Говорят, никого не видят

Доклад Е.А. Мигуновой

"Представления о колдовстве и лесе в Хвойнинском районе Новгородской области"

 

Представления о колдунах и колдовстве – тема достаточно популярная в Хвойнинском районе Новгородской области. Считается, что колдуны «делают» и на плохое и на хорошее, причем, на плохое они могут сделать как нарочно (порча), так и невольно (сглаз, призор). Так, наша информантка сообщает:

«У нас вот была старуха, она умерши давно. Мы бывало пойдем за ягодами. А её Кокориха да Кокориха. «Ой, уж не ходи за ягодам, вернись. Пойдешь за ягодам – все равно не выйдешь» – вот она призорила. Боялись ее. Ходили крадучись. Это вот я помню. Бабка была такая – вот такой глаз нехороший, завистной.

/Она это специально делала?/

Просто она такая была.

/А что еще про нее говорили?/

А что больше? Ничего про нее больше не говорили.

/То есть только то, что за ягодами лучше не ходить?/

Да. За ягодами дак вот боялись ее-то, что она сглазит. Прятались. Идешь за деревню, так вот: «Ой, только бы Кокориха не увидала, а то ягод не наберем!» Бегаем.

Колдуны помогали лечить всевозможные болезни, а также искать пропавший в лесу скот и людей. Для этого использовались две или четыре палочки, связанные крестиком, которые называют жеребики. Такие жеребики давались человеку, желающему найти свою скотину. С ними ходили на кресты в лес, бросали их через плечо и, не оглядываясь, шли искать скотину, которая, по словам наших информантов, тут же и находилась.

Старость колдунов – устойчивое представление, которое накладывает свои характеристики на всех колдунов округи. Так, например, ныне здравствующая и сравнительно молодая Нина Егорова может представляться глубокой старухой. Даже вызывает удивление известие, что она еще жива:

«/А слыхали Вы что-нибудь про Нину Егорову, которая в Спасове живет?/

А она жива аль нет? /…/ Ой, я забыла. Кто-то вроде говорил, что что-то, но теперь забыла. Что у кого-то была привезена сюда – лечить, дак я не знаю. Давно это было.

/Ну она делает, да?/

Да, говорят. Она может теперь стара, дак все забыла.

/А можно ее назвать колдуньей?/

Да, уж конечно, можно. Хорошо может сделать, может и худо.»

Это представление о колдунах как о давно минувшем характерно для довольно пожилых людей. По их мнению, колдунья, бабушка –естественно старше их или, по крайней мере, их ровесница. Здесь высокий статус предполагает и представляется как и более, чем у представителей низкого статуса старший возраст. Поэтому а: Колдуны и бабушки все жили когда-то (то есть когда мы были не старшим, а младшим или средним поколением), и б: Ныне существующие колдуньи – глубокие старухи – не то, что мы.

Скотоводчество.

В деревнях как правило нанимали пастухов. Впрочем, пасти могли и по очереди. Тогда очередность распределялась по характеру расположения домов в деревне: либо соседи пасли по парам, либо деревня представлялась кругом и очередь шла по кругу – по солнцу.

Скорее всего, пасли старые люди или калеки. Пастух отмечен старостью или каким-либо другим знаком, который на бытовом уровне расценивается как непригодный к работе, а на традиционным – как пригодный к работе пастухом и как носитель особых знаний.

Первый раз выгоняли скот на Егория. Пастух обходил стадо. Обход знал пастух и обход передавался либо от пастуха к пастуху, либо от знающих бабушек пастухам, либо за обходом ходили в лес и узнавали его от лешего. Об обходе практически никто ничего не знает или не считает нужным знать. Не пасут – так зачем знать? Обход относится к тому роду знаний, которое считается магическим, а значит опасным. Пастух, в свою очередь, не имеет права рассказывать обход и вообще распространяться про то, что он делает во время обхода. Считается, что если есть обход, то скот никуда не уйдет, даже если пастух только выгоняет скот, а потом занимается своими делами. Напротив, «если нет обхода – обязательно пропадет скотинка»[1]. О том, что такое обход, говорят очень туманно:

«Ну обход э… там на бумажке напишут, в бутылку этот… бумажку пихают и в воду в родничок пускают эту бутылку»[2].

