Валантен проводил Полину до дому и вернулся с самым радостным чувством,
Какое здесь, на земле, может испытать и вынести человек. Когда же он сел в Кресло подле огня, думая о внезапном и полном осуществлении своих мечтаний, Мозг его пронзила холодная мысль, как сталь кинжала пронзает грудь; он Взглянул на шагреневую кожу, -- она слегка сузилась. Он крепко выругался на родном языке, без всяких иезуитских недомолвок андуйлетской аббатисы[*], откинулся на спинку кресла и устремил неподвижный, Невидящий взгляд на розетку, поддерживавшую драпри. -- Боже мой! -- воскликнул он. -- Как! Все мои желания, все... Бедная Полина! Он взял циркуль и измерил, сколько жизни стоило ему это утро. -- Мне осталось только два месяца! -- сказал он. Его бросило в холодный Пот, но вдруг в неописуемом порыве ярости он схватил шагреневую кожу и крякнул: -- Какой же я дурак! С этими словами он выбежал из дому и, бросившись через сад к колодцу, Швырнул в него талисман. -- Что будет, то будет... -- сказал он. -- К черту весь этот вздор! Итак, Рафаэль предался счастью любви и зажил душа в душу с Полиной. Их Свадьбу, отложенную по причинам, о которых здесь не интересно рассказывать, Собирались отпраздновать в первых числах марта. Они проверили себя и уже не Сомневались в своем чувстве, а так как счастье обнаружило перед ними всю Силу их привязанности, то и не было на свете двух душ, двух характеров, Более сроднившихся, нежели Рафаэль и Полина, когда их соединила любовь. Чем Больше они узнавали друг друга, тем больше любили: с обеих сторон -- та же Чуткость, та же стыдливость, та же страсть, но только чистейшая, ангельская Страсть; ни облачка на их горизонте; желания одного -- закон для другого. Оба они были богаты, могли удовлетворять любую свою прихоть -- Следовательно, никаких прихотей у них не было. Супругу Рафаэля отличали Тонкий вкус, чувство изящного, истинная поэтичность; ко всяким женским Безделушкам она была равнодушна, улыбка любимого человека ей казалась Прекраснее ормузского жемчуга, муслин и цветы составляли богатейшее ее Украшение. Впрочем, Полина и Рафаэль избегали общества, уединение представлялось им таким чудесным, таким живительным! Зеваки ежевечерне Видели эту прекрасную незаконную чету в Итальянском театре или же в Опере. Вначале злоязычники прохаживались на их счет в салонах, но вскоре Пронесшийся над Парижем вихрь событий заставил забыть о безобидных Влюбленных; к тому же ведь была объявлена их свадьба. Это несколько Оправдывало их в глазах блюстителей нравственности; да и слуги у них Подобрались, против обыкновения, скромные, -- таким образом, за свое счастье Они не были наказаны какими-либо слишком неприятными сплетнями. В конце февраля, когда стояли довольно теплые дни, уже позволявшие Мечтать о радостях весны, Полина и Рафаэль завтракали вместе в небольшой Оранжерее, представлявшей собой нечто вроде гостиной, полной цветов; дверь Ее выходила прямо в сад. Бледное зимнее солнце, лучи которого пробивались Сквозь редкий кустарник, уже согревало воздух. Пестрая листва деревьев, купы Ярких цветов, причудливая игра светотени -- все ласкало взор. В то время как Парижане еще грелись возле унылых очагов, эти юные супруги веселились среди Камелий, сирени и вереска. Их радостные лица виднелись над нарциссами, Ландышами и бенгальскими розами. Эта сладострастная и пышная оранжерея была Устлана африканской циновкой, окрашенной под цвет лужайки. На обитых зеленым Тиком стенах не было ни пятнышка сырости. Мебель была деревянная, на вид Грубоватая, но прекрасно отполированная и сверкавшая чистотой. Полина Вымазала в кофе мордочку котенка, присевшего на столе, куда его привлек Запах молока; она забавлялась с ним, -- то подносила к его носу сливки, то Отставляла, чтобы подразнить его и затянуть игру; она хохотала над каждой Его ужимкой и пускалась на всякие шутки, чтобы помешать Рафаэлю читать Газету, которая и так уже раз десять выпадала у него из рук. Как все Естественное и искреннее, эта утренняя сцена дышала невыразимым счастьем. Рафаэль прикидывался углубленным в газету, а сам украдкой посматривал на Полину, резвившуюся с котенком, на свою Полину в длинном пеньюаре, который Лишь кое-как ее прикрывал, на ее рассыпавшиеся волосы, на ее белую ножку с Голубыми жилками в черной бархатной туфельке. Она была прелестна в этом домашнем туалете, очаровательна как фантастические образы Вестолла[*], ее можно было принять и за девушку и за женщину, скорее Даже за девушку, чем за женщину; она наслаждалась чистым счастьем и познала Только первые радости любви. Едва лишь Рафаэль, окончательно погрузившись в Тихую мечтательность, забыл про газету, Полина выхватила ее, смяла, бросила Этот бумажный комок в сад, и котенок побежал за политикой, которая, как Всегда, вертелась вокруг самой себя. Когда же Рафаэль, внимание которого Было поглощено этой детской забавой, возымел охоту читать дальше и нагнулся, Чтобы поднять газету, каковой уже не существовало, послышался смех, Искренний, радостный, заливчатый, как песня птицы. -- Я ревную тебя к газете, -- сказала Полина, вытирая слезы,
Популярное: Как распознать напряжение: Говоря о мышечном напряжении, мы в первую очередь имеем в виду мускулы, прикрепленные к костям ... Личность ребенка как объект и субъект в образовательной технологии: В настоящее время в России идет становление новой системы образования, ориентированного на вхождение... Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (539)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |