К АНТРОПОЛОГИИ НАСЕЛЕНИЯ ПОДОНЬЯ НАЧАЛА XX ВЕКА

the physical anthropology of the don population in the early xx century

Е.ф. Батиева

Институт аридных зон ЮНЦ РАН, Ростов-на-Дону, Россия, [email protected]

E.F. Batieva

The Institute of Arid Zones SSC RAS, Rostov-on-Don, Russia

В начале прошлого века население Донской области (большая часть которой вошла в нынеш­нюю Ростовскую), формально и не формально, делилось, прежде всего, на казаков и «неказачий элемент». Казаки составляли меньшую часть от общей численности (44,5 % по данным на 1914 г., см. Бунак, 1922, с. 134), но, обладая большей социальной значимостью в регионе и сложной историей, представляли, соответственно, боль­ший интерес для исследователя. Единственная работа по антропологии населения Донской обла­сти начала XX века, известная статья В.В. Бунака (Бунак, 1922) посвящена исключительно донским казакам. По результатам этого исследования, казачество было определено В.В. Бунаком как «очень характерная и любопытная разновидность русского типа» (Бунак, 1922, с. 149).

Физиономический тип донских казаков В.В. Бунак характеризует как довольно однообраз­ный среди обследованных им людей (Бунак, 1922, с. 136), основные черты которого: нос «правильно сформирован», спинка носа большей частью пря­мая, с горизонтальным основанием, кончик носа нередко массивный; разрез глаз широкий; губы средние по толщине или толстые, рот средний или большой; подбородок «хорошо сформирован». Отличительными особенностями казаков вообще (не только донских), по его наблюдениям, является «комбинация светлой окраски и слабой суббра­хикефалии, широколицесть и высокорослость» - средняя длина тела 168,6 см (Бунак, 1922, с. 145).

Выявленные особенности, по мнению В.В. Бунака, могут объясняться, во-первых, тем, что заселение казачьих областей, в первую очередь, шло из дальних губерний центральной и северной России. Во-вторых, процессом смешения разных типов, на первых стадиях благоприятствующим появлению крайних вариантов (Бунак, 1922, с. 145), и, в-третьих, своеобразными условиями жизни: пожизненная конная сторожевая служба и сравнительно лучшие условия существования, по сравнению с другими группами населения (Бунак, 1922, с. 141). Анализируя «элементы, слагающие общий казачий тип» - локальные ва­рианты признаков у донских казаков, В.В. Бунак высказывает предположения относительно их происхождения, сравнивая особенности донских типов с имеющимися на тот момент данными по русскому и «малорусскому» населению различ­ных губерний Российской Империи (Бунак, 1922, с. 146-149). Неказачье население Донской области практически остается вне поля его зрения, кроме ссылки на данные Д.Н. Анучина о среднем росте новобранцев - неказаков из Кубанской, Терской и Донской областей (Бунак, 1922, с. 140).

По историческим данным, колонизация Дона, приведшая в конечном итоге к образованию Донской области Российской Империи, проте­кала с XVI века в различной форме и с разной интенсивностью, но с одинаковым направлением движения основной массы переселенцев - из центральной России и Украины (Пронштейн, 1961). В материалах Всеобщей переписи на­селения 1897 г. указывается, что большинство населения области войска Донского «(свыше 95 %) - русские; немного более одного процента насчитывается армян, немцев и калмыков (каж­дой народности в отдельности) и около 0,6 % евреев. Остальные народности незначительны по численности и для местной этнографии имеют второстепенной значение» (Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. 1905. Т. XII. С. VI). Наибольшую сословную группу, по данным той же переписи, составляли «лица сельских сословий, к которым причислены, помимо крестьян, войсковые казаки.» (Первая Всеобщая перепись. 1905. Т. XII, С. VII).

Таким образом, жители Донской области кон­ца XIX века в сущности в большинстве своем имели сходное происхождение и сходный образ хозяйственной деятельности. К тому же сослов­ные границы были достаточно легко преодолимы, а историческое и экономическое развитие обще­ства способствовало активному взаимодействию и консолидации различных групп донского насе­ления (Социально-исторический портрет.., 2012, с. 53-58, 163-165). Вследствие чего возникает вопрос - наблюдались ли отличия в физическом типе казачьего и неказачьего населения донского региона начала прошлого века или характеристи­ки В.В. Бунака равноприменимы к большинству местного населения?

Поводом для настоящей работы послужило обследование костных останков из братской мо­гилы времен гражданской войны, обнаруженной осенью 2012 г. в г. Азове на ул. Инзенская № 9. В исследованном массовом захоронении были об­наружены костные останки не менее 172 человек, в том числе 152 мужчин, 4 женщин? и 16 взрос­лых, пол которых достоверно не устанавливается. Возраст смерти погребенных от 17 до 40 лет: 69 человек умерли в возрасте 17-25 лет (40,1 %), 101 человек в возрасте 25-35 лет (58,7 %) и 2 челове­ка в возрасте 35-40 лет (1,2 %).

По архивным данным, в 1919 году на окраине Азова размещался лагерь военнопленных красно­армейцев с Донского и иных фронтов, в котором от ужасающих условий содержания (холода, го­лода, тифа и других болезней) погибли 20 тысяч человек (Боранова, 2009). Лагерь предназначал­ся для пленных «второй категории» (согласно приказу по Всевеликому Войску Донскому от 28 января 1919 года за № 228): шахтеры, рабочие, бывшие воинские чины, «забывшие присягу». По упомянутому приказу, казаки, добровольно вступившие в ряды красных, принадлежали «пер­вой категории» (помимо лиц «интеллигентных профессий», комиссаров, агитаторов, матросов, командиров частей, уголовников и инородцев) и предавались военно-полевому суду на месте.

Соответственно, есть основания предполагать, что погребенные на ул. Инзенская № 9 не принад­лежали к казачьему сословию и являются пред­ставителями неказачьей части населения Дона начала прошлого века. Костные останки из брат­ской могилы предполагалось в скором времени с должным уважением захоронить на городском кладбище г. Азова, поэтому нами были предпри­няты срочные антропологические исследования по возможно более полной программе. В ходе обсле­дования останков проводилось описание и фото­фиксация встреченных патологических изменений и травматических повреждений. У 83 погребен­ных была измерена наибольшая длина костей верхних и нижних конечностей для определения примерного роста и пропорций скелета. 27 целых мужских черепов были измерены по стандартному краниометрическому бланку (Алексеев, Дебец, 1964) и описаны по краниофациальному бланку для реконструкции деталей внешности (Балуева, Веселовская, 2004). Черепа были сфотографирова­ны в нескольких проекциях, были также сфотогра­фированы зубные ряды и отдельные зубы.

На исследованных костных останках следов насильственных действий не обнаружено, кон­кретные причины смерти не диагностируются. Следов прижизненных травм бытового характера немного: четыре тупых травмы мозгового черепа и четыре перелома длинных костей конечностей (левых плечевой, локтевой и двух малых берцо­вых костей). В то же время отмечаются высокие частоты встречаемости различных маркеров стрессовых воздействий на организм: эмалевой гипоплазии зубов (67,7 %), прижизненной утраты зубов (29,2 %), поротического гиперостоза орбит (19,8 %) и зубочелюстных патологий (17,7 %). В 53,5 % случаев наблюдается кариес.

Соответственно, можно предположить, что члены исследуемой группы не принадлежали к обеспеченным слоям общества и испытывали воздействие негативных факторов как в детские годы, так и в течение всей жизни (скудное пита­ние, болезни и пр.). Несмотря на это, вычислен­ная прижизненная длина тела в среднем по груп­пе составила 168,8 см (по формуле Дюпертюи и Хеддена, см. Алексеев, 1966), то есть выше среднего роста у мужчин по Р. Мартину. В 37 % случаев (27 из 73) реконструированная длина тела была выше 170 см (категория - большая).

Черепа в исследованной выборке европеоид­ного облика, по усредненным данным средней длины и ширины, малой высоты, со среднеши- роким лбом, по черепному указателю подбра- хикранные (табл. 1). Лицо ортогнатное, резко профилированное, среднее по высоте, размер ширины лица на границе малых и средних вели­чин, верхнелицевой указатель входит в среднюю категорию признака. Нос малых размеров, по указателю среднеширокий, резко выступающий, с высоким переносьем. Орбиты узкие и низкие, по указателю средневысокие.

