Короткая история 1. История о карточке. 4 страница

—А чем она занимается, когда остается одна?
—Неподалеку живут мои родители, так что если мне приходится работать допоздна, она остается у них. Время от времени мама приходит и готовит ужин.
—Почему бы вам не жить с ними?
—Если бы я так поступил – наверное, это было бы неудобно им в первую очередь. А то, как мы живем сейчас, представляется мне самым лучшим вариантом. О, ты можешь сесть вот тут.

Когда они подошли к столу, на нем стоял горшок, полный вкусно пахнущего карри. Дразнящий запах напомнил Ёкодзаве, что мужчина был весьма голоден. Он не ел ничего с полудня, когда успел перехватить только парочку рисовых шариков онигири, которые купил в буфете издательства.

—Братик Ёкодзава, ты будешь пиво? Или красный чай?
—Выпей пива. У тебя же завтра выходной. А если выпьешь слишком много, можешь остаться на ночь.
—Я пас, спасибо. Можно мне чай?
—Аа?? Братик обязательно должен остаться у нас~!

Сердце Ёкодзавы неприятно кольнуло, когда он увидел грустное лицо Хиёри, но он не мог себе позволить переночевать у Киришимы. Чтобы не усложнять ситуацию, он использовал домашнее животное как предлог:

—Дома меня ждет кошка. Может, в следующий раз?

Глазки Хиёри распахнулись, как только она услышала слово «кошка».

—У тебя есть киса?! Как ее зовут??
—Сората. На самом деле, изначально это не моя кошка, но кое-что произошло. Ей уже больше десяти лет, для кошки это уже много. Ты любишь кошек?
—Ага!! Я обожаю их! Тебе так повезло… Я очень хочу котенка, но папа говорит, что я не смогу заботиться о нем…
—Эй, я никогда не говорил, что тебе нельзя. Я сказал, что не возражаю до тех пор, пока ты можешь заботиться о нем самостоятельно. У меня крайне мало времени даже чтобы заботиться о себе, в конце концов.

Сжалившись над Хиёри, Ёкодзава не мог не пригласить ее:

—Тогда, может, ты хочешь приехать и увидеть ее когда-нибудь?
—А можно??

Хиёри выглядела взволнованно. Ее улыбка была теплой как весеннее солнце, ее имя означало прекрасную погоду, и Ёкодзава чувствовал, что сердце согревается от ее улыбки.

Сближение с Хиёри… означало и углубление отношений с Киришимой. Он знал, что неразумно сближаться с кем-то вроде этого парня, но не мог сделать ничего другого, если на него с надеждой смотрел кто-то такой милый, как Хиёри.

—Я не возражаю, но… я не уверен, согласится ли твой папа.
—Пап? Можно я схожу в гости к братику Ёкодзаве и посмотрю котенка?
—Хмм, не знаю - не знаю… Думаю, это будет зависеть от твоих оценок в конце третьего семестра.

Киришима поставил условие для Хиёри, которая задавала свой вопрос самым спокойным и взрослым голосом, каким могла.

—Гх… ну, ладно… я сделаю все возможное…
—Это не так сложно, правда? Все, что тебе нужно, это улучшить оценки по математике.
—Может, тебе это и просто, папа, но мне трудно!

Видимо, у Хиёри с математикой не очень ладилось, она поморщилась от отвращения, будто съела что-то, что очень не любила.

Посочувствовав ей, Ёкодзава предложил:

—Может, я мог бы учить тебя?
—Правда?! Ты поможешь мне с домашней работой попозже?? Там есть пример, который я не понимаю, как бы ни старалась!
—Ладно, это будет моей благодарностью за ужин.

Смотря, как Хиёри и Ёкодзава договариваются, Киришима не мог не влезть:

—Ты можешь еще и учить?
—Конечно, могу, я был репетитором для школьников в колледже.

Конечно, все его ученики боялись его способа обучения, изнурительного, почти демонического, но, учитывая, что на оценках это сказывалось лучшим образом, он хорошо зарекомендовал себя среди их родителей. Особенно сильно он наседал на тех, кто не старался; не было смысла давить на тех детей, кто уже делал все возможное.

—Оки! Это обещание, братик!
—Ладно, ладно.

Они произнесли детскую клятву, держась мизинцами; пальчик Хиёри был тоненьким, как веточка, Такафуми боялся сломать его, приложив хоть каплю силы.

—Ой! Я забыла потушить салат! Подождите минутку!
—Ладно, и не бегай, а то уронишь тарелку!

Пока она была на кухне, Киришима прокомментировал произошедшее:

—Блин, ты, наверное, не ожидал, но ты действительно хорошо управляешься с детьми. Не говори, что и животные тебя любят, ладно?
—А причина в том, что дети и животные видят людей такими, какие они есть.

Он никогда не видел диких зверей, или домашних, кроме собак и кошек, поэтому не мог быть уверен, но до сих пор он не встречал собак или кошек, которым бы не нравился. Теми, кто всегда были настолько напуганы, что боялись приблизиться, были взрослые люди, всегда.

—Ты же понимаешь, что на первый взгляд ты очень и очень страшный?
—Заткнись.

Он отлично знал, что у него пугающий вид и не менее пугающий голос, но это было бы не так, если бы он только мог что-то поменять. Если он слишком много улыбался, это заставляло окружающих чувствовать себя некомфортно, а говорить заискивающим тоном для него было просто немыслимо.

—Здорово, что вы с Хиё поладили. Оно стоит того, чтобы ты был здесь. Не стесняйся, попробуй стать ближе к ней.
—Ты уверен, что этого хочешь? Что если я однажды приду и скажу, что мы с Хиё решили пожениться?
—Хм, да... Вообще-то, ты гей. Но если бы это была внезапная неразделенная любовь к Хиё, тогда... Ну что ж, такова жизнь.
—Я же сказал тебе: я не гей…
—Блин, я умираю с голоду! Хиё~ мы начнем карри, ладно?
—Оки! Тут еще много осталось, так что ешьте вдоволь!
—Ладно, ты тоже поешь. Приятного аппетита!

То, как Киришима прервал его речь, было немного неприятно, но Ёкодзава был слишком голоден, чтобы обращать на это внимание, и без комментариев взял ложку.

—…Приятного аппетита.

Он смешал соус с рисом и отправил в рот. В карри входила курятина, морковь, картофель и немного перепелиных яиц. Возможно, Хиёри готовила на свой вкус, но соус пах просто замечательно, был мягким и вкусным.

Он мог бы прекрасно готовить для себя, но с тех пор, как он пришел в «Марукава», свободного времени для готовки становилось все меньше и меньше. Закуски типа бутербродов, были достаточно быстрыми в приготовлении, но ел он их, как правило, только по дороге на работу. Хоть он и знал, что есть на ходу не особо полезно, но волноваться из-за здоровья было ниже его достоинства, так что он не мог заставить себя проводить время на кухне.

Во времена колледжа, хотя у него и не было большого количества денег, был единственный, о котором он должен был заботиться, в том числе и о том, достаточно ли он ест. Так что каждый день Ёкодзава готовил нечто, что было полезным и питательным. Благодаря этому, он и научился довольно сносно готовить, но сейчас ему было просто некогда.

—Папа, братик Ёкодзава, как вам мое карри?

В голосе Хиёри слышалось волнение, когда она несла из кухни салат.

—Великолепно. Ёкодзава, специальное карри Хиё отличное на вкус, не так ли?

Ёкодзава не мог не усмехнуться, видя выражение лица Киришимы. Сотрудники издательства и авторы, вероятно, и представить не могли, что Главный Редактор журнала «Дзяпун» может так выглядеть. Успокоившись, Такафуми произнес:

—Определенно, лучший во всем мире.

Киришима широко улыбнулся словам Ёкодзавы:

—Видишь? Точно, как я и говорил!
—Слава богу! Братик, ешь, сколько хочешь, ладно??

