Глава двадцать четвертая 8 страница

Я встряхнула головой, избавляясь от этих мыслей, и неуверенно спустилась в гостиную.

Я вросла в пол, когда услышала исходящее с кухни тихое пение. Голос принадлежал парню. А если быть точнее, Заку Роджерсу. Я перестала дышать, и мелодию заглушали лишь мои чрезмерно громкие удары сердца.

Он напевал незнакомый мотив, его слегка хрипловатый голос завораживал. Он даже не фальшивил! Вау. Не знала, что Зак умеет петь.

По-прежнему не дыша, я стояла за углом и слушала Роджерса. Шуршание, звук отрывающейся дверцы холодильника, несколько секунд тишины, приглушенный хлопок, тихие шаги, гром посуды, далее Зак выругался и вернулся к пению.

Я зажмурила глаза и медленно вдохнула. Как можно тише я развернулась и, стараясь не скрипеть, направилась обратно к лестнице. Я не появлюсь на кухне, пока Роджерс там. Да-да, знаю, я трусиха.

— Может, ты прекратишь подслушивать и прятаться? — неожиданно поинтересовался Зак. — Я знаю, что ты стоишь за углом, — он усмехнулся.

Я подпрыгнула и замерла. Меня разоблачили. Но как?! Я же двигалась совсем бесшумно!

Шок сковал меня цепями, и я тонула в звуках носящегося по моим венам адреналина.

«Будь смелой, Наоми. Это же так просто. Встретиться с человеком, который раздражает тебя до смерти, но который поцеловал тебя, и ты ответила, и тебе понравилось…».

Да, совсем просто…

Плевать. Будь, что будет.

Расправив плечи и сделав резки глубокий вдох, я с наигранным спокойствием вошла на кухню.

Но не тут-то было.

Зак Роджерс стоял передо мной, и на нем не было одежды. Вообще. Он был абсолютно голым.

Издав какой-то неопределенный звук, похожий на писк, я резко отвела взгляд в сторону и закрыла глаза ладонью.

— О, боже мой… — прошептала я. — Почему ты… охх…

Я услышала, как Зак цокнул, и могла предположить, что он закатил глаза.

Лихорадочная волна мурашек окатила меня с ног до головы, и я покраснела. Густо. Хорошо, что сейчас этого не было видно, так как поверх ладони, которой зажимала глаза, я положила вторую руку.

— И не надо так удивляться, — беспечно произнес Зак. — Я всегда хожу по дому обнаженный, когда остаюсь один. Ну, знаешь, свобода действий, коже нужен свежий воздух, и все такое…

Он еще больший кретин, чем я думала вначале.

Господь Всемилостивый.

Я медленно попятилась спиной к выходу из кухни, но наткнулась плечом на стену и чуть не упала. Я услышала приглушенный смех Роджерса.

— Открой глаза, если не хочешь покалечить себя, — посоветовал он.

— Тебе не все ли равно? — вырвалось у меня, и я снова обо что-то стукнулась.

Зак захохотал громче.

— Ты права. Мне все равно. Но у моего отца и твоей матери возникнут вопросы, когда они вернутся и увидят тебя в синяках. Еще подумают, что я виноват в этом.

С моих губ непроизвольно слетел нервный смешок.

— А что? Отличная идея. Покалечить себя и свалить все на тебя.

— Серьезно? Ты готова наставить себе синяков, только чтобы насолить мне? Вау! Ты упала в моих глазах еще ниже.

— В моих ты уже давным-давно на дне, — прошипела я и перестала пятиться. — Надень что-нибудь.

— Не могу. Не люблю нарушать свои правила.

Господи, он серьезно? Его правило — таскаться по дому, в чем мать родила? Жесть.

— Ладно, — вздохнул Роджерс. — Похожу голым где-нибудь в другом месте. Но советую тебе привыкать к этому, потому что я не стану ничего менять ради тебя. Сделаю исключение только на первый раз.

И, надеюсь, в последний, потому что я больше не собираюсь заставать его голым.

Мне хотелось скорчить ему рожицу, но тогда бы мне пришлось убрать руки от лица. Нет. Ни за что.

— Не мог бы ты хотя бы предупреждать, когда решишь… проветривать свое достоинство?

Зак громко ухмыльнулся.

— Нет. Мне понравилась твоя реакция.

Придурок.

— Ты выглядишь так… смущенно, — добавил он с долей насмешливости. — Как будто никогда не видела голого парня… Погоди-ка, — ох, как мне не понравился его голос. — Ты…

Я не собиралась дослушивать его; покраснев сильнее, я резко развернулась и ринулась вперед. Впечатавшись лбом в стену, я убрала руки от лица и, наконец, могла видеть то, куда иду. А я намеревалась убежать от обнаженного Роджерса как можно дальше.

Вслед себе я услышала басистый смех Зака.

Голод вынудил меня вернуться на кухню через несколько минут. Роджерса там не было, и я вздохнула с облегчением. Я старалась не закрывать глаза, так как в темноте сразу появлялся образ его голого тела… прекрасного, накаченного, упругого тела, к которому так и тянулись руки. А далее следовали мысли о том, как я провожу руками по его бархатистой смуглой коже, трогаю его бицепсы, а он притягивает меня к себе и горячо целует…

Я сжала пальцы в кулаки и стиснула челюсти. Эти представления каким-то образом причиняли боль, но она была приятной: разгоралась внизу живота и стремительно растекалась по всему телу, заставляя сердце метаться в тесной груди.

Зак вел себя странно. Похоже, у него хорошее настроение, так как он разговаривал со мной. И он не упомянул о поцелуе, значит, забыл об этом. Супер. Это как раз то, чего я хотела. Только то, что я увидела несколько минут назад, заставило частичку меня круто пожалеть о том, что поцелуй длился так мало.

Просто забыть.

Жить дальше.

Спорить с Заком Роджерсом. Метать друг на друга раздраженные взгляды. Не прикасаться друг к другу. Держаться от него как можно дальше, как он и советовал мне несколько раз.

Я буду настоящей идиоткой, если не попытаюсь придерживаться такого порядка вещей.

Когда я заглянула в холодильник, он был пуст. Совсем. Не осталось даже хлопьев. Не было молока. Хлеба. Ничего. Мда. Мой желудок требовал нормальной пищи, и я не собиралась заказывать пиццу. В идеале было бы съездить за продуктами в магазин. Но была парочка проблем. Во-первых, наш «Минивэн», который заглох в первый день нашего с мамой пребывания в Кливленде, находился в ремонте. Забрать тачку я смогу только через пару дней. Во-вторых, я не знала дороги до ближайшего продуктового магазина, поэтому мне нужна была помощь. Проблема номер три — мне не у кого было ее просить.

Разве только…

Нет. Зак Роджерс — не вариант.

Хотя у меня вообще нет вариантов, если я хочу не умереть с голода.

Вот черт. Нужно было уговорить маму остаться в Кливленде.

Застонав от безысходности, я вышла из кухни и, скрипя зубами, отправилась искать Роджерса. В гостиной его не было. В игровой комнате в подвале — тоже. Наверно, он у себя.

Поднявшись по лестнице, я неуверенно остановилась перед его дверью и подняла руку, чтобы постучать по ней.

Зак открыл почти моментально, что немного удивило меня. Его лицо появилось в узком проеме, и он недовольно свел брови, когда увидел меня. Мои глаза невольно опустились вниз, и напряжение спало. Зак был одет.

— Чего тебе? — спросил он. Куда делась игривость в его голосе?

У этого парня настроение, как американские горки.

— Дома нет еды, — сказала я, сцепив руки за спиной.

— Да. Я в курсе.

— Мне нужно съездить в магазин, чтобы купить продукты, — продолжила я.

Одна его бровь вопросительно изогнулась.

— Я понял. Но… причем здесь я?

Уфф.

— Можно я возьму твою машину?

Я бы никогда в жизни не обратилась с подобной, или какой-либо вообще просьбой к Роджерсу, если бы у меня был выбор. Вот что делает с людьми безысходность…

— Нет, — сразу ответил Зак и собрался закрыть дверь, но я машинально выставила руку вперед, не давая ему этого сделать. — Я не ясно выразился? Нет.

— Но…

— Я не даю свою малышку малознакомым людям. А ты именно как раз этот случай. Так что тебе придется придумать что-нибудь другое.

— То есть, это нужно только мне? — я даже не заметила того, как стала озвучивать вслух свои мысли. — Ты, значит, не собираешься питаться, да? Не знала, что люди теперь могут спокойно обходиться без еды.

Зак со слабым раздражением закатил глаза и ослабил напор на дверь. Поняв, что он не собирается закрывать ее ближайшие несколько секунд, я опустила руку.

— Возможно, ты слышала о том, что еду теперь можно заказывать по интернету.

— Окей, — я сдержанно выдохнула. — Тогда съезди в магазин сам.

Роджерс громко фыркнул, изо всех сил стараясь показать, какими нелепыми ему показались мои слова.

— Вот еще! Тебе нужно — ты и езжай.

— Я не могу! — воскликнула я. — Потому что у меня нет машины, и ты отказываешься дать свою.

— Не мои проблемы, — он пожал плечами.

Прекрасно, черт побери!

Я метнула на него такой яростный взгляд, на какой только была способна, и, круто развернувшись, сделала пару шагов к двери своей комнаты, громко хлопнув ею.

Таких редкостных кретинов я еще не встречала! Боже, ну почему ты свел меня с этим человеком? Что такого ужасного я сделала в своей короткой жизни, за что заслужила кошмар в лице Зака Роджерса?!

Придется идти в магазин пешком. И плевать, что дом Джеймса находится за чертой города. Плевать, что я понятия не имею, сколько буду идти. Лучше умереть где-нибудь по дороге, чем в одном доме с Заком.

Я написала список продуктов, которые должна купить, переоделась в футболку и джинсовую юбку, убрала волосы в высокий хвост, чтобы они не мешались, и вышла из комнаты. Когда я спустилась вниз и собиралась открыть входную дверь, меня остановили за руку.

— Куда ты собралась? — раздался голос Роджерса за спиной.

Меня пробрала дрожь, и я выдернула руку из его хватки.

— А сам как думаешь? — прорычала я.

— Пешком? — недоверчиво фыркнул он.

Я сердито посмотрела на него через плечо и посчитала нужным не отвечать ему.

Зак издал обреченный вздох и сказал:

— Что нужно купить?

Я не ослышалась? Мне так хотелось попросить его повторить, но я не стала этого делать. О, Господи! Случилось невероятное! Зак Роджерс переступил через свою чертову гордость и решил пойти мне навстречу! Куда это записать?

Плотно сжав зубы, чтобы сдержать победную улыбку, я достала из заднего кармана юбки сложенный в четверть листок и протянула его парню.

— Здесь все написано, — холодно сообщила я.

Зак взял листок и, больше ничего не сказав, скрылся за входной дверью. Он ее не закрыл, поэтому я проследила за тем, как он сел в «Феррари» и выехал за пределы дома.

Роджерс вернулся через полчаса.

Я едва не сорвалась с места, когда он вошел на кухню с тремя тяжеленными на вид пакетами. Ура, еда! Прикусив нижнюю губу от нетерпения, я ждала, когда он подойдет к столу и поставит пакеты.

— Здесь все? — уточнила я.

— Да.

Зак оставил пакеты, и я принялась выкладывать еду. Овощи, фрукты, чипсы, шоколадные батончики «Марс», «Твикс», «Сникерс», «Пикник», «Twizzlers Rainbow Twists» (жевательные конфеты) — без них я просто не представляю своей жизни.

— «Скитлс»! — улыбнулась я.

