АВГУСТИН АВРЕЛИЙ (БЛАЖЕННЫЙ)

«О граде Божием»

Ключ к фрагменту:Августин отрицает обвинения язычников в том, что это христиане виноваты в падении Рима. Он указывает на факт почтения варваров-завоевателей к христианским церквям как на свидетельство тайного промысла Божия, который был заключен в этом падении. Согласно Августину, движущей силой истории является противостояние на земле двух градов – «Божьего» и «мирского». Он отслеживает как это противостояние реализовалось во времени до и после пришествия Христа и утверждает, что варвары разрушили в лице Рима лишь тот центр языческого «мирского града», который должен был рано или поздно пасть. Ему на смену в скором времени грядет «град Божий».

Кн. 2 Гл. 2.

Итак, в предыдущей книге, когда я начал говорить о граде Божием, которому, с помощью Божией, решил посвятить весь этот труд, я счел необходимым прежде всего дать ответ тем, которые войны, опустошающие наш мир, в особенности же недавний разгром Рима, приписывают христианской религии, возбраняющей служение мерзким демонам; между тем, они скорее должны были бы приписать Христу то, что варвары ради имени Его, вопреки правилам и обычаю войны, предоставили им для убежища священные и самые обширные места, и не только действительным рабам Христовым, но во многих случаях и самозванцам оказывали такое почтение, что и дозволенное по отношению к ним правом войны считали для себя непозволительным. Отсюда возник вопрос: почему таких божественных милостей удостоены были и люди нечестивые и неблагодарные и, наоборот, почему те жестокости, которые совершались неприятелем, обрушились не только на людей нечестивых, но и на благочестивых? <…> (C. 59)

Кн. 11. Гл.1.

Градом Божиим мы называем град, о котором свидетельствует то самое Писание, которое, по воле высочайшего провидения возвышаясь над всеми без исключения писаниями всех народов божественным авторитетом, а не случайно производимым впечатлением на человеческие души, покорило себе всякого рода человеческие умы. В этом Писании говорится: «Славное возвещается о тебе, град Божий!» (Пс. 86, 3). И в другом псалме читаем: «Велик Господь и всехвален во граде Бога нашего, на святой горе Его» (Пс. 47, 2). В том же псалме, немного ниже: «Как слышали мы, так и увидели во граде Господа сил, во граде Бога нашего; Бог утвердит его на веки» (Пс. 47, 9). И еще в другом псалме: «Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего, Бог посреди его; он не поколеблется» (Пс. 45, 5, 6) Из этих и других того же рода свидетельств, которые приводить все было бы слишком долго, мы знаем, что существует некоторый град Божий, гражданами которого мы страстно желаем быть в силу той любви, которую вдохнул в нас Основатель его.

Граждане земного града предпочитают своих богов этому Основателю града святого, не ведая, что Он есть Бог богов, — богов не ложных, т. е. нечестивых и гордых, которые, лишившись Его неизменяемого и общего всем света и ограничившись жалким могуществом, создают для себя некоторым образом частные владения и от обольщенных подданных требуют божеских почестей, а богов благочестивых и святых, находящих больше удовольствия в том, чтобы себя самих подчинять одному Богу, чем многих — себе, и самим почитать Бога, чем быть почитаемыми вместо Бога. Но врагам этого святого града мы ответили с помощью Господа и Царя нашего как могли в предыдущих десяти книгах. Теперь же, зная, чего от меня ждут, и не забывая о своей обязанности, начну говорить со всегдашним упованием на помощь того же Господа и Царя нашего о начале, распространении и предназначенном конце обоих градов, земного и небесного, о которых я сказал, что они в настоящем веке некоторым образом переплетены и друг с другом смешаны ... <…> (C. 512)

Кн. 18. Гл 1.-2.

Я обещал написать о начале, распространении и неизбежном конце двух градов, из которых один — град Божий, а другой — град настоящего века, где странствует теперь и град Божий, насколько он принадлежит к человеческому роду. Но прежде, насколько мне помогла благодать Христова, я опроверг противников града Божия, которые Создателю его, Христу, предпочитают своих богов и с пагубной для себя злобой ненавидят христиан. Это я сделал в первых десяти книгах. Что же касается того тройственного обещания, о котором я только что упомянул, то начало обоих градов изложено мною в следующих за десятью четырех книгах. Потом в еще одной, пятнадцатой книге настоящего сочинения, говорится об их распространении от первого человека до потопа; и затем, как в истории, так и в нашем сочинении, оба града продолжают идти совместно вплоть до Авраама. Но начиная с патриарха Авраама до времени царей Израильских, — на чем мы закончили шестнадцатую книгу, — и от этого времени до пришествия во плоти самого Спасителя, на чем заканчивается книга семнадцатая, мое сочинение повествует о распространении одного только града Божия, хотя в настоящем веке этот град не жил обособленно, но оба они, как и с самого начала, всегда вместе в зависимости от успехов того или другого в делах человеческих сообщали временам различный характер. Это я сделал для того, чтобы с первого момента, как обетования Божий начали быть более ясными, и до самого рождения от Девы Того, в Ком должно было исполниться обетованное, судьбы града Божия, не переплетаясь с противоположными судьбами другого града, обрисовывались отчетливей; хотя до откровения Нового завета он ходил не в свете, а в тени. Теперь я считаю нужным сделать то, что опустил, — коснусь и судеб другого града со времени Авраама настолько, чтобы читатели сами могли оба их между собою сравнить. Итак, общество смертных, рассеянное на земле повсюду и при всем различии местных условий соединенное известной общностью одной и той же природы, — вследствие того, что каждый ищет своей пользы и удовлетворения своих желаний, а того, к чему он стремится, или не хватает никому, или хватает, но не всем, — не будучи тождественно, по большей части разделяется само против себя, и часть, которая пересиливает, угнетает другую. Побежденная подчиняется победившей, предпочитая, конечно, не только господству, но и самой свободе хоть какой-нибудь мир и спасение; и это — до такой степени, что те составляли предмет великого удивления, которые предпочитали лучше погибнуть, чем переносить рабство. Ибо почти у всех народов высказывался некоторым образом голос природы, по которому они обычно предпочитали покориться победителям, чем подвергнуться уничтожению вследствие истребительной войны. Из этого вышло так, что не без действия промысла Божия, во власти которого находится то, чтобы каждый посредством войны или покорялся сам, или покорял других, одни обладали царствами, а другие подчинялись царствующим. Но из многих земных царств, на которые разделяется общество земных выгод или желаний (которое мы называем градом мира сего), мы выделяем два царства, сделавшихся самыми знаменитыми: сперва Ассирийское, затем Римское, разграниченные и отделенные друг от друга как по времени, так и по месту. Ибо как первое возникло прежде, а второе — после, так то возникло на Востоке, а это — на Западе; и притом с концом первого совпадает начало другого. Что же касается остальных царств и остальных царей, то я назвал бы их резервами тех двух. <…> (C. 902-903)

Источник: Августин Блаженный. О Граде Божием. – Мн.– М., 2000.

 

 

Франциск Ассизский (ок. 1181/1182 – 1226 гг.) –католический святой, богослов, проповедник, основатель ордена францисканцев. Родившись в семье богатого торговца тканями в г. Ассизи (Италия), Франциск не продолжил дело отца, отказался от наследства и следуя евангельскому призыву к бедности начал вести подвижнический и страннический образ жизни. Он и его последователи жили в полной нищете занимаясь проповедью Евангелия и добывая пищу поденной работой и собиранием милостыни. Главным мотивом проповеди Франциска Ассизского была любовь не только к людям, но и ко всем творениям Божьим. Он сам стремился следовать идеалу апостольской жизни и призывал всех людей жить в мире и каяться. В 1209 г. Франциск Ассизский добился приема у папы Иннокентия III и получил от него разрешение жить по евангельским предписаниям и проповедовать их в обществе. Последователи Франциска Ассизского жили по написанному им «Правилу». В 1223 г несколько измененная редакция этого «Правила» была утверждена папой Гонорием III в качестве устава ордена францисканцев. «Гимн брату Солнцу» был написан Франциском незадолго до смерти в 1225 году.

 

 

ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ

 

«Гимн брату Солнцу»

Ключ к фрагменту: В «Гимне брату Солнцу» нашло отражение характерное для святого из Ассизи положительное отношение ко всему творению, восхищение его совершенством и воспевание творческого гения Творца. То настроение, которым проникнуты стихи Франциска, соответствовало общему повороту средневековой культуры XII столетия от гнушения миром к его оправданию, принятию и жизни и смерти как дара, который дается человеку заботящимся о нем Богом.

Всевышний, всемогущий, благой Господь, твои суть

хвалы, слава, честь и всякое благословение

Тебе единому, Всевышний, подобают, и никакой человек

не достоин тебя назвать.

Восхваляем Ты, мой Господи, со всем Твоим творением,

начиная с господина брата солнца, который

есть день и которым Ты освещаешь нас.

И сам он прекрасен и, излучая яркий свет, несет знак от

Тебя, Всевышний.

Восхваляем Ты, мой Господи, и за сестру луну и звезды,

Которые на небе Ты сотворил яркими,

драгоценными и прекрасными.

