Короткая история. История о сочувствии

Часть 1.

Как только он вышел из охлаждаемого кондиционерами магазина, все тело Ёкодзавы Такафуми словно закутали в липкое и тяжелое воздушное одеяло. Жаркие дни с начала июля шли один за другим, но сегодня было особенно противно. Несколько дней назад он ощутил, что больше не вынесет, и выудил из платяного шкафа летние рубашки с коротким рукавом, но долгое нахождение под открытым солнцем все равно сделало свое дело – мужчина чувствовал капли пота.

Он ни разу не накинул сегодня пиджак, который сейчас нес перекинутым через левую руку, но, хотя теперь, вечером, палящее солнце скрылось, влажный воздух затруднял дыхание.
Он беспокоился, каким будет август; он был уже сыт по горло этой жарой, которая била все температурные рекорды.

—Слушайте, я хочу пива!
—Ага, давайте заглянем в какой-нибудь бар!

Несколько офисных работников, видимо, идущих домой, прошли перед Ёкодзавой, а их разговор совпал с его мыслями. Поборов искушение, он достал сотовый телефон и позвонил в компанию.

—Отдел продаж издательства «Марукава», слушаю Вас.

Веселый голос его подчиненного донесся из динамика. Учитывая небольшой фоновый шум, Ёкодзава сделал вывод, что большинство его коллег еще в офисе.

—Хэнми? Это Ёкодзава.
—Ах, с работой все отлично!
—Я только что закончил с книжным магазином. Пока меня не было, что-нибудь происходило?
—Ничего серьезного. Как Ваши успехи?
—Уговорил их помочь нам с ярмаркой. Детали сообщу тебе в начале следующей недели. У меня больше нет дел на сегодня, так что я пойду прямо домой. Можешь отметить это в журнале?

В общем-то, рабочий день подходил к концу, а у него не было запланировано никаких встреч с начальством или клиентами.

—Ясно!
—Ну, тогда я пошел.

Он завершил вызов и потянул узел галстука, чтобы ослабить его, направляясь к станции.

Когда он сказал, что пойдет прямо домой, в действительности он собирался не к себе домой, а, как только захлопнул телефон, он вспомнил просьбу позвонить, когда закончит работу.

Они направлялись в одно место, так что Ёкодзава, честно говоря, не видел причины встречаться на полпути – и жалко будет это отрицать, когда его неизбежно будут с улыбкой дразнить словами вроде «Что, стесняешься идти домой вместе?», и он замер в нерешительности. Немного поколебавшись, он набрал номер на телефоне, и трубка была поднята после нескольких гудков.

—Э-э... это я.

Он всегда беспокоился, как лучше начинать их телефонный разговор в такие дни. Конечно, наверное, стоило бы говорить как с любым человеком с работы, но было одно маленькое «но». Разумеется, во время рабочих звонков он говорил официальным тоном, как и полагается – при таких обстоятельствах ничего не изменилось. Но звонки Киришиме для личного разговора, как сейчас, всегда оставляли его с неким чувством неловкости.

—Хорошо поработали сегодня. Ты закончил?
—Ага; в общем-то, мы договорились быстрее, чем я ожидал.

Голос на другом конце провода был голосом того Киришимы Дзена, Главного Редактора ежемесячника «Дзяпун», личного редактора Идзюина Кё, мангаки, который посвятил свою жизнь хиту, самой популярной серии издательства «Марукава», «Кану». Одному все не по силам, но, впечатляющий не только своими редакторскими умениями, а и харизмой Главного Редактора, он сумел сплотить команду таких же редакторов-индивидуалистов. Пока Ёкодзава считал, что этот парень был излишне трудолюбив, когда пришел на эту работу, но, возможно, именно поэтому суетливые авторы и верили ему – и, пока Ёкодзава не мог сказать того же о себе, он проникался все большим уважением к этому парню, достигшему вершины любимой карьеры.

Существует поговорка, что Бог не награждает двумя дарами, - но, что касается Киришимы, ему была уготована не только трудолюбивая начинка, но и приятная упаковка для нее. Достаточный рост, чтобы не смотреть на Ёкодзаву снизу вверх, приятное и красивой формы лицо, хорошо развитое тело никак не позволяли дать их владельцу настоящий возраст «немного за 30» - а еще Ёкодзава никогда, ни единого раза не видел его взбалмошным из-за работы, парень всегда и все держал под контролем. А в последнее время... он начал осознавать, насколько красив тот хладнокровный и спокойный голос, рождаемый ровными красивыми губами – и как бы он не говорил, что его это раздражает, не было смысла спорить, шепот этого голоса в ухо отзывался у его бедер.

... И, тем не менее, этот парень был далек от совершенства. Если Ёкодзаве предложили назвать единственную вещь, которую он едва терпит, это точно была бы «личность».

Хоть он и редко это демонстрировал, Киришима имел несколько раздражающих хобби и беззастенчиво сознавался в том, что любит дразнить гордых людей. Очевидно, что Ёкодзава обычно был мишенью этого дразнения, а иногда обнаруживал, что с ним просто-напросто играют. Но, зная, что причиной, по которой Киришима из раза в раз его дразнит, является то, что Такафуми быстро выходит из себя, Ёкодзава все же был абсолютно неспособен сохранить лицо в таких ситуациях.

Киришима, стоит сказать, по крайней мере, нашел пределы терпения, и поэтому никогда не говорил или делал чего-то, что действительно злило бы Ёкодзаву, по существу оставляя Такафуми идеальной игрушкой, которая не могла действительно сердиться на Киришиму.

Все это произошло за пять месяцев с тех пор, как он начал сближаться с Киришимой. До того они и словом не обменивались вне работы, и даже теперь Ёкодзава иногда удивлялся, какие странные между ними отношения.

Все это произошло из-за разбитого сердца, которое свело его и Киришиму.

После того, как его долгие, безнадежные чувства были четко отвергнуты, появился Киришима, как раз тогда, когда он начал было жалеть себя. В то время как он не помнил происходившего той ночью, он верил, что все произошло, ведь Киришима оказался там специально для того, чтобы помочь Такафуми перешагнуть все без потерь. Сейчас было обидно и оскорбительно вспоминать, что тогда он позволил себе вдрызг напиться, только бы сбежать от боли, - но он утешал себя, говоря, что, раз он может спокойно это вспоминать, значит, он достаточно восстановился.

—Твой голос звучит счастливо; случилось что-то хорошее?

Низкий голос, донесшийся из динамика, потревожил барабанную перепонку – разговаривать с Киришимой по телефону вот так было... странно, будто этот парень был прямо здесь и шептал ему в ухо. Он никогда не чувствовал подобного, говоря по телефону, и поэтому не мог сказать, было ли это оттого, что он говорил именно с Киришимой или оттого, что тот действительно понижал голос. Плюс – он не мог ни у кого спросить, и не мог определить, он ли один это чувствует.

 

Часть 2.

—Вообще-то, магазин был тоже заинтересован в проведении той ярмарки. И благодаря тебе все прошло гладко. Ты действительно меня выручил.

На самом деле, причина, по которой магазин согласился провести ярмарку, заключалась в том, что Ёкодзава смог твердо пообещать: автор подпишет книги и плакаты – а согласование всего с капризным, порой головокружительно занятым автором было полностью заслугой Киришимы.

Ёкодзава знал, даже если бы он не вмешался в организацию, ярмарка все равно прошла бы на ура – но как, прежде всего, член отдела продаж он был заинтересован в том, чтобы продать больше. Сидеть сложа руки, когда можно было работать, было совершенно непрактично в плане карьерного роста – так считал Ёкодзава-из-отдела-продаж.

—Я не сделал ничего особенного; это все лишь результат желания автора и твоей упорной работы. Молодец.
—Все, что я сделал, я и должен был сделать.

Люди редко хвалили Ёкодзаву, как сейчас. Хотя он знал, что работает порой вдвое больше других, и присутствовал результат-доказательство, наверное, он был не тем человеком, которому можно было высказать комплименты. Но Киришима произнес это, не задумываясь, в то время, как кто-то другой застеснялся бы и замялся. Ёкодзава хотел бы знать, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к такому своему пугающему свойству.

—Блин, я не говорил тебе принимать комплименты как мужчина? Или что – ты хочешь, чтобы я тебя дразнил?
—Черт возьми, кто это сказал? Ладно, я просто приму это.

Почему он не может просто сказать «спасибо»? Иногда он вел себя как упрямый школьник – но осознание этого, к сожалению, совершенно не побуждало к действию.

Упорная работа была данностью; не то, чтобы он желал признания. Но все же... похвала была приятна – а если пришла от уважаемого человека? Еще лучше.

—И что теперь. Ты возвращаешься?

Киришима, похоже, не особо ждал иного ответа Ёкодзавы, Ёкодзава не раз задавался вопросом, не потому ли, что Киришима видит всю его суть; он отметил для себя, что, может, стоило бы быть более закрытым. Лишь для того, чтобы Киришиме было чуть сложнее подловить его.

—Нет; я иду домой. Буду, наверное, через полчаса, плюс-минус.
—Что ж, как насчет того, чтобы встретиться в том магазинчике у станции, недалеко от дома? Я уже почти ухожу. Ты, наверное, будешь там раньше, подождешь меня?
—Окей.

Решив вопрос со встречей, Ёкодзава положил трубку и в ту же минуту подошел на ближайшую станцию. Теперь он проводил выходные у Киришимы, и хоть ему не нравилось злоупотреблять гостеприимством, он каждый раз обнаруживал себя согласно кивающим в ответ на слова дочери Киришимы Хиёри «Увидимся в следующий раз!».

Прим.перев. Покусайте меня, Сората будет кошка, как бы это ни противоречило оригиналу.

Кошка Ёкодзавы Сората была причиной того, что он стал часто проводить там время; когда Сората заболела, Хиёри вызвалась присматривать за ней, а потом так получилось, что и за Ёкодзавой тоже, вместе с отцом. Сората на удивление хорошо приняла Хиёри, и теперь Такафуми был постоянным гостем в доме Киришимы; и даже больше - когда Киришима приветствовал его у дверей, он чувствовал себя как дома.

Купив сюрприз для Хиёри на цокольном этаже станционного торгового центра, Ёкодзава дошел до платформы и зашел в вагон, полный народа, как и всегда в вечерние часы пик. Оберегая только что купленное от сминания, он занял место между двумя другими пассажирами – и, хоть вагон был не полон, двигаться, не задевая никого, было проблематично, Ёкодзава чувствовал себя сардиной в банке.

Кондиционер, наверное, работал, но людей было достаточно много, воздух был влажным и спертым. Ёкодзава, будучи на голову выше всех прочих, дышал чуть свободнее, но с жарой ничего поделать не мог. Он протянул руку, чтобы уцепиться за один из специальных ремешков, дабы не качаться слишком сильно вместе с вагоном, и увидел молодую женщину, стоящую по диагонали от него с угрюмым выражением лица.

—...?

Может, ей стало плохо от жары; она крепко держалась за поручень у двери, а лицо было напряжено. Думая, что, возможно, она почувствовала бы себя лучше, если бы смогла чуть глубже вдохнуть, Ёкодзава запоздало заметил настоящую причину ее бледности.

Мужчина – бизнесмен – стоял за ней, прислонившись к женщине гораздо сильнее, чем того требовала ситуация, и с каждым покачиванием поезда наклонялся все ближе, делая вид, что это случайность.

Из угла, в котором стоял Ёкодзава, он не очень хорошо видел всю ситуацию – а раз не мог определенно сказать, что это преступление, он не мог подать голос – пока не заметил, что мужчина медленно скользит рукой по бедру женщины.

—Какого хрена ты делаешь?

Гнев Ёкодзавы, увидевшего такую низость, мгновенно вскипел, Такафуми пихнул рядом стоящих, чтобы схватить мужчину за руку.

—В-в смысле?!

По вагону прокатился шепоток и тут же затих, пассажиры, затаив дыхание, наблюдали за стычкой.

Мало заботясь о том, что на них смотрят, Ёкодзава прищурился и прошипел:

—Это ты мне скажи. Ты же лапал эту молодую женщину, да?
—К-конечно нет! Будьте добры не обвинять меня в такой гнусности!
—А давай спросим ее? Если я ошибся, я, разумеется, извинюсь. Он трогал Вас?
—Да, он... да...

Ее голос был не громче комариного писка, но это определенно был ответ, она гневно, но напугано посмотрела на мужчину.

Теперь пришла очередь мужчины бледнеть, и, осознав, что ему может быть хуже, он быстро заговорил, притворно наивно распахнув глазки.

—Здесь слишком много людей, я случайно коснулся и все! Никакого умысла не было!
—Если умысла не было, как я смог увидеть твою руку там, где она была, со своего места? Звучит неправдоподобно, не находишь? Короче – на следующей ты выходишь.
—Я же сказал, были обстоятельства...
—Я буду так рад их услышать. Я убедил тебя выйти на следующей станции?
—Д-да, конечно!

Поезд остановился минутой позже, и Ёкодзава вытащил мужчину на платформу. Пассажиры из их вагона знали, что произошло, и немного расступились, а из соседних – понятия не имели и поэтому толпились, а Ёкодзава пытался дотащить мужчину до дальнего конца платформы, чтобы не мешать потоку.

—Отпустите меня!!
—Эй! Эй, СТОЙ!

В один момент, когда Ёкодзава отвлекся на толпу вокруг, мужчина резко царапнул запястье Такафуми и сбросил руку, которая крепко его держала до того, а тут чуть-чуть расслабилась. Скрывшись в толпе, он быстро удалялся от Ёкодзавы.

—Ты, скотина – мы еще не закончили!

Ёкодзава попытался было броситься следом, но потерял мужчину из виду в нахлынувшей толпе. Он пытался протиснуться сквозь толпу, но в таких обстоятельствах поймать мужчину не представлялось возможным.

—Черт.

Он отказался от попытки преследования и вернулся туда, где оставил молодую женщину.

—Простите... Я упустил его.

Может, тот был профессионалом, учитывая, как быстро скрылся. Если бы Ёкодзава не ослабил хватку, мужчине не удалось бы так просто сбежать, и Ёкодзава мысленно сделал себе выговор за наивность.

—Ох, ничего! Вы помогли мне, и этого уже достаточно! Я такая жалкая, я не могла заставить себя прикрикнуть на него, и вот...
—Вы были напуганы, думаю, причина в этом. Мне жаль, что я заметил не сразу.
—Нет, нет. Правда, Вы меня спасли! Большое спасибо!

То, что она склонила голову, немного нервировало, ведь Ёкодзава даже не смог задержать преступника, он не чувствовал, что сделал что-то заслуживающее благодарности.

—Бросьте благодарить. Может, Вам стоит дать знать о случившемся персоналу станции. Если Вы боитесь идти одна, я могу Вас прово... Что не так? У меня что-то с лицом?

Женщина, пристально смотревшая на Ёкодзаву, нерешительно спросила:

—Я... я извиняюсь, если ошибаюсь, не сочтите за наглость... Вы Ёкодзава-сан из издательства «Марукава»?

Он замер, когда женщина произнесла его имя и место работы.

—Да, я... Мы когда-то встречались?

Вряд ли он мог знать хоть одну женщину этого возраста.

Видя подозрительное выражение его лица, молодая женщина тут же взволнованно уточнила:

—Ах, я работаю в «Книги Маримо» на полставки! Я видела Вас несколько раз...
—А, ясно.

Будучи крупнейшим в городе книжным магазином, «Книги Маримо» нанимал работников и на неполный день. Хоть Ёкодзава и встречался в основном с работниками отделов определенных жанров, с остальными он изредка тоже контактировал, и не было ничего удивительного, что его узнают.

—Ой, простите! Я Мацумото – в основном я работаю с общей базой, так что мы никогда не говорили...
—Нет-нет, не стоит извинений.
—Я слышала о Вас от Юкины-куна! Он сказал мне, что Вы первоклассно разбираетесь в своей работе!
—О-он так...

Такафуми практически осыпали комплиментами сегодня, а он был совсем не готов. Не зная, как лучше ответить, он просто промолчал. Хотя ему было чуть более, чем просто интересно, какие слухи ходят о нем в книжном магазине, разговор он решил не продолжать.

—Еще раз, спасибо Вам огромное! И... эээм, если это возможно, позвольте поблагодарить Вас правильно при следующей встрече!
—Не беспокойтесь об этом. Я сделал то, что должен был.

Это если не упоминать, что упустил преступника, что вряд ли стоит благодарности. Он ценил благодарность, но было уже чересчур и немного неловко; но, несмотря на его усилия вежливо отказаться, Мацумото была явно не настроена отступить.

—Но... я не могу просто так... Я имею в виду, я не могу сделать многого, но если это неудобно...

Прим.перев. «Гусары, молчать!» Почему я вижу тут намек на гет??

Она замолчала, не закончив просьбу, а Ёкодзава, наконец, сформулировал свое предложение.

—Тогда я был бы благодарен, если бы Вы продали достаточно книг «Марукавы»; в этом случае, я немного продвинусь по службе. Но – разве сейчас мы не должны составить заявление о произошедшем?
—Ой, точно!!

Она перескочила на новую тему, освободив Ёкодзаву. Он, естественно, был взволнован ее желанием отблагодарить, но не мог заставить себя злоупотребить ее благодарностью.

—Что ж, пойдемте?

Пока они говорили, большинство людей покинули платформу, и Ёкодзава вместе с Мацумото направились к билетной кассе.

Часть 3

—Черт, я опаздываю...

Он сказал, что ему понадобится всего полчаса, чтобы приехать, но с тех пор, как он говорил с Киришимой по телефону, прошло уже около часа. Он сопроводил Мацумото для составления заявления о происшествии – это заняло больше времени, чем ожидал – но, когда они сообщили детали, то узнали, что в последнее время участились похожие жалобы, а расследование уже ведется. Этот трусливый преступник заслуживает быть пойманным как можно быстрее – Ёкодзава, в общем-то, мало что мог еще сделать и оставил это дело профессионалам.

Ёкодзава пробежал через турникет и бросился вверх по лестнице, а когда приблизился к нужному магазинчику у станции, обнаружил, что Киришима, ожидая его, что-то читал у стойки с журналами.

—Прости, я опо... стоп, что ты читаешь...?
—Ежемесячник «Дзяпун». В этом месяце выпуск особенно хорош!
—Я читал общую верстку на прошлой неделе. И – ты один из тех, кто делает эту чертову штуку, какой смысл сейчас читать?

Перед отправкой на печать проверялся буквально каждый сантиметр, даже тот, какой никогда не попадется на глаза читателю; Ёкодзава не видел причины читать журнал у стойки в магазине.

—Я думаю, может, я что-то замечу, читая не как обычно.
—Думаешь?
—Ну, по крайней мере, я удовлетворен, что опечаток не было. Я тут собирался купить молока, подожди меня здесь.

Главный Редактор вернул «Дзяпун» на место и направился к отделу с напитками. Ёкодзава, думавший, что этот парень действительно читает... был шокирован, узнав, что тот лишь искал ошибки.

Ожидая Киришиму, Ёкодзава скользнул глазами по журнальной стойке. Возможно, поскольку сейчас были первые дни после печати, на стойке и в виде связок вокруг нее лежало много журналов о свадьбе, а венчала это все надпись «ВТОРАЯ СВАДЬБА: СПЕЦИАЛЬНОЕ ИЗДАНИЕ!», составленная из больших букв. Причина, по которой сейчас глаз уцепился за свадебные журналы, хотя в другое время Ёкодзава и не посмотрел бы в их сторону... возможно, была заключена в молчаливом давлении со стороны родителей, проявившемся в последнее время.

Больше половины его школьных друзей уже женились, и немало из них даже обзавелись детьми. Каждый раз, получая открытки на Новый Год с фотографиями, Ёкодзава не мог не удивляться, как же быстро растут дети. Его родители, наверное, уже махнули рукой на ожидания внуков от сына, у которого не было в жизни серьезных отношений. Они не высказывали недовольства, но он знал, что они немного завидуют, получая открытки с информацией, что кто-то из его друзей снова обзавелся ребенком.

И он был почти уверен, что чувствовал себя виноватым, когда видел свою мать в таких случаях, потому, что прекрасно знал: он никогда не сможет подарить родителям то будущее, которого они хотят.

Он тихо выдохнул, и тут же за его спиной появился Киришима, укладывающий покупки в пакет.

—Прости, что заставил ждать.
—О, нет; это я заставил тебя ждать, вообще-то. Тебе стоило бы просто оставить сообщение на автоответчике и идти домой.
—Да ну, как видишь, я нашел себе занятие – но что случилось? Твой поезд задержался или что-то в этом роде, да?
—Вообще-то, знаешь...

Ёкодзава полностью рассказал ситуацию, пока они шли от магазинчика к дому Киришимы. Когда он в рассказе дошел до трусливых действий того мужчины, глаза Киришимы потемнели от гнева.

—Это непростительно.
—Да? И я схватил того парня, даже не успев этого осознать – кровь в голове зашумела.
—Звучит как в каком-нибудь телешоу, вау! И пусть я желаю всем этим извращенцам немедленной смерти, на твою мужественную фигуру я бы посмотрел~
—Если бы ты там был, ты бы, наверное, был быстрее меня и выбил из него все дерьмо даже до прибытия полиции.

Киришима мог казаться спокойным, равнодушным, но тот факт, что он был отцом, у него была дочь, обострил его чувство справедливости. Ёкодзава понял это и то, насколько Главный Редактор мог выйти из себя, только после сближения с ним до нынешних отношений.

—Эй, не груби – это бессмысленно. Я хотел бы сделать что-то поумнее обычного насилия. Может, я попытался бы поговорить с ним серьезно и убедиться, что он усвоил урок.

Ёкодзава подумал было, что «поговорить серьезно» могло означать «запугать», но решил не забивать голову.

—... Эй, а тут что?

Это была несерьезная ранка, но было неприятно, что Киришима увидел доказательство позора Ёкодзавы, Такафуми попытался ее спрятать как бы невзначай – но Киришима остановил его и схватил за руку.

—Ну, это... тот засранец царапнул меня, когда вырвался. Я потерял его в толпе.

Когда Ёкодзава покаялся, выражение лица Киришимы неуловимо сменилось на опасное.

—Гребаный ублюдок... Если бы я там оказался, я б ему яйца оторвал. Продезинфицируй царапину, когда придем домой.

Холодок пробежал по телу Ёкодзавы от суровых слов; сложно сказать, насколько серьезен в тот момент был Главный Редактор. В отчаянной попытке развеять тяжелую атмосферу, Ёкодзава беспечно сообщил:

—О, кстати – знаешь, что за девушку я спас? Оказывается, она на полставки работает в «Книги Маримо». Похоже, она видела меня в магазине, но я был так шокирован тем, что она меня узнала.
—Да уж, мир стеклянный.
—Я шел домой из «Маримо», так что не такое уж это и совпадение.

Он был несколько растерян, когда девушка произнесла его имя, но после ее объяснений понял. Она, наверное, как раз закончила свою смену, когда Ёкодзава покинул магазин. Учитывая, что больше всего времени уходило на переговоры с торговыми представителями, было странно, что его узнала девушка из неосновного персонала.

—Если бы это было в манге – за твоей спиной уже развевался бы красный флаг. Ты уверен, что она не влюбилась в тебя?

Ёкодзава весело фыркнул в ответ Киришиме.

—Конечно, нет.

У него было бы проблем выше крыши, если бы люди кучковались вокруг него из-за таких его поступков. Девушка просто была благодарна за помощь в трудной ситуации, вот и все.

—Она не просила у тебя номер телефона или что-то в этом роде, верно?
—Нет, не просила. Мы просто немного поболтали по пути обратно, о сейчас продающихся книгах, ее коллегах, ничего особенного.
—Вы приехали сюда вместе?
—Ее станция следующая после этой. Она только что пережила кое-что травмирующее – я не мог оставить ее одну все в таком же набитом вагоне.

Девушка сначала показалась очень тихой, но, когда она заговорила о нравящейся ей книге, ее было уже не остановить. Возможно, она была рада узнать, что некоторые ее любимые авторы нравились и Ёкодзаве, но к тому же, похоже, ей просто нравилось, что можно выговориться. Они вели небольшой разговор ни о чем, но если это помогало девушке хоть ненадолго забыть то, что произошло – он того стоил.

—Она сказала, что хочет отблагодарить меня, но я не мог позволить девушке младше меня делать такое, поэтому просто попросил продать побольше книг «Марукавы». Идеальный я продавец или нет?
—Ну что ж, я уверен, что она с энтузиазмом возьмется за работу – но ты же сказал, она работает с общей базой? Я уверен, у нее отлично получается – вот только вряд ли она в силах выполнить твою просьбу.

Ёкодзава задумался над колким комментарием Киришимы – в самом деле, как-то он не подумал об этом, когда предложил то, что предложил.

—... Но в один прекрасный день она может возглавить какой-нибудь отдел, - из мыслей он вынырнул уже сердитым.

Конечно – если она будет достаточно упорно работать, она может получить повышение где-то, помимо отдела по работе с базой. Даже если это случится не в связанной с комиксами области, будет достаточно, если она будет рекомендовать книги «Марукавы».

—Конечно – для тебя она сделает что угодно.

Ёкодзава нахмурился от обвиняющих ноток в словах Киришимы.

—Что это значит? Если тебе есть что сказать, просто скажи!

Может, его воображение разыгралось, но, кажется, сегодня Киришима вел себя не так, как обычно.

—... Да ничего. Блин, я умираю от голода! Пошли, Хиё ждет нас, так что давай прибавим шаг.
—Эй – не пытайся сменить тему!
—Как ты думаешь, что у нас на обед сегодня?

Ёкодзава не смог точно определить, что его насторожило, как источник этого пропал. Для Ёкодзавы было редкостью обнаружить, что Киришима отказался от разговора. Если бы Такафуми выспрашивал каждую мелочь – этому не было бы конца. Резкая смена темы означала, что Киришима не хочет дальше обсуждать эту тему.

—...

Сложно было понять чувства Киришимы, ведь он так редко терял над собой контроль, Ёкодзаве оставалось только тихо выдохнуть, смотря на профиль Главного Редактора – идеальную, непроницаемую маску.

Часть 4.

 

—Хиё, ты хочешь спать, верно? Я закончу тут, а ты иди спать, - велел Ёкодзава, домывая на кухне посуду, которую Хиёри потом промакивала полотенцем.
—Я в порядке! Тут осталось чуть-чуть, закончим вместе!
—Ты сейчас зевнула, чуть не прищемив затылок, - не заставляй себя. Да и глаза закрываются.

Ёкодзава указал на это, смеясь, Хиёри потерла глаза – но детская усталость не проходит так легко, и девочка еще раз широко зевнула.

—Уааа... ах!

Хиёри смутилась, что не смогла сдержаться от такого рефлекса, вскинула обе ладошки и прикрыла рот, став при этом еще забавнее.

Хиёри перешла в пятый класс этой весной, а, учитывая, что она была ребенком родителя одиночки, она была вполне самостоятельной, однако этот детский жест наглядно продемонстрировал, насколько она еще ребенок.

—Я высушу это; бери Сорату и идите в комнату.
—Уаааа.... оки, ты же справишься сам?
—Конечно, положись на меня. Я прослежу, чтобы все было убрано, так что не переживай.
—Оки! Спокойной ночи, братик!
—Спокойной ночи.

Хиёри подбежала, подхватила Сорату, что свернулась на диване, и скрылась в комнате. Ёкодзава проводил ее взглядом, мягко улыбаясь и ставя последнюю тарелку на сушилку.

—Так-с...

Он вытер мокрые руки полотенцем и убрал уже обтертые Хиёри тарелки в шкафчик. Закрывая скользящую стеклянную створку, Ёкодзава обратил внимание на просто оформленный алтарь в нише в стене за шкафом.

Это был храм Сакуры, умершей жены Киришимы.

Такафуми слышал, что ее здоровье ухудшилось после рождения Хиёри – и больше ничего, а он, в общем-то, не мог спросить. Прекрасная женщина на фото, которое он увидел, выглядела как Хиёри – на фото она стояла рядом с Киришимой, ослепительно улыбалась и держала на руках новорожденную крошку-Хиёри, а снято оно было в больничной палате.

Ёкодзава знал, что отец и дочь Киришима оставляют цветы на ее могиле, но больше он ничего не слышал о ней от Киришимы – что, вообще-то, естественно, но он не мог понять, что может быть у него общего с этой женщиной в фоторамке.

Он не хотел выпытывать информацию о прошлом Киришимы, но... он видел этот алтарь день за днем и не мог не чувствовать назойливого любопытства.

—...

Один вопрос интересовал его с тех самых пор, как они с Киришимой начали сближаться: почему он выбрал его?

Временами они встречались по работе, когда Ёкодзаву привлекали по одному из комиксов Главного Редактора, но и только. Они не были достаточно близки, чтобы пить вместе, и в коридорах и залах издательства проходили мимо друг друга, лишь кивая в знак приветствия. Если бы они не встретились в том баре, где Ёкодзава топил свое горе... он никогда не оказался бы в доме Киришимы как сейчас – и чем больше он об этом думал, тем больше чувствовал, что это все... странно.

Киришима однажды сказал, что он увидел в Ёкодзаве какие-то свои черты, - но ведь вы никогда не сближаетесь с кем-то только из-за этого? Такафуми не мог сосчитать, сколько раз порывался спросить «Тебе действительно хорошо со мной?». Единственная причина, по которой он всегда себя останавливал... возможно, заключалась в том, что он боялся того, что Киришима может ответить. Неясно, чего именно он боялся, но все эти сомнения и вопросы кололись изнутри, как мелкие рыбьи косточки.

—Что ты тут делаешь? Ванна свободна.

Часть 5.

Ёкодзава оглянулся на звавший его голос Киришимы.

—Ох... ладно.
—Ты вымыл посуду? Спасибо.
—А ты меня накормил, это благодарность. Плюс – Хиё помогала мне и только минуту назад ушла; если хочешь сказать спасибо, скажи ей.
—Она ушла спать?
—Ага; она выглядела измотанной, я отправил ее в постель.
—А Сората?
—Вместе с Хиё в ее комнате.

Живя у Ёкодзавы, Сората спала в его постели лишь холодными ночами; здесь же независимо от погоды кошка ночевала у Хиёри. Должно быть, они в самом деле нравятся друг другу...

Киришима вытащил из холодильника банку пива и сделал большой глоток – должно быть, после ванны страдал от жажды.

—Будешь?
—Нет, выпью после ва... Так, забудь. Дай мне тоже.
—Да на здоровье.
—Спасибо.

Он просто чувствовал, сейчас нужно выпить, и тому было несколько причин. Взяв банку у Киришимы, прошел мимо и плюхнулся на диван. Он хотел избавиться от этих чувств, сомнения и отчаяния, с помощью алкоголя.

Открыл банку, поднес к губам – но сегодня смог ощутить не наслаждение от освежающей прохлады, а лишь горький привкус на языке.

—Эта дурацкая жара последние дни... Зато пиво как будто вкуснее.
—Ах... эй, не понижай температуру только потому, что хочешь!

Слова были вызваны тем, что Киришима сел рядом, взял пульт от кондиционера и убавил несколько градусов.

—Да брось, я только что из ванны – все нормально. Тут как в печке...

Главный Редактор задрал футболку – и Ёкодзава вздрогнул от созерцания открытого участка кожи и исходящего от нее легкого запаха мыла, пытаясь скрыть внезапное волнение.

—Эй, у тебя голова мокрая, диван же намочишь!
—Ты начинаешь воспитывать меня так же, как Хиё это делает...
—И кто же в этом виноват?
—Да-да, я очень извиняюсь~

Мужчина наклонился вперед и принялся просушивать волосы полотенцем, что принес перекинутым через плечо.

—...

Сердце Ёкодзавы сделало сальто в груди при виде этого зрелища, и на мгновение... он поймал себя на том, что не в силах отвести взгляд... потому что это внезапно напомнило ему, с чего вообще начались эти отношения.

Объективно говоря, собственно «начало» состоялось за несколько часов до, в баре изакая, где они вместе сидели, но Ёкодзава этого почти не помнил. Проснувшись в номере незнакомого отеля, он не мог поверить своим глазам, когда Киришима вышел из ванной.

Прим.перев. Если вдруг кто забыл это выражение лица – прошу в ИЁТ, глава 1, часть 1.

Такого потрясения он не испытывал никогда в жизни – а в конце концов оказалось, что ничего и не произошло между ними, что бы он ни думал в тот конкретный момент. «Как далеко они зашли, кто был снизу» - неспособность вспомнить хоть что-нибудь очень угнетала его. А потом позволить шантажировать себя этим? Он явно был не в своем уме.

Конечно, сейчас он мог легко оглянуться на прошлое и даже найти это несколько забавным, но тогда потерял пару километров нервов.

—Через несколько недель у Хиё летние каникулы... Думаю, что это могут только дети – отдыхать целый месяц. Может, мне тоже взять отпуск – съездить на курорт. Думаю, у меня достаточно накоплений...
—Эй – если ты на месяц пропадешь, любой из твоих комиксов загнется.

Ёкодзава и сам хотел бы взять длинный отпуск, если бы мог, но он волновался, что сначала будет бездельничать, а потом всю гору работы придется делать в сжатые сроки, при одной мысли об этом желудок скручивало.

Считается, что это симптом «трудоголика» - но Ёкодзава считал, что это нормальное состояние для любого служащего.

—Да ну, все будет нормально; все справятся и без меня. Мои подчиненные – профессионалы своего дела. Да и работаться им будет явно лучше, если никто не будет дышать в затылок.

Ёкодзава вздрогнул от комментария Киришимы – Главный Редактор произнес это в шутливой манере, но было не похоже, что он шутит.

—Эй – скажи мне, что ты не всерьез рассматриваешь возможность взять месячный отпуск?
—Уехать куда-нибудь было бы совсем неплохо. О, в котором часу утра мы уходим?

На следующий день планировался поход в кино с Хиёри на фильм, который она хотела посмотреть, а потом обед и поход за покупками. С тех пор, как Ёкодзава был в кино последний раз, прошло некоторое время, всегда, когда шло что-нибудь, что его интересовало, так получалось, что он узнавал об этом после окончания показа.

—Ну, наши места забронированы, так что если мы выйдем около девяти, думаю, успеем. Но – Хиё ведь ранняя пташка...

Уделение большого количества времени ребенку изменило привычный ритм жизни Такафуми. Хиёри была жаворонком, рано ложилась и рано вставала, и даже в воскресенье поднималась около шести. Она была заботливой и внимательной и не будила их, но завтракать-то надо. Вскоре Ёкодзава принял себе за правило вставать рано вместе с ней даже в выходные.

—Может, тогда лучше сходим ранним вечером? Хиё расстроится, если мы проспим.
—Ты действительно не можешь вытащить свою задницу из постели в выходные?

Несмотря на то, что Киришима проводил с Хиёри выходные еще до Ёкодзавы, он мог проваляться в постели абсолютно весь день. В дни, когда они с Хиёри что-то планировали, Хиёри обычно приходилось стаскивать с него одеяло и кричать в ухо.

—Я ничего не могу поделать, внутренние часы знают, что это выходной, вот и все – но я уверен, что мог бы найти в себе силы проснуться рано, если бы получил от тебя поцелуй...?
—Кто бы сомневался.

Он холодно посмотрел на Киришиму и опустил банку. Киришиме нравилось наблюдать за реакцией на такие слова – и пока Ёкодзава все так же остро реагировал, тот продолжал.

—Эй – а пойдем спать вместе?
—Чт... какого черта?

Киришима проговорил этот вопрос-предложение ему в ухо, а Ёкодзава поперхнулся пивом. Пытаясь откашляться, он поставил банку на стол и повысил голос, покрасневший, глядя на смеющегося Киришиму.

—Я польщен, что тебе настолько нравится моя идея.
—Мне... не нравится!
—Да ладно?
—... Что это должно означать?
—Ничего~

Киришима стоял, таинственно улыбаясь, а затем подался вперед и взъерошил волосы Ёкодзавы.

—Эй, прекрати! Я не ребенок – я сказал, перестань!
—Прости-прости, рефлекс!

Ёкодзава наблюдал, как Киришима прошел на кухню, держа в руке банку, и запустил пальцы в волосы, пытаясь пригладить их.

—... Рефлекс, так его и растак.

Несмотря на его возраст, иногда он реагировал как ребенок – ни одного отличия от какого-нибудь одноклассника Хиёри, привлекающего ее внимание путем дразнения.

Киришима был точен – в его словах была не только рисовка, но вести себя так постоянно ему было сложно. Было бы неплохо, если бы он был так же кристально честен, как Хиёри, но это было абсолютно невыполнимо, с его-то тщательно взращиваемым характером.

—...

Такафуми допил пиво, встал, чтобы выбросить банку, и обнаружил, что Киришима склонился перед открытым холодильником.

—Что ты ищешь? Не говори мне, что собираешься еще пить?
—Проверяю сроки годности. Может быть, завтра стоит зайти в продуктовый магазин.
—Не покупай много, ты часто берешь всякую ерунду подряд.

Главный Редактор обычно покупал оптом, из-за неких распродаж или скидок, не задумываясь, действительно ли это необходимо. В этом плане Хиёри была куда более разумной.

—Ничего не могу поделать