— Это мне, — Зак выхватил шуршащую упаковку с разноцветными конфетками у меня из рук и запихнул ее себе в карман.

Я прикусила щеку изнутри и нырнула в следующий пакет.

Так. Французский хлеб, отбивные, курица и индейка. Низкокалорийные йогурты. Масло, сливки...

— Пиво? — удивилась я, доставая несколько стеклянных бутылок из последнего пакета.

— Это тоже мое, — сказал Зак, взяв их у меня и поставив в холодильник на самую нижнюю полку.

Разобравшись с продуктами, я могла приступить к готовке. Но сначала перекусила бутербродами с арахисовым маслом и апельсиновым соком. Обед Зака состоял из одной бутылки пива и пончиков. Ужасное сочетание. Мы сидели друг напротив друга и молчали. Каждый думал о своем. Не знаю, о чем размышлял он, но я совершила мысленный скачок во вчерашний вечер и осталась там до тех пор, пока Зак не покинул кухню, своим уходом вернув меня в реальность.

Я сполоснула за собой стакан, а к недоеденным пончикам Роджерса даже не притронулась. Пусть сам убирает.

Я решила приготовить жареную курицу по-южному с запеченным картофелем «Айдахо» и достала из холодильника необходимые для блюд продукты. К моему удивлению, когда я приступила к чистке картофеля, Зак вернулся на кухню и стал наблюдать за мной.

— Что? — мне было неуютно, когда он так внимательно смотрел на меня. Жаль, что мои волосы были убраны, тогда я могла бы спрятать свое лицо за ними.

Зак стоял сбоку от меня, прислонившись бедром к кухонной тумбе и скрестив руки на груди.

— Нужна помощь?

Я выронила не дочищенную картофелину и медленно перевела на него изумленный взгляд.

— Помощь? Ты предлагаешь мне помощь? Нет. Спасибо.

Да что с ним такое?! Сначала, крича, требует обходить его стороной за километр, а сейчас хочешь помочь? Что бы это ни было, я не готова идти на риск.

Зак ухмыльнулся и сделал пару шагов в мою сторону. Я невольно отступила вбок и вернулась к чистке картофеля.

— Скажи, что нужно делать, — настаивал он.

— Уходи, — ответила я.

— Что ты собираешься готовить?

Я промолчала.

Зак страдальчески вздохнул и оперся одной о раковину, у которой я стояла.

— Давай, я почищу картофель, а ты займешься другими делами? — предложил он.

Вау. Он снова говорил со мной, как человек, а не как свинья.

Я отложила в сторону нож и посмотрела на парня. Я не ожидала, что лицо Зака окажется так близко и поэтому, когда встретилась с его светло-голубыми глянцевыми глазами, растерялась, забыв все то, что хотела сказать ему. С легкой улыбкой на губах Роджерс ждал от меня ответа, но я не могла говорить. Я была лишена этой возможности, попав в плен, как и вчера, его красоты, как бы смазливо это ни звучало.

Зак действительно был хорош собой. Чертовски хорош. А еще он целуется лучше всех. И мне хочется поцеловать его снова, чтобы убедиться, что мне не приснилось то удовольствие, когда он впился своими губами в мои.

Я пропустила воздух через ноздри и покорно уступила ему место у раковины.

— Чисти, — все, что я смогла произнести.

Уголки его губ приподнялись выше, изобразив лисью улыбку, и он взял нож в руки.

 

Совместное приготовление еды с Заком Роджерсом стало для меня настоящей пыткой. Спустя несколько минут после того, как я пустила его за раковину, я поняла, что совершила огромную ошибку. И… я нарушила то, что должна была соблюдать. Я позволила ему находиться рядом с собой. От этого становилось труднее думать и двигаться.

Ладно. Если бы Роджерс молчал, я бы сумела пережить несколько часов в его компании, но он постоянно указывал мне, что я делаю не так, хотя я все делала правильно. Я готовила эти блюда бесчисленное количество раз и лучше знала, как правильно резать лук, сколько нужно сыпать перца, и как долго обжаривать куриные ножки. Но Роджерс, черт бы его побрал, возомнил из себя кулинара, поэтому достал меня своими поправками и указами.