Хиёри была еще счастливее, чем Киришима, улыбка осветила ее лицо.

Глава 3

—Ёкодзава-сан, Вы еще не собираетесь домой?
—Хм? А, нет… Есть еще кое-что, что мне нужно сделать.
—Хорошо. Тогда я ухожу.
—Ты хорошо поработал сегодня.

Отпустив Хэнми, Ёкодзава откинулся на спинку своего офисного кресла и мягко выдохнул. Немногие находились в отделе продаж, а те, кто был – строили планы на отпуск. Учитывая, что поработать сверхурочно почти никто не оставался, больше половины ламп на этаже были потушены.

Это был один из тех дней, когда Ёкодзава оставался на работе последним. Киришима обычно велел ему закончить пораньше и быть готовым к некоторому времени, но сегодня ничего такого сказано не было.

—Ах, да. Сейчас же конец цикла, верно?

Причина, почему Киришима еще не пришел за ним, вероятно, заключалась в том, что журнал Главного Редактора еще не был отправлен в печать. А если он был занят, наверное, было бы лучше пойти к нему в другой день.

После первой ночи, проведенной в доме семьи Киришима, Ёкодзава стал регулярно ночевать у них. Иногда Хиёри готовила им ужин, иногда они ужинали тем, что готовила мать Киришимы. И учитывая, как часто Такафуми приезжал, он очень сблизился с Хиёри.

Он уже купил кое-что для нее сегодня, в те редкие несколько минут, когда не было звонков: корзинку разноцветных макарунов, купленную в кулинарии на цокольном этаже издательства. Невозможно было и подумать, что маленькой девочке не понравятся симпатичные и вкусные пирожные вроде этих.

Собравшись идти домой, Ёкодзава направился на этаж Киришимы, чтобы оставить подарок для Хиёри, а потом окончательно уйти с работы. Он зашел в лифт и нажал кнопку, чтобы подняться на два этажа выше.

Учитывая поздний час и то, что многие либо закончили свои презентации и совещания, либо сдали то, что должны были сделать, добрая половина редакторов покинула свои рабочие места. Шагая вглубь редакторского отдела журнала «Дзяпун», Такафуми обнаружил Киришиму, сгорбившегося за столом Главного Редактора, мужчина просматривал документы и выглядел абсолютно выжатым.

—Блин, ты еще не закончил?

На голос Ёкодзавы Киришима поднял взгляд и, потирая уголки глаз, ответил:

—Ты думаешь, я хочу быть тут сейчас? Одна из авторов сорвала все сроки сдачи, и документы до сих пор не оформлены.
—И что такого, черт побери? Почему бы не отказаться от нее в этом выпуске и заполнить место чем-нибудь из материала на замену?

Каждый раз, когда какой-нибудь автор срывал сроки сдачи, эффект от этого волной распространялся по издательству, ударяя все сильнее и сильнее. Издатели рисковали не успеть отдать материал редакторам, потом в печать, а если особенно не повезло – то и распространителям тоже, а это в конечном итоге, стало бы огромной проблемой для отдела продаж в том числе.

—Не говори так. Не было похоже, что она сделала это намеренно. Я бы не дал ей послабления, если бы она, предположим, выпила и из-за этого сорвала сроки.
—Тогда в чем дело? Она заболела?
—Не она, а ее собака. Видимо, животное слегло с какой-нибудь хворью, автор отвезла ее к ветеринару, а работу пришлось отложить.
—Это просто…
—Я знаю, знаю. Хочешь сказать что-то вроде «ты слишком уступчив к своим авторам», верно? Но когда я думаю, что бы делал я на ее месте, если бы заболела Хиёри… Так что я просто не могу возразить. Ждать – мое решение, так что все редакторы, закончившие работу, были отпущены домой. Я не мог заставить всех торчать тут только ради меня.
—…

Ёкодзава всегда слышал, что Киришима очень серьезно относился к работе, был сторонником пунктуальности. А причина, по которой его любили многие авторы, наверное, заключалась вот в этом его сострадании. Каждый автор, несмотря на то, сколь упрямым он был, прислушивался к Киришиме, как ни к кому другому – не потому, что авторы верили в его умения как редактора, а потому, что верили в него как в человека, несомненно.

