Когда дни были долгими 11 страница

– Я хочу убить его! – хрипел Рэп. Глаза у него выкатились и налились кровью. – Я должен его убить! Да, я обещал не делать этого, но убью его! Изрублю в куски! Негодяй! Подлец! Инос, как мне убить его? Как, Инос? – твердил он, чуть ли не всхлипывая.

– О чем ты, Рэп?

– Он же меня не видит!

О Бог Безумия! Инос внезапно поняла, в чем дело. Рэп не мог убить человека беззащитного, который его не видит. Он сойдет с ума от одного воспоминания об этом. Убить противника в честном поединке – это да. Казнить – куда ни шло. Но убить слепого – подлость и трусость, недостойная етуна. Рэп не мог так поступить. Инос достаточно хорошо знала своего мужа. Он не сможет жить, если поступится совестью. Их дочь, Кейди, унаследовала свои высокие идеалы от отца, а не от матери.

Боги, смилуйтесь над нами! Сейчас Инос придется выложить Рэпу все новости, рассказать ему о том, что Кейди в плену у гоблинов… Впрочем, пока ей не до того. Сперва надо успокоить Рэпа – он все еще дрожал от ярости и разочарования, так что у него стучали зубы. Надо остановить его.

Но это значит – спасти Азака, хотя она всей душой желает ему смерти.

Может, попросить у Рэпа меч и прикончить халифа самой? Нет, это тоже не годится. Азак должен знать, почему, за что его убивают.

Впрочем, все это не важно. Главное, что Рэп здесь. Инос теснее прижалась к нему и поцеловала его в щеку.

– Дорогой мой! Как ты меня нашел?

Рэп с ненавистью смотрел на халифа, нервно облизывая губы.

– Я не искал тебя. Просто повезло. Я пришел поговорить с этим… с этой тварью.

Азак тяжело поднялся на ноги. Рэп увлек Инос в сторону, и огромный джинн миновал их, так и не заметив. Он прошел в дальний угол шатра, сорвал занавес, за которым скрывалась уборная, разочарованно повернулся и прошагал обратно, скрипя зубами. Похоже, он чувствовал, что жертва ускользнула, но не понимал, как ей это удалось.

Внезапно Рэп стиснул руку Инос и заглянул ей в глаза.

– Он не успел тебя?.. Я ведь пришел вовремя, не так ли?

Он был на грани нового взрыва ярости.

– Вовремя, вовремя! – поспешно ответила Инос. Да, на этот раз он пришел вовремя. А с рассказом о том, что было раньше, можно и подождать. – Так ты пришел, чтобы говорить с ним?

– Чтобы заставить его повернуть обратно.

– Зачем?

Рэп открыл рот, снова закрыл, покосился на Инос, и она увидела, что его жажда крови понемногу стихает.

– Давай пока не будем об этом. Достаточно сказать, что последствия могут быть самые трагические.

Азак снова протопал мимо них, разглядывая свои пальцы.

Ох ты!

– Рэп! Кольца! На нем магические кольца! Одно из них может вызвать сюда Фуркара, его волшебника!

Инос сама видела, как халиф применял кольцо истины, а женщины упоминали еще о каком-то…

– Плевать! – рявкнул Рэп. – Мне эти волшебники… Ой!

Полог шатра поднялся и снова упал.

Вошедший молодой человек в длинном черном одеянии выглядел мрачным. Из-под черного бурнуса сверкали красные глаза. Он оглядел шатер, но не увидел ни Рэпа, ни Инос и небрежно поклонился беснующемуся халифу.

– Вы меня звали, ваше величество?

– Еще когда! Где тебя носило?

Должно быть, это и был Фуркар, волшебник халифа. Любой другой уже ползал бы на брюхе в ужасе перед гневом владыки. Лицо волшебника оставалось бесстрастным.

– Я отправился разведать дорогу, которой мы будем выходить отсюда завтра утром.

– Не влезай в мои дела! Ты волшебник – вот и занимайся магией, а остальное предоставь мне!

Азак отошел к сундукам и плюхнулся на один из них. Фуркар и глазом не моргнул.

– Это место мне не нравится. И еще – я же предупреждал вас, чтобы вы не пользовались этим кольцом. Сговор может нас выследить.

– Это важно! – прорычал Азак. – Ты читал донесения?

– Нет.

– В Шуггаране смута. И не только в Шуггаране.

Молодой человек ни разу не пошевелился с того момента, как вошел. Так и стоял в дверях, словно говорящий столб.

– Стоило вам уйти – и сразу смута? Впрочем, этого следовало ожидать. Уж не боитесь ли вы?

Лицо Азака побагровело сильнее обычного.

– Нет! Но я сделал глупость, оставив Узника в живых. Он опасен. Возвращайся туда и убей его.

Фуркар поднял медно-рыжие брови.

– Да? И как же вы мне прикажете добираться до Дрига?

Азак скрипнул зубами:

– Что, дварф все еще следит?

– День и ночь. И должен вам напомнить, что Сговор интересуется не вами, а мною и моими помощниками. Так что мне придется ехать верхом. Пошлите лучше одного из ваших убийц. Он доберется быстрее.

– Ну тогда я так и сделаю.

– А если вы будете хвататься за эти магические безделушки, мне придется либо отобрать их у вас, либо собрать своих сторонников и удалиться. – Губы Фуркара слегка искривились в усмешке, но голос оставался убийственно спокойным.

– По-моему, он не лжет, – прошептал Рэп. – Похоже, Сговору еще не удалось подчинить его.

Азак поперхнулся, зарычал и стукнул кулаком по колену.

– Что-нибудь еще, ваше величество? – вкрадчиво осведомился Фуркар.

– Да. Эта етунша была у меня и, похоже, сбежала, когда я отвернулся. Обыскать лагерь и найти ее.

– Слушаю и повинуюсь, о могущественнейший! – Усмешка Фуркара сделалась еще ехиднее.

– Он не любит, когда им командуют, словно простым лучником! – весело заметил Рэп. Азак встал:

– Ступай! И скажи Нуркине, пусть пришлет мне другую – из тех, что потолще.

Фуркар развернулся без малейшего намека на поклон и вышел. Азак изрыгнул замысловатое ругательство.

– Ты понимаешь, что это значит? – поинтересовался Рэп, не понижая голоса.

Инос вздохнула с облегчением. Кровожадный блеск в глазах Рэпа угас. Он по-прежнему кипел негодованием, но при этом обрел способность рассуждать здраво.

– Понимаю. Ты говорил, что должен заставить Азака вернуться в Зарк?

Халиф порылся в одном из сундуков, потом захлопнул крышку и уселся сверху, перебирая пачку документов.

Рэп пристально смотрел на халифа и приглушенно рычал.

– Как хочу его убить! Но не могу. Да, обратно в Зарк.

– Нам нужна перевязь! – сказала Инос. – Узник, о котором они говорили, – это принц Крандараз. Я слышала о нем от женщин. Несколько лет назад он чуть было не сверг Азака. Говорят, его держат где-то в темнице, на случай смерти Азака. Это помогает халифу держать в узде прочих сыновей.

Рэп внимательно слушал ее. Уловив нить ее рассуждений, он улыбнулся, и его серые глаза вспыхнули.

– Должно быть, этот Крандараз очень толковый парень!

Ах, эта улыбка! Инос отдала бы за нее полкоролевства.

– Да. Прочие принцы не смеют и пальцем шевельнуть, пока он жив.

Азак выругался сквозь зубы и отшвырнул бумаги. Они веером разлетелись по шатру. Потом расстегнул изумрудную перевязь и швырнул ее на соседний сундук.

– Как это любезно с его стороны! – пробормотал Рэп. Он подтолкнул Инос, и они оба приблизились к халифу.

Азак стянул с себя тюрбан, обнажив венчик рыжих с проседью волос вокруг обширной лысины, и принялся снимать рубашку.

– Готовится встречать толстушку, – заметила Инос. – Мне, наверное, должно быть лестно, но почему-то это меня не радует.

Язык у нее заплетался. Зрелище могучего, жирного, поросшего рыжим волосом торса халифа пробуждало в ней кошмарные воспоминания.

– А ты не знаешь, где этот Дриг? – спросил Рэп, подбираясь к сверкающей перевязи, валявшейся на сундуке.

– Нет.

– Ну что ж, надеюсь, что она… что мои друзья сумеют это выяснить. Спасибо, милая. Это решает наши проблемы. Ну и пакость! Не правда ли, он отвратителен?

Азак снял сапоги. Затем встал, спустил с себя штаны и снова уселся, чтобы снять их.

Рэп почувствовал, что Инос дрожит, и оскалил зубы.

– Держись за мою руку. Пора разобраться с этой сволочью. Кстати, узнаешь эту рапиру?

Инос шагнула в сторону, чтобы дать ему место. Рэп выхватил тонкую рапиру и несколько раз взмахнул ею в воздухе.

– Нет… Ох! Рэп!!!

– Это рапира Кейди. Я позаимствовал ее на сегодня. Надо сказать, она далеко не сразу согласилась вручить ее любимому папочке! – Его серые глаза блестели от радости. – С ней все в порядке, Инос! Она в безопасности.

Шатер куда-то поплыл, светильники потемнели…

– Ты что? – обеспокоенно спросил Рэп, обняв ее за плечи. – Тебе плохо?

Инос замотала головой. Не хватало упасть в обморок теперь, когда все кончилось! Да ни за что!

– Мне хорошо, Рэп! Просто чудесно!

Кейди, Кейди, Кейди, Кейди! Кейди жива-здорова!

Рэп было снова повернулся к Азаку, но тут вспомнил:

– А что с Гэтом?

– Гэт в одиночку отправился в Нинтор, на сходку.

– О! – На лице Рэпа отразилась сложная гамма чувств: изумление, осуждение, смятение, тревога – и гордость за сына. – Вот как? В Нинтор? Один? Неужели он?.. А, ладно, потом расскажешь. Держись.

Он протянул руку и кончиком рапиры поднял с сундука изумрудную араккаранскую перевязь. Она извивалась рассерженной зеленой змеей. Азак увидел отблески, обернулся и тупо уставился на пустой сундук. У него был вид ужасно удивленного человека: он явно не понимал, что видит, видит ли вообще что-нибудь и уж тем более что все это означает.

– Вот! – Рэп повязал перевязь себе на шею, словно шарф. – Краснегару тоже не помешает некоторая роскошь. – И он оскалил зубы. – Надо оставить записочку, что перевязь уехала в Дриг. И напишу я эту записочку кровью Азака! Боюсь, для этого потребуется причинить ему серьезные телесные повреждения. Кто этим займется, я или ты?

– Сделай это сам, дорогой, – сказала Инос. – Это привилегия мужа. Но добавь пару дырок от меня.

 

 

После всех чудес, которые творил Рэп, Инос решила, что выбраться из лагеря джиннов будет проще простого. Но не тут-то было!

На вопли Аэака в шатер вбежали стражники. Халиф проковылял к двери, зажимая рукой пах и ревя, словно раненый верблюд. Между пальцев у него капала кровь. Его окружила толпа слуг и телохранителей в бурых одеждах. Месть внезапно оказалась мерзкой и тошнотворной.

Первой из проблем оказалось написать записку. Крови было полно, но вся она впиталась в тряпки, и даже до этих пятен добраться оказалось сложно, тем более что Рэпу нельзя было отпускать руку Инос. К тому времени, как ему удалось написать пальцем несколько слов на обороте какого-то письма, стражники уже перенесли Азака на постель и перекрыли выход. Судя по шуму, снаружи собралась огромная толпа.

У рапиры не было режущей кромки. Рэп, чертыхаясь, тыкал ею в стенку шатра. Ткань выгибалась и растягивалась, и Рэпу никак не удавалось проделать дыру хотя бы в кулак величиной. Один из стражников случайно наткнулся на Инос, с воплем шарахнулся назад, схватился за меч и застыл на месте, растерянно озираясь. Его товарищи потребовали объяснить, почему он так орет. Все вокруг кричали, а сам Азак продолжал выть от боли.

Фуркар тоже явился, но стоял в стороне, с жестокой усмешкой наблюдая за происходящим и даже не пытаясь вмешаться и помочь.

Инос выхватила из-за пояса у стражника кинжал. Почувствовав прикосновение, стражник обернулся и схватил ее за руку. Инос полоснула его кинжалом; стражник взвыл и отскочил. Инос развернулась и одним ударом располосовала ткань.

Рэп испустил ликующий вопль и вытолкнул Инос в образовавшуюся дыру. Та споткнулась и тяжело рухнула на траву, едва успев отшвырнуть кинжал, чтобы не напороться на него. В результате она снова повредила больное плечо. Боль обожгла ее, как огнем. За болью последовал леденящий страх. Она выбралась из шатра Азака, но сам Азак ранен – что он предпримет теперь? Поиски злодеев были в самом разгаре. Вокруг кишели десятки тысяч людей, и все они охотились за ней. Судя по воплям, доносившимся из шатра, там заметили дыру в стенке.

Но тут сильные руки подняли ее и поставили на ноги, и Инос вспомнила, что Рэп здесь, с нею. Слава Богам!

Рэп бросился бежать, волоча Инос за собой куда-то в темноту, под деревья. Инос спотыкалась. Она была босая, и неровная, колкая земля ранила ей ноги. Ее тонкое одеяние не защищало от ночного холода, а густой подлесок так и норовил сорвать с нее даже эту одежду. Лагерь бурлил, повсюду сновали люди, а дорогу освещали лишь звезды да пламя лагерных костров.

– Я приехал на пони, – крикнул Рэп, – но сейчас до него не добраться! Тут где-то рядом лошади.

Он размахивал рапирой, словно палкой, разметая людей на своем пути и оставляя за спиной крики ужаса. Он ломился через заросли кустарников и не переставая ругался. Газовое платье Инос вконец изорвалось.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила она. – Ты не мог бы что-нибудь сделать с моим плечом? А почему бы тебе не перенести нас отсюда куда-нибудь?

Рэп, казалось, не слышал ее. Но через несколько минут он остановился, поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь.

– Кинжал у тебя при себе?

– Нет.

Инос задыхалась. Стара она уже для таких приключений!

– Ну тогда держись за меня! Смотри не потеряйся.

Инос нащупала в темноте его шею. Ее пальцы ощутили холодные и колючие изумруды перевязи. Эта перевязь, сама по себе стоившая целого состояния, была знаком власти в одном из богатейших эмиратов Зарка. Азак сделал ее знаком власти халифа. Неплохое начало для воровской карьеры! Но Инос чувствовала, что имеет некоторое право владеть этой перевязью. Ноги у нее были в кровь исхлестаны, от плеча раскатывались по телу волны одуряющей боли.

Но что там делает Рэп? Он склонился над чем-то, невидимым в темноте, и бормотал себе под нос.

– Ты что, не видишь?

– Не вижу. Я не могу воспользоваться волшебством.

– О Боги! А что ж ты делаешь все это время?

– Это совсем другое… Это не я…

Ну что толку от мужа-волшебника, если он даже не видит в темноте? Но тут огромная тень, возвышавшаяся перед ними, издала пронзительное ржание, и Инос поняла, что Рэп возится с путами.

– Готово! – сказал он. – Поехали!

Он подсадил Инос на спину лошади. Конь переступил с ноги на ногу, и копыта зацокали по камням. Рэп попытался влезть на лошадь вслед за Инос и едва не стащил ее на землю.

– Кто там? – раздался из темноты хриплый голос.

– Никого! – ответил Рэп. – Оп! – И он оказался на лошади. – Пригнись!

