КАРТА ЗАПРЕТНОГО ГОРОДА 3 страница

На этот раз вождь людоедов все-таки шагнул в костер и, опалив себе зад, с криком отскочил в сторону.

Монк пустил свою кисть в погоню за ним.

К этому времени вокруг беглецов образовалось пустое пространство. Райдер увел Сьюзен в тень у стены, предоставив сцену целиком Монку.

– Теперь я полностью владею вашим вниманием! – проревел тот.

Он подошел к огню.

Рассудив, что здесь никто не владеет английским, он решил целиком положиться на интонации своего голоса, сопровождая речь ударами кулаком по обнаженной груди. И все же этого еще было недостаточно, чтобы окончательно запугать суеверных туземцев. А Монку нужно было одержать над ними безоговорочную победу. Пришла пора осуществить под американским знаменем государственный переворот на острове людоедов.

Обернувшись, Монк указал на Сьюзен.

По его сигналу та сняла с головы рубашку Монка. Одновременно Райдер стащил с ее плеч больничный халат и уронил его на землю. Сьюзен подняла руки. Грудь ее была обнажена, как и у всех женщин здесь.

Но только она светилась в темноте.

Пораженные туземцы вскрикнули.

Сам Монк удивился, увидев Сьюзен. Сейчас она сияла еще ярче, чем когда он увидел ее впервые. Значительно ярче. Ее кожа светилась, словно озаренная изнутри сиянием полной луны, становясь прозрачной.

Райдер подал знак Монку – суфлер, предлагающий актеру продолжать.

Монк взял себя в руки. Подойдя к Сьюзен, он рухнул на колени и прокричал единственное знакомое слово на языке людоедов, которому его научил беззубый пират.

Имя.

– Рангада! – выкрикнул Монк, называя по имени царицу людоедов, владычицу светящихся демонов лагуны.

Светящихся, как Сьюзен. Монк склонил голову:

– Встречайте царицу ведьм острова!

 

1 час 4 минуты

Девеш вошел в каюту к Лизе, постукивая тростью.

Распростертая в кровати, подсоединенная к капельницам, Лиза понимала, что наступил решающий момент. Тянуть время дальше ей не дадут. Когда ее тащили из швартового дока внутрь корабля, она вдруг обмякла в руках конвоиров, застав их врасплох, и с громким стуком рухнула на палубу.

При этом Лиза разбила себе в кровь губу, зато получилось у нее очень убедительно. Впрочем, ей и не пришлось особенно притворяться. Лодыжка у нее была рассечена ударом меча, все тело было покрыто сотнями рваных ран, оставленных когтистыми щупальцами хищного моллюска, а легкие хрипели остатками воды, которой она наглоталась, когда едва не захлебнулась, – лишь прилив адреналина позволял Лизе держаться на ногах.

Поэтому она и упала, изобразив, что на какое-то мгновение потеряла сознание.

После этого спектакля Лизу поспешно доставили в лазарет, где ею занялись судовой врач и один из медиков группы ВОЗ. Рану на ноге обработали и зашили, как и наиболее серьезные порезы. К вене подвели капельницу с питательным раствором, антибиотиками и болеутоляющими. И вот теперь Лиза лежала в своей каюте, в той самой, которую ей отвели прежде, внутри корабля, без балкона и иллюминатора, но только сейчас при ней постоянно дежурил охранник. Ее тело под тонким одеялом было покрыто сплошными лоскутами бинтов и марлевых повязок.

Однако подобный уход был обусловлен не милосердием или состраданием. Все это делалось с одной только целью: обеспечить, чтобы Лиза сдержала свое обещание, данное Девешу в швартовом доке.

«Иудин штамм… Я знаю, что делает вирус».

После такого откровения Девеш берег ее как зеницу ока, особенно если учесть, что Сьюзен Тьюнис бесследно исчезла на острове, терзаемом ураганом. Лиза была нужна Девешу, поэтому стремилась максимально использовать это преимущество и тянула время. Она загрузила Девеша разными поручениями, работой, которую нужно было провести в научно-исследовательской лаборатории «Гильдии».

Она не уставала повторять: гипотеза нуждается в подтверждении.

Однако бесконечно так тянуться не могло.

– Итак, – начал Девеш, – в настоящий момент результаты тестов анализируются и сводятся вместе. Настало время провести ту беседу, которую пришлось отложить. Но предупреждаю сразу: если мне не понравится то, что я услышу, мы начнем медленно осуществлять все медицинские процедуры в обратном порядке. Полагаю, когда мы вскроем вашу рану плоскогубцами, вы согласитесь сотрудничать.

Развернувшись, Девеш подал знак медсестре.

Та тотчас же отсоединила капельницу.

Лиза уселась в кровати. Каюта поплыла было у нее перед глазами, но быстро остановилась.

Учтивый джентльмен, Девеш протянул Лизе толстый махровый халат с эмблемой корабля. Лиза встала, облаченная в тонкую ночную рубашку, под которой больше ничего не было. Пользуясь любезностью Девеша, она надела халат, плотно запахнув полы, и туго завязала пояс.

– Сюда, доктор Каммингс.

Девеш прошел к двери. Лиза босиком последовала за ним. Девеш направился к каюте, отведенной под лабораторию инфекционных заболеваний.

Дверь в нее была открыта. Изнутри доносились голоса.

Войдя в каюту следом за Девешем, Лиза тотчас же увидела два знакомых лица: бактериолога Бенджамина Миллера и голландского токсиколога Хенрика Барнхардта, к которому она прониклась симпатией с самого начала работы на острове Рождества. Оба ученых сидели по одну сторону узкого стола.

Лиза огляделась вокруг. Задняя половина каюты была освобождена от всей мебели и заставлена лабораторным оборудованием, значительная часть которого была бесцеремонно позаимствована у Монка: флюоресцентные микроскопы, сцинтилляционные и автоматические гамма-спектрометры, инкубаторы, заполненные углекислым газом, охлаждаемые центрифуги, микротитраторы и аппараты для проведения твердофазного иммуноферментного анализа, а вдоль одной стены стоял небольшой сборник фракций.

Подобному оборудованию позавидовали бы многие университеты.

С противоположной стороны стола стояла доктор Элоиза Шенье, вирусолог из научного отделения «Гильдии», которую сейчас назначили руководить лабораторией инфекционных заболеваний. В длинном лабораторном халате до щиколоток, эта женщина немного старше пятидесяти лет, с тронутыми проседью волосами и очками для чтения, висящими на цепочке на шее, чем-то напоминала строгую учительницу.

Подняв руку, вирусолог указывала на два компьютера за спиной. По экрану одного из них бежали какие-то данные, на другом громоздились друг на друга перекрывающиеся окна. Шенье заканчивала объяснять что-то Хенрику и Миллеру. Она говорила с сильным французским акцентом.

– Нам удалось получить замечательную культуру вируса, последовательно пропуская образец спинномозговой жидкости через фосфатные буфера, затем воздействуя на нее глутаральдегидом, а потом разделяя в центрифуге.

Заметив вошедших, Шенье махнула рукой, приглашая их за стол.

Девеш подсел к своей коллеге, а Лиза подставила свободный стул к Хенрику. Тот положил руку ей на колено, пытаясь хоть как-то подбодрить. Он украдкой бросил на Лизу взгляд, в котором читалось: «Ну, как вы?»

Лиза кивнула, радуясь возможности сесть.

Девеш повернулся к ней:

– Доктор Каммингс, мы завершили все те дополнительные тесты, о которых вы просили. Быть может, теперь вы объясните, зачем это вам понадобилось?

Лиза ощутила на себе его тяжелый взгляд, полный обвинения. Она шумно вздохнула. Этот момент она и так оттягивала сколько могла. Единственная надежда остаться в живых заключалась в том, чтобы выдать правду, а дальше молить Бога о том, чтобы ее искренний ответ искупил вину измены. Лиза хорошо помнила самый первый урок, который преподал Девеш: «Надо быть полезным».

Она начала издалека, рассказав о том, как обнаружила странное свечение сетчатки глаз Сьюзен Тьюнис. По мере того как она говорила, взгляд Девеша наполнялся все более неприкрытым скептицизмом.

За поддержкой Лиза обратилась к Хенрику:

– Вам удалось провести исследование образца спинномозговой жидкости на предмет его люминесцентности?

– Да. Образец действительно продемонстрировал слабую люминесцентность.

Шенье подтвердила:

– Я прокрутила образец. Колония микроорганизмов действительно светится. И это определенно сине-зеленые водоросли.

Миллер молча кивнул.

Скептицизм Девеша сменился заинтересованностью. Он пристально посмотрел на Лизу:

– И на основании этого вы определили, что бактерии проникли в головной мозг и далее по зрительному нерву и поселились в жидкости глазного яблока. Поэтому вы попросили провести повторную пункцию спинного мозга.

Лиза кивнула.

– Вижу, доктора Поллума здесь нет. Он завершил анализ белка, содержащегося в оболочке вируса?

И этот тест был выполнен по просьбе Лизы. На самом деле в нем не было никакой необходимости, но это требовало дополнительных два с лишним часа кропотливой работы.

– Минуточку, – сказала Шенье. – Результаты у меня. – Повернувшись к одному из мониторов, она начала одно за другим закрывать окна, продолжая: – Возможно, вам будет интересно узнать, что на основе генетического анализа нам удалось классифицировать вирус как принадлежащий к семейству Bunya virus.

Увидев недоуменный взгляд Лизы, Хенрик пояснил:

– Именно это мы обсуждали перед вашим приходом. Как правило, вирусы этого семейства поражают птиц и млекопитающих, вызывая геморрагическую лихорадку, однако передача осуществляется преимущественно через членистоногих, точнее через насекомых. Кровососущие мушки, клещи, комары.

Он пододвинул тетрадь.

Лиза взглянула на открытую страницу. Хенрик изобразил на ней маршрут передачи инфекции.

 

 

Хенрик постучал пальцем по центральному элементу:

– Для распространения заболевания обязательно необходимы насекомые. Вирусы семейства Bunyavirus редко передаются напрямую от человека к человеку.

Лиза потерла виски.

– В отличие от иудина штамма. – Взяв карандаш, она подправила диаграмму. – Теперь для распространения заболевания вместо насекомого вирус использует клетки бактерий, переходя от одного человека к другому.

 

 

Хенрик нахмурился:

– Да, но почему…

Ему не дали договорить частые выстрелы. Все присутствующие подскочили от неожиданности.

Даже Девеш выронил трость. Выругавшись вполголоса, он подобрал ее с пола и направился к двери. – Всем оставаться здесь.

Послышались новые выстрелы, а также утробные крики. Лиза встала. Что здесь происходит?

 

1 час 24 минуты

Захватив с собой двух часовых, дежуривших в научно-исследовательском крыле, Девеш поспешил к посту охраны, установленному на средней палубе рядом с лифтами. Время от времени звучали очереди из автоматического оружия, необычайно громкие в замкнутом пространстве.

В промежутках между выстрелами раздавались крики.

Держась за спинами часовых, Девеш осторожно приблизился к посту. Там дежурили шестеро боевиков. Старший, высокий африканец из Сомали, заметил Девеша.

– Сэр, около дюжины зараженных вырвались из последнего бокса, – произнес он на ломаном малайском. – Они бросились в нашу сторону. Напали на нас.

Он кивнул на одного из своих людей, который сидел в стороне, прижимая к груди окровавленную руку. Рукав был закатан, открывая глубокую рану от укуса.

Шагнув вперед, Девеш рассеянно указал на раненого:

– Изолируйте его.

За постом начинался коридор, который тянулся до самой кормы. Одни двери были закрыты, другие распахнуты. В глубине на пропитанной кровью ковровой дорожке валялись несколько трупов, изрешеченных пулями. Ближайшие – обнаженная толстая женщина и мальчишка-подросток, голый по пояс, – сплелись вместе. Девеш обратил внимание на вздувшиеся язвы и почерневшие нарывы на коже трупов.

Стараясь совладать с собой, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов через нос. В кормовой части этой палубы содержались самые тяжелобольные пациенты, что облегчало доступ к ним научно-исследовательского персонала. Девеш лично установил строгий порядок обращения с такими больными. Подобные упущения были недопустимы. Особенно сейчас, когда успех был так близок.

– Я вызвал подкрепления, – продолжал старший поста. – После того как мы открыли огонь, часть зараженных разбежалась по открытым каютам. Теперь надо будет выкуривать их оттуда.

Из глубины коридора донесся стон.

Один мужчина приподнялся на локте. Другое его плечо представляло собой кровавое месиво. Мужчина был в белом халате. Один из врачей, попавший под пули.

– Помогите… – прохрипел он.

Из открытой двери рядом мелькнула рука, схватившая врача за халат. Другая рука вцепилась ему в волосы. Несчастный закричал и начал вырываться, но его все равно наполовину втащили в дверь. Ноги его остались в коридоре, продолжая отчаянно дергаться.

Старший поста посмотрел на Девеша, спрашивая разрешения прийти на помощь.

Девеш молча покачал головой.

Крики врача внезапно оборвались, но каблуки продолжали выбивать ритм агонии.

Девеш не испытывал к нему ни капли сострадания. Виной случившегося стала чья-то небрежность: не запертая на замок дверь, недостаточно туго затянутые ремни, привязывающие больного к кровати. На лестнице послышался топот обутых в тяжелые ботинки пиратов, спешащих на подмогу своим товарищам.

Развернувшись, Девеш неопределенно махнул в сторону коридора:

– Ликвидируйте всех.

– Прошу прощения, сэр?

– Всю палубу. Очистить ее, каюту за каютой.

 

1 час 54 минуты

Сидя в лаборатории вирусологии, Лиза слушала отрывочные очереди из автоматических винтовок. Сюда доходили и крики. Все собравшиеся в помещении молчали. Наконец вернулся Девеш. Он выглядел совершенно невозмутимым, только лицо у него слегка раскраснелось. Доктор Патанджали указал тростью на Лизу:

– Идемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Развернувшись, он быстро направился к выходу. Лиза последовала за ним. Ей пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать от него. Девеш провел ее мимо часовых в следующий коридор.

Ее взору открылась настоящая скотобойня. Стены были забрызганы кровью. Повсюду валялись трупы, прошитые автоматными очередями.

Лиза сглотнула комок в горле, задыхаясь от смрада, стоявшего в замкнутом коридоре.

Они шли мимо распахнутых дверей. Заглядывая в каюты, Лиза видела все новые и новые трупы, безжизненные, скрюченные, окровавленные. Некоторые больные были расстреляны, даже несмотря на то что оставались прикованы к кроватям.

Выстрелы продолжались – не разрозненные, а целенаправленные.

В глубине коридора из каюты вышли двое пиратов с дымящимися винтовками – и тут же шагнули в следующую дверь.

– Вы… вы убиваете больных, – выдавила Лиза.

– Нет, только производим отсев пациентов. – Девеш неопределенно махнул рукой. – Это уже второй случай бунта больных. Около часа назад двое вырвались на свободу, откусив себе пальцы, чтобы избавиться от оков. Они напали на лечащего врача и расправились с ним, прежде чем их успели остановить. В состоянии такого сильного помешательства больные демонстрируют нечеловеческую силу, вызванную приливом адреналина, и совершенно не чувствуют боль.

Лиза вспомнила видеозапись мужа Сьюзен Тьюнис, обезумевшего, агрессивного. То же самое теперь начиналось и здесь.

Девеш повернулся к ней.

– Судя по энцефалограммам, вы, похоже, были правы. Патология является какой-то разновидностью кататонического возбуждения, которое сопровождается глубокими психотическими срывами.

Лиза вздрогнула, услышав новые выстрелы. Увидев ее реакцию, Девеш вздохнул:

– Все это делается ради нашей же безопасности. Состояние больных резко ухудшается, и это происходит по всему кораблю. Поскольку запас медикаментов уже подходит к концу, нам нужно действовать максимально эффективно. Когда больной достигает такой стадии умственного расстройства, он уже начинает представлять серьезную опасность для окружающих, а толку от него никакого.

Лиза прекрасно понимала, что стоит за этими словами. Девеш и «Гильдия» использовали больных в качестве живого инкубатора для выращивания иудина штамма, накапливая смертельно опасный патоген для возможного его применения в качестве биологического оружия. А после того как урожай оказывался полностью убран, Девеш тщательно перепахивал поле.

– Зачем вы привели меня сюда? – с отвращением спросила Лиза.

– Для того чтобы показать вот это.

Девеш подошел к единственной каюте, дверь которой оставалась закрыта. Он отпер ее ключом и распахнул, приглашая Лизу пройти внутрь.

Ей в нос тотчас же ударил сильный запах.

Лиза с опаской переступила порог, не зная, чего ожидать. Внутри было темно. Проникающий из коридора свет выхватил внутреннюю каюту, похожую на ее собственную: маленькая ванная, кушетка, телевизор и койка в дальнем углу.

Протянув руку, Девеш щелкнул выключателем, зажигая свет. Люминесцентные лампы помигали, затем заработали с присущим им тихим гудением.

Отшатнувшись, Лиза схватила себя за горло. На кровати лежало тело, буквально утонувшее в подушках и матрасах. Босые ноги были привязаны к задней спинке кровати, руки – к изголовью. Но самым страшным было не это. Казалось, у больного в животе взорвалась бомба, разворотив внутренности. Стены и даже потолок были забрызганы гноем, перемешанным с кровью.

Лиза зажала ладонью рот, ощущая холодный озноб. Она инстинктивно поспешила укрыться за стеной врачебного профессионализма, своей единственной защитой.

Где внутренние органы этого человека?

– Их сожрали больные, рассудок которых необратимо помутился, – объяснил Девеш.

Лиза с трудом сдержала дрожь. Внезапно она слишком остро ощутила, что ноги у нее босые, а под халатом ничего нет.

– Нам уже приходилось видеть подобное, – продолжал Девеш. – Похоже, в состоянии кататонического возбуждения вирус провоцирует зверский аппетит. В прямом смысле ненасытный. Мы наблюдали, как одна из жертв набила себе желудок так, что он лопнул. Тем не менее человек продолжал есть.

«О господи…»

Еще не полностью преодолев последствия шока, Лиза не сразу осознала истинное значение этих слов.

– Вы наблюдали… где?

– Доктор Каммингс, не думаете же вы, что мы ограничились лишь изучением одной Сьюзен Тьюнис? Для того чтобы получить полную картину, мы должны понять все особенности заболевания. Даже эту склонность к людоедству. Подобный ненасытный аппетит имеет поразительное сходство с синдромом Прадера – Вилли. Вы с ним знакомы?

Лиза лишь молча покачала головой.

– Это гипоталамическое расстройство, вызывающее острое чувство голода, который никак нельзя утолить. Ощущение бесконечного недоедания. Редкий генетический дефект. Многие больные умирают в молодом возрасте от разрыва желудка, вызванного перееданием.

Хладнокровные профессиональные рассуждения Девеша помогли Лизе совладать с собой, и все же дыхание ее оставалось учащенным.

– Вскрытие мозга одного из больных, страдавшего психототическим расстройством, показало, что гипоталамус у него был поврежден вследствие действия токсинов, что полностью соответствует патологии больных с синдромом Прадера – Вилли. К тому же на это накладываются кататоническое возбуждение и переизбыток адреналина. В общем…

Девеш махнул рукой на кровать.

У Лизы в животе все забурлило. Отворачиваясь, она наконец бросила взгляд на лицо жертвы: стиснутые в мучительной агонии зубы, пустые невидящие глаза, нимб седых волос.

Узнав этого мужчину, Лиза непроизвольно зажала ладонью рот. Это был тот самый безымянный больной, страдающий от заболевания, разлагающего его собственную плоть. Из истории болезни Сьюзен Лиза даже узнала его фамилию: Эпплгейт.

Теперь, когда жертва каннибализма обрела имя, за которым стоял конкретный человек…

Лиза поспешно выскочила из каюты.

В глазах Девеша вспыхнуло мрачное злорадство. Лиза догадалась, что он умышленно привел ее сюда, полураздетую, на взводе, понимая, что она узнает беднягу. С его стороны это было верхом садизма.

– Итак, теперь вам известно, с чем именно мы здесь имеем дело, – сказал Девеш. – Только представьте себе, что все это разольется по всему земному шару. Вот эту-то угрозу я и пытаюсь предотвратить.

Лиза едва удержалась от язвительного ответа. Предотвратить, как же!

– Мы столкнулись с неудержимо надвигающейся пандемией, – продолжал Девеш, направляясь обратно в научно-исследовательское крыло. – Еще до того как Всемирная организация здравоохранения откликнулась на события на острове Рождества, первых больных уже переправили самолетом в австралийский Перт. А перед тем туристы, посетившие остров Рождества, разъехались по всему свету. Вернулись к себе домой в Лондон, Сан-Франциско, Берлин, Куала-Лумпур. Мы не знаем, сколько человек были подобно доктору Сьюзен Тьюнис инфицированы во время первого контакта с заразой, однако на самом деле много и не потребуется. Без тех надлежащих дезинфицирующих мер, которые мы применяем здесь, возможно, вирус уже начал свое распространение. – Он подвел Лизу к двери вирусологической лаборатории. – Так что теперь, надеюсь, вы станете более покладистой и открытой.