Киришима положил стопку документов, которые перед этим просматривал, в стол и закопался в собственный карман, выуживая из него, в конце концов, ключ от дома. Протянул его Ёкодзаве:

—Мда, раз уж так все сложилось – может, ты пойдешь домой без меня?
—Нет-нет, сегодня я пас. Когда будешь уходить, захвати пирожные для Хиё.
—У тебя есть планы на сегодня?
—Планы…? Ну, нет, но я же не могу идти к тебе домой, когда тебя там не будет, правда?

Конечно, он был уже хорошо знаком с матерью Киришимы, но чувствовал себя некомфортно, приходя без предупреждения. И вообще, не было причин в первую очередь после работы идти туда каждый день.

—Если у тебя нет ничего, чем нужно заняться, ты бы очень мне помог. Мои родители уехали в поездку по окрестностям, так что Хиё сейчас одна дома.
—Что за ч… Почему ты не сказал этого раньше?! О чем ты думаешь, оставляя маленькую девочку дома одну?!

Если оставить без внимания тот факт, что Хиё была достаточно самостоятельная для своего возраста, это не меняло того, что ей всего десять лет. Посторонние, разумеется, не могли бы попасть в квартиру, ведь жилой комплекс охранялся, но все равно, оставлять ее одну было тревожно.

Человек со стороны мог бы подумать, что реакция Ёкодзавы непропорциональна, но он сам хорошо понимал, что дети чувствуют себя более одинокими, чем взрослые, оставаясь одни дома. Его собственные родители были здоровы, но оба работали, и Ёкодзава был совсем один целыми днями; вот почему он прекрасно понимал, как одиноко чувствуют себя дети, ждущие родителей дома до позднего вечера.

—Я не могу ничего поделать – я думал, что к этому времени уже закончу. Я сказал ей, что буду поздно, и я уверен, что с ней все будет в порядке, но…
—Да-да-да, давай уже сюда ключ!

Схватив ключик, Ёкодзава быстро направился к выходу.

—Я рассчитываю на тебя, спасибо!
—Позвони Хиё и скажи, что я скоро буду!

Бросив это через плечо, мужчина поспешил к дому Киришимы.

—Братик, добро пожаловать домой!

Хиёри встретила Ёкодзаву в прихожей, девочка была в симпатичном фартучке с кроликом, а волосы ее были заплетены в две симметричные косички. Увидев, что у Такафуми аж дыханье сбилось из-за бега от станции, она забавно улыбнулась:

—Братик, ты бежал сюда всю дорогу? Ах! Может, хочешь принять душ?
—… Я спешил потому, что узнал, что ты совсем одна дома.

Увидев, что девочка смутилась, Ёкодзава почувствовал себя так же смущенно. Возможно, он немного переборщил с беспокойством.

—Папа сказал, что ты первым ушел домой. Так это потому, что ты волновался обо мне? Я в порядке, ты же знаешь! Я могу присмотреть за домом и запереть все замки~ Но я очень-очень рада, что ты пришел!

Выражение лица Ёкодзавы смягчилось от ее беззаботной улыбки.

—Значит, ничего не случилось, пока ты была одна?
—Неа, совсем ничего! Я вообще весь вечер была у Юки-тян.
—Юки-тян это твоя школьная подружка?
—Моя лучшая подруга в классе! Она живет этажом выше. Ее мама дала мне с собой пудинг. А потом~

Наверное, она могла рассказывать целый день. Все, что она скрывала от Киришимы, по причине того, что он был ее отцом, она с радостью пересказывала Ёкодзаве. Наверное, она сейчас видела в нем друга.

Слушая Хиёри, которая и не думала останавливаться, Ёкодзава направился в квартиру, а там переобулся в тапочки, которые к настоящему моменту уже считались предназначенными для него. Хоть он и не осознавал этого, число предметов в этой квартире, что были ему предназначены, росло. Хиёри приготовила для него отдельные палочки хаси и чашу для риса, ему даже было назначено определенное место за обеденным столом.

—О, кстати-кстати. Я кое-что тебе принес. Прости, если несколько раскрошилось из-за того, что я бежал.

Он совершенно забыл о сумке, что принес с собой. Но даже если парочка макарунов сломалась, они же не стали от этого несъедобными, правда?

—Что это за печеньки?
—Они называются макаруны. Изначально их делали во Франции. Я купил их, потому что они все разноцветные.
—Они очень милые! И наверняка очень вкусные!

Хиёри вытащила банку, обвязанную ленточкой. К счастью, когда девочка ее открыла, не было похоже, что хоть одно пирожное сломалось.

—Если тебе понравится, я буду всегда их приносить. Так что давай, пробуй на здоровье.
—Мы попробуем их все вместе после ужина! Спасибо большое, братик!
—Пожалуйста.

Возможно, причина, по которой девочка сказала, что в порядке, и вела себя соответственно, заключалась в том, что она просто не поняла, что одинока. Дети, как правило, храбрятся перед родителями, чтобы не волновать их. Скрывая такие чувства, они убеждают себя, что не чувствуют их.

—Ты действительно милашка, Хиё.

Он не мог удержаться от комментария, когда почувствовал, как радостное выражение лица девочки согрело его сердце.

Она вспыхнула от комплимента.

—Э? Братик, что ты сказал? Ах!! Папина манера говорить заразила и тебя!

Ее подозрения, возможно, возникли из того, что из уст Ёкодзавы комплимент прозвучал еще более смущающее, чем если бы это сказал ее отец.

—Я сказал, что ты милашка, потому что я так думаю, вот и все.
—Блин, не надо так говорить!

Она была еще более мила с надутыми в гневе щечками, и Ёкодзава открыто и заливисто рассмеялся. Последний раз такое было много лет назад.

—Не могу поверить, что ты смеешься надо мной!
—Прости, прости. Я действительно извиняюсь… Кстати, ты в фартуке, ты что-то готовишь?

Для взрослого было очевидно, что Ёкодзава просто меняет тему, но Хиёри была достаточно юна и радостно воскликнула:

—Ага! Я делаю ужин! Я еще режу овощи, а ты голоден, да?
—А что именно ты готовишь?

Несмотря на то, что ей было всего десять лет, Хиёри довольно хорошо умела готовить. Очевидно, она помогала бабушке, когда та раньше готовила для семьи Киришима.

—Сегодня я готовлю по рецепту, который нашла в одной книжке, это будет никудзяга! У меня хорошо получается готовить в классе, поэтому я думаю, что в состоянии сделать целый ужин для папы и тебя! Я даже сама купила мясо!
—Звучит вкусно. Моя помощь нужна?

Она, возможно, и правда сумеет приготовить все сама, но если они возьмутся за дело вместе, то закончат все гораздо раньше.

—Братик, ты, правда, умеешь готовить?
—Между прочим, я живу один уже долгое время. По крайней мере, основы я точно могу сделать. Как насчет того, чтобы в следующий раз я приготовил тушеную свинину?
—Отлично! Я хочу попробовать! Тебе так повезло… Папа вообще не умеет готовить! Даже яблоко почистить не сумеет!

Это был первый раз, как Ёкодзава слышал от Хиёри жалобы на отца, и теперь Ёкодзава вспомнил, что никогда не видел Киришиму на кухне, кроме прогулок туда-обратно до холодильника с пивом.

—Да уж, это грустно. Но однажды ты сделала для нас карри, кто тебя научил?
—Бабушка! Я все время ей помогаю. Ой! Братик, ты умеешь делать пудинг?

Должно быть, ей действительно понравился тот пудинг, что мама ее подружки сегодня сделала для девочек.

—Конечно, это просто. Просто взбить и остудить.
—Ух ты! Научишь меня в следующий раз??