То ли он все же использовал свое магическое искусство, то ли оказалось довольно умения общаться с животными, свойственного всем фавнам, но конь рванулся с места и стрелой полетел в темноту, словно само Зло гналось за ним. Топот копыт эхом разносился по долине. Инос распласталась на шее коня, обеими руками вцепившись в гриву и пытаясь не разбередить покалеченную руку. Рэп навалился на нее всем своим весом, отчаянно цепляясь за лошадь. Перевязь сползла ему на грудь и при каждом толчке впивалась в спину Инос. Ветки цепляли ее за волосы и хлестали по ногам. Это была самая отчаянная скачка в ее жизни, куда страшнее, чем в тот раз, много лет назад, когда она демонстрировала в Аракка-ране свое искусство наездницы Азаку и принцам. Ей все время казалось, что сейчас они оба упадут наземь и разобьются. Время от времени конь спотыкался, каждый раз всхрапывал от ужаса, но выправлялся и скакал дальше. Да, даже то наказание, что сулил ей Азак, вряд ли могло быть хуже этой ночной скачки!

Они проносились мимо костров. Повсюду кричали люди, ревели верблюды. Конь не знал, что его сейчас никто не видит и не слышит, да и вряд ли это имело для него значение. Поэтому он летел не разбирая дороги, сшибая и топча солдат, попадавшихся ему на пути. Но наконец лагерь кончился, пошел пустынный темный лес. Измученный скакун замедлил бег.

Лес остался позади, и дорога пошла под уклон. Конь заскользил по склону, усыпанному мелким щебнем, и наконец остановился, дрожа и поводя боками.

Рэп выпрямился. Инос тоже. Она чувствовала себя такой разбитой, словно не ехала верхом, а ее волочили за конем на веревке. Ноги у нее были исхлестаны до крови. Над головой кружились звезды, и впереди тоже горели звезды. Инос подумалось было, что они стоят на краю света, но потом сообразила, что это просто большое темное озеро, в котором отражается звездное небо.

Рэп соскользнул наземь, помог спешиться Инос, поддержал, когда ее ноги коснулись земли – иначе она бы просто рухнула.

– Ты в порядке?

– Нет, не в порядке!

– Ну ты и привереда! Ничем тебе не угодишь. Что теперь не так?

– Начнем с того, что у меня вся спина в изумрудах…

Рэп хмыкнул, теснее прижал ее к себе и пустил в ход магию. Постепенно боль стихла и наконец исчезла совсем. Изодранная газовая вуаль превратилась в простое и теплое шерстяное платье. На ногах появились башмаки. Ох, как хорошо! Чудное, дивное волшебство!

Она прижималась к Рэпу. Их сердца бились в такт.

– О Рэп! Знаешь, я никогда в жизни никому так не радовалась, как тебе сегодня!

– Я надеюсь!

Он поцеловал жену. В его объятиях не было страсти – это может подождать, – но была глубокая, бесконечная любовь. Рэп, милый Рэп!

Через некоторое время он сказал:

– И я тебе тоже рад. Боги были добры к нам сегодня ночью.

Это было вовсе не похоже на Рэпа, которого она знала, но спорить с ним Инос не собиралась. Конь вошел в воду и принялся шумно пить воду. Где-то вдалеке все еще ревели верблюды.

– Как мне тебя не хватало! – сказал Рэп. – Ты себе представить не можешь.

– Могу. Наверное, так же, как мне тебя.

Рэп снова стиснул ее в объятиях.

– Я никогда не понимал, чем заслужил такое счастье!

– А ты его и не заслужил. Как там Кейди?

Инос уловила короткую паузу. Рэп заколебался, прежде чем ответить:

– Телом она вполне здорова. Гоблины ее не тронули. Но она долго, очень долго страдала. А потом… ты знаешь, что произошло с гоблинами в Бандоре?

– Знаю. Слышала.

– Она все это видела своими глазами. Девочка до сих пор не в себе. Ей нужна мать.

– Так отведи же меня к ней!

– Сейчас. – Рэп отступил назад, держа ее за руки. – Так ты говоришь, Гэт отправился в Нинтор?

– Мы с ним были в Ургаксоксе. Там разнесся слух, что назначен военный сбор. Мы решили, что ехать туда бесполезно и к тому же опасно, но Гэт…

– Кто это «мы»?

– Мы с Шанди.

– Шанди?! Так с ним все в порядке? Он с тобой?

– Гэт спас его от гоблинов…

– Да, Кейди рассказывала.

Ну конечно! Инос подумала обо всем, что произошло с тех пор, как они расстались с Кейди, потом решила, что это может подождать.

– Последний раз я слышала о нем примерно неделю назад. Император тогда находился в темнице в Зарке. По-моему, Чародей Распнекс тоже там.

Рэп хрипло, недоверчиво расхохотался. Этот смех напоминал крик отчаяния.

– Чародей – в темнице?

– Насколько мне известно, да. Гэт сел на галеру, чтобы добраться в Нинтор. – И она наконец заставила себя задать вопрос, который мучил ее много недель подряд: – Рэп, Гэт знает, что ты убил Тана Келькора?

На этот раз пауза была еще более продолжительной и тягостной.

– По-моему, знает. Но он может не знать всего, что из этого вытекает. Ты имеешь в виду, что он отправился с Драккором?!

– Я не знаю, с кем он отправился. Он все это придумал сам, ни с кем не посоветовался и никому ничего не сказал.

– Но почему?

– Потому что думал, будто ты погиб. И хотел продолжить твое дело, быть достойным своего отца, которого он любит, чтит и оплакивает.

Рэп издал приглушенный возглас. Его лицо в темноте казалось белым расплывчатым пятном.

– День летнего солнцестояния! Именно в этот день проводится сходка в Нинторе, как раз когда Зло вступает в полную силу.

Бог сказал Рэпу, что он потеряет одного из своих детей. Инос почувствовала себя столетней старухой.

– Как там война, Рэп?

– Погано. Я тебе все расскажу завтра.

– Отведи меня к Кейди.

Рэп вздохнул:

– Сейчас попробую. Надеюсь, эта штука подействует. Архонт! – крикнул он в темноту. – Мы готовы!

И тут же все исчезло – и звезды, и озеро под звездами, и лошадиный храп, и ночной холод.

Воздух давил на голову, как мокрое полотенце. Пахло землей и палой листвой. Инос чувствовала, что вокруг – густые, непроходимые джунгли. Наверно, здесь даже днем темно и сыро. А ночью вообще ничего не было видно. Рэп обнимал ее за плечи.

– Прямо перед тобой – дверь, – сказал он. – Боковая дверь, на уровне земли. – И подтолкнул ее вперед.

– Что это, Рэп? Где мы?

– В Тхаме. Это сердце этой земли, святая святых – Часовня.

Он говорил очень недовольным тоном. Похоже, ожидал оказаться в другом месте.

Заскрипели старые петли. Не то чтобы здесь было светлее, но темнота казалась какой-то другой. Рэп вошел, пригнувшись в дверях, и Инос последовала за мужем.

За дверью простиралось большое пустое помещение, где было почти так же темно, как снаружи. В одном углу голубоватое свечение выхватывало из темноты группку людей, но даже их было видно плохо; а в остальной части помещения царила тьма. Инос никак не могла понять, откуда идет этот голубоватый свет. Он походил на лунный, но луны не было. Здесь оказалось прохладнее, чем снаружи, и пыльно, словно на старом чердаке, но пол был чистый – ни опавших листьев, ни мышиного помета. Инос пошла вперед, держась за руку Рэпа – такую знакомую, сильную, добрую руку.

Девять человек – теперь Инос сосчитала их – стояли в ряд на коленях, спиной к ней. В ряду было пустое место, так что с одной стороны стояли четверо, а с другой – пятеро.

– А кто…

– Тс-с! – И Рэп стиснул ее руку.

Какому же Богу поклоняются в этом храме?

Когда они дошли до пустого места, Инос увидела, что в зале присутствует еще один человек. Он стоял в темном углу, куда не достигал голубоватый свет, закутанный в плащ с капюшоном и с длинным посохом в руке. У Инос волосы встали дыбом. Кто бы или что бы это ни было, это был не Бог. Она однажды видела Бога и не могла ошибиться. Однако эти девятеро, похоже, поклонялись именно ему. Какое-то воплощение Зла?

И тут, к великому ее изумлению, Рэп тоже преклонил колени и заставил Инос опуститься рядом с собой. Ошеломленная, она повиновалась. Чтобы ее Рэп перед кем-то встал на колени? Он и перед Богами-то преклонял колени без особой охоты.

И тут раздался голос фигуры в плаще, которой все поклонялись. Он был похож на скрип ногтя по стеклу и звучал чересчур тихо, так что был еле слышен даже в этой мертвой тишине. Возможно, он был женский, но Инос не могла этого утверждать.

– Ты показал себя истинным другом Тхама, Рэп из Краснегара.

– Благодарю вас, Благословенная. – В голосе Рэпа звучало неподдельное смирение. – Я думаю, теперь халиф уйдет и уведет свою армию. Однако ехать верхом он скорее всего не сможет.

– Ты хорошо сделал, что не убил его.

– Я сам удивился своему милосердию.

Вот это уже больше похоже на Рэпа!

Те девятеро, что стояли на коленях, не произнесли ни звука. А может, это статуи? С тех пор как Рэп и Инос вошли, ни один из них не шевельнулся. Сердце у Инос так отчаянно колотилось, что заныла грудь.

– Мы принесли с собой военный трофей, – тихо продолжал Рэп. – Точнее, даже два. Но один из них следует отправить в Зарк, в место, которое называется Дриг, и вручить тому, кто содержится там в темнице. Тогда его выпустят на свободу. Именно это и заставит Азака отступить.

– Когда будешь уходить, оставь его здесь, – прозвучал шелестящий шепот.

– Я сообщил Азаку, что эта вещь будет доставлена в Дриг…

– Вот как?

– …А я привык держать слово, это имеет для меня большое значение.

Вот упрямый фавн!

– Но не для меня, – сказала женщина, если это была женщина, и, прежде чем Рэп успел возразить, продолжила: – Ты заслужил право убежища. Мы довольны.

– Благословенная! В армии халифа есть несколько волшебников, и похоже, что Сговор…

– Нас это не касается! – Голос не стал громче, но каким-то образом раскатился эхом по залу. У Инос снова зашевелились волосы и по спине поползли мурашки.

– Но, Благословенная…

– Молчи! Эта война не имеет отношения к Тхаму. И до Сговора нам тоже нет дела. Мы никогда не позволим себе вмешаться в дела внешнего мира. Я сказала, что ты заслужил право убежища. Но оно было предоставлено тебе до того, безвозмездно. И ты оказал нам помощь так же безвозмездно, не правда ли? Мы не заключали сделки.

– Не заключали, – сердито буркнул Рэп. – Но…

– Никаких «но»! Ты и те, кого ты любишь, могут остаться здесь, в тихой гавани, которой не грозят бури, бушующие снаружи. Это достаточное вознаграждение. – И темная фигура исчезла.

Рэп зарычал от бессильной злобы, швырнул драгоценную перевязь на пол и вскочил на ноги. Инос тоже вскочила.

– Кто это был? – спросила она и только теперь заметила, что остальные присутствующие тоже встают с колен. Значит, они все-таки живые!

– Хранительница! – Рэп произнес это слово как ругательство и судорожно вздохнул. – А вот это, дорогая, официальные правители Тхама, архонты. Архонт Рейм, это моя любимая жена, Иносолан, королева Краснегара в изгнании.

Последнее слово Рэп произнес с нажимом. Он отнюдь не пытался скрыть своей обиды и разочарования.

– Вы союзники? – спросила Инос, вглядываясь в лицо представленного ей архонта. В темноте она могла различить лишь странные раскосые глаза. Воспоминания о последнем визите в Тхам нахлынули на нее, и она подвинулась ближе к Рэпу.

– Просто друзья, госпожа, – ответил пикс. Голос у него был молодой. пикс выглядел довольно приземистым. – Но тут есть человек, с которым вам следовало бы поговорить прежде, чем со мной.

– С кем это? – спросила Инос и почувствовала, как кто-то дотронулся до ее руки.

