Доигрались в монополию

— Оцените как экономист действия украинских властей по борьбе с ростом цен на товары первой необходимости. Взвинчивание цен порой по непонятным причинам уже превратилось в настоящие «ценовые качели», на которые правительство реагирует пока с опозданием... Да и реакция странная — напоминает «телефонное право», принуждение к дешевой жизни.

— Я последовательно критикую догмы рыночного фундаментализма. Нельзя либеральную идеологию сводить к этим догмам, но в наших условиях либеральная экономическая политика последовала очень примитивным догмам рыночного фундаментализма. Государство во многом себя связало по рукам и ногам, отказавшись от современных и общепринятых в ЕС, Америке, Японии — во всех развитых странах — систем регулирования цен, регулирования предпринимательской деятельности, стратегического планирования. В итоге хаос свободного рынка, нерегулируемого государством, приводит ко всевозможным злоупотреблениям участниками этого рынка. Это аксиома — если государство не занимается регулированием рынка, то этим занимаются монополисты, организованные преступные группы, мошенники и т. д. Кто-то рынок все равно регулирует.

— Может ли руководство Украинского государства избавить граждан от ценовой лихорадки?

— Здесь подействует только общепринятая мировая практика — антимонопольное регулирование и регулирование цен на основании норм закона. Кстати, в рамках пакета соглашений по ЕЭП у нас есть соглашение по принципам антимонопольной политики — оно очень объёмное и предусматривает довольно подробный перечень норм антимонопольного регулирования, включая даже штрафные санкции, которые выражены конкретно в отношении нарушителей нормальной мировой практики. То, о чем вы говорите — взвинчивание цен сверх разумного уровня, — это типичное проявление недобросовестной конкуренции, злоупотребление монопольным положением, дискриминация потребителей и т. д. Это то, за что в Европе сажают в тюрьму, причем надолго. Поэтому если говорить о стандартах стран, которые давно живут в условиях рыночной экономики, то там вакханалия с ценами, которая существует у нас, подвергнута жесточайшим репрессиям со стороны государства.

— Значит, достаточно просто усилить Антимонопольный комитет, дать ему больше полномочий?

— Антимонопольный орган в любой стране обладает квазисудебными функциями. Ведь судебная система сама по себе не в состоянии развязывать узлы недобросовестной предпринимательской и торговой практики. Почти везде в мире антимонопольные органы имеют право проводить расследования, применять санкции, штрафовать, выносить решения, обязательные для исполнения, а в случае неповиновения — инициировать возбуждение уголовных дел.

Конечно, антимонопольный орган должен все это иметь в арсенале, но эффективность его работы будет зависеть от того, насколько добротно и подробно прописано законодательство в сфере регулирования цен. Если этого законодательства нет, то все права антимонопольного органа провисают. Фактически нужна разветвленная система законодательства по регулированию цен. Ведь центральный антимонопольный орган — это не вся система. Должны быть антимонопольные органы на местах, должны быть распределены полномочия в зависимости от рынков — кто занимается регулированием цен монопольных видов деятельности: где-то это должны быть местные власти, где-то центральные органы. При наличии такой законодательной антимонопольной системы работа антимонопольного органа будет эффективной.

Наука рубль бережет

— В последнее время немного услышишь о сотрудничестве украинских и российских ученых. Вы являетесь академиком и РАН, и НАН Украины. Чем вы объясняете такое затишье в совместной работе ученых наших стран? Как сегодня сотрудничают эти две колоссальные структуры, которые в былое время определяли будущее страны?

— Академия наук, к сожалению, никогда будущее страны не определяла: ни в советское время, ни в царское, ни в нынешнее. Академия наук работала у нас в той нише, которую власть ей отводила. И если советская власть в 70-е—80-е годы активно прибегала к помощи Академии наук, то это проявлялось в больших результатах в сфере научно-технического прогресса, космоса и пр. Конечно, после распада Союза роль Академии наук везде резко упала. В некоторых республиках академии вообще прекратили существовать как целостные организации (превратились в клубы, как в Казахстане).

В России удалось сохранить Академию наук, но при этом ее участие в подготовке экономических реформ было практически нулевым. Академия наук должна была выступать в роли постоянного критика, как интеллектуальная оппозиция, но, к сожалению, к этой критике больше прислушались китайские наблюдатели, которые очень здорово ловили идеи российских ученых и применяли у себя в Китае. И постоянно приглашали к себе наших ученых, переводили их книги.

А в России крайне редко удавалось добиться реализации каких-то идей, разработок в плане экономической политики.

Но с точки зрения естественных наук ситуация иная — там сохранилась линия взаимодействия наука — производство. Мы видим хорошие результаты. И сотрудничество двух академий — украинской и российской по внутренним направлениям эффективно развивается. И то, что я являюсь членом НАНУ, об этом говорит. Кстати, развивая евроазиатскую интеграцию, на уровне институтов мы активно работали с Институтом экономики Украины — делали совместные расчеты.

— Может, Украине стоит перенять опыт России в создании своей «Силиконовой долины»? К слову, нужен ли был России новый наукоград в Сколково? Или это очередной повод освоить государственные миллиарды?

— Жизнь покажет. Есть разные примеры. С моей точки зрения, эффективнее было бы деньги вкладывать в уже существующие наукограды и научные парки, которые создавались в советское время, где есть научные школы. Но я не исключаю эффекта от того, что на ровном месте будет создана структура, призванная собрать воедино и создать льготные условия для оптимизации интеллектуального потенциала. Сколково — это ведь не только географическая точка. Это некая правовая система, в которую могут войти предприятия, коллективы, лаборатории, расположенные не только в Сколково, а где угодно в России. Они просто будут пользоваться соответствующими привилегиями. Под Сколково нужно понимать некий интеллектуально-управленческий штаб, а не просто отдельно взятый технопарк. И как это будет работать — мы пока не можем точно спрогнозировать, надеемся, что с позитивным эффектом.

— Успех России на мировой арене в последнее время эксперты все чаще связывают не только с научным прорывом, но и с укреплением рубля как международной валюты. Когда, в какой перспективе мы сможем увидеть рубль полностью конвертируемой валютой?

— В принципе, рубль уже является полноценной региональной валютой. В рамках Таможенного союза на рубль приходится половина расчетов. И степень его дальнейшего распространения будет расти. Конечно, все будет зависеть исключительно от воли Центробанка России и его договоренностей с ЦБ других государств региона. Скажем, Национальный банк Украины может тоже создать условия для расширения использования рубля и гривни соответственно в национальных расчетах. У нас есть общие инструменты — Межгосударственный банк СНГ. Если бы центральные банки СНГ дали Межгосударственному банку СНГ какой-то кредитный ресурс (мы его оцениваем примерно в 200 млрд. руб.), то мы смогли бы перевести три четверти расчетов внутри СНГ на национальные валюты. И рубль там, думаю, играл бы доминирующую роль.

Дрожь в коленках

Евразийского интеграционного оптимизма, которым зарядил Сергей Юрьевич Глазьев, мне хватило ровно до обеда следующего дня. Упомянутый выше форум стал робкой попыткой государственных мужей и интеллектуалов в очередной раз поговорить о прописных истинах.

Грусть интеграционная налетела еще задолго до начала обсуждения. В составе докладчиков и просто сановитых гостей тусовки в столичном отеле «Национальный», что на Липках, остро ощущался половой и национальный перекос. Из 42 делегатов, списки которых представителям прессы на регистрации раздавали только после навязчивого напоминания, не оказалось ни одной женщины. Вероятно, известный ценитель женской красоты, поэт Борис Олийнык, был предупрежден об этом прискорбном факте — табличка с его именем сиротливо ютилась напротив пустого кресла. Еще большую печаль вызывало то, что представителей украинской стороны на форуме было ровно впятеро больше, чем российской (Украина: Россия — 35:7). Ни одного представителя от Казахстана и Беларуси.

Бархатный голос сопредседателя форума Владимира Семиноженко, безукоризненный образ президента Леонида Кучмы в снежно-белом свете софитов (специально для прямой трансляции с места события привезенных из телестудии) и неунывающий взгляд академика Валерия Гееца (радостно обращенный к давно не встречавшимся коллегам) — на этом перечень достоинств и утешений для Украины на форуме с громким названием исчерпывался.

Численное превосходство и присутствие среди делегатов нардепов и представителей министерств, увы, не давало украинской стороне ни единого шанса на имиджевую победу. Говорили о разном. О прошлом — с разочарованием и обидой на предшественников, о нынешнем — с завистью к соседям, о будущем — с робкой надеждой на неожиданный успех. Но на всем сказанном клеймом лежал отпечаток приговора судьбы: «Опоздали».

Об этом говорил и Леонид Данилович, который вполне обоснованно обвинил нынешнюю украинскую власть в бездействии по отношению к России. И глава Счетной палаты Украины Валентин Симоненко, родивший миру бессмертную фразу «Курс прежний, ход задний».

Российская же делегация была во всей красе. Как говорится, не числом, а умением. Отрапортовали о годе действия Таможенного союза, поделились твердыми планами на будущее (например, принять в союз новых членов — благо кандидатов уже очередь) и даже успели прочесть лекцию на тему «Фобии» из курса интеграционной психиатрии. В частности, Сергей Глазьев обратился к украинским партнерам с призывом побороть ряд опасений, связанных с интеграцией в ЕЭП. Дескать, и отношения с ЕС Украина не испортит, и решения в ЕЭП принимаются демократично (а не под давлением России, как пугают на Западе), и национальному суверенитету угрозы нет, и с ВТО проблем не будет.

Словно в подтверждение сказанного, пускай немного зловеще, прозвучал упрек Леонида Кучмы в адрес нынешней власти предержащей, что поставило жирную точку в конце короткого форума: «Сегодняшнюю нашу власть нельзя упрекнуть в нежелании иметь стратегические отношения с Россией. Но год (после смены власти в Украине. — В. Б.) — за это время в сегодняшнем измерении можно было горы переворотить. Но мы сегодня не можем сказать ни про один проект, который бы появился за это время. Наоборот, Украину, так сказать, со всех сторон обходят. И ни одного проекта, кроме протокола о намерениях. Вот это опасно».