Хотя он раньше никогда не делал пудинг с нуля, как-то раз ему довелось взбивать яичный крем, он полагал, что принцип тот же самый. Мысленно отметив, что позже нужно будет найти рецепт, он вспомнил, с чего вообще начался этот разговор.

—Всему свое время. Если мы сейчас не сосредоточимся на твоем рецепте никудзяги, то никогда ужинать не сядем.

Наверняка, все продукты уже были в холодильнике, но пудинг все же не входил в сегодняшние планы.

—Да, точно. Я тоже так проголодалась. Ах! Подожди минутку, братик!
—Хм?

Хиёри бросилась в свою комнату, ничего не объяснив, и вернулась через минуту, прижимая к груди какой-то красный сверток.

—Тебе же тоже нужен фартук, да? Вот, надевай!
—Э, спасибо те…

Фартук, что она протянула, был красным в белый горошек с крупными оборками. Это было в стиле, скажем, отдела «Изумруд», например, но, хотя Ёкодзава мог представить себе в нем Хиёри, сам он явно был несколько другой комплекции. Морщинки меж его бровей углубились от мысли о том, что выглядеть он будет, мягко говоря, странно.

—Папа купил его мне на день рождения, но для меня он великоват. Тебе может быть слегка мал, но других вариантов сейчас у меня нет…
—Но ведь капнуть чем-нибудь на твой подарок будет неприятно, не так ли?
—Фартуки и нужны для того, чтобы не испачкать одежду. Не использовать их – вот это странно!

Она, казалось, была готова ответить на любое возражение, так что отказать было бы грубо. Гораздо более стесняющим было бы, если бы Киришима увидел его в таком виде, так что после долгих колебаний он согласился с Хиёри.

В конце концов, он взял ее фартук, сказав при этом:

—Тогда я буду использовать его с благодарностью. Но не смейся, если я буду выглядеть странно, договорились?

—Она крепко уснула, - сообщил Киришима, выйдя из комнаты Хиёри в поисках Ёкодзавы, который в это время расположился на диване с парой банок пива.
—Она сегодня трудилась изо всех сил.

После того, как мужчина и девочка приготовили ужин, Ёкодзава отправил Хиё принять ванну, потом проверил домашние задания, а после всего Хиёри ушла подремать, пока не вернется ее отец. Киришима пришел около полуночи.

Несмотря на то, что это был конец цикла, Главный Редактор не выглядел действительно вымотанным, выглядел вполне бодро – но Ёкодзава предполагал, что частично это напускное, и не задавал лишних вопросов.

—Ты действительно спас меня сегодня, спасибо. Ничего не случилось?
—Мы без проблем приготовили ужин, а она закончила все домашние задания, так что проблем не было. Я даже успел закончить кое-что по работе.

Он просмотрел некоторые бумаги, взятые с работы для Киришимы, в промежуток между тем, как ушла Хиёри, и временем, когда пришел Главный Редактор, а диван в гостиной был настолько удобным, что Ёкодзава и сам чуть-чуть задремал.

—Мда уж, прямо сейчас твои слова больше похожи на слова отца, чем любые мои.
—Ага, быть главой семьи – определенно не твое призвание.

Такафуми никогда и не подумал бы, что Киришима может быть женат и иметь ребенка, если бы тот сам ему не сказал. А еще Ёкодзава вспомнил, что кольцо Киришима носил только для того, чтобы избежать странных вопросов авторов, хотя кольцо означало, что когда-то раньше у него были романтические отношения с кем-то.

—Такое чувство, что тебе все это наоборот доставляет удовольствие.
—К сожалению, я выгляжу и веду себя старше своего возраста.
—Блин, это был комплимент. Думаю, сейчас лучшее время, чтобы просмотреть то, над чем ты работал. Кстати, Хиёри, похоже, доверяет тебе, верно?
—Похоже… что да.

Каждый раз, как Хиёри совсем по-взрослому поучала его, Такафуми обнаруживал, что не мог ответить так же резко, как обычно. Увидев, что Ёкодзава притих, Киришима тоже замолчал.