— Убирайся с кухни, пока не поздно, — прошипела я ему. — Я сама все приготовлю. Отстань. Ты только мешаешь.

Зак ухмыльнулся, обваливая куски курицы в смеси муки и кайенского перца.

— Вот еще. Потом скажешь, что готовила ты, поэтому и будешь есть, соответственно, только ты.

Что?

— Отличная идея, кстати, заморить тебя голодом, — пробормотала я, выкладывая готовый картофель на противень. — Но как-нибудь в следующий раз. И… разве не ты говорил, что можешь питаться заказной пиццей?

— Не придирайся к словам.

Я почти улыбнулась.

— Не могу этого не делать.

Зак вздохнул и устремил на меня прямой взгляд.

— Не думай, что я забыл про поцелуй, — сказал он тихо.

Я замерла, нависнув над противнем.

— Я помню, — медленно произнес он, словно пытаясь внушить мне это. — Все. Так же то, что ты ответила на него.

О, нет. Нет. Нет. Он все помнит. Не может быть… Вот дьявол!

Все закружилось перед глазами, и я с трудом сумела сохранить равновесие. Пол стал мягким под босыми ступнями, и я громко сглотнула. Мой взгляд застыл на выразительно-красивом лице парня. В его бирюзовых глазах плясали бесенята; он подловил меня, застал врасплох.

То есть, Зак претворялся весь день, что ничего не помнит, но на самом деле это не так?

Наконец, когда ко мне вернулся дар речи, я зашевелилась и перевела стеклянный взгляд вниз, на противень.

— Причем здесь это? — пролепетала я, стараясь не показывать своей растерянности, но, по-моему, Зак все понял, глядя в мои бегающие глаза.

— При том, — сказал он, и боковым зрением я увидела, что он идет ко мне.

О, Боги…

— Ты хочешь меня, — в его глубоком, певучем голосе слышалась улыбка.

Я до боли прикусила нижнюю губу и резко подняла на него взгляд.

— Зачем тебе это? Ты же ненавидишь меня, — не понимала я.

Лицо Зака просияло.

— О, значит, ты не отрицаешь, что тебя ко мне тянет?

Я густо покраснела и попыталась выглядеть злой.

— Нет, придурок. Я не хочу тебя. Меня к тебе не тянет. Ты раздражаешь меня до смерти. И иногда я хочу врезать тебе. Нет. Не правда. Я всегда хочу врезать тебе.

— Хмм, — протянул он, и мне это совсем не понравилось.

— Хмм? — с опаской эхом повторила я.

Секунда тишины.

Зак резко поднял меня и посадил на одну из кухонных тумб. Только я хотела начать отбиваться, он резко притянул меня к себе, схватил мои руки и соединил их у меня за спиной. Его губы были изогнуты в плутовской улыбке. Одним резким движением он раздвинул мои ноги, оказавшись ко мне еще ближе. Его сильные руки держали мои, хотя я перестала вырываться. Он был везде. Снова. Как и вчера.

У меня был реальный шанс закричать, но я почему-то не стала этого делать.

И тогда я поняла, что одна частичка меня дико этого хотела.

От свежего, приятного запаха одеколона Зака у меня закружилась голова.

Я ждала, ждала, что сейчас он поцелует меня. Я хотела этого. Я забила глубоко внутри себя предостерегающий голос разума. Клянусь, Зак увидел это, глядя мне в глаза, так как его улыбка стала шире, и на щеках появились слабые ямочки.

— Я просто хочу проверить, показалось ли мне вчера, или нет, — вкрадчиво проговорил он.

Он разжал мои кисти, проделал пальцами воздушную дорожку от поясницы до талии. Затем его ладони, испачканные смесью для курицы, легли на мои бедра, и я вспыхнула. Моментально.