 

А он - может корова молока не давать. Может это самое сделать… пастухи много тоже знают. Особенно вот Манин отец-то так очень много знал. Я не знаю, как этот знал, а Манин отец и Яша очень много знали.

На зиму скотину принято ставить на Покров, но обычно пасут все-таки пока есть трава и не очень холодно. Как при выгоне скота в первый раз, так и когда скотину «ставят» в хлев, необходимо совершить следующие действия:

Дак просили, просили. Помню, что я делала. Я-то без мамы здымаласи, дак старухи-то были ранние, все-таки скажут, что, дак и делала. «Дворовой батюшко и дворовица матушка, со своим милым детушком, я тебя дарю хлебом-солью и золотой казной, а ты меня – скотинкой, животинкой. Я буду кором носить, а ты бедешь поить и кормить и на чистую постельку спать ложить» – чтоб коровушка чистая была. А то ведь есть такие коровы, что ложатся где попало. Этот кусочек насолишь, это копеечку сунешь и солькой. Поклонишси, только вот помню, что не хрестись, а вот так на колешки. В тот угол и в другой. Так покланишси.» Когда хозяйка выгоняет скотину первый раз, она берет землю, на которой отпечатался след копыта, и кидает ее в хлев и в кормушку со словами: «Вот твои следочки – вот твой дом. Чтобы ты сюда и пришла». «А то еще берут ее какашки и половицу отымают и туда тоже. Что: «вот это домик, чтобы ты ходила».»

На каждый день тоже существуют слова: ««Дворовой хозяин-батюшка, дворова хозяйка-матушка, милы Ваши детушки…» Я примерно ну выхожу со двора и когда уже подоила, все, ухожу со двора и говорю: «Дворовой хозяин-батюшка, дворова хозяйка-матушка, милы Ваши детушки, крестный Ваш батюшка, сохраните мою скотинку-животинку, накормите, напоите, спатеньки положите» – и пошла. Ну не надо говорить, что «Господи, помоги» или что-то – уже это не надо говорить».

Лес как опасное место фигурирует в рассказах про то, как водило.

Люди, заблудившиеся в лесу, рассказывают, будто все время приходят там на одно и то же место. Для того, чтобы вернуться домой, нужно перевернуть на себе всю одежду наизнанку.

Наши материалы показывают, что темы «магия, колдуны», «обряды и представления, связанные со скотом» и «представления, связанные с лесом» тесно переплетаются. В разговоре информант с одной темы обычно может спокойно перейти к другой или для объяснения представлений, связанных, скажем, с лесом привести сведения, известные ему о колдунах или пастухах. Так, например, информант говорит:

«Все от Бога! Все от Бога.

/И лесовой?/

Да, но они же разные. Вот что люди – колдуны есть, разные. Они могут и на хорошее наколдовать и на плохое.» Или:

«/А вот не рассказывали, видел кто-нибудь лесового хозяина или полевого хозяина?/

Нет, этого я не слышала. Это только могут, знаете, кто, пастухи видеть.

/А почему?/

А они же обход берут, когда идет пасти корову.»

Связь представлений о лесе как мире нечистой силы и представлений о колдунах и пастухах представлена также в наиболее распространенном в этом районе сюжете – поиск потерявшейся в лесу скотины с помощью колдуна.

Что касается мифологических персонажей, то в Новгородской области имеются представления о:

Русалке:

Русалка показывается у моста. В основном, это неизвестная женщина у воды.

О девках из леса: Девки сопровождают гармониста и поют. Отстают около деревни. Он играет на гармони, чтобы спастись.

О полевом и лесовом: «Иду в лес ли вот скотинку выпускаешь, идешь и: «Полевой хозяин, примите мою скотинку-животинку. Спасите, накормите, напоите и домой приводите!» И это вот это. Или также в лес вот идешь за ягодами. Так же говоришь: «Лесовой хозяин батюшка, лесовая хозяйка матушка, милые Ваши детушки, крестный Ваш батюшка, помогите мне набрать-то, я Вас отблагодарю серебром или хлебцем с солькой.»

О дворовом: «Дворовой обязательно есть. Дворового даже видят.

/А как это? А какой он?/

А говорят – с бородой, - я не видела, а мне рассказывали, - вот поздно придешь, после девяти на двор входить нельзя, девяти вечера. Утром рано очень тоже заходить – может увидеть, можешь увидеть.

/А его нельзя видеть? Это плохо, если его увидишь?/

Ну, это самое, можно увидеть. Наверно, кто колдует-то, так те-то видят. А так-то случайно если только увидишь.

/Так он с бородой? А вот какого он роста?/

Говорят, маленький, маленький с бородкой.

/Такой же, как худенький, или побольше?/

Побольше, говорят.

/А вот что он делает-то в хлеву?/

А как же, он хозяин, он там, значит, их оберегает. Скотину.»

О водяном: «/Вот вообще не говорили, что в воде есть свой хозяин?/

Есть, а как же, водяные хозяева тоже есть. В каждом это самое… А в воде вон, сколько тонут. Вы посмотрите.»

Совершенно отдельный класс персонажей представляют собой всевозможные худенькие и маленькие. Они как бы не вписываются в общий комплекс мифологических персонажей, выполняя вспомогательную функцию коммуникации между колдуном и его жертвой или колдуном и лесом, лесом и его жертвой.

При этом создается впечатление, что худенькими называют здесь несколько разных персонажей. Вот, например, типичный диалог информантов:

«/А вот те худенькие, которые в лесу, их увидеть можно?/

Нет, их не увидеть.

/А они принадлежат кому-то или сами по себе?/

Они наверно сами по себе.

/Так это другие худенькие или те же?/

Так нет, это наверно совершенно другие. Они же что, Вы думаете, все по народу? Они же вот и на покойниках, они и везде. Они везде должны. И это только колдуны знают. А мы откуда знаем?»

«/А не говорят, что кто-то водит?/

Говорят, никого не видят

Н.Л. Да худяки!

/А вот что про них рассказывают?/

Г.М. Я знаю худяков. Я сама знаю. Я была маленькая. Мы жили в Амбросово. Это недалеко. У меня папа председателем колхоза работал. А у мамы моей подруга была – два километра от Абросова. Деревня такая. И мама с ней дружила. Эта женщина очень вышивала красиво.

Н.Л. … худяки… У них два рожка. Они такие красненькие… Это черти.

/А почему они красненькие?/

Г.М. Нет, они не красненькие, черненькие, мохнатенькие…

Н.Л. Красненькие, наоборот!

Г.М. Не надо, я сама видела. Они очень черненькие. Мохнатенькие. Хвостики у них… такие вот… вот такие длинненькие хвостики…

Н.Л. На болоте видела красненькие… Ну они разные.

Г.М. Вот такие маленькие рожки. Я была маленькая. Мне было лет шесть…

Н.Л. и Г.С. рожки, да…

Г.М. Копытики как у поросяточек…

Н.Л. Да, да…

Г.М. Я помню. Мы были у той подруги.

Н.Л. Они за печкой живут все время.

Г.М. Да. И была русская печка. И вдруг приходит цыганка. Пришла цыганка и просит: подайте милостыньку. /…/ берет сахар горсть и бросает так, на пол. И в это время появляются вот эти черненькие худенькие. Может, это видение такое было? И вот они вокруг печи бегают, вот так. И мама снимает перстень этот – я помню, большой такой /…/. И что-то она (цыганка) там, какое-то слово говорит, эти черти – пропадают. /…/ Худяки – это цыганка принесла худяков.»

Итак: худенькие живут в лесу и водят человека. Худенькие живут на печке. Худенькие помогают колдуну. Вообще, колдовская сила представляется такой вот группой мифологических существ:

«Вот в деревне Клеймиха – там был дядька, дедко такой. Ну и от нас тут такой еще поехал и он на лошади. А ему и сказали, что он колдун. А он говорит: «Не поверю, что он что сделает». А он выпимши был, «Заеду, что ён будет?» Вот ён и заехал к нему. Это я слышанные речи говорю, давнёшние. Ну вот заехал, посидел с ним, ну вот там ему задал наверно вопрос, что что вот ты знаешь вот такое да… Я этому не верю да… Он говорит: «Раз ты не веришь, дак ступай, поезжай домой». Дак, говорит, поехал, и никак не мог от этой деревни отъехать. Выедет из деревни – лошадь на дыбы вот так скочит – и опять обратно. Он мучался, мучался, да опять к ему приехал. «Ну что я тебе говорил?» – ишь ен и говорит. Так вот и что-то поделал. Потом ён поехал дак… Кто его? Наверно, говорят, маленькие были. А кто за маленькие – не знаю.»

Худенькие – болезнь, порча, насылаемая колдуном:

«А в церковь зайдет вот, начинает петь уже батюшка начинает петь или вот когда исповедовать или причащать и в это время ее уже начинает трепать.

/А кто ее треплет-то?/

Худеньки наверное.

/А где ж они?/

Внутри. Она напоена чем-то. Они наверно чем-то напоена.

/А вот чем можно напоить-то?/

Да вином можно напоить, да и на хлеб можно наговорить, на конфетину можно. И с ума сойдешь. На все можно. Это очень страшно, это я не знаю…

/А вот эти худенькие, которые в женщине-то, они говорят чего-нибудь, или звуки какие-нибудь издают, или просто трясут ее?/

Они ничё не говорят, они внутри там посажены и они ее трясут и все.

/А они могут выйти вообще, их можно выгнать?/

Так только надо сильного колдуна искать. Тогда только выгонишь.»

Худенькие набирают ягоды своей хозяйке. Общение лешего с колдуном описывается при помощи фигуры худеньких: колдунья идет в лес за ягодами. По мнению информанта, ей помогают худенькие: «Лес зашумит, свистнет – и полная корзина»[3].

 

Основная характеристика худеньких – их принадлежность к действию персонажа. Персонаж – колдун, цыганка, леший. Все их действия описываются не просто как сила, а как персонифицированная сила – худенькие. Худенькие – это и наговор, и порча.

Сила колдуна, мучающая его, также представлена мучениями, которые доставляют колдуну худенькие. Так, женщина, у которой были худенькие, но которой не нужны были их услуги, приходилось придумывать им работу: решетом воду носить, из песка веревки вить и т.д.

Итак, заменитель или вместилище магической силы или знания могут представляться как текст – обход пастуха, данный ему колдуном или лешим, как предмет – жеребики колдуна или как мифологический персонаж – худенькие, маленькие. Причем, в зависимости от контекста, для обхода и для жеребиков могут становиться наиболее важным либо их отношение к магическому тексту, либо их предметность: обход записан на бумажку, которую прячут или с которой совершают какие-то другие действия, на жеребики наговаривает колдунья, а человек только использует их, то есть совершает с ними необходимые действия, либо как знание, сила. Худенькие же – не текст, не предмет, а сущность, смысл действия: порчи, наговора, вождения по лесу, «делания» колдуном и т.д. Худенькие противопоставлены обходу, жеребикам как «на зло» – «на добро». Функция действия со стороны человека воплощена в предмете, тексте, а функция действия со стороны не-человека – в мифологическом персонаже.

 

 

[1] ПФ-16, С.6.

[2] ПФ-16, С.6.

[3] ПФ-16. С.9