– Мама… – произнесла Кейди робким, неверным голоском.

Мать и дочь со слезами бросились друг другу в объятия. Рэп отвернулся.

– Скажите, архонт Тум, – произнес он охрипшим голосом, – не знаете ли вы, почему женщины всегда плачут от радости?

– Не знаю, ваше величество, – сказал старый Тум, с любопытством глядя на Рэпа.

– А вы почему плачете?

 

Упорный враг:

 

Если пошлешь мне упорных, бесстрашных врагов,

Буду я тверд и ударом их встретить готов.

В гневе, о небо, чем хочешь меня прокляни,

Лишь от друзей бескорыстных, прошу, сохрани.

 

Дис. Каннинг. Новая мораль

 

 

Глава 10

И неизбежна смерть…

 

 

Солнечные лучи пробивались сквозь листву. На каждой травинке сверкали капельки росы, и мир был подобен деве, облачившейся в алмазы, чтобы идти под венец. Свежие летние запахи сулили долгий жаркий беззаботный день. Поблизости паслись лошади, непрерывно хрустя травой, а где-то в синих вратах небес жаворонок пел приветственную песнь утру.

Вот бы его зажарить – чудный вышел бы завтрак!

Ило лениво повернул голову, зашуршав сухими листьями, и посмотрел на Эшиалу. Угольно-черные пряди ее волос перепутались, длинные ресницы лежали на щеках, словно гребни. Похоже, сон принес ей покой. Его же сон был полон кошмаров. Он не мог прикоснуться к возлюбленной, потому что они положили между собой Уомайу, чтобы защитить ее от ночного холода.

Наступило утро, но кошмары не оставили его. Вот лежит женщина, которую он любит, которая носит его дитя. И он готов сделать все на свете, лишь бы заслу жить улыбку своей дамы. Все, чем он обладает: ум, полмешка золота, красивое тело, некоторое обаяние, – все это принадлежит ей. Ей принадлежит и остаток его дней – сколько их ни есть. И до чего же он ее довел?

Она голодает.

Ночует в чистом поле.

Ее преследуют.

«Ты проиграл, Ило! Проиграл!»

И сегодня ему придется расплачиваться за проигрыш. В этом Ило был уверен. Никогда больше, проснувшись, ему не увидеть рядом с собой ее прекрасного лица. Эшиалу вернут во дворец, его бросят в темницу. И это еще самое лучшее, что могут сделать с ней, и самое меньшее, что могут сделать с ним! А Уомайа станет править миром – марионетка в руках Зиниксо.

Легионеры преследовали их уже три недели, но до сих пор беглецам удавалось уходить от погони. Это было триумфом для них – в особенности для Ило – и великим позором для легионеров. Он был героем, но предал их, кто в него верил. Скорее всего так им сказали. И поведать им правду невозможно – они все равно не поверят. Они могут не знать, в чем именно он провинился, но, поймав его, обойдутся с ним очень сурово. А они его непременно поймают. И даже то, что ему удавалось столько времени уходить от погони, обойдется ему недешево.

Майа пошевелилась во сне. Императрица Уомайа. История Империи насчитывала с десяток правящих императриц, но Ило был уверен, что ни одной из них никогда в жизни не приходилось ночевать под кустом. Кое-кому из императоров приходилось, но не императрицам. Да, с этим пора кончать. Хотя бы ради девочки.

И ради другого ребенка – его нерожденного младенца.

Вчера беглецы целый день скакали на север, уже не осмеливаясь спрашивать дорогу и надеясь без посторонней помощи найти перевал. Но дорога, по которой они ехали, привела их к пастушеской хижине и оборвалась. Они повернули назад, но жертва, возвращающаяся по своим следам, попадает в лапы преследователя.

Приблизительно в лиге или чуть дальше отсюда лежал хуторок, название которого Ило так и не удосужился узнать. Легионеры, должно быть, уже там или, по крайней мере, на первой развилке оттуда. У них есть карты и содействие законопослушных граждан. Они наверняка знают, что добыча впереди и загнана в тупик. На рассвете они выступят.