Зак смотрел на меня с гипнотизирующей прямотой, и это возбуждало еще больше.

К черту все.

Мне хотелось поцеловать его.

Скользнув к краю тумбы, я плотнее прижалась к нему, выгнула спину ему навстречу и обхватила его ногами. Зак сжал мои бедра и хищно улыбнулся.

— Я прав, — прошептал он, и его горячее дыхание обдувало мое лицо.

Я прикусила губу от нетерпения, с трудом понимая, о чем вообще идет речь.

И куда, собственно говоря, улетучилась вся моя ненависть к этому парню?

Я понятия не имела. Честно. Когда Зак находился ко мне так близко, мой мозг отказывался выдавать трезвые мысли.

— Ты хочешь меня.

Когда сквозь толщу сладкого тумана я услышала кричащую уверенность в его голосе, то на меня внезапно снизошло прозрение. Я моргнула и будто по-новому взглянула на Роджерса. Точнее, по-старому.

Эта дурацкая, но, не буду отрицать, сексуальная ухмылка больше не производила на меня того эффекта, от которого несколько секунд назад я сходила с ума и была готова броситься Заку на шею.

Что-то изменилось в выражении моего лица, так как Зак немного отстранился.

Я знаю, что изменилось.

Я разозлилась.

Дикий, бушующий гнев свалился на меня внезапно и сразил, словно удар молнии.

— Отвали от меня! — я толкнула его в грудь и спрыгнула с тумбы.

Пока Зак приходил в себя, мои глаза наткнулись на кастрюлю, в которой недавно варился картофель, и все дальнейшее произошло само собой.

Я взяла ее в руки и, встав на носочки, надела на голову Роджерса. Остывшая вода в кастрюле намочила всю его одежду. Я отпрыгнула в сторону и стала искать предмет, которым смогу защищаться, когда Зак решит прикончить меня.

Воспользовавшись несколькими секундами абсолютной тишины, я сняла со стены сковороду, крепко сжала ее ручку и приняла оборонительную позу. Я ожидала проявление ярости Роджерса в любом виде, но точно не думала, что он начнет хохотать, как ненормальный.

Медленно сняв с головы кастрюлю, он встряхнул волосами, и брызги воды попали на меня. Спокойно поставив ее на стол, Роджерс с необъяснимым озорством посмотрел на меня.

Я надела на лицо маску «великой мстительницы»

— По-прежнему уверен, что я хочу тебя? — процедила я.

Зак коварно улыбнулся.

— Ооо, да-а-а, — довольно протянул он. — Теперь я более чем уверен в этом.

Я зарычала.

Когда его сверкающие глаза опустились вниз, он перестал улыбаться.

— Эй, пожалуйста, опусти сковороду, — попросил Зак. — Мне страшно видеть тебя с ней.

— И не подумаю!

Ухмыльнувшись, Зак провел рукой по мокрым волосам и оглядел себя.

— Ты снова облила меня водой, — сказал он.

— Притронешься ко мне еще раз — я сделаю и не такое, — пообещала я.

Роджерс взглянул на меня сквозь ресницы и с грациозной неторопливостью направился в мою сторону. Я попятилась назад, подняв выше сковороду.

— Я ударю тебя! Клянусь.

Но Зак проигнорировал мою угрозу. Он остановился тогда, когда сковорода коснулась его груди.

— Если я поцеловал тебя, то это не значит, что ты мне нравишься, — похолодевшим голосом объявил он.

Я опустила сковороду, но не потому, что хотела позволить Заку подойти ближе. Я просто была в шоке.

— Ты на самом деле… — я даже не смогла договорить. Я так сильно скривила лицо, что мне стало больно. — Я никогда, никогда не изменю своего мнения относительно тебя, Зак Роджерс. Ты раздражал меня, раздражаешь, и всегда будешь раздражать. Даже если на Земле не останется никого, кроме нас двоих, я не захочу тебя, — последние слова я буквально произнесла по буквам. — Ты навсегда останешься для меня придурком.

Зак ничего не ответил, и я ткнула его сковородой в грудь так сильно, что он пошатнулся назад.

— Теперь я говорю тебе держаться от меня подальше, — прошипела я, испепеляя его яростным взглядом.

— Проще простого, — парировал он. — Но вот сможешь ли ты игнорировать меня — с этим я могу поспорить.

И, бросив мне напоследок беспечную ухмылку, Зак направился к выходу из кухни.

 

Приготовленный картофель с курицей я ела в одиночестве.

 

Глава тринадцатая

Зак Роджерс решил выйти из запоя и стать нормальным человеком… по крайней мере, попытаться. Он спал дома несколько ночей. Он не разговаривал со мной, метал косые взгляды, иногда подшучивал, желая задеть меня. Но я была готова терпеть это, главное, что мой сон не был потревожен.

Мы не разговаривали о том, что произошло на кухне и тем вечером, когда я вернулась с прогулки с Джейсоном. Я избегала его. Старалась это делать. Зак тоже не горел желанием находиться рядом со мной. Но когда мы все же сталкивались, он смотрел на меня, как на груз на своих плечах, который он ОБЯЗАН тащить. И мне хотелось провалиться сквозь землю каждый раз, когда я замечала на себя такой взгляд.

Что ж, я тоже не очень-то горела желанием быть его грузом.

Зак Роджерс «подарил» мне две недели бессонных ночей.

Из-за Зака Роджерса у меня появился нервный тик и возможность видеть каждое утро в отражении зеркала настоящее зомби.

Мне хотелось отомстить ему. Точнее, я всегда этого хотела, — с того момента, как познакомила его голову со сковородой, которую держала в руках в первую ночь, как переехала в Кливленд. Но я не стала ничего предпринимать, не стала ломать голову над тем, как намеренно испортить Заку жизнь. Я решила поступить мудро и просто вести себя так, как будто его вообще нет в моей жизни.

Полный игнор.

Это задевает сильнее, чем то, когда ты отвечаешь.

Но в один прекрасный момент стена терпения, которая казалось мне прочной, сломалась, и мы снова сцепились с ним, с трудом сумев остановиться. Спор возник на пустом месте — я просто положила пульт не туда, где он, по мнению Зака, должен быть всегда.

— Да какая вообще разница, где лежит пульт?! — не понимала я, сорвавшись на крик.

Мы были в гостиной. Я спокойно смотрела телевизор, пока не явился Роджерс и все не испортил.

— Для меня — большая, — сильнее нахмурился он и переложил пульт на несколько сантиметров влево.

Я закатила глаза и скрестила руки на груди. Я стояла у одной стороны журнального столика, Зак — у противоположной. Мы мерили друг друга гневными взглядами, и у меня чесались руки положить пульт обратно, назло Роджерсу. Но я, опять же, взяла свою ярость под контроль, так как в ином случае мы бы спорили бесконечно.

— Прекрасно! — воскликнула я, вздохнув, и вскинула руки, признавая свое поражение. — Я больше не притронусь к этому чертовому пульту.

— Будь так добра, — ядовитым голосом произнес он. — И вообще, лучше ни к чему не прикасайся в этом доме.

Иногда мне казалось, что Роджерс затевал со мной спор только ради того, чтобы повеселиться.

Я скривилась.

— Знаешь, теперь мне чисто тебе назло хочется все переворачивать и перекладывать на другие места. Пожалуй, начну с пульта.

Я нагнулась и бросила вещь на диван.

Роджерс громко стиснул зубы.

— Ты мне надоела, — процедил он. — Вечно суешь свой нос, куда не надо! Твое присутствие… если бы ты знала, как это раздражает! Ты все портишь.

Признаю, это было обидно. И даже больно. Совсем чуть-чуть. Неприятное чувство вспыхнуло где-то в недосягаемых глубинах моего разума, и я надеялась, что очень скоро оно исчезнет.

