Греко-римская философия 9 страница

Как настоящий римлянин, Цицерон не может примириться со стоической мыслью о необходимости и даже возможности устраняться от политической жизни. "Отечество, давая нам жизнь и воспитание, ожидает от нас вознаграждения: если оно обеспечивает нам благосостояние, то, конечно, не для того, чтобы дать нашей праздности верную охрану, нашим наслаждениям полное спокойствие. Нет, оно призывает себе на службу наши самые высокие, самые лучшие качества души, ума, и оставляет за нами один только излишек"*(297). Так говорит Цицерон языком республиканца.

V. Цицерон признает всю важность теоретической философии права, которая одна способна дать твердо определенные понятия. "Основной закон, который необходимо соблюдать в каждом рассуждении, если не хочешь заблудиться, - это определить то понятие, о котором предполагается вести исследование"*(298). Этим правилом Цицерон пользуется в своих сочинениях о государстве и о законах.

В чем же заключается сущность права?

"Сущность права следует искать не в эдикте претора, как это делает большинство наших современных юристов, и не в законах XII Таблиц, как делали древние, но только в самой глубине философии"*(299). "То, что мы называем положительным правом (jus civille), занимает очень ограниченное место в обширной области права природы (jus naturae)". А ведь основная задача, говорит, играя словами, Цицерон, состоит в том, чтобы выяснить природу права (natura juris).

Природу права надо искать в природе человека*(300). Можно было думать, что Цицерон обратится к потребностям человека. Но он прибегает к иному приему.

Человек по своей природе близок к божеству. Эту близость создает разум, который присущ только богу и человеку. Этим создается между ними связь. Но истинный разум (recta ratio) и есть тот высший закон природы, который передается человеку от божества*(301). "Закон природы есть высший разум, запечатленный в нашей природе, который предписывает, что следует делать и от чего следует воздерживаться"*(302). Что же составляет содержание права природы? Это те чувства, которые врождены человеку: чувства религии, почтения, благодарности, мести, долга, любви к истине*(303). Из этого основного положения, что сущность права заключается в велении, диктуемом природой, следуют всеобщность*(304). и неизменность его во времени*(305). Из этого же положения с очевидностью вытекает, что право независимо от человеческой воли. Поставленный греческой философией вопрос о том, является ли право человеческим установлением или даром природы, Цицерон разрешает в пользу второго мнения. "Право природы не есть плод человеческого ума, не есть постановление какого-либо народа, но нечто вечное, управляющее миром, указывающее в своей премудрости, что человеку следует делать или чего избегать"*(306).

Отсюда еще дальнейший вывод: не все то, что установлено людьми и называется ими правом, составляет право на самом деле. Значит, положительное право, насколько оно противоречит естественному, не есть право. "Вот, как это доказывается. Без сомнения, законы были созданы для блага граждан, для охранения государства, для того, чтобы сделать общежитие более спокойным и приятным. Те, кто впервые создали эти законы, наверное, говорили народу, что эти постановления, если народ захочет их принять и подчиниться им, сделают его более счастливым и благородным. Все эти постановления, таким образом, составленные и принятые, получили название законов. Отсюда можно заключить, что те, кто, вопреки своим обязанностям и обещаниям, предложили гибельные и несправедливые постановления, дали не законы, а что-то другое"*(307). "Ведь это нелепость утверждать, будто все то, что нормировано обычаями или законами, справедливо! А законы, изданные тираном? Если бы тридцать тиранов создали законы и все афиняне пришли от них в восторге, неужели законы эти стали бы от этого справедливее?"*(308). Но как отличить хороший закон от дурного? Единственное мерило - это природа, а не общественное мнение. Ведь мы признаем хорошими дерево или лошадь не потому, что таково наше мнение, а потому, что такова природа этих вещей*(309).

Таким образом, Цицерон вовсе не достигает поставленной цели - дать точное определение понятию о праве. В стране, приобретшей всемирную славу своим правом, самый видный философ остается на точке зрения греческих мыслителей, не давших сколько-нибудь точного разграничения понятий о праве и нравственности. Как у них, так и у Цицерона даже не сознается самая проблема.

VI. Ту же неясность внес Цицерон и в учение об источниках права.

Мы видели, что Цицерон признает положительное право, jus civile, лишь частью естественного права (jus naturale). Но при этом условии jus civile логически не может стоять в противоречии с природой. Между тем Цицерон сам допускает такое несоответствие. Очевидно, он имел в виду обратное положение: jus naturale составляет часть права, которым руководствуется каждый народ. Оно составляет основное ядро juris civilis. Но ввиду его всеобщности и неизменности оно должно быть одинаковым у всех народов.

Если естественное право является у всех одинаковым, то невольно возбуждается вопрос, как же понимает Цицерон соотношение между jus naturalis и jus gentium. С одной стороны, он готов отождествить их*(310). С другой стороны, в его представлении jus gentium является частью положительного права, jus civile*(311). Но, очевидно, это два совершенно разных решения на вопрос, вытекающий из окружающей действительности. Цицерон мог оперировать понятием jus naturale, как оно было уже разработано греческими философами, но он не в состоянии был справиться с самостоятельной задачей, которую ставила ему римская жизнь.

VII. Следуя своему указанию на важность словесных определений, Цицерон определяет государство как дело народное, respublica est res populi, народ же есть союз людей, связываемых общностью интересов и признанием одного и того же права*(312). Из этих двух признаков, очевидно, второй является наиболее существенным. По крайней мере, Цицерон не раз указывает, что характерным отличием государственного союза служит единство права*(313). Если бы такой признак был выдвинут греческим философом - это было бы удивительно. Но Цицерон не мог не заметить, что в римском государстве, каким оно являлось в его время, не было именно единства в праве, которым руководствовались лица, входившие в его состав. В свое оправдание Цицерон мог, конечно, сказать, что поэтому-то они и не были римскими гражданами.

В чем же обоснование государства? По мнению Цицерона, цель государства состоит в охранении имущественных интересов. Первая и основная обязанность тех, кто стоит у кормила правления, наблюдать, чтобы каждый пользовался спокойно тем, что ему принадлежит. Конечно, природа соединила людей в союзы, но строить города (государства) их побудила только надежда обеспечить за собою плоды своих трудов*(314). Причина, побудившая людей соединиться в государства, не столько слабость человека, сколько природный инстинкт*(315). Это природное стремление к соединению создало различные соединения, из которых одним является государство. Таких соединений может быть четыре. Первой формой является семейный союз, обладающий естественной способностью к размножению. Второй формой служит государство с общностью права, как характерным признаком. Третьей формой соединения следует признать нацию, т.е. совокупность лиц, пользующихся одним и тем же языком. Далее идет человечество как союз существ, одаренных разумом и речью*(316).

VIII. Под влиянием греческой философии и Цицерон ставит вопрос о наилучшем государственном устройстве и наилучших законах. Но, неспособный к высоким полетам, римский ум взял верх над приверженностью к греческим образцам. Идеал Цицерона не идет далее римской действительности.

Классифицируя различные формы правления по греческому образцу, на основании числа лиц и цели управления, Цицерон затрудняется, какой из них можно было бы отдать преимущество. Каждая из них имеет достоинства и свои недостатки. Если уже непременно выбирать, то преимущество следует отдать монархии*(317). До сих пор Цицерон стоит на точке зрения греческих философов.

Но и лучшая из всех форм правления, монархическая, не удовлетворяет его, как она не удовлетворяла Платона и Аристотеля. Цицерон решает, что наилучшая правления состоит в соединении всех трех элементов: монархического, аристократического и демократического*(318). Такую форму нечего искать в фантазии, как это делали греческие мыслители. Она дана исторической действительностью. Это государственное устройство Рима в его последовательном развитии*(319). Оно создалось не волей одного лица, хотя бы и гения, а соединенным действием многих людей и многих веков*(320). Далее этого идти некуда.

Также скромны политико-правовые идеалы Цицерона и в области отдельных законов. Подвергая критике с точки зрения естественного права постановления XII Таблиц, Цицерон пришел к заключению, что они вполне соответствуют требованиям природы*(321). В своем сочинении De legibus Цицерон подробно перечисляет желательные нормы права, и, в конце концов, заставляет одного из собеседников признать, что эти пожелания не что иное, как почти точное воспроизведение действующих законов*(322). Правда, сочинение это не дошло до нас полностью. В имеющемся отрывке сохранились лишь предлагаемые законы относительно религии и должностных лиц. Нет ничего ни о собственности, ни о семье. Можно, конечно, предполагать, что относящиеся сюда книги не дошли до нас*(323). Но едва ли не вернее будет предположить, что Цицерон и не коснулся этой области. Передать свои пожелания в этой сфере с той же подробностью, какая принята была для религиозных постановлений, требовало бы изложения действовавшего в то время гражданского права. Едва ли эта задача была по силам Цицерону, особенно в Риме, где знание положительного права стояло так высоко.