Исследованная серия проявляет большую степень близости с черепами русского населения различных российских губерний, собранными в конце XIX - начале XX вв. (Алексеев, 1969, с. 46). В таблице 1 они расположены в порядке возрастания величины расстояния от Инзенской выборки (от 0,134 до 0,282), вычисленной по формуле Пенроуза по 13 признакам черепа (от­мечены в таблице звездочкой).

Элементы внешности, прогнозируемые на осно­вании признаков строения исследованных черепов, следующие: лицо чаще овальной формы, средней ширины, с широким средневысоким или низким лбом, клиногнатное, с относительно крупным, рез­ко выступающим носом и глубоким переносьем. Спинка носа прямая, с горизонтальным основанием, кончик носа закругленный. Брови прямые. Глаза большие, без выраженной складки века, глубоко посаженные. Рот относительно малой ширины, со средним выступанием губ. Подбородок крупный, выступающий вперед, закругленной формы.

Подводя предварительные итоги исследова­ния, возвращаемся к вопросу о существовании различий в антропологическом типе казачьей и неказачьей части донского населения начала XX

века и приходим к выводу, что пока обнаружить таковые не удалось. Прежде всего, результаты краниологического исследования свидетельствуют о том, что изученная нами группа, по-видимому, так же, как и казачество, являлась частью русско­го народа и по своему происхождению связана с выходцами из губерний центральной и северной России. Далее можно указать, что при всей слож­ности сравнения групп, исследованных по разным системам признаков, имеется сходство сравнивае­мых групп по двум из трех размерных характери­стик, включенных В.В. Бунаком в отличительные особенности казаков: суббрахикефалия (суббра- хикрания у Инзенской группы) и высокорослость. Наблюдаются также сходные черты в физионо­мическом типе (реконструированных элементах внешности): прямая спинка носа с горизонтальным основанием, широкий разрез глаз, «хорошо сфор­мированный» (крупный?) подбородок.

Существенным отличием Инзенской серии от характеристик казачьего типа можно считать меньшую ширину лица. Это может быть как принципиальным отличием, так и случайным. Рассмотренная нами выборка не велика и не име­ет исходной территориальной привязки на карте области. В то время, как В.В. Бунак выделял локальные донские типы с большим и меньшим лицевым указателем (Бунак, 1922, с. 143-144).

Надеемся, что дальнейшее углубленное изуче­ние собранного материала и поступление нового поможет дополнить наши знания об антрополо­гической структуре донского населения начала XX века.

Работа выполнена при поддержке Программы фундаментальных исследований Отделения наук о Земле № 13 «Географические основы устойчивого развития Российской Федерации и ее регионов».

Список литературы

Алексеев В.П. Остеометрия. Методика антропологических исследований. М., 1966.

Алексеев В.П. Происхождение народов Восточной Европы (краниологическое исследование). М.,

1969.

Алексеев В.П., Дебец Г.Ф. Краниометрия. Методика антропологических исследований. М., 1964. 128 с. Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян (по данным антропологии). М., 1973. Балуева Т.С., Веселовская Е.В. Новые разработки в области восстановления внешнего облика чело­века по краниологическим данным // Археология, этнография и антропология Евразии. Вып. 1(17). Новосибирск, 2004. С. 143-150.

Боранова Г.Н. Лагерь смерти. Азов в годы Гражданской войны // Краеведческий библиотечно- библиографический журнал Донской временник. 2009. № 12. http://www.donvrem.dspl.ru/Files/article/ m6/0/art.aspx?art_id=422.

Бунак В.В. Антропологический тип донских казаков // Русский антропологический журнал. М., 1922. Т. 12. Вып. 1-2. С. 130-154.

Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. / Под ред. Н.А. Тройницкого. Т. XII. Область войска Донского. С.-Петербург, 1905. 255 с.

Пронштейн А.П. Земля донская в XVIII веке. Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1961. 375 с.

Социально-исторический портрет дельты Дона: казачий хутор Донской / Г.Г. Матишов, Т.Ю. Власкина, А.В. Венков, Н.А. Власкина. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. 216 с.