Сначала Зак Роджерс говорит мне ужасные вещи, затем целует и вновь возвращается к своей старой песне о том, что я его достала и бла бла бла. Он вообще нормальный?

Сжав пальцами переносицу, я опустила голову и слабо покачала ею.

— Ты невыносим, — пробормотала я неожиданно уставшим голосом, но во мне по-прежнему пульсировала злость на парня. — Просто чертовски невыносим. Не удивлена, что твоя мать сбежала от тебя.

О. Нет.

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

Я не могла сказать этого вслух…

Вздрогнув и замерев, я осторожно подняла голову. То, каким было лицо Зака, сильно удивило меня и заставило почувствовать самой огромной сволочью на свете. И я была ею. Я задела его за самое больное место. Джейсон рассказывал мне, что Зак стал… плохим из-за ухода миссис Роджерс, и я не имела права бросать ему это в лицо, каким бы козлом он ни был.

Я впервые увидела слабость в этих голубых глазах, и мое сердце сжалось от ненависти к самой себе.

Какая же я дура.

— Извини, — промямлила я. — Я не хотела…

— Заткнись, — прошипел сквозь плотно сжатые зубы Роджерс.

Я послушно замолчала и сомкнула засохшие губы, громко сглотнув. Если Зак сейчас накричит на меня, я не стану отвечать ему и обзываться в ответ. Это будет заслуженно.

Но не было ничего из того, чего я ждала и боялась.

Зак Роджерс просто развернулся и ушел, как делал это всегда. А я… я осталась наедине с гложущим к себе отвращением, пожирающим изнутри и заставляющим задуматься, что я не лучше его. Зак ужасен по-своему, а я — по-своему.

Но я все равно хуже. Он обижает, но не задевает чувства так глубоко, как это только что сделала я.

Я монстр.

Мне удалось обидеть человека, которого, я думала, ничто не берет, ни одно ругательство на свете. Но стоило заикнуться о его матери, как защита пала, и голубые глаза обнажили передо мной страх. Страх осознания того, что он остался без одного из самых близких ему людей.

Я хотела отомстить ему — я отомстила. Но это не принесло мне облегчения.

 

Мне не давало покоя то, что я сказала.

Мне было стыдно. Ужасно стыдно. Но я не могла отмотать время назад и промолчать, как хотела.

Я сидела на кухне, ела лакрицу и смотрела на стул перед собой. Несколько минут назад разговаривала с мамой. Она рассказывала о том, как прекрасно на Гавайях, что они живут в пятизвездочном бунгало на первой линии берега, и что у них вообще все замечательно. Она интересовалась, как я справляюсь с домашними делами и, конечно же, не упустила возможности спросить, как мы ладим с Заком. Само собой я солгала ей, сказав, что мы стали чуть ли не лучшими друзьями. Когда мама отключилась, я задалась вопросом: что бы было, если бы я и Роджерс действительно ладили?

Грусть сковала мое сердце. Мне срочно была необходима доза легких бесед и смеха. Я стала набирать номер Джесс.

Мой большой палец застыл над надписью: «Вызов», когда во входную дверь постучались.

Я повременила со звонком подруге и отправилась проверить, кто пришел.

Это был Джейсон.

Я не видела его с той первой и единственной прогулки по Кливленду, которую он мне устроил, и я соскучилась по нему. Мы созванивались один раз. Джейсон говорил, что у него много работы в автомастерской, и все, о чем он может думать, возвращаясь домой, так это о том, чтобы скорее завалиться спать.

Широко улыбнувшись, парень вошел в дом, когда я открыла дверь.

— Привет, — сказал он.

Мне хотелось улыбнуться ему, но уголки губ отказывались подниматься. Тупая щемящая тоска сжимала в тиски мое сердце, и я просто не могла радоваться.

Скажи мне кто-нибудь неделю назад, что я буду чувствовать себя виноватой перед Заком Роджерсом и переживать из-за этого, я бы громко рассмеялась в лицо этому человеку.

— Здравствуй, — с огромным усилием я все же смогла выдавить улыбку.