Восхваляем Ты, мой Господи, за брата ветра и за воздух,

и облака, и ясность, и всякую погоду,

через которую даешь Ты пропитание своим созданиям.

Восхваляем Ты, мой Господи, за сестру воду,

которая полезна весьма и доступна и ценна и чиста.

Восхваляем Ты, мой Господи, за брата огня,

которым Ты освещаешь ночь,

который и сам прекрасен и приятен и мощен и силен.

Восхваляем Ты, мой Господи, за сестру нашу мать землю,

которая нас поддерживает и направляет,

и производит различные плоды с яркими цветами и травой.

Восхваляем Ты, мой Господи, за тех, которые оставили

все ради любви к Тебе, и приняли на себя уничижение и мучение.

Блаженны те, кто примут это в мире,

потому что Тобой, Всевышний, увенчаются.

Восхваляем Ты, мой Господи, за сестру смерть телесную,

которой никто из людей живущих не может избежать.

Горе тем, которые умирают в смертных грехах; блаженны те,

кого настигнет она в исполнении Твоей святой воли,

кому смерть, настигнув, не причинит зла.

Восхваляйте и благословляйте Господа моего,

Благодарите и служите Ему с великим смирением.

 

Источник: Св. Франциск Ассизский. Гимн брату Солнцу // Св. Франциск Ассизский. Сочинения. – М., 1995. – С. 225.

 

 

Джауфре Рюдель (ок. 1125 – 1148 гг.) –провансальский рыцарь и трубадур. По средневековому жизнеописанию Рюделя известно, что сочинение «Песня о дальней любви» было написано им как посвящение принцессе Триполитанской (Триполитания – королевство крестоносцев в Ливии), которую он никогда не видел, но в которую сумел страстно влюбиться единственно по рассказам о ее куртуазных достоинствах. Став крестоносцем чтобы наконец увидеть свою прекрасную Даму, Рюдель добрался до Триполитании, но, по дороге туда смертельно заболел и умер на руках у принцессы, которая после этого приняла постриг и навечно заточила себя в монастырь. Песня Рюделя – это классический образец рыцарской поэзии трубадуров. Главной темой, сутью и содержанием поэзии трубадуров является куртуазная (от «куртуа» – «двор» (королевский)) любовь к Даме. Суть этой любви состоит в следующем: как правило не женатый трубадур влюблен в Даму, обычно замужнюю и более высокого , нежели он социального положения. Дама относится к нему довольно сурово и лишь изредка одаривает его улыбкой признательности или приветливым взором. Но стремление трубадура к Даме не знает предела, поскольку она для него олицетворяет идеал красоты, добра и совершенства. Новая концепция незаинтересованной любви, которую разработали трубадуры, не была известна ни в античности ни в средневековье до них. В поэзии трубадуров произошла своего рода «реабилитация» женского начала в европейской культуре, признание за ним облагораживающего, возвышающего влияния на мужчину.

Ключ к фрагменту:В «Песне о дальней любви» Джауфре Рюделя присутствуют все классические темы лирики трубадуров: герой песни стремится встретится с той единственной Дамой, которая поразила его своей «куртуазностью» и благонравием. Он готов принять все лишения на пути к Ней и опасается только того, что другой мужчина, занимающий более высокое общественное положение, помешает его встречи с Дамой.

ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЬ

«Песня о дальней любви»

Длиннее дни, алей рассвет,

Нежнее пенье птицы дальней,

Май наступил — спешу я вслед,

За сладостной любовью дальней.

Желаньем я раздавлен, смят,

И мне милее зимний хлад,

Чем пенье птиц и маки в поле.

 

Я верой в Господа согрет —

И встречусь я с любовью дальней.

Но после блага жду я бед,

Ведь благо — это призрак дальний.

Стать пилигримом буду рад,

Чтоб на меня был брошен взгляд,

Прекраснейший в земной юдоли.

 

Услышать на мольбу в ответ

Жду, что готов приют мне дальний;

Я мог бы, если б не запрет,

Быть рядом с ней и в дали дальней;

Польются наши речи в лад

И близь и даль соединят,

Даря усладу после боли.

 

Печаль и радость тех бесед

Храню в разлуке с Дамой дальней,

Хотя и нет таких примет,

Что я отправлюсь в край тот дальний:

Меж нами тысячи лежат

Шагов, дорог, земель, преград...

Да будет все по божьей воле!

 

Даю безбрачия обет,

Коль не увижусь с Дамойдальней,

Ее милей и краше нет

Ни в ближней нам земле, ни в дальней.

Достоинств куртуазных клад

Сокрыт в ней — в честь ее я рад-

У сарацинов жить в неволе.

 

С Творцом, создавшим тьму и свет,

Любви не позабывшим дальней,

Я в сердце заключил завет,

Чтоб дал свиданье с Дамой дальней,

Чтоб стали комната и сад

Роскошней каменных палат

Того, кто ныне на престоле.

 

Мой только тот правдив портрет,

Где я стремлюсь к любови дальней.

Сравню ль восторги всех побед

С усладою любови дальней?

Но стать горчайшей из утрат —

Ибо я крестным был заклят —

Ей предстоит. О злая доля!

 

О сладость горькая утрат!

Будь крестный мой врагом заклят!

Страсть без ответа — что за доля!

 

Источник: Джауфре Рюдель. Песня о дальней любви // Песни трубадуров. – М., 1979. – С.30-31.

 

Авторство песни «Нищий студент» можно приписать не какому-то конкретному человеку, а целому культурному слою средневекового общества XII – XIII столетий – околоуниверситетской среде бывших школяров-студентов, не сумевших устроить свою «академическую» карьеру и странствующих по Европе слагая стихи и песни, бражничая и радуясь той свободной жизни которая у них была и жалуясь на сопровождавшие ее невзгоды и нищету. Таких выходцев из ученой среды, развлекающих и веселящих народ в эпоху средневековья называли вагантами.

 

 

Ключ к фрагменту: В песне «Нищий студент», принадлежащей к сборнику вагантской поэзии XIII в. «Сarmina burana», в яркой форме передан дух школярской среды средневековых городов, описаны с иронией те жесткие условия, в противостоянии которым этот дух возник и выстоял.

НИЩИЙ СТУДЕНТ

 

Я кочующий школяр…

На меня судьбина

свой обрушила удар.

что твоя дубина.

 

Не для суетной тщеты,

не для развлеченья —

из-за горькой нищеты

бросил я ученье.

 

На осеннем холоду,

лихорадкой мучим,

в драном плащике бреду

под дождем колючим.

 

В церковь хлынула толпа,

долго длится месса,

только слушаю попа

я без интереса.

 

К милосердию аббат

паству призывает,

а его бездомный брат

зябнет, изнывает.

 

Подари, святой отец,

мне свою сутану,

и тогда я наконец

мерзнуть перестану.

 

А за душеньку твою

я поставлю свечку,

чтоб господь тебе в раю

подыскал местечко.

 

Источник: Нищий студент // Зарубежная литература средних веков. Латин., кельт., скандинав., прованс., франц., литературы. Учебное пособие для студентов филолог. специальностей пед. инст.-ов. – М., 1974. – С. 35-36.

 

 

Вопросы для самопроверки:

1. Как вы можете охарактеризовать задачи, стоящие перед культурой Западной Европы в эпоху раннего средневековья?

2. Какую концепцию объяснения событий мировой истории предложил Блаженный Августин?

3. В чем заключалось культурное значение «Каролингского возрождения?»

4. Назовите характерные черты культуры Европы эпохи «зрелого средневековья».

5. Кто такие трубадуры и как они понимали смысл «куртуазно любви»?

 

Дополнительная литература по теме:

 

Аверинцев С.С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья // Античность и Византия. –М., 1975. – С. 266–285.

Аверинцев С.С. Символика раннего Средневековья // Семиотика и художественное творчество. –М., 1977.

Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. –М.: Наука, 1976. – С. 17–64.

Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. – М.:, 1990.

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. – М., 1972.

Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства. – М., 1990

Даркевич В.П. Народная культура Средневековья. – М., 1992.

Дворжак М. Очерки по искусству средневековья. –М., 1968.

Добиаш–Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. – М., 1987.

Дюби Ж. Время соборов: Искусство и общество. 980–1420. – М., 2002.

Жильсон Э. Философия в средние века. – М., 2004.

Искусство Средних веков и Возрождения: Энциклопедия. – М., 2002.

История всемирной литературы. В 9 т. –М., 1984. –Т.2.

Куглер Б. История крестовых походов. – Ростов-на-Дону., 1998.

Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. –М., 1992

Мартиндейл Э. Готика. – М., 2001.

Панофский Э. Готическая архитектура и схоластика // Богословие в культуре Средневековья. – К., 1992. –С. 49–78.

Руа Ж.Ж. История рыцарства. – М., 1996, 2001.

Сапонов М.А. Менестрели: Очерки музыкальной культуры зап. средневековья. –М., 1996.

Хейзинга Й. Осень Средневековья: Исслед. форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV вв. во Франции и Нидерландах. –М., 1988.

Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. –СПб., 2003.

Ястребицкая А.Л. Западная Европа XI–XIII веков. – Л.–М., 1978.