Человек как трансцендентное существо

Что точнее подразумевается под субъектностью, испыты­ваемой человеком, станет яснее, если мы скажем, что человек есть существо трансцендентное.

Предвосхищающая структура познания

Несмотря на конечность своей системы человек дан себе са­мому как целое. Он может ставить под вопрос все, он может по меньшей мере задавать вопросы обо всем, что можно высказать по отдельности, предвосхищая сразу все и каждое. Когда констатируют возможность только конечного горизонта вопрошания, то тем самым эта констатация уже заменяется другой, ибо человек таким образом оказывается существом с бесконечным горизонтом. Познавая свою радикальную ко­нечность, человек выходит за пределы этой конечности и опознает себя как трансцендентное существо, как дух. Бесконечный горизонт человеческого вопрошания опозна­ется как такой горизонт, который отступает тем дальше, чем больше ответов может дать себе человек. Человек может пытаться не задумываться над той тревожной бесконечнос­тью, в которую он заброшен со своим вопрошанием, он может из страха перед ней искать убежища в знакомом и будничном, но бесконечность, присутствие которой он чувствует, проникает и в его повседневную деятельность. Он, по существу, постоянно находится в пути. Каждая заданная цель в его познании и действии сразу становится относитель­ной, превращаясь в некий этап, предварение чего-то другого. Каждый ответ тут же превращается в переход к новому вопросу. Человек опознает себя как бесконечную возмож­ность, так как он неизбежно ставит под вопрос всякий достигнутый практически и теоретически результат и проникает во все новые горизонты, необозримо раскры­вающиеся перед ним. Он есть дух, опознающий себя как таковой, но при этом опознает себя не как чистый дух.

-[43]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

Человек не есть бесконечность реальности, данная без всяких вопросов, он есть вопрос, стоящий перед ним без всякого наполнения, но реально и неизбежно, и этот вопрос невозможно преодолеть и дать на него адекватный ответ.

Возможное уклонение от опыта трансценденции

Конечно, человек может, пожав плечами, пройти мимо этого опыта трансценденции и посвятить себя конкретности своего мира, своей задаче, своей категориальной деятель­ности в пространстве и времени, обслуживанию своей системы при помощи определенных рычагов и переключате­лей. Для этого существуют три способа:

1. Большинство людей делает это наивно. Они проживают
свою жизнь в конкретности, управляемости, обозримости
этой своей жизни и окружающего их мира. У них здесь
достаточно дел, причем очень интересных и важных, и, если
им вообще приходится задумываться о чем-то выходящем за
их рамки, они говорят, что умнее будет не ломать себе над
этим голову.

2. Такой отказ от ответа на этот вопрос и сопротивление
человеческой трансценденции как таковой может прояв­
ляться и в решительном принятии на себя категориального
существования и его задач, которое сопровождается устояв­
шейся убежденностью в том, что существует некий послед­
ний вопрос, который обнимает все. Этот вопрос человек
может оставить вопросом, полагая, что его можно молчаливо
отложить на потом, и в этом, возможно, проявляется
разумный скептицизм. Однако, в заявлении, что на этот
вопрос нельзя дать ответ, содержится уже признание, что в
конечном счете от него уйти нельзя.

3. На человеческом существовании порой лежит и отпеча­
ток того, что можно, пожалуй, назвать отчаянием. Человек
действует - читает, сердится, трудится, исследует, добивается
чего-то, зарабатывает деньги - и в последнем отчаянии
(иногда безотчетном) он говорит себе, что все это как целое

-[44]-

СЛУШАТЕЛЬ ВЕСТИ

не имеет никакого смысла и, если задается вопрос о смысле целого, то будет правильно заглушить его и отвергнуть как не имеющий ответа и потому бессмысленный.

Какая из этих трех возможностей проявится у конкрет­ного человека, однозначно определить нельзя.

Предвосхищение бытия

Человек - трансцендентное существо, поскольку все его познание и направленная на познание деятельность основа­ны на предвосхищении «бытия» вообще. Это предвосхище­ние представляет собой неконкретное, но неизбежное знание о бесконечности реальности (такое предварительное утверждение мы хотим высказать, пусть и несколько самона­деянно, уже сейчас). Важно понимать, что это не имеющее конца предвосхищение не может быть обосновано тем, что объект человеческого стремления есть Ничто. Ведь Ничто не может ничего обосновать, Ничто не может быть тем, к чему стремятся, что привлекает, толкает, приводит в движение ту реальность, которую человек опознает как свою жизнь, действительную и имеющую некоторую ценность. Правда, человек постоянно встречается с опытом пустоты, внутренней хрупкости - и, если, не смягчая, воспользовать­ся таким термином - абсурдности того, с чем он сталкивает­ся. Но он встречается также и с надеждой, движением в освобождающей свободе, а также ответственностью, нала­гающей и освящающей реальные нелегкие обязанности.

Если, однако, человек испытывает и то, и другое, но имеет при этом один опыт, в котором последнее главное движение становится основой для всех отдельных движений и пережи­ваний, то остается только одна возможность (если человек не становится гностиком, для которого существуют две перво­причины или который признает дуализм в конечной первопричине - не становится потому, что это противоречит единству его опыта). Человек может сознавать, конечно, что абсолютное бытие устанавливает какие-то границы и преде-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

лы вне себя самого, что оно может желать чего-то обуслов­ленного; но человек логически и экзистенциально не может думать, что познаваемая им обнадеживающая и широко раскрывающаяся реальность представляет собой только милый и бессмысленный обман, а в конечном счете в основе всего лежит пустое Ничто. Это так, если только он вообще придает смысл этому слову «Ничто», а не просто выкрики­вает его как знак ужаса, сигнализирующий об истинном, подлинном страхе Бытия, реально переживаемом им.

Итак, Ничто, пустота как таковая, не может нести и открывать человеку предвосхищение трансценденции в ее абсолютном просторе. Ведь если бы такой призыв исходил из Ничто, он был бы совершенно бессмысленным. Но поскольку, с другой стороны, предвосхищение как простое вопрошание не объясняет само себя, его с необходимостью приходится понимать как влияние того, чему открыт человек, то есть самого Бытия. Однако движение к трансцен­денции не есть полновластное созидание бесконечного про­странства субъекта самим субъектом как абсолютным властителем бытия, но раскрытие бесконечного бытийного горизонта, осуществляемое самим этим горизонтом. Там, где человек опознает себя в своей трансцендентности как воп­рошающий, обеспокоенный раскрывшимся бытием, забро­шенный в неизреченное, он может понять себя как субъект не в смысле абсолютного субъекта, а только в смысле приня­тия бытия - в конечном счете, в смысле благодати. «Благо­дать» означает здесь свободу утверждающей человека основы бытия, познаваемую им через конечность человека и его сопричастность окружающему миру, но одновременно и то, что мы называем «благодатью» в более узком, богословском смысле.

Предвосхищение созидает личность

Поскольку человек представляет собой существо, которое обладает этой трансценденцией, постольку он сталкивается

446]-

СЛУШАТЕЛЬ ВЕСТИ

здесь с самим собой, принимает ответственность за самого себя и, таким образом, является личностью и субъектом. Ибо лишь там, где царствует бесконечность скрывающегося и удаляющегося бытия, сущее обладает тем местом и той точкой зрения, исходя из которых оно может принять ответственность за себя. Конечная система как таковая может опознать самое себя как нечто конечное только в том случае, если она с самого своего истока бытийствует в качестве самой себя таким образом, что она как знающий субъект происходит из чего-то, не являющегося ею самой и представляющего собой не отдельную систему, а исходное, все предвосхищающее единство и полноту всех мыслимых систем и всех субъектов как отдельных и различных. Позже будет сказано, каким образом это позволяет обрести исход­ное трансцендентальное понимание того, что мы называем тварностью.

Само собой разумеется, что этот трансцендентальный опыт человеческой трансценденции представляет собой не опыт какой-то определенной особой предметности наряду с опытом других предметов, но некое основное ощущение, предшествующее всякому предметному опыту и управ­ляющее им. Вновь необходимо подчеркнуть, что под транс-ценденцией здесь подразумевается не тематически представ­ленное, предметно отрефлектированное «понятие» транс­ценденции, но та априорная открытость субъекта бытию вообще, которая оказывается дана как раз тогда, когда чело­век в заботах и трудах, в страхе и надежде познает себя как заброшенного в многообразие своего будничного мира. Настоящая трансценденция в известном смысле всегда остается позади человека, у неподконтрольного ему истока его жизни и познания. И эта настоящая трансценденция остается недоступной метафизической рефлексии, и в чистом виде, то есть не опосредованная предметно, может быть дана человеку в асимптотическом приближении разве что в мистическом опыте или в опыте последнего одиноче­ства и готовности к смерти (если вообще может быть дана).

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

И именно в силу того, что такой исходный опыт трансцен-денции - не совпадающий с философской речью о ней - как правило, дается человеку лишь через посредство категори­альной предметности окружающего мира или самого челове­ка, - именно поэтому такой трансцендентальный опыт легко может остаться незамеченным. Его можно в известном смысле назвать тайной составляющей. Но человек всегда ос­тается существом трансцендентным, то есть тем сущим, к ко­торому неподконтрольная и молчаливая бесконечность ре­альности приходит как тайна. Таким образом человек обре­тает чистую открытость этой тайне, что и позволяет ему увидеть в себе личность и субъект.