Почувствовав, что эта неловкая пауза может затянуться надолго, Киришима тихо произнес:

—…Хиёри…сказала что-то?
—Что ты подразумеваешь под «чем-то»?
—Что-то вроде того, что боялась оставаться одна, или, что ей одиноко… Я просто подумал, что тебе бы она сказала, если бы что-то было не так. А мне нет, не хочет заставлять меня беспокоиться.

Казалось, что сейчас в голосе Киришимы собралась вся отеческая забота всего мира.

—Если тебе станет легче – нет, она не сказала ничего о том, что ей одиноко. Удели ей еще немного внимания, и я думаю, она будет счастлива. Кстати, мама ее подружки Юки-тян накормила Хиё домашним пудингом.

Теперь Такафуми задумался о том, что, возможно, Хиёри немного завидовала, подсознательно, конечно, своей подружке.

Выражение лица Киришимы сменилось на слегка подавленное от этих слов.

—…Ясно.
—И это тебе не нравится.
—Разумеется, не нравится! Было бы здорово, если бы у меня была работа, когда я мог бы приходить домой раньше, но даже если я сменю работу когда-нибудь, ничего хорошего не выйдет, все, что я умею – это быть редактором!
—Ты работаешь на износ! При любой работе есть дни, когда приходится оставаться допоздна, дети понимают это, даже если им не говорить открыто. Просто в те дни, когда забот меньше – лучше уделить им побольше внимания, и дать знать, если что-то беспокоит.

Киришима шокировано уставился на Ёкодзаву, будто тот был призраком.

—…Не ожидал, что ты будешь единственным, кто будет меня успокаивать.
—Я сказал это не для тебя. Если ты поступишь так, как говорю я – лучше будет, прежде всего, для Хиё…
—…Значит, у тебя было одинокое детство?
—…Я просто часто оставался дома один, потому что родители работали, оба.

Он, правда, был одинок, когда оставался развлекать себя сам, но он смог забыть это чувство, взяв в руки книгу. Как только его родители поняли, что сын прекрасно себя ведет и чувствует, читая, они стали давать ему чуть больше карманных денег, чтобы хватало еще и на книги.

Такафуми знал, что родители любили его, и понимал, что они действительно заняты на работе, и поэтому всегда считал, что его задача – сидеть тихо и не мешаться.

Тем не менее… не было похоже, чтобы когда-то они всерьез слушали то, что он рассказывал. Хотя с точки зрения взрослого человека они, наверное, посмеивались над ним, но он в свою очередь, всегда хотел рассказать, как прошли его занятия, или что нового узнал за день, или что он думает о недавно прочитанной книге – выслушай они такую для них незначительную мелочь, и он был бы в полном порядке.

Ёкодзава чувствовал – Киришима весьма хорош в том, что делает. Несмотря на то, что он был редактором, – а это подразумевало некоторую часть ночной работы, большинство авторов пишут и рисуют именно ночью – его расписание было составлено идеально, как правило, он заканчивал работу раньше и в шесть часов уходил из издательства. И вдобавок ко всему, он работал много больше, чем большинство редакторов, а это гарантировало, что даже неизвестные ранее авторы обязательно найдут своего читателя – за это Главного Редактора по праву можно было назвать удивительным. И, хотя как личность, он был весьма странным – например, казалось, что в последнее время он был полностью сосредоточен на выведении Ёкодзавы из себя – его авторы и подчиненные очень в него верили.

—Я думаю, именно поэтому ты можешь заботиться о людях.
—Возможно.

Ёкодзава не был уверен, является ли это результатом влияния окружения, или же было заложено генетически. Но он точно знал, хорошо готовит он именно потому, что рос фактически один.

—Ах да, и как насчет ужина?
—Я не ужинал еще и дико голоден.
—Если ты знал, что задержишься надолго, мог бы перехватить что-то в издательстве.

Даже если он не мог никого попросить прихватить из буфета чашку кофе, он мог бы пойти перекусить вместе с остальными.