Они вошли в лабораторию, и их встретили вопросительные взгляды.

Молча покачав головой, Лиза бессильно опустилась на стул.

Как только все заняли свои места, доктор Элоиза Шенье повернулась к компьютеру.

– В ваше отсутствие, – сказала она, – я запросила файлы доктора Поллума. Вот схема структуры белка, которую вы просили. Это белок вируса из зараженной жидкости.

Шенье отодвинулась от монитора, так, чтобы все смогли увидеть на экране вращающееся изображение, похожее на игрушку.

 

 

Это была оболочка вируса, имеющая форму правильного икосаэдра: двадцать треугольных граней, образующих сферу наподобие футбольного мяча. Но только одни грани, состоящие из альфа-белков, выступали, а другие, состоящие из бета-белков, казались ввалившимися внутрь. Лиза попросила подготовить все эти данные, чтобы получить возможность проверить свою гипотезу.

– Вы можете остановить вращение? – сказала она, указывая на экран.

Шенье нажала кнопку на мышке, и изображение, прекратив вращаться, застыло на экране. Встав с места, Лиза подошла к ней.

– А теперь выведите на другой монитор схему структуры белка вируса, обнаруженного в спинномозговой жидкости Сьюзен Тьюнис.

Через мгновение появился второй вращающийся футбольный мяч. Лиза придвинулась к монитору и теперь уже сама воспользовалась мышкой, остановив изображение там, где хотела.

 

 

Наконец она обернулась к остальным. Девеш пожал плечами, задействовав чуть ли не все мышцы верхней половины туловища.

– Ну и что? Они совершенно одинаковые. Лиза отступила назад.

– А вы поставьте их рядом.

 

 

Хенрик вскочил с места, широко раскрыв глаза:

– Они разные! Лиза кивнула:

– Зеркальные отражения друг друга. На первый взгляд кажутся похожими, но в действительности являются полными противоположностями. Геометрическая изомерия. Две разновидности одного и того же геометрического тела, зеркально отображенные друг на друга.

– «Цис» и «транс», – сказала Шенье, употребляя научные термины для обозначения двух сторон одной монеты.

Лиза постучала по первому монитору:

– Вот форма «транс», плохая разновидность вируса. Именно она инфицирует бактерии и превращает их в чудовища. – Она махнула рукой на второй экран, на котором было изображение вируса, обнаруженного в черепе Сьюзен. – Авот разновидность «цис», хороший вирус, который исцеляет.

– «Цис» и «транс», – пробормотал Миллер. – Добро и зло. Лиза стала развивать свою теорию дальше:

– Как нам уже известно, транс-вирус заражает бактерии, для того чтобы ослабить защитный барьер на пути кровоснабжения головного мозга, тем самым открывая себе путь в девственно недоступную территорию внутри черепной коробки. Он даже захватил с собой спутников.

– Сине-зеленые водоросли, – подсказал Миллер. – Светящиеся микроорганизмы.

– Как правило, токсины, вырабатываемые бактериями, оказывали на головной мозг такое пагубное воздействие, что это приводило к кататоническому возбуждению вкупе с психозом. Однако в случае со Сьюзен произошло нечто другое. Вирус, попав в жидкость головного мозга, каким-то образом изменился. Перешел из злокачественной разновидности «транс» в доброкачественную разновидность «цис». И как только эта перемена произошла, новый вирус мгновенно распространился по всему организму и начал исправлять разрушительные последствия деятельности своего двойника. Больная быстро пошла на поправку, и у нее вместо фазы маниакального возбуждения, характерной для остальных больных, наступил кататонический ступор, позволивший ей восстановить силы.

– Если вы правы, – сказал Хенрик, – а на мой взгляд, вы правы, что такого особенного в биохимических характеристиках Сьюзен, что могло толкнуть вирус самоизмениться?

Лиза пожала плечами:

– Готова поспорить, что в течение следующих дней или недель мы столкнемся еще с группой больных, в которых произойдут такие же перемены. Сьюзен заразилась пять недель назад. Так что, вероятно, пока слишком рано приходить к каким-либо окончательным выводам. Но все же я считаю, что мы имеем дело с очень редким явлением, обусловленным какой-то необычной аномалией на генном уровне. Например, кто-нибудь из вас слышал про феномен деревушки Эйам во времена эпидемии чумы?

Шенье подняла руку, словно школьница на уроке:

– Я знаю.

Лиза кивнула. Разумеется, специалист по инфекционным заболеваниям должен это знать. Шенье объяснила:

– Эйам – маленькая английская деревушка. В семнадцатом веке на Англию обрушилась эпидемия чумы. Болезнь прокатилась и по Эйаму, однако большинство жителей деревни выжили. И только современные генетические исследования позволили получить ответ на вопрос, почему это произошло. У жителей Эйама распространена редкая мутация генотипа. В гене «дельта» тридцать два. Эта доброкачественная мутация переходит из поколения в поколение, и в замкнутой общине с высоким процентом родственных браков и кровосмешения «дельтой» тридцать два обзавелось большинство жителей деревни. Потом пришла чума. И оказалось, что эта странная мутация, которая больше никак себя не проявляла, защитила людей от смертельной болезни. Сделала их невосприимчивыми к ней. Заговорил Девеш:

– Вы хотите сказать, что у нашей больной есть что-то подобное «дельте» тридцать два, спасшее ее от иудина штамма? Какой-то случайно образовавшийся белок, который сыграл роль фермента и заставил вирус перейти из транс-разновидности в цис-разновидность?

– Возможно, он образовался вовсе не случайно, – пробормотала Лиза. Она билась над этим вопросом с тех самых пор, как обнаружила видоизмененный вирус. – В действительности лишь очень небольшая часть наших ДНК выполняет какую-то функцию. Если быть точным, всего три процента. А остальные девяносто семь процентов считаются генетическим мусором. В них ничего не закодировано. Однако некоторые из этих бесполезных ДНК обладают поразительным сходством с вирусными кодами. В настоящее время появилась теория, согласно которой эти ДНК, возможно, несут защитные функции и оберегают нас от неких неведомых болезней. – Лиза мысленно представила себе обглоданное тело спутника Сьюзен Тьюнис. – Таких, как каннибализм, например.

Ее неожиданное заявление заставило всех оторваться от мониторов. Лиза пояснила:

– Генетические маркеры, обнаруженные повсеместно, указывают на то, что большинство людей обладает специфическим набором генов, который можно получить, только употребляя в пищу человеческое мясо. Эти находки позволяют предположить, что наши далекие предки, скорее всего, были людоедами. Быть может, Сьюзен обладает подобным генетическим маркером, который защитил ее головной мозг от атаки иудина штамма. Оставшимся от нашей давно забытой генетической истории. Погребенным в нашем общем прошлом.

– Как всегда, очень интригующе, доктор Каммингс. – Заметно возбужденный, Девеш принялся покачиваться взад и вперед на каблуках. – Однако стали ли эти превращения следствием какой-то случайности, или же их спровоцировал какой-то вирусный генетический маркер, пришедший из прошлого… на самом деле это не имеет значения. Теперь, когда нам известно об этом новом вирусе, мы можем создать лекарство от болезни!

Шенье была настроена не так оптимистично.

– Возможно, – пробормотала она. – Потребуются дополнительные исследования. К счастью, у нас целый корабль больных, на которых мы сможем проверять потенциальные лекарственные препараты. Но вначале нам нужно получить как можно больше этой цис-разновидности.

Она многозначительно посмотрела на Девеша.

– Не беспокойтесь, – ответил тот. – Ракао со своими людьми уже начал прочесывать остров. В самом ближайшем времени Сьюзен Тьюнис и остальные снова окажутся у нас в руках. Итак, раз этот вопрос улажен… – Девеш повернулся к Лизе. – Пришло время обсудить ваше наказание.

Словно по сигналу, вперед шагнула фигура, сжимающая в руках медицинский саквояж.

Длинные черные волосы снова были заплетены в косу. Сурина.

 

З часа 14 минут

Монк лез по крутой тропе следом за обнаженной спиной одного из людоедов. Впереди карабкались на гору человек десять туземцев. Еще человек сорок следовали сзади.