждает, что почерпнул свое учение с пластинок неизвестного металла не подлежащего коррозии. Сакральные книги «инглингов» были написаны на двух священных языках - «х'арийском» и «да'ариском», которые он смог прочитать. Пластины никто кроме него самого не видел, согласно поверью, люди мало посвященные, посмотрев на них, вскоре умирают, поэтому едва ли кто-то требует от Патер Дия Александра предъявить пластины с текстами. В данном случае поражают масштабы фальсификации - три огромных тома текстов, причем помимо «перевода» присутствуют параллельный «оригинал» – многочис-ленные страницы, расписанные «рунами» - по х'арийски и да'арийски. Более Дий Патер Александр преподает эти сакральные «языки» в семинарии «инглингов». Кроме того Хиневич настаивает на непрерывности языческой традиции, он утверждает, что Ингииистическая Церковь подпольно сохраняла сакральные знания и ритуалы до наших дней. По уверениям Хиневича «ингилинги» владели «Капищем Перуна» в Омске еще до революции, а сам он является их прямым потомком .

Некоторые неоязычники, пытаясь заполнить очевидные бреши в мифологии и литургике, уверяют, что их фантазии в какой-то мере вдохновлены «старыми богами». Другие подчеркивают, что сегодня можно говорить скорее о «творческих реконструкциях» языческого культа. Это относится, в частности, к Доброславу, который верит в то, что его опусы являются «творчеством в контакте с природой». Характерно само название одной из его брошюр - «Мысли, навеянные Доброславу Шаболинским лешим». Следует обратить внимание и на то, что многие неоязычники предпочитают называть свое мировоззрение не язычеством, а «ведизмом». Здесь они противопоставляют религиозной вере - «ведение», то есть древнее знание о мире и человеке, которые хранили наши предки. Они настаивают на том, что это было именно «ведение», основанное на мудрости и здравом смысле. Изобретателем самого термина «ведизм», был, вероятно, Виктор Безверхий – основатель Союза Венедов .

Однако он используется также и другими неоязычниками, в частности, Александром Асовым, который, правда, противопоставляет «ведизм» не столько религиозной вере, сколько язычеству в значении вульгарного многобожия. Асов настаивает на том, что «Веды» древних славян представлял собой своеобразное единобожие, а за многими богами славян скрывался одни вездесущий Бог. Это очень распространенная среди русских неоязычников идея, начиная еще с Велимира - Валерия Емельянова, одного из первых апологетов Велесовой Книги в России. В таком своеобразном взгляде на разнообразие богов трудно не увидеть известного сходства с индуизмом, религией, которая рассматривает всех своих богов в качестве воплощения Брахмана - Абсолюта. Более того Асов открыто включает в пантеон древних славян некоторых индийских богов, в частности, Индру. Аналогичным образом поступают и некоторые другие неоязыческие общины. Примером может служить опять же Инглиистическая Церковь, в которой почитают наряду со Сварогом и Макошью индийских богов Агни и Варуну, а также скандинавского Тора .

Можно подумать, что такая широта пантеона свидетельствует об интер-национализме русских неоязычников. Однако это не совсем так. Они принимают участие в съездах неоязыческого Мирового Конгресса Этнических Религий и декларируют свое уважение к богам других народов. Тем не менее, русские неоязычники все же считают себя носителями наиболее полного и древнего знания.

Похищая индийских богов, Асов пытается придать им русское звучание: Кришна оказывается Крышнем, а Вишну - Вышним. Подобные созвучия согласно Асову вовсе не случайны - они являются результатом влияния на индусов «ведизма» древних славян. Асов утверждает, что в «Песнях птицы Гамаюн», «Звездной книге Коляды» и переводе Велесовой Книги ему удалось восстановить древнерусскую мифологию - «Русские Веды», которые оказались матрицей для индийский Вед, зороастрийской Авесты, а также религий других индоевропейских народов. При этом Асов также утверждает, что идея реинкарнации была позаимствована индусами именно у древних славян .

Разнообразие нынешних неоязыческих представлений выражается, в частности, в выборе верховного бога-покровителя – одни неоязычники славят прежде всего Сварога, другие – Рода, третьи – Велеса, четвертые – Ярилу, пятые – Перуна и т. д. Это разнообразие видно из следующих примеров. Старейшина Калужской славянской общины В. С. Казаков совместно с руководителем Обнинской ведической общины Трояна волхвом Богумилом опубликовал книгу «Мир славянских богов», где делается попытка упорядочить древнеславянские верования и свести их в единую систему. Символом языческого движения авторы избрали восьмилучевую свастику («коловорот»), солярный знак, полюбившийся многим русским неоязычникам. Его изображение волхвы носят на груди в качестве оберега .

Основные черты языческой религии эта книга сводит к следующим: во-первых, она обращена исключительно к «Славянскому народу» (что это за народ, не объясняется, но пан-славянская идея здесь звучит достаточно отчетливо); во-вторых, построена на политеизме; в-третьих, имеет открытую антихристианскую направленность; в-четвертых, включает обряды жертвоприношения богам; в-пятых, имеет немало индийских и египетских ассоциаций, хотя, вероятно, чисто внешних; наконец, в ней присутствует «нордическая идея» с присущей ей верой в «Северную Прародину». Также чувствуется безусловное влияние «Велесовой книги». В частности, вслед за последней авторы утверждают, что «Бог един и множествен» .

Своим верховным божеством эти неоязычники считают Рода, и клич «Слава Роду» принят как основное приветствие в общине. Тем самым, по-видимому, именно Рода они считают «Русским Богом», тогда как для многих других неоязычников последний больше ассоциируется со Сварогом. Правда, полной ясности у авторов в этом отношении нет, и Сварога они тоже считают «Верховным божеством», «мужским воплощением Рода» .

В целом разделяя многие из этих положений, русская языческая община Вятичи имеет несколько иное представление о славянском язычестве. Его подробно изложил руководитель общины Н.Н. Сперанский. Он признает вариативность славянских языческих представлений – ведь у каждого племени были свои боги и свои святыни. Однако он утверждает, что периодически находились мыслители, которые ухитрялись сводить эти верования в единую систему, признающую единых общерусских богов. Подхватывая модную в современной России теорию циклизма, Сперанский утверждает, что такая кодификация древней религии происходила за последние тысячелетия уже несколько раз, но всякий раз распад раннегосударственных образований вел к ее крушению. Он хочет верить, что сейчас наступает новый период, требующий восстановления целостной системы дохристианских славянских верований. Этим он и пытается заниматься.

Особенность учения Сперанского состоит в ярко выраженном манихей-ском представлении о вечной борьбе Добра и Зла. Добро представлено Белбогом (он же – Род) и его сторонниками, а зло – Чернобогом со товарищи. При этом в создании человека участвовали якобы оба этих бога: Чернобог создал тело, а Белбог вдохнул в него нетленную душу. Тем самым в человеке изначально заложен принцип дуализма, ему предоставляется свобода воли, а влияние бога Рода оказывается ограниченным. В то же время в системе Сперанского сохраняется христианский принцип воздаяния, которого не знала ни одна языческая религия: человека, совершающего зло, на том свете ждет печальная участь. Вряд ли также можно сомневаться, что образ Чернобога как носителя Абсолютного Зла навеян христианским учением о Сатане .

Белбог изображается создателем всех великих богов. Сперанский даже настаивает на том, что в силу сложного устройства мира им должны руково-дить множество разных богов, среди которых называются Святовит, Сварог, Дажьбог, Перун, Велес, Зоря, Хорс, Див, Мокошь, Лада, Лель, Ящер, Ярило, Жива и др. Никакого единобожия, пусть и символического, его учение не допускает. Столь же разнообразны и злобные силы, помогающие Чернобогу, – Кощей, Морена, Лихо и др. Среди них отчетливо выделяются персонажи русских народных сказок, присутствие которых в дохристианских славянских верованиях сомнительно. И уж совсем фантастичным выглядит авторская интерпретация Хорса, в котором Сперанский видит коня бога Святовита.

Особое место в религиозном учении Сперанского занимает «Великая богиня России» – «Мать Сыра Земля». Взятое из русского фольклора, это представление о единстве человека не только с окружающим ландшафтом, но прежде всего с кормящей его землей, должно порождать высокоэмоциональное отношение к территории обитания своего народа и готовность защищать ее до последней капли крови. Для этого Родина-Россия и отождествляется с образом Великой Богини .

В то же время Сперанский стремится избежать смешения славянского язычества с иными традициями – поэтому он отвергает основанную на индуизме «Живую Этику» Рерихов как учение, непригодное для России. Равным образом он отвергает и христианство, основанное на «семитской идеологии», ссылаясь при этом на антихристианскую и антисемитскую литературу от эпохи Просвещения до нынешних сочинений Доброслава. Зато ему симпатично «русское народное христианство», которое будто бы «вытравило из христианства семитскую идеологию». Похоже, вопреки научным данным и даже мнению многих других русских неоязычников Сперанский ограничивает «индоевропейское начало» лишь европейскими народами, отлучая от него обитателей всех иных континентов, включая и Индию, но при этом все же усматривая родство русского язычества с идеями Ригведы .

Религия Сперанского – это религия спасения. Путь к спасению ему ви-дится в бережном отношении к окружающей природе и в сохранении культурного наследия предков. Напротив, якобы не проявляющая заботы о природе и культуре технократическая цивилизация Запада идет к своему краху, и России следует всеми силами этого избежать, в чем ей поможет возвращение к язычеству. Любопытно, что учение Сперанского имеет ярко выраженный культурный акцент и воскрешает старую немецкую идею, противопоставляющую культуру цивилизации. В этом можно усмотреть комплекс меньшинства, который встречается у части русской националистически настроенной интеллигенции, ощущающей свою отчужденность от государства. Сперанский специально оговаривает, что служение Родине следует отличать от служения государству, и ему импонирует идея «духовной независимости человека от социальных институ-тов», на которой будто бы покоится язычество .

От описанных городских неоязыческих общин отличается «семья» А.А. Добровольского (Доброслава), который создал свою неоязыческую общину в деревне Васенево Шабалинского района Кировской области. Свое учение Доброслав строит на культе плодоносящих сил природы и фаллическом культе. Он считает древних славян солнцепоклонниками и исповедует культ Ярилы-Солнца. В нем он видит «всеобъемлющую, всемогущую и всеблагую силу», «воплощение природной мудрости», и его главный лозунг – «Слава Яриле». Посланником Солнца он считает «живой огонь», «олицетворяющий вечную жизнь семьи и рода». Любопытно, что солнцепоклонничество заставляет Доброслава отказаться от распространенной у русских неоязычников идеи о расположении центра русского традиционализма на Севере. Для него священным является Восток, откуда восходит солнце; туда якобы были обращены и древнейшие святилища. Тем не менее, он разделяет рассмотренный выше миф о русах как народе многотысячелетней древности, широко расселившемся в далеком прошлом по Евразии и давшем жизнь многим другим народам.

Христианская идея страдания глубоко чужда Доброславу, в отличие от христианских же чувства вины и потребности в искуплении. Суть последних он видит в бережном отношении к Природе. Он сознательно исповедует экоцентризм и выступает против искусственного нарушения законов Природы, чем, на его взгляд, грешит христианский антропоцентризм. Сам же он исходит из того, что «славяне – дети леса», одухотворяет лес, наделяет его сознанием и учит любить природу, и прежде всего деревья и цветы, как женщину. И это не метафора. Главным для Доброслава является радость жизни здесь и теперь, именно жизнь человека на Земле представляет истинную и базисную ценность. Основой мира для него является плотская любовь, и в центре его учения лежит поклонение животворящему мужскому половому органу, «мужественному символу солнечного начала». Поэтому ритуальные действа проводятся в форме буйных эротических игрищ вокруг вырезанного из дерева вертикального столба, символизирующего мужской член – «Ярую силу». Его-то и называют «Хер». Этот ритуал побуждает участников к совокуплению, в котором они видят священнодействие во славу бога Рода, означающее физическое и нравственное здоровье, выражение творческой мощи Матери-Природы, не позволяющей погибнуть «славянскому Роду-племени». Любопытно, что Доброслав устраивает праздник Купалы-Солнцеворота не 24 июня, как многие другие неоязычники, а 25 июня. На этот праздник отовсюду съезжаются любители язычества, и Доброслав регулярно устраивает обряд их расхристианивания и имянаречения .

Помимо сил Природы, Доброслав почитает духов предков, которые, как он считает, влияют на живых сородичей. Это – духи рода, объединяющие его в единое нерасторжимое целое; их могилы (древние курганы) Доброслав считает священными. В частности, единственный расположенный в окрестностях деревни Васенево курган он объявил могилой вятичей, хотя вятичей в древности в этом районе не было. Народ он производит исключительно от какого-то древнего рода: «от РОДА народились все родичи, связанные с ним и между собой СВЯЩЕННОКРОВНЫМИ УЗАМИ; одна большая семья – НАРОД». Тем са-мым, Доброслав не только придерживается крайнего примордиализма, но и нарушает имманентно присущее языческой древности правило родовой экзогамии. Зато он свято соблюдает принцип «расовой чистоты», что для него является главным.

Доброслав рисует Золотой Век юного еще человечества, когда духи леса, и прежде всего Матери Природы, включая Бабу-Ягу, были благосклонны к человеку. Тогда в мире господствовала гармония, человек не убивал животных и ему нечего было опасаться враждебных ему неведомых сил. Эти благословенные времена Доброслав относит к эпохе палеолита, что идет вразрез с представлениями большинства русских неоязычников, ото-ждествляющих ранних славян с земледельцами. Нарушение гармонии Доброслав связывает с появлением скотоводства и кровавых жертвоприношений животных. По его мнению, – и здесь он полностью расходится как с научными знаниями, так и со многими другими неоязычниками, – древние арийские племена долго от этого воздерживались, так как их солнечный бог Митра якобы не приветствовал кровавые жертвоприношения. Доброслав не упоминает об огромной роли жертвоприношений скота в иранском культе Митры и не принимает во внимание развитое скотоводчество у древних индоевропейцев. Возможно, поэтому в его произведениях не найти упоминаний о столь почитаемой русскими неоязычниками «Велесовой книге», где живописуются походы «предков-скотоводов». Однако он с неодобрением отзывается о кровавых жертвоприношениях, якобы свойственных древнеиудейской религии и приносимых Иегове. Как бы то ни было, в цивилизации, корни которой он находит в «жидохристианстве», Доброслав не видит ничего, кроме бескультурья и «отпадения от Природы» .

Объявляя себя язычником, Доброслав не отказывается и от оккультизма, – он пишет о всемирных сострадании и симпатии как о якобы оккультном сверхполе, охватывающем Вселенную, о «нравственно-космологическом единстве бытия», о биоэнергии, излучаемой в момент смерти, о телепатии, Карме, астрале, Единой Изначальной Воле и Мировом Разуме. Он также свободно заимствует языческие представления из разных культур мира – Африки, Центральной Америки, Китая, Сибири. Его не смущает тот факт, что это способно подорвать идею славянской самобытности.

Мало того, Доброслав включает в свое учение и некоторые христианские идеи. О чувстве вины и потребности в искуплении уже говорилось. Кроме того, он признает посмертное воздаяние, якобы определяющее «последующее воплощение», хотя и оговаривает, что славянское подвижничество и самопожертвование отличались полным бескорыстием, не предполагающим какого-либо воздаяния. Тем не менее, он пишет о неотвратимости Высшего Правосудия, и это тоже раскрывает определенные христианские истоки его мировидения.

Все более-менее влиятельные языческие общины можно перечесть по пальцам. Тем не менее, влияние неоязычества, как уже замечалось выше, вовсе не ограничивается их пределами. Организованные неоязычники, практикующие ритуалы - поселившиеся в деревне подобно Доброславу или регулярно выезжающие на природу - образуют своего рода ядро, вокруг с которым существует множество групп, движений, личностей, которые иногда заслуживают гораздо большего внимания, чем деятельность карликовых общин неоязычников .

Переходя к рассмотрению культовых практик неоязычников, необходимо отметить, что неоязыческие ритуалы делятся на те, которые совершаются только членами общины и недоступны для сочувствующих и интересующихся, и те, на которые приглашаются новые лица, способные стать будущими членами общины. Впрочем, не каждый удостаивается такого приглашения; по мнению некоторых «общинников», не следует приглашать нерусских («тех, кто спустился с гор»), особенно евреев и полукровок. Полноправным членом общины признается только тот, кто прошел обряд расхристианивания, получил языческое имя и регулярно участвует в деятельности общины. Такие люди легко узнаваемы – по приходе на место ритуала они надевают русские традиционные одежды: мужчины – расшитые рубахи, подпоясанные кушаком; женщины – стилизованные сарафаны. На шее они носят специальные деревянные или кожаные обереги на шнурках .

Современные горожане, занятые в будни на работе, не имеют возможности строго соблюдать календарные праздники. Поэтому праздники нередко устраиваются в субботу. Как правило, в них участвует в основном молодежь и, реже, люди среднего возраста. Мужчины составляют подавляющую часть. Среди участвующих в обрядах встречаются студенты, учителя, руководители спортивных секций, журналисты, военные, спецназовцы, домохозяйки и т. д. Хотя теоретически ритуальные функции могут выполнять и женщины, на практике неоязыческие жрецы представлены только мужчинами. Это, как правило,– молодые люди, что также плохо согласуется с исконными языческими представлениями о «старейшинах». Никаких феминистских тенденций в русском неоязычестве не наблюдается.

Чему бы ни был посвящен праздник, он обычно сопровождается ритуа-лом раскрещивания и приемом в общину новых членов. В книге Казакова и Богумила такой ритуал описывается следующим образом. Испытуемый опускается на колени на ветки или сено. Это место с помощью ножа обводят замкнутым кругом. Если славяне-христиане видят в этом защиту от нечистых сил, то совершенно очевидно, что язычники отождествляют последние с христианством. Затем следует очистительный обряд: испытуемому омывают голову, срывают с него и топчут старую рубаху, которую затем сжигают, – это означает полный разрыв с прежней жизнью. Трое волхвов обносят испытуемого огнем, осыпают зерном, обдувают воздухом, производя очистительные движения руками. Затем они обходят его посолонь, держа правые руки над его головой и троекратно провозглашают «Гой» или «Сва», после чего поднимают руки к небу и громко троекратно произносят имя, избранное для испытуемого общиной по согласованию со жрецами. Круг разрывается, и новообращенный приносит свое первое жертвоприношение зерном. Ему дают выпить ковш сурьи (медовухи) для поминовения предков, которые берут его под свое покровительство .

В количественном отношении и по степени вовлеченности в языческую ритуальную жизнь неоязычники представлены в России тремя группами. Первая – небольшие общины бывших горожан, которые селятся в сельской местности, живут обособленно и регулярно исполняют языческие ритуалы и моления. Примером может служить семья А. Добровольского (Доброслава). Вторая – представители городской интеллигенции, которые живут обычной жизнью, но несколько раз в год по языческим праздникам собираются для исполнения ритуалов. Наконец, третья группа – «идеологические язычники», для которых язычество – определенное мировоззрение, способ выразить свое отношение к окружающему миру. Для них язычество – не столько религия, сколько идеология, и оно сводится к ряду мифологем, среди которых немалую роль играют антисемитские построения, особенно «арийский миф». В последнее время именно в этой группе распространяется идея, что язычество – вовсе не религия, а система научных ведических знаний, которыми владели древнейшие славянские предки, но затем были почти полностью утрачены. Раздается призыв к их возрождению, разработке и широкому распространению во благо человечества. Среди таких идей с устрашающей скоростью возрастает роль расового подхода и расизма, все больше говорится о необходимости спасения Белого Человека .

Первая группа невелика по размерам. Возможно,– это несколько десятков общин по несколько человек в каждой. Вторая группа крупнее – в каждой из городских языческих общин по несколько десятков человек. Эти общины имеются в десятках городов России, причем в больших городах, таких как Москва, встречается до четырех-пяти и более общин. Самая крупная группа – третья. Именно эти люди более всего склонны к политической консолидации на основе неоязыческих идей. И все же неоязыческие движения отнюдь не имеют массового характера .

Подводя итог, можно говорить о том, что современное русское неоязычество, во-первых, представлено разнообразными вариантами, а во-вторых, эклектически соединяет в себе фрагменты разных религиозных сис-тем, включая и христианство. Это выражается и в ритуалах. Отличие неоязыческих ритуалов и празднеств от исконных языческих состоит в том, что первые имеют исключительно общинный характер, тогда как среди последних выделялись и общеплеменные, и семейные, и индивидуальные. Ритуальное славление богов русскими неоязычниками происходит на специальном, открытом месте. Для некоторых московских и родственных им неоязычников таким центром служит ритуальная площадка («капище»), где расположены «родовой столб», жертвенники и кострище («крада»). Доступ к священной площадке имеют только жрецы, остальные же члены общины располагаются за ее пределами. Жертвенники находятся в северной части святилища, поэтому во время ритуала и жрецы, и «общинники» обращены лицом на Север в соответствии с мифом о Северной прародине – «Гиперборее», где будто бы и располагается священный мир богов. Тем самым лишний раз подчеркивается оппозиция «безбожному Югу», откуда приходит Зло. Любопытно, что миф о «Прародине» влияет и на летосчисление: неоязычники начинают «Славянскую эпоху» с XII тыс. до н. э., когда легендарный материк будто бы ушел под воду в результате всемирной катастрофы.

Вопросы для повторения

1. Дайте характеристику вероучения неоязычества.

2. Дайте краткую характеристику «Ведесовой книги».

3. Дайте характеристику вероучению Доброслава.

4. Дайте характеристику культовым практикам неоязычников.

Резюме по теме

Направления, характер и масштабы деятельности НРД индуистской и неоязыческой ориентации. Основные признаки их вероучений. Течения в современном иудаизме: консервативное, реформаторское, ортодоксальное, фундаменталистское, ультранационалистическое, мессианское, радикальное, экстремистское, «поколение знающих», «Ках», «Кахане Хай», каббалисты, радикальные религиозные школы, хасидское движение «Хабад» (Любавическое движение), движение «Гуш эмуним», партия «Херут». «Ананда марга», «АУМ синрике», учение Ли Хунчжи (секта «Фалуньгун»), «Радха соами сатсангх», «Брахма кумарис», последователи Бабаджи, «Бахаи», «Шри Чайтанья сарасват матх», культ Шри Чинмоя, «Международное общество сознания Кришны», «Миссия божественного света», культ Раджниша (Ошо), центр «Униведа», «Сахаджа-йога», культ Сатья Саи Бабы, «Трансцендентальная медитация», тантрические секты: «Тантра-сангха» и т.п., Миссия Чайтаньи «Институт знания о тождественности», «Тоицу кекай», «Восточный дом», Агни-йога (учение Живой этики, рерихианство).