Увидев раздраженное выражение лица Ёкодзавы, Киришима попробовал оправдаться, но звучало это совершенно по-детски:

—Я заставил себя ждать, чтобы насладиться той вкусной никудзягой, что делали вы с Хиё.
—Я же не говорю, что надо было есть что угодно… Стоп, как ты узнал, что мы делали никудзягу?!
—Хиё мне написала: «Братик и я готовим никудзягу». Наверное, она была очень взволнована, когда готовила с тобой, держу пари, ты даже представить не можешь, насколько. Практически шокирована.

Ёкодзава даже не заметил, чтобы Хиёри кому-то писала. Он был совсем не в восторге от того, что Киришима все знает, но, думая о том, что чувствовала при этом Хиёри, не мог долго сердиться.

—Было бы странно, если бы я не умел готовить. Кстати, это мне напомнило, Хиёри сказала, что ее папа не умеет даже яблоки чистить.
—А зачем их чистить? Их же можно есть с кожурой! И пока она знает, что я не могу ничего приготовить сам, она учится и совершенствуется.

Казалось, редактор был горд собой, но вообще-то, это показывало не лучшие его качества. Не самая хорошая привычка для родителя, но Ёкодзава предположил, что такое беззаботное отношение ко всему было типично для Киришимы.

—Кажется, тебя это не особо беспокоит. Что ты будешь делать, когда Хиё выйдет замуж и переедет?

Ёкодзава задавался вопросом, как Киришима будет выглядеть, когда Хиёри сообщит, что выходит замуж – вероятно, он будет улыбаться внешне, но плакать внутри. Или, может быть, ему будет все равно, но он надуется как маленькая девочка.

—Тогда, я думаю, я буду должен заполучить тебя, чтобы готовить для меня. С нетерпением жду твоего пудинга и тушеной свинины, кстати.
—Ха? Я сказал Хиё, что сделаю их для нее! Почему, черт побери, ты вообще решил, что я позволю собой распоряжаться?!

Сколько же Хиёри написала в том сообщении? Наверное, он слишком расслабился от того, что Киришимы не было рядом.

—Что ты имеешь в виду, спрашивая «почему»? Разумеется потому, что я хочу попробовать.
—Это был риторический вопрос! И, черт, над чем ты смеешься? Мне не нравится.
—О, не обращай внимания~
—Если тебе есть что сказать, так говори!

Независимо от того, как беззаботно выглядел редактор, по его лицу было видно, что он что-то скрывает. И он молчал, не обращая внимания на вопросы Ёкодзавы.

—Это секрет. Если я скажу, ты обязательно напьешься. Но если ты обещаешь не сердиться, я скажу.
—…Да молчи на здоровье.

Ёкодзава быстро устал от очередных попыток вывести его из себя, Киришима намеренно его дразнил.

—Что, тебе не любопытно?

Редактор казался растерянным, когда Ёкодзава на него посмотрел.

—Не особо. В любом случае, я ухожу. Разогрей себе ужин. Даже если ты не можешь почистить яблоко, я уверен, что разогреть себе немного мисо супа ты в состоянии.

Киришима пришел домой, Хиёри спала – у Ёкодзавы не было причин дальше оставаться в этой квартире.

—Почему бы тебе не остаться на ночь? По-моему, моя мать проветривала футон в гостевой комнате.
—Не глупи – у меня есть кошка, помнишь? Я уверен, что ничего не случилось, но я не могу оставлять ее одну надолго.

Сората, возможно, была того же возраста, что и Хиёри, но в кошачьих годах была уже намного старше. Она прекрасно себя вела и не доставляла проблем, но даже кошки чувствуют себя одиноко, когда предоставлены сами себе.

—Да, точно… Прости, что задержал сегодня так долго. Ты действительно мне очень помог.

Услышав эти слова искренней благодарности, много далекие от обычных шуток, Ёкодзава почувствовал себя немного смущенным. Чтобы скрыть это, он ответил фразой, которая не была абсолютно правдива: